2. Отроческие дневники, XX в.

АННА ФРАНК (1929-1945)

ДНЕВНИК Предисловие

Судьба этой книги необычна. Она вышла в Голландии десять лет назад, переведена на семнадцать языков, разошлась в миллионах экземпляров. Из нее сделали пьесы, кинокартины; о ней писали исследования.

Это не роман прославленного писателя, это дневник тринадцатилетней девочки; но он потрясает читателя больше, чем мастерски написанные книги.

Всем известно, что гитлеровцы убили шесть миллионов евреев, граждан двадцати государств, богатых и нищих, знаменитых и неизвестных. Атомная бомба упала на Хиросиму внезапно, от нее нельзя было укрыться. Гитлеровцы в течение нескольких лет устраивали облавы на миллионы людей, как устраивают облавы на волков. Евреи пытались укрыться, прятались в ямах, в заброшенных шахтах, в щелях городов; дни, месяцы, годы они ждали расправы. Шесть миллионов были удушены в газовых камерах, расстреляны в ярах или на фортах, обречены на медленную смерть от голода. Они были отделены от мира стенами гетто, колючей проволокой концлагерей. Никто не знает, что они думали и чувствовали. За шесть миллионов говорит один голос - не мудреца, не поэта - обыкновенной девочки.

Анна Франк вела дневник, как это часто делают девочки ее возраста; в день рождения ей подарили толстую тетрадь, и она начала записывать события детской жизни. Детская жизнь по воле взрослых быстро стала недетской. Дневник девочки превратился и в человеческий документ большой значимости, и в обвинительный акт.

Что видела Анна? Тесный чердак, где честные и смелые голландцы в течение двадцати пяти месяцев скрывали восемь обреченных: немецкого эмигранта Отто Франка, его жену, двух дочерей - Марго и Анну, чету ван Даан, их сына Петера, зубного врача Дусселя.

В пьесе Сартра «При закрытых дверях» ад оказывается обыкновенной комнатой, где навеки заперты трое грешников. Восемь человек жили в «убежище», пререкались, ссорились; они не были ни святыми, ни героями, они были самыми обыкновенными людьми; и Анна рассказывает день за днем об их жизни.

Отто Франк родился в Германии, учился в гимназии, потом в университете; в годы первой мировой войны был на фронте; его произвели в лейтенанты; он принял участие в одном из самых кровопролитных сражений возле французского города Камбре. Он говорит, что считал себя немцем, говорит также, что в молодости во Франкфурте, где он жил, ему не приходилось сталкиваться с антисемитизмом. Он думал, что его жизнь крепко налажена. Пришел к власти Гитлер, и все рухнуло, как карточный домик. Отто Франку удалось выбраться в Голландию и перевезти туда свою семью. Девочки учились в

==562

голландской школе, дружили с голландскими детьми. Отто Франк понял, что ему нужно начать новую жизнь. Он ее строил, и снова все рухнуло: немецкая армия оккупировала Голландию.

Почему ярость фашистов обрушилась прежде всего на евреев? Об этом писали толстые книги, многословно объясняли и все же ничего не объяснили. Множество вековых предрассудков, легенды, похожие на скверные анекдоты, суеверия, возведенные в философскую систему, зависть, тупость, необходимость найти козла отпущения - все это сплелось в одну сеть, которая отрезала Анну от ее маленьких голландских подруг и шесть миллионов людей - от их соседей, соотечественников.

В различных странах вышло много книг о героическом восстании варшавского гетто. Были такие восстания и в других городах. В партизанских отрядах на территории Советского Союза, Польши, Франции, Югославии, Болгарии и других стран сражались и умирали счастливцы, которым удалось вырваться из гетто. Но миллионы евреев были вывезены гитлеровцами в лагеря смерти. Семью Франков ждала именно такая судьба.

Нет в дневнике Анны ничего такого, чего не написала бы голландская, французская или итальянская девочка. На ее детское платье гитлеровцы нацепили шестиконечную звезду, и она приняла случившееся с глубоким непониманием, но и с глубоким достоинством.

Читая некоторые страницы дневника, улыбаешься, но тотчас улыбка исчезает: слишком ясен конец этой книги. Тринадцатилетняя девочка пишет, что даст книгу, которая ей понравилась, своим детям; рассказывает себе самой, как удивительна жизнь в романах - она, например, никогда не решилась бы остаться с чужим мужчиной... Это пишет ребенок, который растет на глазах, растет в подполье, замурованный. Вот ей уже пятнадцать лет, ей хочется кого-то полюбить, а в «убежище» мальчик Петер, и она внушает себе, что его любит.

