Философия. Учебное пособие - Лазарев Ф. В. Трифонова М. К

Философия как форма духовной культуры

Здесь мы подходим к одному весьма тонкому вопросу: в

чем принципиальное различие между научной и философской рациональностью! И наука, и философия обосновывают свои выводы, обращаясь к авторитету разума. Однако научное дока­ зательство начинается с принятия общих принципов рассужде­ ния и частных допущений данной теории (аксиомы геометрии, законы механики и т. п.). В противоположность этому филосо­ фия по самой своей природе не может принять за исходное в качестве безусловного и далее неанализируемого какой бы то ни было принцип. Но в таком случае в философском рассужде­ нии и не может идти речи о д о к а з а т е л ь с т в е в логическом смысле слова. Сила философского анализа, прояв­ ляется, однако, тотчас же, как только возникает вопрос об обо­ сновании исходных принципов науки. История познания пока­ зывает, что любые принципы и посылки науки, любые первич­ ные, исходные абстракции (например, 5-й постулат Эвклида в геометрии или понятие множества в теории множества) рано или поздно ставятся под вопрос. Но научная рациональность не допускает такой ситуации, когда ученый хотел бы одновре­ менно провести доказательство и поставить под сомнние ос­ новоположения, на которые это доказательство опирается. Безупречная ("железная") доказательность строгого научного рассуждения начиная с нестрогих, часто лишь интуитивно по­ стигаемых посылок и понятий; "абсолютная точность" доказа­ тельства оплачивается "абсолютной неточностью" начала. Если бы ученый отступил от этого правила, он неизбежно попал бы в ситуацию "регресса в бесконечность", ибо для того, чтобы строго обосновать начальные принципы, ему потребовались бы какие-то другие допущения, которые пришлось бы принимать без доказательств и так до бесконечности. Философская раци­ ональность позволяет избежать этой трудности. Философ спо­ собен поставить под вопрос те или иные основания научной

91

—Философия как форма духовной культуры

выбор и есть решение вопроса. Мы не можем судить об ис­ тинности высказывания собеседника, если не знаем и не пони­ маем вопрос, ответом на который он является. Любое возраже­ ние на ответ, осуществляемое с какой-либо иной точки зрения, неприемлемо. Вот почему, когда мы критикуем те или иные положения прошлых философских систем, мы прежде всего должны ясно понять, ответом на какие вопросы они являются.

Диалектика есть искусство вопрошания как метода по­ иска истины. Поэтому тот, кто умеет спрашивать, должен на­ правлять беседу вглубь проблемы, не отклоняясь в сторону, и на аргументы выдвигать контраргументы. Искусство вопроша­ ния есть, следовательно, искусство. мышления в его подлин­ ной свободе, в его открытости истине.

"Знание может быть лишь у того, у кого есть вопросы, вопросы же всегда схватывают противоположности между "да" и "нет", между "так" и "иначе". Лишь потому, что знание в широком смысле слова диалектично, возможна вообще "диалектика", сознательно делающая противоположность между "да" и "нет" своим предметом". (Там же, 429.)

Диалектика мышления непосредственно связана со столк­ новением двух противоположных суждений, с противоречием. Диалектика есть поиск истины в свободном предметном и язы­ ковом пространстве мысли, в котором постоянно сталкивают­ ся речь и противо-речь. Такова диалектика Сократа и Платона.

Всредние века диалекгическое искусство обнаруживает себя в тех многочисленных философских диспутах, в которых было принято приводить не только все "за" и "против", прежде чем выскажешь свой взгляд на предмет спора, но и с серьезно­ стью развивать все аргументы вообще, как бы оценивая их вес

иосновательность.

ВНовое время своеобразный вариант диалектики разви­ вает в рамках своего учения о монадологии Лейбниц. Но осо­ бое внимание в этом отношении привлекли к себе изыскания

95

Философская пропедевтика

Канта. Речь идет в первую очередь о знаменитых кантовских "антиномиях", подробный анализ которых будет дан в следую­ щей главе. Сейчас же отметим только, что кантовское учение об антиномиях вновь привлекло внимание к диалектике как фун­ даментальной проблеме философии.

