Государство и право Древнего мира и Средних веков - Кучма В.В
..pdfЧасть вторая. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО СРЕДНИХ ВЕКОВ |
441 |
|
|
|
|
сматривали дела только свободных держателей и отклоняли иски, связанные с копигольдом. Только в XVII в. суды общего права стали признавать манориальные обычаи, но это новшество не способствовало укреплению правового положения копигольдеров — напротив, судебная практика пошла по пути закрепления их зависимого положения по отношению к лордам и противопоставления копигольда свободному земельному держанию.
Âцелом, лорды не только сохранили возможность поддерживать феодально-зависимый статус копигольдеров, но и усиливать давление на них. При этом механизмы давления могли быть столь же многовариантными, сколь разнообразными могли оказаться их последствия. Так, в графствах западной и юго-западной Англии экспроприация крестьянства осуществлялась в основном «мирными» средствами, в рамках манориального права. Основным (хотя и скрытым) методом экспроприации являлось здесь многократное увеличение вступных файнов за оформление феодального держания: в течение XVI— XVII вв. они выросли в десятки раз и явились основным источ- ником обогащения лордов, компенсирующими их потери от перевода крестьян на денежную ренту. Поскольку копигольдерское держание имело срочный (а не наследственный) характер, возможность увеличения вступных файнов открывалась перед лордом при каждом истечении срока действия старой манориальной копии. В условиях возникавшей конкуренции новую копию мог получить только наиболее состоятельный крестьянин, тогда как перед его неудачливыми конкурентами открывалась перспектива быть отброшенными в разряд безземельных батраков.
Âцентральных и восточных графствах Англии основным рычагом экспроприации сельских производителей стали т. н. огораживания — методы прямого насильственного лишения крестьян их земельных держаний. В первой половине XVI в. в связи с резким возрастанием спроса на шерсть овцеводство в этих регионах стало вытеснять земледелие. Расширяя пастбища, феодалы начали захватывать пахотные земли, сгоняя с них арендаторов. Это привело к обнищанию значительной части сельского населения, которое стало покидать свои деревни. Города переполнились бродягами и нищими: так, в начале XVII
442 |
В.В. Кучма |
в. четверть населения Лондона составляли деклассированные элементы. Массовая пауперизация населения стала важнейшей социальной проблемой и потому не могла не привлечь внимания правительства. Короли из династии Тюдоров (1485— 1603 гг.), руководствуясь в первую очередь военно-фискальны- ми интересами (в обычных условиях именно крестьянство являлось основным налогоплательщиком и поставляло в армию воинские контингенты), осуществили ряд законодательных мероприятий, направленных против бродяжничества и нищенства (т. н. кровавое законодательство), которые, однако, не смогли существенно повлиять на характер и направление происходивших в стране социально-экономических процессов.
Вторую категорию крестьянского населения Англии составляли свободные держатели — фригольдеры. Земля, находившаяся в их владении, фактически составляла их собственность; размеры денежной ренты, выплачиваемой фригольдерами, были, как правило, весьма невелики. Фригольдеры пользовались правовой защитой королевских судов; в отличие от копигольдеров они обладали правом выборов в парламент.
Названные категории крестьянского населения не представляли собой две внутренне единые массы. Каждая из них, в свою очередь, расслаивалась по признаку состоятельности. Размеры земельных владений крестьян колебались от 3—5 акров до 250—300 акров. Поляризация деревни вела к размыванию социального ядра крестьянства — его средних слоев (йоменри); она являлась первым симптомом будущего аграрного переворота, который впоследствии привел к исчезновению английского крестьянства как класса. Наиболее зажиточные крестьяне из обеих категорий располагали возможностями эксплуатировать наемный труд, скупать земли разоряющихся крестьян, арендовать участки помещичьих земель. Для них не был закрыт и путь проникновения в ряды дворянского сословия. В целом, каналы «подпитки» дворянства за счет неблагородных социальных элементов в Англии были гораздо более свободными в юридическом смысле, чем во Франции.
