Государство и право Древнего мира и Средних веков - Кучма В.В
..pdfЧасть вторая. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО СРЕДНИХ ВЕКОВ |
491 |
|
|
|
|
цы, считались непосредственными держателями, обремененными вследствие этого различного рода повинностями. До XI в. сеньор был вправе разрешить или запретить всякую субинфеодацию — отчуждение части владельческих прав арьер-вассалу (т. е. вассалу вассала). В более поздний период вассал стал более свободным в реализации права субинфеодации, но он не мог при этом преступать ограничений, предусмотренных обычным правом. Как правило, кутюмы разрешали передачу арьер-вас- салу от одной трети до половины земельного участка (феода èëè фьефа), полученного держателем-вассалом от сеньора — верховного собственника. Начиная с XIII в. было воспрещено без согласия сеньора (а затем и короля) осуществлять субинфеодацию в пользу церкви, поскольку такая передача факти- чески приводила к утрате светскими феодалами права верховной собственности на свои участки (ибо последние оказывались «в мертвой руке» церкви).
Собственнические права на землю признавались не индивидуальными, но семейно-родовыми. В соответствии с этим существовал контроль родственников над правом распоряжения родовой недвижимостью (до XIII в. в форме обязательного согласия на продажу, позднее — в праве родового выкупа семейного имущества в течение одного года и одного дня после продажи). Право собственности на землю могло возникнуть вследствие приобретательной давности, то есть невоспрепятственного добросовестного владения в течение определенного срока. Этот принцип был особенно актуален для северных регионов («страны обычного права»), где кутюмы не признавали права собственности на землю как такового, но где наследственные земельные держания требовали судебной защиты именно в качестве объектов собственности. Первоначально срок давности был очень небольшим (один год и один день), но впоследствии, начиная с XIII в., он был значительно увели- чен (от 10 до 30 лет).
Владельческие права крестьян рассматривались как производные от поземельных прав сеньора; обремененность крестьянского хозяйства различными повинностями и поборами была прямым следствием этого положения. Основной формой крестьянского держания начиная с XIII в. становится цензива. Она практически исключала право феодала на личность крес-
492 |
В.В. Кучма |
тьянина и предоставляла последнему значительную свободу в распоряжении своим держанием. Крестьянин мог продавать, дарить, закладывать свою цензиву, но при одном непременном условии: все эти операции не должны были уменьшать размер ренты, получаемой феодальным собственником.
Отмечая ограниченность крестьянских владельческих прав, следует, вместе с тем, подчеркнуть их постоянство и неунич- тожимость: французский феодал не обладал правом согнать с земли даже лично зависимого от него крестьянина. Более того, феодал был объективно заинтересован в расширении и укреплении владельческих прав крестьян, ибо в этом заключалась перспектива увеличения рентных поступлений. В повышении юридического статуса крестьянских земельных держаний состоял интерес и королевской власти: начиная с XV в. Франция переходила к системе постоянных налогов, а они, как известно, могли взиматься только с объектов собственности. Поэтому в юридической теории появился постулат о том, что крестьянская цензива является почти полной собственностью и потому должна облагаться налогами (в частности, тальей). Действие отмеченных тенденций, разумеется, не означало исчезновения существенных различий между юридическим статусом феодального землевладения (в форме собственности) и крестьянского земельного держания (в форме цензивы): вплоть до революции 1789—1794 гг. эти различия оставались принципиальными.
На заключительных этапах абсолютизма фактически завершился процесс захвата феодалами общинных земель. Обыч- ное право издавна разрешало сеньорам требовать выделения в свою пользу части общинных угодий (обычно одной трети); остальные угодья (леса, выпасы для скота и др.) должны были оставаться в бесплатном пользовании сельской общины. Эдикты Людовика XIV о так называемом «триаже», изданные в 1769— 1781 гг., установили обязательный раздел общинных угодий в ряде округов при условии внесения феодалами определенной платы в казну (обычно одной шестой стоимости изъятой у общины земли); на остальной территории королевства решение этого вопроса передавалось на усмотрение самих общин. В ходе реализации указанных эдиктов в пользу феодалов было отрезано до двух третей бывших общинных земель. К началу буржуаз-
Часть вторая. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО СРЕДНИХ ВЕКОВ |
493 |
|
|
|
|
ной революции общинные традиции уже не представляли целостную систему, а сохранились лишь в виде отдельных элементов общинного землепользования (например, в праве сбора оставшихся колосьев и соломы на чужих полях после окон- чания уборки урожая).