В тюрьме, в концлагере люди выдерживали самые ужасные испытания, когда перед ними была цель, когда их увлекала хотя бы иллюзорная деятельность. Что может делать девочка в тринадцать лет? Учиться? Анна пыталась учиться. Играть? И Анна играла - она играла в писательницу. Она вела дневник, сочиняла рассказы, начала писать роман. Это ее приподымало и спасало: из всех игр она выбрала самую трудную, но, может быть, и самую человечную игру.

Дочитав до конца дневник, читатель, конечно, спросит: «Что стало с Анной?» Эрнст Шнабель проверил документы архивов, разыскал очевидцев и в книге «По следам Анны Франк» рассказал о ее судьбе.

Последняя запись Анны помечена 1 августа 1944 г. Анна пытается понять душевные противоречия... А 4 августа утром в «убежище» ворвались гестаповцы. Скрывавшихся евреев и двух голландцев, обвиненных в укрывательстве евреев, отвезли в тюрьму. Евреев несколько дней спустя повезли в пересыльный лагерь Вестерборк. 3 сентября огромный транспорт евреев был отправлен оттуда в Освенцим. 30 октября Анну и Марго переправили в концлагерь Берген-Бельзен. Марго умерла от истощения в конце февраля 1945 г. Несколько дней спустя умерла Анна...

Ниже приведены страницы из дневника с 9 июня по 6 июля 1944 г.

Анне Франк было полных 14 лет.

==563

Пятница, 9 июня 1944 г. Милая Китти!

Высадка идет блестяще, блестяще! Союзники заняли Байи - селение на французском побережье и сражаются за Кайен. Задача ясна отрезать полуостров, на котором расположен Шербур. Каждый вечер военные обозреватели рассказывают о .трудностях для армии, о храбрости солдат, об их воодушевлении, говорят о невероятных подвигах. Раненые, вернувшиеся в Англию, тоже выступали по радио. Несмотря на прескверную погоду, налеты продолжаются. Мы слышали по Би-би-си, что Черчилль хотел вместе с войсками участвовать в десанте, но по совету Эйзенхауэра и других генералов он все-таки остался дома... Подумай, какой храбрый старик - ему, наверно, уже больше семидесяти!

У нас волнение немного улеглось, но мы все же надеемся, что война в этом году наконец кончится. Давно пора!

Фокусы фру ван Даан становятся невыносимыми! Теперь она уже не сводит нас с ума разговорами о десанте, а целыми днями канючит из-за плохой погоды. Как мне хотелось сунуть ее головой в ведро с холодной водой!

Все в убежище, кроме ван Даана и Петера, прочли трилогию «Венгерская рапсодия». Это биография композитора и виртуоза Франца Листа. Книга очень интересная, но я нахожу, что в ней слишком много говорится о женщинах. Лист в свое время был не только самым великим и знаменитым пианистом, но и самым отчаянным юбочником до семидесяти лет! У него были романы с Мари д'Агу, княгиней Каролиной Витгенштейн, с танцовщицей Лолой Монтес, с пианисткой Агнес Кингворс, с Софьей Монтер, с княгиней-черкешенкой Ольгой Яниной;с баронессой Ольгой Мейендорф, с актрисой Лиллой... забыла, как ее фамилия, и так далее и так далее. Просто конца-краю нет! Там, где говорится о музыке и других искусствах, книгу читать гораздо интереснее. Встречается много имен: Шуман, Клара Вик, Гектор Берлиоз, Иоганн Брамс, Бетховен, Иоахим, Рихард Вагнер, Ганс фон Бюлов, Антон Рубинштейн, Фредерик Шопен, Виктор Гюго, Оноре де Бальзак« Гиллер, Гуммель, Черни, Россини, Керубини, Паганини, Мендельсон и много других.

Лист был очень хороший человек, очень великодушный, скромный по отношению к себе, но страшно гордый, он всем помогал, ничего выше искусства не признавал, обожал коньяк и женщин, не мог видеть слез, был настоящим джентльменом, никому ни в чем не отказывал, пренебрегал деньгами, любил большой свет и стоял за свободу совести.

Анна

==564

Вторник, 13 июня 1944 г. Милая Китти!