Что касается непосредственно дворянства, то в его составе все более четко выделялись две категории. Одна из них, получившая наименование «старого дворянства», была ориентирована на сохранение традиционных форм хозяйствования,
Часть вторая. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО СРЕДНИХ ВЕКОВ |
443 |
|
|
|
|
построенных на барщинных формах эксплуатации крепостного крестьянства. Группировка «старого дворянства» возглавлялась титулованными аристократическими родами, ведущими свое происхождение из прежней англосаксонской знати и уцелевшими во время войны Алой и Белой роз. Их объективными союзниками оказывались широкие слои старого рыцарства, т. е. тех средних и мелких представителей феодального сословия, которые в предшествующие времена кормились за счет службы при дворах и в вооруженных свитах крупных земельных магнатов. «Старое дворянство» не смогло приспособиться к тем радикальным переменам, которые происходили в позднефеодальной экономике. Вынужденные раздавать свои земли в аренду крестьянам, они впредь могли существовать только на те средства, которые шли в их пользу в виде денежной ренты. Но поскольку рента была фиксированной, ее произвольное повышение оказывалось невозможным; размер же получаемых «старым дворянством» доходов не соответствовал его возрастающим запросам. Неумеренное стремление к роскоши и показному благополучию приводило аристократию к необходимости продавать свои родовые владения. Так, за период 1556—1602 гг. из 40 семейств пэров 13 семейств потеряли до половины, а 25
— до четверти своих наследственных маноров. Аристократия, в течение веков не задумывавшаяся над проблемами своих доходов, психологически не могла снизойти до того, чтобы заняться повышением рентабельности своих хозяйств. Единственным легальным выходом из этой кризисной ситуации было для нее проникновение в ряды получателей централизованной ренты, завоевание права на участие в распределении государственных доходов, собранных в казну в виде налогов. Поэтому борьба за овладение короной или хотя бы за приближение к трону с целью расхищения государственной казны являлась главной задачей различных противоборствующих феодальных группировок. Впрочем, сохраняли свое значение и различные нелегальные методы обогащения старой знати в виде участия в военных походах на континент либо в прямых вооруженных грабежах богатых соседей по имению или проезжих купцов. Естественно, что подобная ориентация «старого дворянства», отвечавшая корыстным претензиям обреченных на гибель социальных группировок, находилась в полном противоречии с общенаци-
444 |
В.В. Кучма |
ональными потребностями экономического и политико-пра- вового развития.
Носителем прогрессивных тенденций в рядах дворянского сословия являлась его другая категория, т. н. «новое дворянство» — джентри (gentry). Социальной базой джентри явились слои среднего и мелкого дворянства, оказавшиеся способными учесть новую социально-экономическую ситуацию и перестроить свое хозяйство на принципах эксплуатации наемного труда. Ряды джентри постоянно пополнялись за счет обогатившихся крестьян-фригольдеров, а также городских торговцев и владельцев мануфактур, одновременно приобретших и земельную собственность. Именно земельные владения «нового дворянства» являлись образцовыми хозяйствами того времени: здесь совершенствовалась система земледелия, производилась мелиорация почвы, выращивались новые культуры, осваивались новые деревенские промыслы. Доходность таких хозяйств постоянно возрастала, шел процесс укрепления их постоянных связей с рынком. По сведениям одного из сочинений, датируемого 1600 г., доходы джентри в три раза превышали доходы высшей знати, епископов и зажиточных крестьян, вместе взятых. В XVII в. количество семей джентри исчислялось уже несколькими тысячами. Социальный вес «нового дворянства» в английском обществе имел тенденцию к неуклонному повышению; намечались перспективы будущего политического сотрудничества джентри с городской буржуазией вследствие идентичности их экономических интересов.
Процессы, происходившие в аграрном секторе экономики, сопровождались интенсивным ростом промышленного производства. Как уже было отмечено ранее, особенностью английского варианта генезиса капитализма являлось то, что не только сельскохозяйственное, но и промышленное производство было локализовано преимущественно в деревне: деревня привлекала интересы предпринимателей потому, что в ней не существовало свойственного городу цехового режима, который стеснял производство и ограничивал конкуренцию. Особенно быстрыми темпами развивалось изготовление сукна, которое в XVI в. являлось не только самым высококачественным, но и самым дешевым в Европе. В начале XVII в. до 90 % английского экспорта составляли сукно и шерсть. Увеличивалось производ-
Часть вторая. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО СРЕДНИХ ВЕКОВ |
445 |
|
|
|
|
ство шелковых и хлопчатобумажных тканей, кожаных и скобяных изделий. Возрастала потребность в добыче каменного угля, железной руды, цветных металлов. Высокого уровня развития достигло кораблестроение: во второй половине XVI в. торговый флот Англии насчитывал 6,5 тыс. судов.
