vitgenshtein_liudvig_zametki_o_filosofii_psikhologii_tom_1

Но правилом формирования сотого места Ρ (и) будет F (100, 100); то есть, оно говорит нам, что сотое место предположительно, равно самому себе, так что для л » 100 оно не является правилом.

Правилом игры является "Делай то же, что..." — и в специальном слу­ чае оно переходит в "Делай то же, что делал раньше".

1098. Концепция упорядочения, скажем, рациональных чисел и "невоз­ можности" таким же образом упорядочить иррациональные. Сравни это с упорядочениями цифр. Сходным образом, — о различии между "корреляци­ ей" фигур и "корреляцией" всех чисел с нечетными числами. Везде — сдвиги понятий.

1099. Описание того, что мы субъективно видим близко и отдаленно связано с описанием объекта, но не функционирует как описание объекта. Как мы сравниваем визуальные ощущения? Как я сравниваю свои визуаль­ ные ощущения с визуальными ощущениями другого человека?

1100. Мы не рассматриваем человеческий глаз как приемник; кажется, что он не принимает, а излучает. Ухо принимает. Глаз смотрит. (Он испуска­ ет взгляды, вспыхивает, сверкает.) Взглядом можно испугать, но не ухом или носом. Когда ты видишь глаз, из него что-то исходит. Ты видишь взгляд глаза.

1101. "Когда ты освободишься от физиологических предрассудков, ты ничего не обнаружишь в факте, согласно которому можно увидеть взгляд глаза". Конечно, я тоже говорю, что вижу взгляд, который ты бросаешь на другого. И если кто-нибудь поправит меня и скажет, что я в действительно­ сти его не вижу, то я сочту это глупостью.

Я, с другой стороны, своим способом выражения ничего не принял, и я возражаю всем, кто говорит мне, что я вижу взгляд так же, как я вижу форму и цвет.

Ибо "наивный язык", то есть наш наивный, нормальный способ выра­ жения не содержит теории зрения — он содержит не теорию, а только по­ нятие зрения.

1102. И если мне скажут, что некто в действительности не видит взгляд, а видит только цвета и формы, я спрошу, не противоречит ли это наивной форме выражения? Считают ли при этом, что человек, который утверждает, что видит взгляд, видит как глаза блестят, смотрят с надеждой, превышает свои права? Конечно, нет. Так чего добивается пурист?

Хочет ли он сказать, что здесь более корректным является не слово "зрение", а другое слово? Я считаю, что он просто хочет привлечь внимание к концептуальному делению. Ибо как слово "видеть" ассоциирует ощуще­ ния? Я считаю, что оно ассоциирует ощущения сглазом, ибо мы не чувству­ ем зрение в глазе. Но в действительности, тот, кто настаивает на нашем обычном способе выражения, кажется, хочет сказать, что все содержится в зрительном ощущении; что субъективный глаз равно обладает формой,

161

цветом, движениями, взглядом (внешней ориентацией). Что мы не фиксиру­ ем взгляд где-то в другом месте. Но это не означает "где-нибудь вне глаза"; это означает "где-нибудь вне визуальной картины". Но как может быть ина­ че? Возможно, что так. Я говорю, что у глаза я наблюдаю такой-то и такойто цвет, форму, движения —- это означает, что он выглядит дружеским в настоящий момент; я как бы делаю заключение. — Так можно сказать, что местом наблюдаемого взгляда является субъективный глаз, визуальная картина собственно глаза.

1103. Прежде всего, я очень хорошо могу представить человека, кото­ рый весьма точно видит лицо, может сделать его точный портрет, и все же, не может распознать его улыбающееся выражение как улыбку. Я считаю абсурдным то, что его взгляд в чем-то является дефективным. И равно аб­ сурдным — что его визуальный объект не улыбался, хотя и обладал всеми формами и цветами моего визуального объекта.

1104. Другими словами, здесь мы проводим концептуальную границу (и у нее нет ничего общего с физиологическими предрассудками).

1105. Сияние или отражение: когда ребенок рисует, он никогда не на­ рисует их. Совершенно ошеломляет, что их можно представить с помощью масляных или акварельных красок.