Прошел мой день рождения. Мне исполнилось пятнадцать лет. Получила довольно много подарков: пять томов истории искусства Шпрингера, гарнитур белья, два пояса, носовой платок, две бутылки кефиру, банку джема, пряник, учебник ботаники - от мамы с папой, браслет от Марго, еще одну книжку от ван Даанов, коробку биомальца от Дусселя, всякие сладости и тетрадки от Мип и Элли и - самое лучшее - книгу «Мария-Тереза», и три ломтика настоящего сыру от Кралера. Петер подарил мне чудесный букетик роз, бедный мальчик так старался что-нибудь для меня раздобыть, но ничего не нашел.

Высадка союзников идет отлично, несмотря на дрянную погоду, страшные штормы и ливни в открытом море. Черчилль, Смэтс, Эйзенхауэр и Арнольд вчера посетили французские деревни, которые заняты и освобождены англичанами. Черчилль прибыл на торпедном катере, который обстреляли с берега. У этого человека, как у многих мужчин, совсем нет чувства страха! Даже завидно!

Отсюда, из нашего убежища, никак нельзя разобрать, какое настроение в Нидерландах, никак не раскусить. Безусловно, люди рады, что «инертная» Англия наконец взялась за дело. Надо бы хорошенько встряхнуть каждого, кто свысока смотрит на англичан, ругает английское правительство «старыми барами», называет Англию трусливой месте с тем ненавидит немцев. Может быть, если этих людей потрясти, их запутанные мозги снова станут на место!

Анна

Среда, 14 июня 1944 г. Милая Китти!

В моей голове настоящая путаница, столько в ней желаний, столько мыслей, столько обвинений и столько упреков! Право, я не так уж «воображаю», как считают многие. Я знаю лучше, чем кто бы то ни было, все свои бесчисленные проступки и недостатки, с той только разницей, что я хочу исправиться, исправлюсь и уже исправилась во многом. Часто я спрашиваю себя - почему это все считают меня такой воображалой, такой нескромной? Неужто я действительно так воображаю? Неужто я о себе такого высокого мнения, - а может быть, это они сами такие? Что-то я путаю, но я не стану вычеркивать последнюю фразу, вовсе она не такая путаная. Фру ван Даан, моя главная обвинительница, сама-то не очень умна, даже - давай говорить откровенно - глупа, это всем известно. А глупые люди не переваривают, когда другие делают что-то лучше них.

==565

Фру ван Даан считает меня глупой, потому что я не настолько тупа, как она говорит, нескромной, потому что сама она лишена всякой скромности, она даже мои платья считает слишком короткими, потому что у нее они еще короче. И только потому она считает меня самонадеянной, что сама вечно вмешивается в разговоры на темы, о которых не имеет ни малейшего понятия. Одна из моих любимых пословиц говорит: «В каждом упреке есть доля правды», - поэтому сразу признаюсь, что иногда бываю чересчур самоуверенной. Самое тягостное в моем характере то, что никто меня так не упрекает и не критикует, как я сама. А к этому еще прибавляются мамины нотации, и получается такое нагромождение проповедей, что кажется, никогда из-под этого навала не выберешься, и тут я от отчаяния начинаю дерзить и грубить, а тогда сама собой является любимая «Аннина» фраза: «Никто меня не понимает». Эта мысль сидит во мне, может быть, она покажется неверной, но крупица правды в ней все же есть. Часто мои самообвинения принимают такие размеры, что мне нужен голос утешения, нужно, чтобы кто-нибудь снова все поставил на место и как-то проник в мой внутренний мир. Но, к сожалению, сколько ни ищи, пока что я такого человека не нашла. Знаю, ты сейчас думаешь о Петере, а, Китти? Конечно, Петер меня любит не как влюбленный, а как друг, с каждым днем он привязывается ко мне все больше и больше, но то таинственное, что сдерживает нас обоих, мне самой непонятно. Иногда мне кажется, что я преувеличиваю свою тоску по нему, но это не так, потому что, стоит мне деньдругой не пойти к нему наверх, и меня к нему начинает тянуть, как никогда. Петер милый, славный, и все же не стану отрицать, что многое в нем меня разочаровывает. Главное, что он так отворачивается от религии, и потом его разговоры о еде и всяком другом очень мне не нравятся. Но я твердо уверена, что мы сдержим слово и никогда не будем ссориться. Петер добродушен, уживчив и уступчив. Он готов выслушивать от меня гораздо больше замечаний, чем от своей матери, он упорно старается наводить у себя порядок. Но почему он не дает себе воли, почему не впускает меня в свою душу? У него гораздо более замкнутый характер, чем у меня, это верно, но я знаю, и знаю по собственному опыту, что даже самые замкнутые люди иногда с тоской ищут поверенного и друга. Мы с Петером оба провели наши годы раздумья в убежище, мы часто говорим о прошлом, о настоящем и о будущем тоже. Но, как я уже сказала, мне недостает подлинного чувства, и все же я наверняка знаю, что оно существует.