Сферой приложения капиталов являлась и торговля — как внутренняя, так и внешняя. Лондон превращался в международный центр торговли и кредита: здесь стал создаваться крупный порт, а в 1568 г. была открыта биржа. При поддержке правительства разворачивалась деятельность купеческих кампаний
— Московской (1554 г.), Балтийской (1579 г.), Левантийской (1581 г.), Гвинейской (1588 г.), Ост-Индской (1600 г.) и др. С начала XVII в. правительство встало на путь основания заокеанских колоний. В 1607 г. была основана первая колония Англии в Северной Америке, названная Виргинией в честь «королевыдевы» (the Virgin Queen) Елизаветы I.
Таким образом, происходившие в стране процессы экономического развития выводили на арену новые социальные силы, способствовали возникновению новых комбинаций их политических интересов. Общественные слои, связанные с развитием новых форм производства в деревне и городе, были объективно заинтересованы в централизации государственной власти. Они были способны поддержать королевскую власть в ее стремлении укрепить государственно-правовые институты, значительно ослабленные в период феодальных междоусобиц конца XV в. Итогом общественно-политического развития страны явилось складывание в годы правления Тюдоров новой государственной формы — абсолютной монархии в ее специфи- ческом национальном варианте, имевшем существенные отличия от аналогичных континентальных образцов.
Взаимоотношения короля и парламента. Правление первых королей династии Тюдоров было посвящено преодолению тех гибельных последствий, которые принесла государственным институтам Англии кровопролитная война Алой и Белой роз. Генрих VII (1485—1509 гг.) санкционировал роспуск военных дружин крупных земельных магнатов, приказал разрушить их замки, монополизировал право короны на использование артиллерии, подавил феодальные мятежи, физически уничтожил наиболее видных представителей аристократической зна-
446 |
В.В. Кучма |
ти, которые по праву крови могли заявить о своих претензиях на королевский трон. В 1488 г. Генрих VII добился принятия парламентом «Билля о государственной измене», на основании которого было осуждено 8 тыс. человек, подозреваемых в заговорах и мятежах. Взамен старой аристократии, оттесняемой с политической арены, Генрих VII энергично выдвигал верных себе людей из числа т. н. «тюдоровской аристократии», даруя своим приверженцам титулы и предоставляя им должности в государственном аппарате. Проведенные массовые конфискации земельной собственности и движимого имущества мятежников значительно укрепили финансовое положение короны, обеспечили ее независимость от сословно-представи- тельных учреждений. Увеличились размеры королевского домена, возросло количество получаемых с него доходов. Была существенно ограничена юрисдикция манориальных судов за счет расширения компетенции королевских судебно-административ- ных учреждений. Усилия королевской власти, направленные на политическую стабилизацию, на установление в стране мира и спокойствия, нашли поддержку со стороны подавляющей массы среднего и мелкого дворянства, заинтересованного в преодолении феодальной анархии, а также городского населения, имевшего интересы в торгово-предпринимательской сфере.
Сын и преемник первого Тюдора, король Генрих VIII (1509—1547 гг.) уделил особое внимание установлению суверенитета королевской власти над теми территориями страны, которые либо сохраняли элементы государственной самостоятельности еще со времен сословно-представительной монархии, либо узурпировали ее в период феодальных междоусобиц. Так, после подавления восстания 1537 г. пять наиболее удаленных северных графств были поставлены под полный контроль короны: местные лорды были лишены судебных прерогатив и финансовых иммунитетов, на эти территории была распространена общеанглийская административная система, а управление было передано специальному органу — Совету Севера. По этой же схеме в 1536—1542 гг. было преобразовано и управление Уэльсом, возглавляемое также соответствующим Советом.