1106. Тот, кто видит человека, который нагибается, чтобы взять что-то и боится это сделать, в некотором смысле видит то же, что и человек, который может до последней черточки имитировать движение, может представить его графически, но не в силах его так же проинтерпретировать.

1107. Если кто-то утверждает, что очевидным образом то (очевидным для непредубежденного) форма, цвет, организация, выражение, являются свойствами субъективно видимого, непосредственного объекта зрения, — то здесь его выдаст слово "очевидным образом". Основание этой очевидно­ сти следующее. Все это принимают, и принимают через использование язы­ ка. Так что здесь в качестве основания для предложения используется кар­ тина.

Если кто-то говорит, что цвет, организация, выражение очевидно явля­ ются свойствами непосредственно видимого (моего объекта зрения), то он основывает свое мнение на картине. — Ибо если принять, что все эти вещи являются свойствами непосредственного объекта зрения, то какую инфор­ мацию это нам дает? Если такой человек говорит другому, что и для него это так, то какие выводы я могу из этого сделать? (Что если это полное согласие замешано на непонимании?)

1108. Картина есть не более, чем иллюстрация, вносящая вклад в мето­ дологию нашего языка. Если мы действительно склонны считать эту картину

' Альтернативная версия. (Прим. нем. изд.).

162

подходящей, то это может иметь лишь психологический интерес, но это не может заменить концептуального исследования проблемы.

1109. "Методологией" можно называть две вещи. Во-первых, описание, к примеру, активности, которую называют "измерением" — ветвь естест­ венной истории человека, которая намерена прояснить для нас понятия типа "измерение", "точность" и т. д., и прояснить для нас их вариации; вовторых, — ветвь прикладной физики, теория, которая объясняет, как наи­ лучшим образом (наиболее точно, удобно) измерить то-то и то-то в некото­ рых обстоятельствах.

1110. Я говорю ему, чтобы он изменил свой способ приспосабливаться следующим образом... Он так и поступает. И вот, что-то в нем меняется. "Что-то?" Меняется его установка; и можно описать такое изменение. Не­ верно описывать установку как "что-то в нем". Как будто мы можем смутно увидеть или почувствовать "Что-то", которое изменилось и которое называ­ ется "установкой". При этом все лежит как на ладони — но слова "новая установка" не обозначают ощущения.

1111. На что похоже описание "установки"?

Мы говорим, к примеру: "Не обращай внимания на эти точки и на эту слабую нерегулярность и рассматривай это как картину...".

"Не думай об этом! Разве даже без этих... это будет для тебя неприем­ лемым?" Мне говорят менять мою визуальную картину — как я это делаю, когда мигаю или закрываю глаза на детали. Это "Необращение внимания на..." играет роль, похожую на роль конструирования новой картины.

1112. Очень хорошо, — и есть основания считать, что посредством ус­ тановки мы меняем наши зрительные впечатления. То есть, есть веские ос­ нования ограничить таким образом понятие "зрительное ощущение".

1113. Слово "организация" очень хорошо согласуется со словами "при­ надлежать друг другу". Похоже, что здесь есть ряд простых модификаций визуальных ощущений, которые действительно являются "оптическими". С точками зрения, помимо множества вещей типа отделения частей, соедине­ ния их, подавления одних, подчеркивания других, можно делать и другие вещи.

1114. Я могу, однако называть "совместным рассмотрением" опреде­ ленную вещь, определенную деталь процесса копирования или рисования. Я могу сказать, что при рисовании или при описании кто-то подходит к кар­ тине так, организует ее таким образом. (Конечно, в некоторых случаях мы столкнемся с затруднениями, например, копируя утку-кролика.)

1115. Теперь нам говорят, что могут, копируя, рассматривать эти линии вместе, но я могу так поступать и посредством внимания. Так же, как я могу вычислять в уме, как на бумаге.

163

1116. Может ли гештальт-психология дать нам классификацию различ­ ных организаций, которые могут быть привнесены в неорганизованную ви­ зуальную картину; может ли она раз и навсегда указать все возможные ти­ пы модификаций, которые может вызвать наша пластичная нервная систе­ ма? Когда я вижу точку как глаз, который смотрит в этом направлении, то какой системе модификаций это соответствует? (Система форм и цветов.)