Анна

Четверг, 15 июня 1944 г. Милая Китти!

Может быть, я оттого так почувствовала природу, что мне столько времени нельзя и носа высунуть? Но я отлично помню, что раньше ни

==566

ясное синее небо, ни пение птиц, ни распустившиеся цветы, ни лунный свет меня особенно не захватывали. Теперь все переменилось. Например, на троицу, когда стояла такая теплынь, я до половины двенадцатого с трудом преодолевала сон, чтобы наедине полюбоваться у окна луной. К сожалению, все мои старания пропали: месяц светил так ярко, что было рискованно открывать окно. А в другой раз, несколько месяцев назад, я случайно оказалась наверху, когда вечером открыли окно. Я не ушла вниз, пока проветривали. Темный дождливый вечер, буря, бегущие тучи захватили меня со страшной силой, и после полутора лет я впервые снова смотрела ночи в лицо. И после той ночи желание увидеть все это еще раз пересиливало во мне страх перед крысами, ворами, грабежами. Совсем одна я спускалась вниз, в кабинет или на кухню, и выглядывала из окна. Многие люди любят природу, многие спят под открытым небом, многие в больницах и тюрьмах тоскуют по тому дню, когда они снова выйдут на волю, насладятся природой, но мало кто заперт со своей тоской, разлучен так жестоко со всем, что принадлежит и богатому и бедному. Это не воображение - я и на самом деле успокаиваюсь от созерцания неба, облаков, луны и звезд и снова чего-то жду. Это средство лучше брома и валерьянки, природа учит меня смирению, она дает силы стойко выносить все удары.

Но, к сожалению, мне суждено видеть природу - и то редко сквозь грязные окна с пыльными занавесками. А смотреть сквозь них уже не доставляет мне удовольствия, потому что природа - единственное, в чем нельзя терпеть никаких суррогатов.

Анна

Пятница, 16 июня 1944г. Милая Китти!

Новые проблемы! Фру ван Даан совсем отчаялась, только и разговору о пуле в лоб, тюрьме, виселице и самоубийстве. Она ревнует Петера за то, что он больше доверяет мне, чем ей. Она обижается, что Дуссель никак не поддается ее кокетству, боится, что ее муж прокурит все деньги, полученные от продажи ее мехового манто, она ссорится, бранится, плачет, жалуется, смеется, а потом опять затевает ссору. Ну что делать с такой дурой и плаксой? Никто не принимает ее всерьез. Никакого самолюбия: всем жалуется, бегает по дому бог знает в каком виде. А хуже всего, что от этого Петер начинает грубить, ван Даан раздражается, а мама всех презирает. Да, обстановочка! Тут надо твердо запомнить одно правило: смейся над всем и не обращай ни на кого внимания! Звучит эгоистично, но на самом деле это единственное средство для того, кто сам для себя должен искать утешения.

Кралер снова получил вызов на четыре недели идти работать. Он пытается достать свидетельство от врача и письмо от фирмы и осво-

==567

бодиться от работ. Коопхойсу грозит операция желудка. Вчера в 11 часов все частные телефоны были выключены.

Анна

Пятница, 23 июня 1944 г. Милая Китти!

Ничего особенного не произошло. Англичане начали наступление на Шербур. Пим и ван Даан считают, что 10 октября мы будем свободны! Русские тоже участвуют в этой операции, вчера они начали наступление на Витебск, ровно, день в день, через три года после нападения немцев. У нас почти не осталось картофеля. Мы собираемся пересчитать все картофелины и разделить между нами, восемью. Пусть каждый сам решает, как ему выкрутиться.

Анна

Вторник, 27 июня 1944 г. Милая Китти!