Правление Генриха VIII ознаменовалось оформлением основных институтов английского абсолютизма. Происходило теоретическое обоснование политической доктрины королевского суверенитета, предполагавшей сосредоточение в руках
Часть вторая. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО СРЕДНИХ ВЕКОВ |
447 |
|
|
|
|
верховного правителя основных законодательных, административных и судебных государственных полномочий. Власть монарха провозглашалась божественной по своему происхождению; сам король рассматривался в качестве наместника Бога на земле.
Однако реальная политическая действительность Англии состояла в том, что установление здесь абсолютистской формы правления не сопровождалось, как в других европейских странах, ликвидацией или умалением роли высшего органа сословного представительства. Хотя в XVI в. полномочия парламента были значительно урезаны по сравнению с периодом расцвета его влияния, пришедшегося на два предыдущих столетия, парламент при Тюдорах продолжал обладать статусом одного из высших государственных органов. Сохранение парламента в качестве важнейшего элемента политической системы, его эффективное и плодотворное сотрудничество с монархией (хотя и в условиях доминирующего влияния короны) составляли главную специфическую особенность английского варианта абсолютизма. В условиях значительных перемен, произошедших в социальной структуре Англии в XVI в., парламент (в первую очередь, его нижняя палата) стал представительством тех общественных сил, которые объективно поддерживали политику первых Тюдоров. Новое дворянство и буржуазия, объединенные общими экономическими и политическими интересами, направляли парламентскую деятельность не по пути оппозиции, а по пути лояльной поддержки основных направлений законодательной и административной деятельности центральных правительственных учреждений. В связи с этим парламент выступал не противовесом, а опорой королевской власти, и Тюдоры успешно использовали эту уникальную ситуацию для укрепления своих верховных государственных полномочий.
Сознавая свою зависимость от короны, парламент иногда был вынужден принимать решения, ущемлявшие его собственные прерогативы. Так, в 1539 г. Генрих VIII добился утверждения парламентом права на издание королем особых указов (т. н. прокламаций), которые имели силу закона и приравнивались к статутам (последние, в соответствии с предшествовавшей государственно-правовой практикой, являлись нормативными актами высшей юридической силы, издаваемыми королем «с совета и согласия» парламента). Поскольку для издания про-
448 |
В.В. Кучма |
кламаций парламентской санкции не требовалось, первые Тюдоры стремились созывать представительство сословий как можно реже. И хотя в 1547 г. парламенту удалось настоять на отмене акта 1539 г., приоритет короля над парламентом продолжал сохраняться.
В качестве своеобразной компенсации за уступки в законодательной сфере были оставлены непререкаемыми финансовые полномочия парламента. В частности, без согласия парламента король не мог ни вводить новые налоги, ни собирать ранее установленные. Именно на этой почве столкновения двух высших государственных органов происходили наиболее часто, а сопротивление парламента королевской власти оказывалось особенно эффективным. Без участия парламента по традиции не решались и некоторые вопросы из сферы государственного права, касавшиеся, например, порядка замещения престола: так, престолонаследие всех пяти монархов из династии Тюдоров было основано на специальных парламентских актах (напомним, кстати, что Генрих VII, Мария I и Елизавета I не имели бесспорных прав на престол, и парламентское признание было необходимо им для того, чтобы спокойно чувствовать себя на троне). Именно парламентское законодательство явилось юридической базой церковной Реформации. В определенной мере сохранялось и право контроля парламента над органами государственного управления. В целом, в политической доктрине английского абсолютизма достаточно отчетливо проявились представления о том, что королевская власть способна приобрести всю полноту своих верховных прерогатив только при условии тесного сотрудничества с парламентом.