1117. Я полагаю, что Келер заблуждается, описывая спонтанные измене­

ния точки зрения на фигуру ^ У ^ г — следующим образом: линии,

которые с одной точки зрения принадлежат одному крылу, теперь принад­ лежат разным крыльям. Это звучит так, как будто здесь дело в том, как со­ вместно рассматривать радиусы. В то время как радиусы, которые ранее принадлежали друг другу, продолжают принадлежать друг другу; только ранее они образовывали "крыло", а теперь образуют промежуточное про­ странство.

1118. Да, ты можешь сказать, что то, что принадлежит описанию того, что ты видишь, твоего зрительного впечатления, является не просто копией, но также указывает на требование, например, увидеть это "твердым", а это — "промежуточным пространством". Здесь все зависит от того, что мы хотим знать, когда спрашиваем, что человек видит.

1119. "Но, конечно, очевидно, что в видении я могу брать элементы вме­ сте (например, линии)". Но почему мы называем это "брать вместе"? Почему нам здесь потребовалось слово, которое, — существенно — уже имеет другой смысл? (Естественно, что этот случай похож на случай "вычисления в уме".)

1120. Когда я говорю человеку "взять эти линии (или что-нибудь еще) вместе", что он сделает? Ну, множество вещей, в зависимости от обстоя­ тельств. Возможно, что он сосчитает их парами, или положит в ящик, или посмотрит на них и т. д.

1121. Организован ли сам по себе рисунок, который вы рассматривае­ те? А когда ты "организуешь" его таким-то образом, видишь ли ты больше, чем прежде?

1122. "Организуй эти вещи". Что это значит? Возможно, "расположи их". Это, возможно, означает "дать им некий порядок", — или же: научиться в них ориентироваться, научиться их описывать; научиться описывать их посредством системы, правила.

1123. Еще раз, какую информацию я сообщаю словами "Глядя на рису­ нок, возьми эти линии вместе таким-то образом"? Это же можно спросить

164

и иначе: для какой цели я говорю человеку: "Глядя на рисунок, схвати эти линии так"? — Тут опять сходство с требованием вообразить это.

1124. Материнская скорлупа происхождения остается на любой мысли, показывая нам, с чем мы боролись, когда росли. Какие взгляды являются твоим кредо, от каких ты хочешь избавиться.

1125. Рисунок /glös4 не организуется под нашим взглядом.

1126. Возможно, важно, что сегодня я могу видеть, рассматривать рису­ нок так, а завтра — иначе, и нет необходимости в "скачке". Я могу, к при­ меру, взять и использовать иллюстрацию в книге сегодня так, а назавтра встретить ее на другой странице, где ее следует рассматривать иначе, и не замечу, то это опять та же фигура.

1127. Может ли человек продемонстрировать свою надежность, говоря: "Это верно; и я понимаю! Я верю этому".

1128. Можно ли сказать, что способ говорить о чем-нибудь, техника зеркально отражается в опыте? Что, в конце концов, означает, что мы при­ меняем выражение, которое мы выучили в качестве техники выражения опыта (не: как обозначение опыта).

1129. Почему бы способу выражения не отвечать за опыт?

ИЗО. Имеет ли смысл спрашивать композитора, следует ли слушать пассаж так или так: если это также не означает: следует ли также играть его тем или иным способом?

1131. Память: "Я все еще вижу нас сидящими за столом". — Но дейст­ вительно ли передо мной та же визуальная картина, — или одна из тех, ко­ торые были тогда? Вижу ли я также стол и моего друга с той же точки, как и тогда, и не вижу себя? — Мой образ, хранящийся в памяти, не является сви­ детельством прошедшей ситуации; как было бы с фотографом, который, сняв фотографию, теперь представляет мне свидетельство того, что так это было. Слова памяти и образ памяти находятся на одном уровне.