Настроение великолепное, все идет блестяще. Шербур, Витебск и Жлобин взяты, много трофеев и пленных; пять немецких генералов убиты под Шербуром, двое взяты в плен. Теперь англичане могут выгружать на сушу все, что им надо, у них есть порт. Весь полуостров Котантен за три недели стал английским - гигантское достижение! За эти три недели с начала высадки не проходило и дня без дождей и гроз и тут, и во Франции, но плохая погода не мешает англичанам и американцам разворачивать свои войска - да еще как. Правда, ФАУпатроны (немецкое «чудо-оружие») действуют вовсю, но что значат эти ракеты? Небольшие повреждения в Англии и полные вранья газеты у «Моффй». Да, у них еще больше затрясутся поджилки, когда они услышат в своей «Мофрике», что «большевистская опасность» теперь уже действительно приближается!

Всех немецких женщин и детей, не работающих на оборону, эвакуируют<'йз прибрежной полосы в Гронинген, Исландию и Гельдерландию. Муссерт' заявил, что он наденет военную форму, если и тут начнется вторжение. Неужели этот толстяк будет драться? Мог бы и раньше уйти на фронт, в Россию! Финляндия в свое время отклонила мирные предложения, а теперь переговоры опять срываются. Вот дураки, потом пожалеют! Как ты думаешь, что с нами будет 27 июля?

Анна

' Руководитель фашистской организации в Голландии.

==568

Пятница, 30 июня 1944 г. Милая Китти!

Погода скверная или так: bad weather at a stretch to the 30-th of June'. Правильно? О, я уже неплохо знаю английский. Например, читаю «Идеальный муж» (со словарем). На фронте дела идут блестяще! Бобруйск, Могилев и Орша взяты, масса пленных. Здесь все ол райт, настроение тоже. Наши сверхоптимисты торжествуют. Элли переменила прическу, Мип на неделю взяла отпуск, вот и все новости.

Анна

Четверг, 6 июля 1944 г. Милая Китти!

Мне становится жутко, когда Петер говорит, что он когда-нибудь станет преступником или спекулянтом. Правда, это он говорит в шутку, но у меня такое чувство, будто он сам боится своего слабоволия. Я постоянно слышу и от Петера, и от Марго: «Да, если б я был такой сильный и храбрый, как ты... Если бы я могла так настойчиво добиваться своего, если б мне столько выдержки, ну, тогда...»

А на самом деле, разве это такая уж хорошая черта - не поддаваться ничьему влиянию? Правильно ли, что я слушаюсь только голоса своей совести? Честно говоря, я не представлю себе, как можно сказать: «Да, я слабый», - и так и оставаться слабым. Если знаешь за собой эту черту, почему не бороться с ней, не закалять волю? На это он мне ответил: «Потому что так «удобнее». Этот ответ меня, по правде говоря, расстроил. «Удобно!» Разве безделье, жизнь в сплошном самообмане тоже «удобна»? О нет, не может этого быть, это неправда, нельзя, чтобы лень и... деньги могли так развратить человека.

Я долго думала над тем, что мне ответить, как заставить Пита поверить в себя и, главное, исправиться. Добьюсь ли я чего-нибудь, не знаю.

Я часто мечтала - как хорошо было бы, если б кто-нибудь был бы со мной откровенен до конца, но только теперь вижу, как трудно целиком проникнуть в мысли другого человека и еще ему советовать, особенно потому, что для меня понятия «удобно» и «деньги» совершенно чужды и новы. Петер уже начинает искать во мне опору, а этого не должно быть, ни в коем случае. Людям такого склада, как Петер, трудно стоять на собственных ногах и еще труднее, если они живут сознательно, найти выход из тьмы всяких проблем! Я как-то сейчас топчусь на одном месте, но мне так хотелось бы найти объяснение для отвратительного понятия «удобство». Как ему объяснить, что то, что

ι Плохая погода вплоть до 30 июня (англ.).

==569

кажется таким выгодным и удобным, затянет его в омут, в такой омут, где нет ни друзей, ни опоры, откуда почти невозможно вынырнуть.

Все мы живем, не зная, зачем и для чего, живем с одной целью стать счастливыми, живем по-разному и все же одинаково. Мы трое выросли в хороших условиях, мы можем учиться, имеем возможность чего-то достигнуть, у всех нас есть основания надеяться на хорошую жизнь, и все же... все же мы сами должны заработать право на счастье. А это не так-то легко и просто. Завоевать счастье - значит трудиться ради него, быть хорошим, а не спекулировать и не лениться. Лень может казаться приятной, но только работа дает удовлетворение.