Вместе с тем, Тюдоры решительно пресекали даже малейшие попытки парламента выйти за пределы очерченных ему полномочий. Сам персональный состав парламента в значительной степени определялся предписаниями королевской администрации: вследствие прямого вмешательства в избирательную процедуру большинство мест в парламенте заранее обеспечивалось за желательными депутатами. Еще с 1410 г. действовало право короля произвести проверку правильности их избрания — в связи с этим любой неугодный депутат мог быть лишен своего мандата. С особой тщательностью формировался рабочий аппарат парламента; на должности спикера палаты
Часть вторая. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО СРЕДНИХ ВЕКОВ |
449 |
|
|
|
|
общин обычно оказывалось лицо, пользующееся полным доверием короны. Король и его министры имели возможность эффективно контролировать парламентскую деятельность на всех ее стадиях: законодательная инициатива, как правило, проистекала от правительства; ход парламентских дебатов направлялся членами Тайного совета. За монархом сохранялось право абсолютного вето на любой парламентский акт; подсчитано, например, что Елизавета I отклонила 48 биллей из 91, представленного ей на подпись. Кроме того, королю принадлежало право отсрочить исполнение уже принятого закона, изъять изпод его действия любое лицо. Практика применения парламентского импичмента при Тюдорах практически вышла из употребления. Располагая, по существу, всей полнотой верховной власти, монархия, тем не менее, на протяжении практически всего XVI в. стремилась к сотрудничеству с парламентом, используя его для решения собственных управленческо-органи- зационных задач, имевших своей конечной целью укрепление абсолютистского режима. Лишь в самом конце рассматриваемого периода проявились первые симптомы кризиса во взаимоотношениях двух высших государственных органов — симптомы, которые стали заметно нарастать после воцарения новой династии Стюартов.
Центральный государственный аппарат. В годы правления Генриха VIII произошла радикальная реорганизация государственной административной системы, в которой до этого сохранялись многочисленные пережитки принципов дворцововотчинного управления. В результате был фактически заново построен более современный аппарат — разветвленный, постоянно действующий, формируемый на кадровой, профессиональной основе. Следует, однако, отметить, что как величи- на, так и степень централизации и бюрократизации этого аппарата значительно уступали аналогам, существовавшим в континентальных абсолютистских монархиях (в частности, во Франции). Число высших государственных чиновников в Англии не превышало 1,5 тыс. человек. Основные расходы на содержание этого аппарата поступали не из казны, а складывались из тех взносов и поступлений, которые вносили частные просители, обращавшиеся к должностным лицам. Крупные чиновники предпочитали формировать штат своих ведомств из числа людей, находившихся под их покровительством. Поскольку выплата
450 |
В.В. Кучма |
жалования этим мелким клеркам также в значительной степени осуществлялась не из государственных средств, а из средств их патронов, низовой чиновничий аппарат оказывался в под- чинении своему начальству не только в плане должностной субординации, но и по линии материальной зависимости.
Центральным административным и исполнительным органом в системе правительственных учреждений являлся Тайный совет (Privy Council), сложившийся в своих основных чертах в годы правления Генриха VII и получивший законодательное оформление в 1526 г. Этот орган возник на базе старого Постоянного совета, в который традиционно входили пэры королевства и представители высшего церковного клира. Члены Тайного совета персонально назначались королем из числа своих наиболее надежных приверженцев; при этом в составе Совета могли оказаться не только представители знатных аристократических фамилий, но и лица весьма скромного происхождения. Первоначально Тайный совет имел исключительно совещательные функции, но при Генрихе VIII приобрел статус высшего постоянно действующего органа, наделенного правом решения всех важнейших вопросов из сферы внутренней и внешней политики — финансовых, военных, дипломатических и др. С ведома Совета осуществлялось назначение и смещение чиновников. Кроме того, Тайный совет имел право рассмотрения некоторых судебных дел в качестве суда первой инстанции и в апелляционном порядке. Число членов Тайного совета в соответствии с регламентом 1526 г. было определено в 20 человек; при первых Стюартах оно увеличилось до 42 человек. В Совете были представлены высшие должностные лица государства: королевский секретарь, лорд-канцлер, лорд-каз- начей, лорд-хранитель королевской печати, глава придворного ведомства, высшие военные армейские и морские чины, руководитель столичной полиции и др. Заседания Тайного совета происходили, как правило, без личного участия короля; посреднические функции между королем и Советом осуществлялись королевским секретарем. Должность последнего в эпоху Тюдоров претерпела значительную эволюцию: из личного слуги монарха он превратился в могущественного министра, на которого была возложена задача координации деятельности различных государственных ведомств. Регламентом 1526 г. пре-