О некоторых проблемных вопросах использования дактилоскопической информации в Украине

С начала использования дактилоскопической информации в раскрытии и расследовании преступлений на территории Российской империи прошло более 100 лет. Ревизия полученного опыта на современном этапе развития дактилоскопии свидетельствует о ряде вопросов, которые остаются неразрешенными. Причем эти вопросы касаются практически всего спектра работы с дактилоскопической информацией, которую условно можно разделить на ряд этапов:

1) получение дактилоскопической информации – выявление, фиксация и изъятие следов рук в ходе производства следственных действий (уголовно-процессуальная деятельность) и оперативно-ра­зыскных мероприятий (оперативно-разыскная деятельность) в «по­левых» и лабораторных условиях, а также отбор сравнительных образцов (отпечатков и оттисков ладонных поверхностей рук) для производства экспертиз (уголовно-процессуальная деятельность); по­лучение отпечатков рук при проведении негласного дактилоскопирования лиц, находящихся в оперативной разработке (оперативно-разыскная деятельность);

2) исследование полученной (выявленной) дактилоскопической информации – проведение ее предварительного исследования в ходе производства следственных действий и оперативно-разыскных мероприятий для получения разыскной информации о преступнике (оперативно-разыскная деятельность); проведение дактилоскопических исследований при производстве доследственных проверок (непроцессуальная¹ деятельность); производство дактилоскопических экспертиз (уголовно-процессуальная деятельность²);

3) осуществление дактилоскопической регистрации³ – административно-уголовной⁴, а также обеспечение функционирования (фор­мирования, ведения и использования) дактилоскопических учетов (которая сегодня считается оперативно-разыскной деятельностью).

К одному из основных вопросов следует отнести отсутствие алгоритмов проведения комплексного выявления на объектах-следо­носителях одновременно запаховой, дактилоскопической и биологической следовой информации (в том числе генной), микрочастиц различных материалов, веществ и изделий в целях недопущения утраты какой-либо из них. Отсутствие таких алгоритмов предполагает «жертвование» каким-либо видом следовой информации, причем без гарантии, что она могла или не могла дать возможность идентифицировать предполагаемого преступника, установить иные косвенные обстоятельства, имеющие значение для расследования преступления. Проводимой в Государственном научно-исследовательском экспертно-криминалистическом центре (ГНИЭКЦ) МВД Украины научно-исследовательской работой по определению порядка выявления следовой информации на огнестрельном оружии установлено, что фоновый запах сгоревшего пороха, смазочных материалов (так называемые пахучие помехи) не позволяет бесконтактным методом качественно изъять запаховые следы (пота, крови и т. п.). Собака-детектор в этих случаях практически не реагирует на запах преступника. Применение же контактных методов может способствовать уничтожению иной следовой информации. Следующей проблемой является вопрос о том, какими же именно методами и в какой очередности необходимо выявлять следовую информацию дактилоскопического или биологического происхождения (в том числе и генную). Ряд проведенных экспериментов показал, что, например, после выявления экспериментальных следов рук парами четырехоксида рутения возможно установить пол, группу крови по системе АВ0, а также ДНК-профиль лица, которое их оставило.

Еще одна проблема – отсутствие алгоритмов выявления следов рук на какой-либо конкретной поверхности последовательно разными веществами (методами), учитывая их воздействие на те или иные составляющие потожирового вещества. Так, в нашей практике встречались случаи, когда при выявлении следов рук на полимерных поверхностях поочередным применением различных видов дактилоскопических порошков следы проявлялись третьим и даже четвертым их видом. Проведенные позже эксперименты на этих же поверхностях смесями примененных ранее порошков ожидаемого эффекта не дали.

Также проблемным является вопрос относительно методов, которые могут быть применены после воздействия на объект-следоно­ситель, например, дактилоскопическими порошками, известными химическими веществами либо их соединениями, изменяющими природу потожировых выделений рук человека, которыми в большинстве случаев образовываются следы. На протяжении четырех последних лет ГНИЭКЦ проводится апробация более 40 методов структурными подразделениями экспертной службы. При этом выявлялись оставленные на различных поверхностях экспериментальные следы рук, имеющие давность образования от нескольких часов до 3 месяцев¹. Следующим этапом работы должен стать анализ результатов проведенной апробации для разработки алгоритмов последовательного применения указанных методов на конкретных поверхностях через воздействие конкретных химических элементов либо их соединений на каждый составляющий элемент потожирового вещества.