Его идеи были подхвачены и развиты Гегелем. В фактах противоречивости познания Гегель увидел не только субъек­ тивный момент, но и указание на внутреннюю противоречи­ вость самой действительности. В русле этих размышлений постепенно сформировался диа­ лектический метод Гегеля. Философ полагал, что

надо отличать от наших мыслительных образований, которые существуют лишь в человеческой голове, так называемое "объективное понятие", имеющее надличностную природу. Та­ кое понятие, будучи тождественным с самой сущностью вещей, содержит в себе внутреннее противоречие, т. е. в содержание его входит как то, что выражается тезисом, так и то, что выгля­ дит как антитезис. Противоположность тезиса и антитезиса ведет к их слиянию в новое качество, к синтезу. Такое самораз­ витие понятий есть одновременно и развитие действительнос­ ти. Логика совпадает с диалектикой. Развитие циклично, каждый цикл имеет как бы три ступени: утверждение, или полагание (тезис), отрицание этого утверждения (антитезис), отрицание отрицания, снятие противоположностей (синтез).

Исконный смысл диалектики как искусства вести беседу, оперируя противоположными суждениями, уже в своих антич­ ных версиях был тесно связан с идеей Логоса. Сократ называл свой метод майевтикой, повивальным искусством слова и мыс­ ли. Смысл сократического диалога не в том, чтобы выявить разные мнения собеседников о данном предмете, а в том, что­ бы предмет раскрылся в своей истине. Гегелевская диалектика в неявном виде содержит в себе идею диалога, подчиненного Логосу. Но у Гегеля спор живых индивидов превращается в

96

Философия как форма духовной культуры

диалог разума с самим собой, т. е. в монолог и, кроме того, — и это самое важное — речь идет о монологе объективного, аб­ солютного Разума. Нетрудно заметить, что Гегель онтологизирует диалог. Мир "вещей в себе", мир сущего заговорил. Заго­ ворил на языке "чистых понятий". Еще одно новшество геге­ левской диалектики — идея синтеза противоположных опре­ делений, в результате которого возникает новое понятие, но­ вый смысл, новая, более богатая по своему содержанию реалия. Противоположности сталкиваются, а затем преодолеваются в высшем синтезе.

Серьезным преемником гегелевской диалекти­ ки принято считать К. Маркса. Последний дей­ ствительно в течение всей своей творческой жизни обращал особое внимание на проблему

метода. Отталкиваясь от гегелевского наследия, Маркс пред­ принял колоссальные усилия по разработке своего собствен­ ного диалектического метода. Образцы его применения мы на­ ходим прежде всего в "Капитале". Маркса не устраивала та ми­ стификация, которую претерпела диалектика в трудах Гегеля. Он писал: "Мой диалектический метод по своей основе не толь­ ко отличен от гегелевского, но является его прямой противо­ положностью. Для Гегеля процесс мышления, который он пре­ вращает даже под именем идеи в самостоятельный субъект, есть демиург действительного, которое составляет лишь его внеш­ нее проявление. У меня же, наоборот, идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней". (К. Марек, Ф. Энгельс. Соч.,— Т,23,— с. 21.)

Однако, как и всякий классик, Маркс в своем методе ока­ зался неповторим. Повторить специфическую диалектическую технологию Маркса по "восхождению от абстрактного к конк­ ретному" никогда и никому не удалось. И здесь не должно сму­ щать то обстоятельство, что под видом диалектики Маркса мы

97

находим в марксистских учебниках по философии целый свод великолепных деклараций о смысле и полезности диалектиче­ ского подхода ко всем природным, социальным и духовным явлениям. Декларации — это далеко не открытия или техноло­ гии, вместе с тем нельзя сказать, что в русле марксистской мысли не было оригинальных разработок в области диалекти­ ки и диалектического метода. Достаточно упомянуть Г. Лукача или менее известных на Западе Э. Ильенкова и Г. Батищева. В этом смысле диалектика как своеобразная интеллектуальная традиция бессмертна, ибо отражает глубинные основы челове­ ческого искания истины.

Диалектика Если взглянуть на диалектику не только как на как теория метод мышления, но и как на мироустроительную концепцию, то можно заметить, что та ее форма, которая восходит к Гераклиту и Гегелю, основывалась

на категориальной оппозиции изменчивости и постоянства, рассматриваемых в качестве главных характеристик мира.

