Раздел 3. Концепция социально-психологических нормативов и диагностика.,, 287

«Норма реакции. Генотип определяет последовательность и время синтеза различ­ных веществ, направление и скорость протекания биохимических реакций, которые в порядке цепного процесса реализуются в тот или иной признак или свойство орга­низма.

Однако известно, что как клетки, так и организм могут приспосабливаться к меняю­щимся факторам среды. Вследствие этого реализация генотипа изменчива и проте­кает приспособительно к конкретным факторам среды. Свойство данного генотипа обеспечивать в определенных пределах изменчивость онтогенеза в зависимости от меняющихся условий среды называется нормой реакции» (Лобашев Е. М., Бот-ти К. В., Тихомиров М. М, 1979, с. 232).

Норма реакции — это есть то, что наследуется: «...когда развитие признака происхо­дит, степень его выраженности может варьировать в зависимости от условий сре­ды в определенных пределах...

Поэтому принято говорить, что организм наследует определенную норму реакции» (Лобашев Е. М, Ботти К. В., Тихомиров М. М, 1979, с. 140-141).

Из этого следует, что в тех случаях, когда встает вопрос о наследственности, речь должна идти о наследовании нормы реакции, показывающей, в каких пределах может происходить варьирование степени выраженности признака. Поскольку обсуждается проблема наследственности, вывод, который может быть сделан из приведенного текста, следует сформулировать так: у одних индивидов возможные пределы колебаний выраженности признака меньше, уже, чем у других; наследу­ется именно эта широта нормы реакции, и ею можно объяснить индивидуальные различия; однако только условия среды определят ту выраженность развивающе­гося признака, которая присуща данному индивиду.

Приведенные выше цитаты взяты не из оригинальных исследований, позиции которых еще, может быть, подлежат критике и уточнению, а из учебного пособия для студентов вузов по биологическим специальностям, что дает гарантию общеприз­нанности того, что в них содержится. В других учебных пособиях того же назначе­ния можно найти изложение аналогичного содержания (Яблоков А. В., 1987).

Выводы, которые формулируются в учебных пособиях по генетике, вытекают из изучения растений и животных, но не человека. Насколько правомерно опирать­ся на них, когда речь идет о человеке и о его мышлении?

Бесспорно, что человек занимает особое место в органическом мире. Но, согла­сившись с этим, нельзя найти доводы для исключения его из этого мира, считать, что законы этого мира на него не распространяются. Человек живет в обществе, в им же созданной среде, и это обязывает исследователя постоянно учитывать условия его существования, условия, создаваемые обществом, историческим раз­витием. Однако все это не ставит человека вне органического мира.

И ту исключительную продуктивность, которая наблюдается у некоторых лю­дей, когда их мышлению приходится иметь дело со специфическим предметом мысли, нельзя объяснить тем, что они словно обладают таким даром «от природы». Мышление — это один из признаков фенотипа, одно из проявлений генотипа. Нуж­но иметь в виду сложность системы «генотип — фенотип». Один и тот же генотип в разных условиях может проявить себя в разных фенотипах, а вместе с тем один и тот же по своему значению в формировании поведения фенотип может быть

288 Часть 3. Проблемы психологической диагностики

реализацией разных генотипов. Функционирование системы «генотип — фенотип» имеет два существенных ограничения.

1. Выраженность генотипического признака в фенотипе ограничена наслед­ственной нормой реакции.

2. В каждом фенотипе реализуются лишь те ансамбли генов, которые представ­лены в данном генотипе.

Помимо этого известно, что в фенотипах никогда не реализуются все возмож­ности генотипа. Психологам хорошо знакомы примеры того, как неожиданно про­являют себя люди, попадая в новые условия, в особенности — условия экстремаль­ности (социальные катаклизмы, стихийные бедствия и т. п.).

Обращение психолога к генетике может послужить объяснением того, что в ран­ней античности не было людей с выраженной математической одаренностью: усло­вия не способствовали такому фенотипическому образованию. В нашу эпоху по­ложение изменилось: это ответ на требования условий жизни. Нельзя исключить того, что при новом изменении условий жизни изменятся и фенотипические обра­зования.

Генетика, естественно, не может представить психологии готовых для приме­нения в нашей науке выводов. Они должны быть сформулированы самой психо­логией. Генетика, однако, показывает, каково должно быть направление поиска природы индивидуальных различий, в частности обнаруживающихся во влиянии, которое оказывает специфическое содержание мышления на его формы. Новое содержание мышления — это те условия, которые приведут к новым фенотипиче-ским образованиям, а продуктивность мышления будет зависеть от унаследован­ной индивидом нормы реакции и от ансамблей генов, представленных в данном ге­нотипе. Сказанное должно восприниматься не как найденное решение, но скорее как обозначение подлежащего исследованиям комплекса проблем.

В состав этого комплекса, наверное, войдет и проблема общего и парциального применительно к норме реакции. Присуща ли определенная широта нормы реак­ции всем без исключения функциям структур мозга, или же допустимо предполо­жить, что по норме реакции они не всегда тождественны? При работе над этой про­блемой не будут забыты исследования лаборатории Б. М. Теплова, касающиеся проблемы парциальности.

В историческом плане следовало бы, рассматривая мышление, указать на то, что в общественной жизни не всегда создаются условия, которые способствовали бы реализации генетического ресурса, — немало фактов и его невостребованности. Она может встретиться в двух отчетливо различаемых вариантах. Первый, когда сам индивид безошибочно осознает, каким ресурсом он располагает, но среда, условия жизни отвергают возможность его реализации. В некоторых случаях это­му мешают установки социального окружения индивида (юноша или девушка из высшего круга не смогли стать актерами и т. п.).

Но индивид может лишь предполагать, каков ресурс, которым он обладает. Воз­можно, что при этом и возникает беспокойное и смутное состояние неудовлетво­ренности, ненаправленного поиска субъективно необходимой деятельности.