Обязательственное право. Система договорных обязательств, проделавшая значительную эволюцию вследствие прогресса товарно-денежных отношений, продолжала, тем не менее, сохранять все характерные особенности, свойственные правовой системе феодализма.
Договор купли-продажи, особенно касавшийся недвижимых вещей, первоначально заключался с соблюдением формальностей, имевших целью обеспечить его устойчивость. С XII в. в южных регионах страны, а затем и повсеместно получила распространение практика письменного оформления наиболее важных покупок, иногда с использованием типовых формул и нотариальным утверждением. Первоначально договор куплипродажи вступал в силу с момента передачи вещи; начиная с XIII в. он стал действовать с момента своего заключения и мог касаться вещей, еще реально не существующих. Перемещение земельной собственности путем купли-продажи особенно активизировалось в период зарождения и развития капиталисти- ческих отношений. Как уже было сказано ранее, покупка дворянских сеньорий была одним из самых существенных условий приобретения представителями буржуазии дворянских титулов (так называемое аноблирование).
Договор дарения развивался параллельно с договором куп- ли-продажи, зачастую (особенно на стадиях раннефеодальной и сеньориальной монархии) выступая его юридическим суррогатом. Кроме того, договор дарения использовался для корректировки завещательных прав: с его помощью открывалась возможность обойти нежелательных наследников. С течением времени в обычном праве (а также и в королевском законодательстве) получили распространение нормы, ограничивавшие права дарителей; в частности, это касалось дарения родового имущества, особенно если стороной, принимающей дар, являлась церковь.
Договор имущественного найма наиболее часто выступал в форме аренды земли. К передаче земли в аренду крестьянам
494 |
В.В. Кучма |
охотно прибегали как дворяне, так и буржуазия, скупавшая феодальные поместья. Интерес землевладельца в таком договоре заключался в возможности постоянного повышения арендной платы, поскольку она (в отличии от ценза) не была регламентирована в обычном праве. Срок действия договора (первоначально — один год) имел тенденцию к увеличению (на один или несколько сроков жизни арендатора). Впрочем, последнее обстоятельство никак не угрожало ущемлением прав собственника, поскольку по окончании срока аренды земля обязательно возвращалась в его распоряжение.
Существенную историческую эволюцию пережил договор займа. Как известно, каноническое право запрещало взимание процентов по займам, но этот запрет мог быть обойден самыми разнообразными способами, и процент по займам достигал 40—60 % годовых. В период сословно-представительной и абсолютной монархии получили широкое развитие ростовщические операции, при которых займы выдавались дворянам под залог земли. Поскольку количество заложенных дворянами имений неуклонно возрастало, в XVIII в. королевским ордонансом было запрещено передавать кредитору заложенную землю. Однако и в этом случае имелся способ обойти запрет: основной гарантией договора займа стала ипотека, при которой заложенная земля не передавалась кредитору, но последний полу- чал право на определенную часть земельной ренты.
Брачно-семейное право. До XVI—XVII вв. брачно-семейные отношения регулировались почти исключительно каноническим правом. То обстоятельство, что брак признавался одним из важнейших религиозных таинств, предполагало его неотменимость; вследствие этого существовал строгий запрет внебрач- ных связей и разводов. Допускалось, однако, «отлучение от стола и ложа» (например, в случае прелюбодеяния жены), при котором брак сохранялся, но брачные отношения прерывались. Каноническое право не признавало т. н. фактических браков. Дети, рожденные вне брака, не считались законными; их социальный статус оказывался неопределенным. Брачный возраст невесты устанавливался в 12 лет, жениха — в 14. Обязательным условием вступления в брак было взаимное согласие брачующихся. Запрещались браки между близкими родственниками. Муж обладал правом физического наказания жены,
Часть вторая. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО СРЕДНИХ ВЕКОВ |
495 |
|
|
|
|
но «в разумных пределах», т. е. не до смерти и увечий. Жена, убившая мужа, наказывалась закапыванием в землю.