И в самом деле, текучесть, изменчивость, как и стабиль­ ность, мира — чрезвычайно важные атрибуты действительно­ сти, в которой мы живем. Так, если бы атомы не обладали свой­ ством стабильности, то не было бы и устойчивого мира вещей, а без них невозможна была бы и сама жизнь. Известно, сколь важна стабильность генов, обусловливающих наследствен­ ность. Без изменчивости, однако, невозможен прогресс, пере­ ход к новому качеству, восходящее развитие. В марксистской философии укоренилась традиция (вслед за Гегелем) называть метафизикой ту концепцию, которая за исходное берет момент устойчивости, а ту концепцию, которая отталкивается от мо­ мента текучести, называть диалектикой. Хотя переосмысление слов "метафизика" и "диалектика" именно таким образом ис­ торически оправдано и логически безупречно (ибо понятие, вве­ денное по определению, не может быть оспариваемо), все же сегодня следует заметить, что оба эти понятия широко приме­ няются и в других контекстах.

98

О "метафизике" в аристотелевском смысле мы уже гово­ рили. Что касается диалектики, то здесь хотелось бы добавить следующее. Как мы уже знаем, в истории философии понятие "диалектика" имело различные значения: диалектика Платона и Сократа, Кузанского и Спинозы, Дидро и Канта. За исключе­ нием Гераклита, диалектика как основная характеристика процессуальности мира никогда не рассматривалась в качестве глав­ ной и изначальной характеристики бытия. И лишь в XIX в. частично Гегель, а главным образом, Маркс и Энгельс рассмат­ ривают "весь природный, исторический и духовный мир в виде процесса, т. е. в беспрерывном движении, изменении, преоб­ разовании и развитии" (Ф. Энгельс. Анти-Дюринг.—М.,— 1969,— с. 19). На эту идею опирались важнейшие социальноисторические категории марксизма — прогресс, революция, борьба классов, движущие силы, переход от одной формации к другой и т. п.

"Эта диалектическая философия разрушает все представления об окончательной абсолютной истине и о соответствующих ей абсо­ лютных состояниях человечества так же, как буржуазия посредством крупной промышленности, конкуренции и всемирного рынка практи­ | чески разрушает все устоявшиеся, веками освященные учреждения. Для диалектической философии нет ничего раз и навсегда установ­ ленного, безусловного, святого. На всем и во всем видит она печать неизбежного падения, и ничто не может устоять перед ней, кроме не­ прерывного процесса возникновения и уничтожения, бесконечного вос­ хождения от низшего к высшему". (Ф. Энгельс. Л. Фейербах и конец

классической немецкой философии.— М.,— 1982,— с. 8).

Энгельс говорит о том, что метафизика прошлых веков имела свое оправдание в самой логике развития науки, ибо прежде чем исследовать предмет в развитии, его надо сначала рассмотреть "в статике", с точки зрения его устойчивых форм и структур. Но на определенном этапе развития научного по­ знания и социальной практики этот метод оказывается недо­ статочным. "Метафизический способ понимания, хотя и явля­ ется правомерным и даже необходимым в известных областях,

99

Философская пропедевтика

более или менее обширных, смотря по характеру предмета, рано или поздно достигает каждый раз того предела, за которым он становится односторонним, ограниченным, абстракгным и за­ путывается в неразрешимых противоречиях, потому что за от­ дельными вещами он не видит их взаимной связи, за их быти­ ем — их возникновение и исчезновение, из-за их покоя забы­ вает движение, за деревьями не видит леса." (Ф. Энгельс. АнтиДюринг.— М., — 1969,— с. 17).

Сегодня — в канун третьего тысячелетия — многие фило­ софы по-прежнему убеждены в том, что диалектика и материа­ листическое понимание истории — два важнейших достиже­ ния философской мысли XIX века. Эти два результата в каче­ стве единого концептуально скрепленного целого шаг за шагом вырастают в культурном контексте столетия в некие универсальные основания как мировоззренческого, так и ме­ тодологического порядка.

Выполняя роль общекультурной мировоззренческой мат­ рицы, эта диалектика вместе с тем не могла не заключать в себе и не отражать в своем содержании историческую ограничен­ ность и некоторые специфические особенности в категориаль­ ном строе, которые были непосредственно связаны с интел­ лектуальным климатом именно XIX века. Одной из таких особенностей можно с очевидностью считать то, что в этот пе­ риод она предстает перед нами преимущественно как диалек­ тика становления, изменения и развития. В центре внима­ ния — объяснение механизмов движения развивающегося це­ лого, выявление внутренних источников, движущих сил раз­ вития. Другими словами, в фокусе теории здесь, прежде всего, находится процессуальный аспект диалектики. Чем объясня­ лась обращенность к этой стороне дела? Прежде всего —уско­ рением темпов общественных изменений, теми глубокими социальными потрясениями, которые переживал XIX век.

100