Эффективному использованию дактилоскопической информации мешает сложившаяся практика экспертного исследования так называемых малоинформативных следов. Особую категорию сложности в таком исследовании вызывает «число Бальтазара» – качественно-количественный критерий совокупности общих и частных признаков, который позволяет признать след пригодным для идентификации. В литературе советского периода автор встречал указание различного количества частных признаков (от 7 и выше), которое в совокупности с общими и при наличии редко встречаемых признаков (иначе называемых идентификационно значимыми) давало основание признать след пригодным для идентификации. Сегод­ня нет однозначного ответа на вопрос, каким же должен быть указанный критерий. Что же делать эксперту, который имеет недостаточный опыт работы, при формирования убеждения в «пограничном случае», когда есть сомнение признавать или не признавать след пригодным для идентификации. Одним из решений данной проблемы является проведение научно-исследовательских и опытно-кон­структорских работ с разработчиками АДИС по созданию вероятностно-статистической методики определения пригодности следа для идентификации, основанной на установлении коэффициентов идентификационной значимости признаков, вариационности их взаиморасположения по отношению друг к другу и т. д. Пока такая методика отсутствует, необходимо рекомендовать проводить исследования малоинформативных следов только на региональном и центральном уровнях, где имеются программно-технические комплексы АДИС, с помощью которых можно проверить возможность повторения «сом­нительной» совокупности признаков для формирования убеждения эксперта относительно пригодности следа для идентификации.

Иной проблемной стороной использования малоинформативных следов является признание большей части из них непригодными для идентификации. Хотя, например, в 1980 г. И.И. Пророковым¹ поднимался вопрос об использовании таких следов для исключения лиц, которые могли их оставить. Кроме того, признавая указанные следы непригодными для идентификации, эксперты, как правило, не принимают во внимание микроскопические (пороэджеоскопические) признаки, наличие которых можно определить только при предо­ставлении конкретных отпечатков (оттисков) рук. Микропризнаки мо­гут быть как отображением микроскопического строения папиллярных узоров, так и отображением признаков посторонних включений, участвующих в механизме образования следа, т. е. малоинформативные следы необходимо признавать пригодными для исключения лиц, которые могли их оставить, и решать вопрос о пригодности следа для идентификации при предоставлении конкретного сравнительного материала. Такая практика широко распространена, нап­ример, при проведении трасологических исследований следов обуви.

Проверка малоинформативных следов с помощью АДИС дает возможность не только определиться с пригодностью следа для идентификации, но и установить «свой» и/или «чужие» отпечатки, в которых имеется определенная часть идентичных макропризнаков. Сегодня это не всегда делается даже по уголовным делам, возбужденным по факту совершения особо тяжких и тяжких преступлений, имеющих большой общественный резонанс. Такая проверка дает возможность установить круг лиц, которые могли оставить след, изъятый на месте происшествия. Причем имеется возможность сделать это как экспертным путем, имея дактилокарты лиц, установленных с помощью АДИС, так и следственно-оперативным. Выявив же в ходе экспертного исследования по конкретному сравнительному материалу (полученному с помощью АДИС) дополнительные макро- и микропризнаки, которые не могли быть установлены в ходе первичного исследования (в связи с отсутствием дактилокарт), возможно установить «свой» отпечаток, т. е. провести идентификацию.

Подробнее следует остановиться и на вопросе отнесения функционирования ряда криминалистических учетов, в том числе и дактилоскопического, к оперативно-разыскной деятельности. Так, существующая классификация предполагает разделение учетов на оперативно-справочные, криминалистические, информационно-вспо­могательные и оперативно-разыскные¹. Только последний вид учетов рассматривается в теории оперативно-разыскной деятельности². Источниками формирования первых трех указанных учетов являются информация, объекты (их изображения, копии, сведения о них), полученные в результате гласной («легальной») деятельности правоохранительных и других органов государственного управления: уголовно-процессуальной, административно-регистрационной и т. д. И только незначительная часть такой информации или объектов (менее 1 %) получена в результате оперативно-разыскной деятельности (например, в результате негласного дактилоскопирования, выявления следов рук на объектах, обнаруженных при проведении оперативно-разыскных мероприятий). Проверка же такого «объемного» материала по соответствующим массивам оперативно-спра­вочных, криминалистических, информационно-вспомогательных уче­тов не может давать основания для признания их функционирования оперативно-разыскной деятельностью.