1132. Почему бы нам не исключать взаимно противоречащие выводы; не потому, что они являются противоречивыми, а потому, что они бесполез­ ны? Или скажем, что не следует шарахаться от них, как от чего-то нечистого из-за того, что они являются противоречивыми: пусть их исключат потому, что они бесполезны.

1133. Можно вполне серьезно предполагать, что в некотором языке действительно существует слово, которое обозначает болевое поведение, но не боль.

1134. Он спрашивает: "Что ты имел в виду, когда сказал, что...?" Я отве­ чаю на вопрос, а затем добавляю: "Если бы ты спросил об этом раньше, я бы сказал тебе то же самое; мои слова не были интерпретацией, которая толь-

165

ко что пришла мне в голову". Так она пришла мне в голову раньше? Нет. — Так как же я мог сказать тогда: "Если бы ты спросил об этом раньше, я бы сказал тебе, что..."? Откуда я это вывел? Ниоткуда. Что я говорю ему, когда употребляю кондиционал? Нечто, что иногда может быть важным.

1135. Он, к примеру, знает, что я не изменил своего мнения. Также не все равно, ответил ли я, что "просто сказал эти слова себе", или, что я что-то подразумевал. От этого зависит многое.

Более того, имеет значение, говорят ли мне: "Я люблю ее", — потому, что у говорящего в голове проносятся слова стихотворения, или человек говорит потому, что исповедуется мне в своей любви.

1136. Разве не удивительно, что существует такая реакция, такое при­ знание в намерении? Разве это не замечательный лингвистический инстру­ мент? Что же тут в действительности замечательного? То, что трудно пред­ ставить, как люди обучаются такому использованию слов. Это так трудно уловить.

1137. Но разве это тоньше, чем использование слов "я себе его предста­ вил"? Да, любое подобное использование языка замечательно, удивительно, ведь мы привыкли лишь к рассмотрению описаний физических объектов.

166

П р и л о ж е н и е

Вадим Руднев

Божественный Людвиг

(Жизнь Витгенштейна)

Детство

Витгенштейн родился 26 апреля 1889 года в Вене в семье одного из бо­ гатейших людей Австро-Венгрии, сталелитейного магната Карла Витген­ штейна. Дом на Аллеегассе, где Людвиг провел детство, благоухал роско­ шью и ему покровительствовали музы. Витгенштейн впоследствии утвер­ ждал, что в доме стояло 9 роялей, свидетельство, в которое при всем прав­ долюбии Витгенштейна трудно поверить. Карл был меценат, в его доме бы­ вали Густав Малер и Иоганнес Брамс. Младший брат Людвига Пауль был гениально одаренным пианистом. Когда на войне ему оторвало правую ру­ ку, Морис Равель специально для него написал знаменитый впоследствии Концерт для фортепиано с оркестром ре минор для левой руки.

Участь остальных трех братьев Витгенштейна была печальна. Они все по­ кончили с собой. Старший брат Ганс сбежал от авторитарного отца в Америку и там наложил на себя руки. Это было в 1902 году, а через год в Берлине отра­ вился Рудольф. Курт Витгенштейн в 1918 году, будучи офицером австровенгерской армии, попал в окружение и застрелился. В юные годы Людвига самоубийства близких людей буквально преследовали его. Покончил собой кумир его юности Отто Вайнингер, автор знаменитой книги "Секс и характер". Покончил с собой гениальный австрийский физик Людвиг Больцман, у ко­ торого Людвиг собирался учиться. Витгенштейн сам на протяжении многих лет страдал тяжелым депрессивным расстройством и все эти годы был на волосок от самоубийства.

Гораздо благополучнее были сестры Людвига — старшая Термина (Мининг), бывшая его наставницей в детстве, средняя Маргарет (Гретль), для которой он в 1928 году построил замечательный дом на Кундмангассе, и младшая Хелена (Ленка), у которой было несметное количество детей.