Âпериод абсолютизма проявилось усиление государственного вмешательства в указанную сферу общественных отношений. Были скорректированы соответствующие нормы канони- ческого права, не требовавшие обязательного согласия родителей на брак своих детей: отныне дети, нарушившие волю родителей, могли быть лишены наследства. В XVII в. родители бра- чующихся получили право обратиться в Парижский парламент
ñиском о противозаконности брака, заключенного священником без их согласия. И хотя такие браки не могли быть расторгнуты, решением Парижского парламента они могли быть признаны не имеющими юридических последствий.
Âпериод позднего феодализма на юге страны действовала тенденция ограничения имущественных прав жены в пользу мужа. На севере, наоборот, проявилась тенденция к формированию принципов раздельной собственности (это было законодательно подтверждено в 1229 г.): каждый из супругов владел своими фамильными и приобретенными землями, но общее управление имуществом осуществлял глава семьи. Вследствие этого положение женщины в семье оказывалось менее зависимым, чем это определялось традициями римского права. Следует, однако, отметить, что принципы раздельности имущества действовали главным образом в дворянской среде и почти не затрагивали семейные отношения разночинного большинства населения.
Что касается положения младших членов семьи, то здесь проявлялась общая для всей страны тенденция: повсеместно происходило усиление отцовской власти над детьми, ограни- чение их имущественной правосубъектности. Приобретения детей входили в имущество домовладыки. Отец мог подавлять непокорных детей не только собственными силами, но и с помощью карательных возможностей государства (например, получить разрешение на помещение своих детей в тюрьму).
Наследственное право. Самым показательным институтом наследственного права Франции был майорат (принцип первородства), установившийся уже в XI в. и предполагавший безраздельную передачу земельной собственности наследодателя старшему сыну (а если его не было — старшему в роду). На
496 |
В.В. Кучма |
наследника, в свою очередь, возлагались обязанности оказания материальной помощи своим малолетним братьям, а также обеспечение условий для выдачи замуж сестер. Главная идея майората — недопущение дробления земельной собственности, в первую очередь, с целью обеспечения условий для полноценной военной службы. Майорат распространялся в основном на крупную земельную собственность, в то время как землевладение рыцарей могло дробиться. С течением времени принцип майората был перенесен и на крестьянские хозяйства. Так, согласно Кутюмам Бовези (вторая половина XIII в.), старшему сыну крестьянина должно было переходить две трети отцовского имущества.
Движимое имущество могло наследоваться как по закону, так и по завещанию. На севере страны исторически преобладала первая форма наследования; завещатель не мог устранять законных наследников без особо серьезных к тому оснований. Под влиянием римского права и с учетом прямых интересов церкви все более широкая завещательная свобода стала постепенно распространяться на всю территорию страны, хотя вплоть до революции население северных регионов испытывало более сильные ограничения в праве распоряжения имуществом.
Уголовное право. В период становления сеньориальной монархии (IX—XI вв.) уголовно-правовая мысль Франции еще находилась под сильным влиянием традиций и принципов, восходившим к варварским правдам. Преступление продолжало рассматриваться как деяние, затрагивавшее исключительно частные интересы, а система наказаний основывалась на идее компенсации, которая должна была возместить причиненный частным лицам вред.
В последующий период в понятии преступления произошли радикальные изменения. Преступление отграничилось от част- но-правового деликта, — это отграничение было окончательно осуществлено Великим мартовским ордонансом 1357 г., запретившим компенсировать преступления композициями. Кроме того, по требованию Генеральных штатов король лишался права помилования лиц, обвиненных в тяжких преступлениях (в частности тех, которые входили в категорию «королевских слу- чаев» — преднамеренное убийство, фальшивомонетничество,
Часть вторая. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО СРЕДНИХ ВЕКОВ |
497 |
|
|
|
|
поджог, захват земли, изнасилование и др.). Отныне преступление стало квалифицироваться как посягательство на существующий общественный правопорядок, неизбежно влекущее за собой облеченную в правовую форму, организуемую государством расправу над субъектами противоправных действий.