Подтверждением сказанного является использование, например, натурных объектов (образцов обуви, запорно-пломбировочных устройств, оружия, бланков документов, документов, содержание которых изменено в ходе преступной деятельности, и т. д.), полученных в соответствии с установленным порядком¹ и помещенных в информационно-вспомогательные учеты, которые формируются для использования при производстве судебных экспертиз (экспертных исследований на стадии доследственной проверки) в качестве сравнительного материала. Однако это не исключает использования таких учетов при составлении разыскных карт для поиска обуви, транспортных средств, орудий взлома и т. д., которыми оставлены следы при совершении преступления. Кроме того, именно следователь обращается с отдельным поручением в соответствующие подразделения ОВД для проверки подозреваемых либо обвиняемых в части их привлечения к уголовной ответственности ранее (определение рецидива) с помощью взаимосвязанных оперативно-справочного и дактилоскопического учетов, которые ведутся в информационных службах. В описанных случаях осуществляются регистрационная² и экспертная идентификации, которые являются видами судебной идентификации³. Кроме того, именно в ходе экспертной идентификации устанавливается круг лиц, у которых некоторая часть общих и частных признаков в отпечатках пальцев подобна признакам, отобразившимся в следе, изъятом на месте преступления, и которые могут отрабатываться на причастность к совершению преступления следственно-оперативным путем. Соответственно, экспертная и регистрационно-поисковая идентификации, как виды судебной идентификации, не могут являться оперативно-разыскной деятельностью. При этом следует учесть и рекомендации по использованию автоматизированных банков данных при определении пригодности следов для идентификации, поиска «своих» и «чужих» отпечатков для возможного выявления дополнительных макро- и микропризнаков, т. е. оперирования информацией в рамках экспертной (судебной) идентификации. Однако отнесение криминалистической регистрации (в том числе функционирования криминалистических учетов) к оперативно-разыскной деятельности в принципе перечеркивает использование ее результатов при производстве судебных экспертиз, которое лежит в плоскости уголовно-процессуальной деятельности.

Таким образом, наряду с отдельными видами деятельности правоохранительных и других органов государственного управления, следует отдельно выделять их регистрационно-поисковую работу, которая сегодня выходит за рамки административно-уголовной регистрации и несет в себе задачу не только раскрытия и расследования преступлений, но и идентификацию (например, личности неопознанных трупов скоропостижно скончавшихся людей, которыми мо­гут быть без вести пропавшие¹).

Качественный толчок в процессе идентификации личности с по­мощью дактилоскопической информации даст использование биометрической информации (в том числе дактилоскопической) при из­готовлении документов, удостоверяющих личность. Указанная тенденция нашла отражение в свете перехода на новый уровень технологий при изготовлении таких документов. В соответствии с требованиями Международной организации гражданской авиации (ICAO), новый паспорт для выезда за рубеж – машиночитаемый электронный ID-документ, в который имплантирован RFID-чип с биомет­рической информацией о владельце: изображение лица; отпечатки пальцев; сетчатка глаза и др.² Речь ведется о паспортах для выезда за рубеж, но естественным выглядит и создание баз данных так называемого гражданского применения, основной задачей которых бу­дет именно установление личности. Постепенная замена паспортов старого образца для выезда за рубеж, а со временем разработка и выдача новых внутригосударственных паспортов (или других документов) с RFID-чипами дадут возможность идентифицировать неопознанные трупы скоропостижно скончавшихся людей, а также жертв преступлений, стихийных бедствий, техногенных катастроф, лиц, которые в силу своего состояния не могут сообщить данные о себе. Безусловно, для такого шага важна четкая регламентация использования биометрической информации на уровне закона, положения которого регламентировали бы порядок получения, хранения и доступа к ней.

Еще одна проблема связана с автоматизацией того или иного этапа работы с информацией дактилоскопического происхождения. Сегодня широко применяются лишь АДИС, призванные обеспечить оперативное управление массивами дактилоскопической информации, что особенно актуально на центральном и региональном уровнях. Однако этого недостаточно, учитывая возрастающие объемы технико-криминалистического и судебно-экспертного обес­печения раскрытия и расследования преступлений, а также не всегда надлежащее организационно-штатное обеспечение этой деятельности. Для оптимизации работы экспертов-дактилоскопистов необходимо создание комплексного автоматизированного рабочего места (КАРМ).

Силами авторского коллектива Учебно-научного института подготовки следователей и криминалистов Киевского национального университета внутренних дел, Луганского университета внутренних дел им. 10-летия независимости Украины, ГНИЭКЦ МВД Украины создана автоматизированная учебная информационно-справочная программа, которая так же, как и АДИС, должна стать сегментом будущего КАРМ¹. В состав программы входят два основных программных блока – тренировочно-испытательный (практикум) и блок научно-методического обеспечения. С помощью практикума осуществляется обучение экспертов и курсантов экспертной специализации путем решения контрольных заданий и тестов. В блок научно-методи­ческого обеспечения входят нормативно-правовой, научно-методичес­кий и информационно-справочный модули, которые содержат нормативно-правовые акты, каталоги литературы по вопросам выявления следов рук конкретными методами, производства дактилоскопической экспертизы и т. д. Следующим, третьим сегментом КАРМ должна стать автоматизированная программа составления заключений дактилоскопической экспертизы. Основное назначение программы – быстрое оформление результатов проведенного экспертного исследования, использование единой терминологии, унификация выводов экспертизы и т. д.

С.С. Самищенко, доктор юридических наук, профессор (Московский государственный университет приборостроения и информатики)