В детстве Витгенштейна звали Люкерль. Люкерль, о котором впоследст­ вии будет написано сотни книг и тысячи статей, был слабым, болезненным, ленивым и слабохарактерным. Но уже в детстве он был философом. Вит­ генштейн вспоминал: "Когда мне было 8 или 9 лет, я пережил опыт, который

167

если и не был решающим в моей будущей жизни, то по крайней мере был в духе моего характера той поры. Как это произошло, я не помню. Вижу лишь себя стоящим у двери, и размышляющим: "Зачем люди говорят правду, ко­ гда врать гораздо выгоднее". И я ничего не мог понять в этом".

Он учился в школе в Линце. Недавно возникла версия, согласно кото­ рой в это же время там учился и будущий Гитлер. В вышедшей в этом году книге "Еврей из Линца" австралийский историк доказывает, что Витген­ штейн и Гитлер учились в одном классе, демонстрируя школьную фотогра­ фию по принципу — пятый справа Гитлер. Но по фотографии начала века, где и тому и другому 14-15 лет, трудно сказать что-то определенное.

Закончив школу в Линце, Витгенштейн (для того, чтобы иметь возмож­ ность поступить в университет), проучился еще два года в школе в Шарлоттенбурге, под Берлином. Оттуда он поехал в Англию, в высшую техническую школу в Манчестер, где весьма успешно занимался конструированием мате­ матической модели пропеллера. Весьма возможно, что в его лице мир поте­ рял гениального конструктора. Но Витгенштейн увлекся математической логикой, прочитал труды Фреге и Рассела и в 1911 году отправился в Кем­ бридж, где Рассел работал преподавателем.

Бертран Рассел

18 октября 1911 года лорд Бертран Рассел пил чай у себя на квартире в Кембридже, как вдруг неожиданно "появился какой-то неизвестный немец, очень плохо говорящий по-английски, но отказывающийся говорить понемецки. Он представился как человек, изучавший инженерное дело в Шарлоттенбурге, но на протяжении своего обучения почувствовавший влечение к философии математики, и вот он теперь приехал в Кембридж исключи­ тельно с целью слушать мои лекции".

Витгенштейн так нервничал, что забыл сказать, что он приехал по реко­ мендации Фреге и что он уже учился в Манчестере и что к Фреге ему посове­ товал обратиться в Манчеаере извеаный философ Сэмюэль Александер, автор книги "Пространство, время и божество".

Рассел поначалу отнесся к приезжему чрезвычайно легкомысленно. Из ежедневных писем-отчетов, которые он писал своей возлюбленной леди Оттолине Морель из Кембриджа в Лондон, хорошо видна динамика его от­ ношения к Витгенштейну.

19 октября: Мой немецкий друг угрожает быть сущим наказанием.

25 октября: Мой немец, который кажется, скорее, хорошим парнем, — ужас­ ный спорщик.

1 ноября: Мой немец ужасный спорщик и чрезвычайно утомителен. Он не принимает допущения, что в этой комнате нет носорога.

168

2 ноября: Мой немецкий инженер, мне кажется, — просто дурак. Он ду­ мает, что ничто эмпирическое не может быть познано. — Я попросил его принять, что в этой комнате нет носорога, но он не принял.

8 марта 1912 года: Витгенштейн мне нравится все больше и больше. У него прирожденная страсть к теоретизированию. Это редкая склонность и всегда приятно обнаружить ее в ком-либо. Он не хочет доказывать то или это, он хочет обнаружить, как выглядят вещи на самом деле.

Так или иначе, но когда летом 1912 года в Кембридж навестить брата приехала Мининг, Рассел произнес знаменитую фразу: "Мы ожидаем, что следующий значительный шаг в философии будет сделан вашим братом".

Дэвид Пинсент

Витгенштейн слушал лекции Рассела, которые продолжались дома у Рассела, принимая форму ожесточенных дискуссий. Он находился в посто­ янном напряжении. Ему нужен был верный друг, с которым он мог бы от­ дохнуть, не боясь непонимания и шквальной критики. Такого друга Витген­ штейн в Кембридже нашел. Это был студент математического отделения Тринити Колледжа Дэвид Пинсент, с которым Витгенштейн познакомился на одном из вечеров у Рассела.