Âпериод ленной монархии сеньориальная юрисдикция характеризовалась неограниченным произволом феодала как в квалификации преступных деяний подвластных ему лиц, так и
âопределении меры ответственности за такие деяния. При этом реальной границы между судебной и внесудебной расправой фактически не существовало. Процесс усиления королевской власти в рамках более поздних форм феодального государства сопровождался усилением репрессивных начал в осуществлении государственной уголовно-правовой политики. Это усиление шло одновременно как по линии расширения круга деяний, признаваемых преступными (в частности, за счет умножения видов религиозных и государственных преступлений), так и по линии ужесточения уголовной ответственности за них. Все это усугублялось практически неограниченным беззаконием и произволом, которые не только не пресекались, но открыто поощрялись королевской властью.
Как феодальное право в целом, так и уголовное феодальное право в частности основывалось на принципах права-при- вилегии. Равенства субъектов перед уголовным законом не существовало; уголовная ответственность лица непосредственно связывалась с его сословной принадлежностью. Так, к дворянам только в исключительных случаях могли быть применены телесные наказания. Они не могли быть подвергнуты смертной казни через повешение, так что самым распространенным наказанием для них были имущественные наказания в виде штрафов и конфискаций. Собственными привилегиями в сфере уго- ловно-правовой ответственности обладало и духовенство. В отношении же простолюдинов уголовно-правовое преследование осуществлялось в максимальном объеме.
Âуголовном праве средневековой Франции широко применялось объективное вменение, предполагавшее ответственность без наличия вины, что, естественно, повышало эффективность уголовной репрессии. За некоторые виды преступлений (в частности, политические) несли ответственность члены семьи
498 |
В.В. Кучма |
виновного, в том числе и его дети. В соответствии с Большим ордонансом 1670 г. допускалась не только персональная, но и коллективная ответственность, распространяемая на членов общин и корпораций. Хотя в обычном праве существовало представление о невменяемости как обстоятельстве, исключающем уголовную ответственность, по целому ряду тяжких преступлений (в частности, тех, что были связаны с «оскорблением величества») ответственность распространялась и на умалишенных, и на малолетних, а иногда даже на животных и на неодушевленные предметы, явившиеся причиной смерти человека.
Среди видов преступлений наиболее тяжкими считались те, которые были направлены против короля и членов его семьи. Жесточайшим образом карались также заговоры против государства и церковных установлений. В первой половине XVII в. (при Ришелье) этот круг наиболее опасных преступных деяний был существенно расширен: под категорию «оскорбления величества» были подведены заговоры против высших королевских чиновников и военачальников, измена родине, шпионаж, отказ от военной службы, несанкционированное строительство крепостных сооружений и т. д.
Широтой и разнообразием характеризовался круг религиозных преступлений, куда относились богохульство, святотатство, кощунство, колдовство и др. Расследование подобных преступлений осуществлялось на основе норм канонического права, однако уже с XIII в. (со времен Людовика IX Святого) королевское законодательство стало активно вмешиваться в религиозную сферу. В силу крайней неопределенности самого понятия преступлений против веры (в частности, понятия «ересь») здесь особенно широко практиковалось объективное вменение, приобретавшее характер массовых преследований еретиков, кровавых расправ над сотнями и тысячами инаковерующих (примерами могут служить знаменитая Варфоломеевская ночь 24 августа 1572 г., а также другие кровавые события религиозных войн XVI—XVII вв.).