Мне непонятны люди, которые не любят работать, но ведь Петер не такой. Просто у него нет определенной цели перед глазами, он себя считает слишком глупым и ничтожным, чтобы чего-нибудь добиться. Бедный мальчик, он еще никогда не знал радости - дарить счастье другим, и этому я его не могу научить. Он ни во что не верит, с насмешкой говорит об Иисусе Христе, богохульствует, и, хотя я сама не ортодоксальна, меня каждый раз больно задевает, когда я вижу, какой он одинокий, какой неверующий, какой нищий.

Люди, у которых есть своя религия, должны быть рады, потому что не каждому дано верить в сверхъестественное. И вовсе не надо бояться наказания после смерти. Чистилище, ад, рай - все это понятия, в которых многие сомневаются, и все же та или другая религия все равно какая - удерживает человека на праведном пути. И дело тут не в страхе божьем, а в том, чтобы высоко нести свою честь, свою совесть. Какими прекрасными, какими добрыми были бы люди, если бы они каждый вечер перед сном припоминали события всего дня и решали - что было хорошо, что плохо!

Невольно каждый день они пытались бы стать лучше; проходит некоторое время - и действительно видишь, чего достиг. Этим способом может воспользоваться каждый, он ничего не стоит и каждому доступен. И тот, кто не знает, должен узнать, что «чистая совесть утраивает силу»!

Анна

<...><

...Де Вик, которая была в пересыльном лагере Вестерборк, рассказывает: «Я видела Анну Франк и Петера ван Даана каждый день. Они были всегда вместе... Глаза Анны сияли... У нее были такие свободные движения, такой прямой и открытый взгляд, что я говорила себе: «Да ведь она счастлива здесь...»

Дневник Анны Франк. - М., 1960. С.5-8;219-227.

К оглавлению

==570

НАДЯ РУШЕВА (1952-1969)

Школьница из Ленинграда, одаренная девочка, создавшая талантливые графические работы, иллюстрирующие произведения художественной литературы, а также свидетельствующие о богатом собственном воображении юной художницы.

В пять лет появляются первые рисунки: детские фигурки не застыли на нем наподобие неких треугольников на черточках-ножках - они сразу побежали на коньках. Отец читает вслух сказки, мифы Древней Греции, дочь слушает, делает свои наброски, развиваются феноменальная фантазия и зрительная память. Рисунки группируются в серии: «Подвиги Геракла», «Одиссея», «Илиада».

С десяти лет посещает она классы изостудии во Дворце пионеров на Ленинских горах, где своеобразие ее способностей замечают педагоги Л.А.Магницкая и А.В.Попов. Девочка не проходит обычной «школы», продолжает импровизировать по воображению. Ее композиции, панно вместе с выставками детского рисунка посылаются и за рубеж - в социалистические страны, а также в Италию, Японию, США.

Одиннадцать лет - знакомство с академиком В.А.Ватагиным. По совету Василия Алексеевича Надю не отдают в специальную школу: известный скульптор-анималист верит, что лучшим образом свое дарование разовьет сама девочка.

Мастерство становится поразительным. Надя работает чаще всего пером и чернилами - в привычной технике, которая не признает предварительных набросков и не терпит никаких поправок, без карандаша и резинки. Есть варианты, кое-что получается хуже, кое-что лучше, но каждое творение возникает в считанные минуты. Поэтому и колоссально творческое наследие Рушевой - около десяти тысяч рисунков. Но точной цифры пока нет. Надя дарила друзьям иногда по 60-70 своих рисунков. Многое не принималось в подсчет, как, например, графика на письмах, тетрадях. (Школьная промокашка вмещала иногда свыше десятка законченных фигур и сцен.) <...>

«Изобразительное искусство» выпустило альбом «Графика Нади Рушевой». Он стал уже библиографической редкостью, хотя тираж - 50 тыс. экземпляров. В альбоме 84 иллюстрации, из них 27 цветных.

В 1966 г. Рушева - гость Варшавы. В том же году семья переезжает на новую квартиру в новый район, в бывшее Царицыно-дачное. Восьмиклассница переходит в новую школу, помогает ее убирать, вместе с другими ходит на субботники, собирает металлолом, выезжает на уборку картофеля. Одноклассники только через несколько месяцев узнают со стороны, что Надя, которая на вечерах танцует лучше и веселее всех, - «та самая Рушева».

Окончив VIII класс, Надя уехала в Крым, в Артек, делегатом столичной пионерии на 3-й Всесоюзный слет юных ленинцев.

Приехав из Артека, Надя начинает переписку с новым другом, Аликом Сафаралиевым.