Дэвид Юм Пинсент был по боковой линии потомком знаменитого англий­ ского философа XVIII века Дэвида Юма. В Кембридже он изучал математику, затем право и — под влиянием Витгенштейна — философию и логику. Дэвид был простым, непринужденным, искренним и во всех отношениях привлека­ тельным молодым человеком, обладавшим развитым музыкальным вкусом, что во многом способствовало сближению с Витгенштейном.

Друзья виделись каждый день, вместе ходили на концерты в универси­ тетский Музыкальный Клуб, вместе обедали и попеременно пили чай другу друга. Исполняли дуэтом сонаты Шуберта: Пинсент играл на фортепиано аккомпанемент, а Витгенштейн высвистывал мелодию — у него был дар виртуозного художественного свиста.

Между тем, чем более теплыми становились отношения между Витген­ штейном и Пинсентом, тем более напряженными они становились между Витгенштейном и Расселом. Первого июня 1913 года Рассел писал Оттолине: "Я провел ужасные часы с Витгенштейном вчера между чаем и обедом. Он начал анализировать все, что было плохого между мной и им. Я сказал, что, по моему мнению, с обеих сторон это все нервы, а на глубине все в по­ рядке. Тогда он сказал, что он никогда не знает, когда я говорю правду, а когда — просто из вежливости. Я разозлился и не отвечал ни слова. А он продолжал и продолжал. Я сел за стол, взял ручку и стал смотреть в книгу, но он все продолжал. Наконец я сказал резко: ''Все, что вам требуется, это немного самоконтроля". Тогда он наконец ушел с трагическим выражением

169

на лице. Перед этим он звал меня на концерт, но сам, конечно, не пришел, и

ябоялся, что он покончил собой. Так или иначе, я нашел его после концерта

вего комнатах (я сразу ушел с концерта, но сначала не мог его найти) и сказал ему, что я прошу прощения за жестокость и говорил с ним так, чтобы ему стало лучше".

Вообще все это последнее полугодие в Кембридже Витгенштейн чувст­ вовал себя очень плохо и все время говорил о смерти.

Дневник Пинсента:

"Он болезненно боится умереть, прежде чем разрешит теорию типов (логическая теория Рассела, основной пункт их разногласий с Витген­ штейном) и прежде чем напишет всю свою работу так, чтобы она звуча­ ла внятно для мира и принесла некоторую пользу науке Логике. Он уже много написал и Рассел обещал опубликовать работу, если он умрет. Он всегда говорит, что он определенно умрет в течение четырех лет — но сегодня речь шла уже о двух месяцах".

"Ночью он опять говорил о своей смерти, что он на самом деле бо­ ится не смерти, но панически беспокоится о том, чтобы не прожить ос­ тавшуюся часть жизни впустую. Все это покоится на его абсолютной уверенности, что он скоро умрет — но я не вижу никаких очевидных причин, почему бы ему не прожить еще долгое время".

Норвегия

В конце августа 1913 года Людвиг и Дэвид поехали путешествовать Б Норвегию. Витгенштейн всю дорогу был не в духе, был упрямым и каприз­ ным. И Дэвид даже отчасти жалел, что отправился с ним в .vry поездку. Ка­ ково же было его изумление, когда Витгенштейн объявил, что хочет остаться в Норвегии один и надолго. Сказано — сделано. Ошарашенный Дэвид был отправлен обратно в Англию. В Кембридже намерение Витгенштейна рас­ ценили как очередное безумство.

Витгенштейн же считал время, проведенное в Норвегии, самым продук­ тивным в своей жизни. Здесь он разработал многое из того, что впоследст­ вии вошло в главный труд первой половины его жизни — 'Логикофилософский трактат".

Между тем, в марте 1914 года между Витгенштейном и Расселом разы­ гралась эпистолярная ссора. Рассел собирался ехать с лекциями в Америку, и Витгенштейн написал ему в письме следующее: "Лучшие пожелания к Вашим лекциям в Америке! Возможно, это даст Вам по крайней мере более благоприятную возможность рассказать им о своих мыслях, а не просто сухих результатах. ЭТО именно то, что было бы наибольшей ценностью для Вашей аудитории — узнать Ваши мысли, а не сухие результаты".

170