Главными целями наказаний стали возмездие и устрашение. Феодальному уголовному праву было свойственно стремление превращать исполнение приговора в публичное зрелище, способное внушить страх присутствующим на нем. Система наказаний отличалась множественностью и неопределенно-
Часть вторая. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО СРЕДНИХ ВЕКОВ |
499 |
|
|
|
|
стью. Обладая правом произвольного, практически ничем не ограниченного усмотрения, суд, учитывая характер преступного деяния, степень его общественной опасности, социальную принадлежность преступника и его жертвы, мог остановить свой выбор на любом из имевшихся наказаний, осуществить комбинацию нескольких из них и даже «изобрести» новое наказание. При этом тяжесть наказания могла оказаться совершенно неадекватной характеру преступления.
Смертная казнь применялась в самых изощренных и му- чительных формах (сожжение, сажание на кол, распятие на кресте, разрывание на части лошадьми, кипячение в масле, четвертование и др.). Трупы казненных оставались на обозрении продолжительное время. Широкое распространение имели телесные и членовредительские наказания (отсечение конеч- ностей, вырывание ноздрей, отсечение уха или языка и т. п.). Тюремное заключение как самостоятельный вид наказания стало применяться с XVI в.; до этого тюрьма являлась лишь местом временного задержания до суда. В XV—XVI вв. стала практиковаться ссылка на галеры, которая была, как правило, бессроч- ной. Практиковались конфискации имущества, пополнявшие государственную казну дополнительными поступлениями.
Судебный процесс. До конца XII в. главной формой процесса оставался обвинительный (состязательный) процесс, регламентированный еще в варварских правдах. Судоговорение продолжало быть гласным и устным. Стороны обладали равными возможностями для представления доказательств. Обвинение имело частный характер. Господствовал строгий формализм. В качестве доказательств широко использовались судебные поединки, ордалии, присяга и соприсяжничество. Предварительное следствие не являлось особой стадией процесса.
Однако с XIII в. стал получать все более широкое распространение розыскной (или инквизиционный) процесс, который первоначально применялся лишь в церковных судах, но постепенно стал распространяться и на систему королевских судов. В течение XIII—XV вв. инквизиционный и состязательный процессы применялись как бы параллельно, но затем состязательный процесс постепенно стал выходить из употребления, и с утверждением абсолютизма инквизиционная форма процесса стала единственной в судебной практике. Ордонансом 1498 г. и эдиктом 1539 гг. состязательный процесс был пол-
500 |
В.В. Кучма |
ностью отменен; взамен его в судебную практику вводились единообразные правила инквизиционного процесса. Свое классическое выражение эти правила получили в Большом уголовном ордонансе 1670 г.
В инквизиционном процессе частный характер обвинения сохранялся, но область преследования, осуществляемая от лица государства, все время расширялась. Ордалии и судебные поединки были официально запрещены (начало этому запрету было положено судебной реформой Людовика IX Святого, а окончательно «божьи суды» вышли из употребления лишь в XVI в.). Судоговорение превратилось в тайное и письменное. Право обвиняемого на защиту резко сократилось.
Основной стадией инквизиционного процесса стало предварительное расследование, подразделяемое на общее и специальное. Оно начиналось с выяснения самого факта преступления, для чего применялись как гласные, так и негласные методы дознания; при этом содержание доносов и жалоб до сведения подозреваемого не доводилось. Затем в дело включался следственный судья, который производил сбор письменных доказательств и их проверку, допрос свидетелей и обвиняемого, обыски и выемки, очные ставки. Главная цель всех этих действий состояла в изобличении подозреваемого. Все следственные действия были окружены тайной. Поскольку руководящей идеей инквизиционного процесса являлась презумпция виновности, подозреваемый (он же обвиняемый) мог быть подвергнут пытке на основании показаний любого свидетеля. Если в ходе пытки удавалось добиться собственного признания обвиняемого (а оно рассматривалось как «царица доказательств»), цель процесса могла считаться достигнутой.
Материалам следствия придавалось решающее значение в ходе судебного рассмотрения дела. Практически границы между предварительным и судебным следствием были стерты. Содержание материалов предварительного расследования до сведения обвиняемого доводилось, но серьезных возможностей для защиты он не получал. Если суд располагал доказательствами и оправдательного, и обвинительного характера, в рас- чет брались главным образом последние. Если судья полагал, что обвинительные доказательства не являются достаточно вескими, он мог распорядиться о повторном проведении пытки