4.5.Взаимосвязь внутренней формы слова с внешней формой и значением

В теории внутренней формы слова А.А.Потебни заложена (рождается) идея содержательности формы.

А в самой теории слова идея содержательности внутренней формы как элемента слова является одним из главных ее моментов. Внутренняя форма слова понимается Потебней как явление одновременно и содержательное, и формальное.

Внутренняя форма – это «центр образа», один из признаков, преобладающий над всеми остальными и представляющий, замещающий их. Но слово в целом – трехэлементно; кроме внутренней формы, в нем есть значение и звуковая (внешняя) форма. Для того, чтобы слово после его возникновения начало жить и употребляться, необходимо живое взаимодействие всех трех составляющих его компонентов – взаимодействие внутренней формы со значением и формой внешней. Как происходит это взаимодействие?

1) С одной стороны, внутренняя форма определяет и форму внешнюю. Звук в слове, по Потебне, не просто звук как материал, подобный мрамору, из которого сделана статуя, или краске, которой написана картина, но «звук, уже сформированный мыслью» [176]. Звук в слове совсем не то же, что знак дорожного движения (ср. тех семиотиков, для которых и слово, и дорожный «кирпич» – одинаково «знаки»). Звук в слове не условен, не заменим (т.е. его нельзя произвольно или по сговору заменить другим), он связан.

И каким бы звук ни казался необъяснимым, считал Потебня, от него всегда тянутся нити к содержательности внутренней формы. Иногда эта связь очевидна (например, в звукоподражательных словах, вроде «кукушка»), иногда ее может открыть только тонкий и глубокий этимологический анализ, но в сознании человека, пусть неосознанно, но эта связь есть, сохраняется на уровне подсознания (конечно, по отношению к звукам родного языка прежде всего) [100].

«Каждый понимает слово по-своему, но внешняя форма слова проникнута объективною мыслью, независимою от понимания отдельных лиц. Только это дает слову возможность передаваться из рода в род; оно получает новые значения только потому, что имело прежние» [106]. Это очень важная и глубокая идея, я привожу ее здесь для того, чтобы подчеркнуть взаимосвязанность внешней формы с внутренней. Но в ней есть и другое содержание: внешняя форма как материальный носитель преемственности значений выполняет эту функцию только потому, что она не «чисто формальна»: она несет в себе след, отпечаток инвариантного, объективного содержания, сохраняющегося в слове при всех изменениях его значений в этимологической цепочке от момента его рождения до современного состояния. И все-таки взаимосвязь внешней формы с внутренней не стирает, не уничтожает их различий: «Внешняя форма нераздельна с внутреннею, меняется вместе с нею, без нее перестает быть сама собою, но тем не менее совершенно от нее отлична; особенно легко почувствовать это отличие в словах разного происхождения, получивших с течением времени одинаковый выговор [т.е. в омонимах – С.С.]: для малороссиянина слова мыло и мило различаются внутренней формой, а не внешнею» [175].¹

2) С другой стороны, внутренняя форма есть представление, которое направляет мысль к значению, т.е. ко всем тем многим признакам, которые замещает, «представляет» внутренняя форма, образ: «Представление есть известное содержание нашей мысли, но оно имеет значение не само по себе, а только как форма, в какой чувственный образ входит в сознание; она – только указание на этот образ и вне связи с ним, то есть вне суждения [т.е. содержания, значения (х) – С.С.], не имеет смысла» [147].

Следовательно, внутренняя форма открыта и по отношению к звуку, и по отношению к значению, она посредствует между ними. Она есть одновременно и форма, и содержание. По отношению к звуку она содержание. По отношению к значению она форма.

Процессуально слово воспринимается сначала как звук.

Но звук тут же вызывает ассоциацию, воспоминание о внутренней форме, – так сказать, воплощается, формируется в нее, а далее и внутренняя форма, в свою очередь, вызывает в сознании все представляемое ею содержание, всю совокупность признаков явления, обозначаемого словом.

А сущностно и структурно внутренняя форма («представление», «символ») «есть известное содержание нашей мысли, но оно имеет значение не само по себе, а только как форма, в какой чувственный образ входит сознание». «Внутренняя форма кроме фактического единства образа дает еще знание этого единства; она есть не образ предмета, а образ образа, то есть представление» [147].

Приведем еще одно определение структуры слова Потебни: «В слове есть, следовательно, два содержания: одно, которое мы выше называли объективным, а теперь можем назвать ближайшим этимологическим значением слова, всегда заключает в себе только один признак; другое – субъективное содержание, в котором признаков может быть множество. Первое есть знак, символ, заменяющий для нас второе… Первое содержание слова есть та форма, в которой нашему сознанию представляется содержание мысли. Поэтому, если исключить второе, субъективное содержание, то в слове останется только звук, то есть внешняя форма, и этимологическое значение, которое тоже есть форма, но только внутренняя. Внутренняя форма слова есть отношение содержания мысли к сознанию; она показывает, как представляется человеку его собственная мысль» [114].

Следовательно, в слове можно выделить, с одной точки зрения, одну форму (внешнюю) и два содержания (внутреннюю форму и значение) или, с другой точки зрения, одно содержание (значение) и две формы – внутреннюю и внешнюю. С любой из этих точек зрения внутренняя форма оказывается и формальным, и содержательным элементом структуры слова одновременно (подобно тому как в микрофизике квант – и частица, и волна). Таким образом, внутренняя форма – явление переходное, пограничное, и «граница» эта «прозрачна».