§ 4. Теория внутренней формы слова

1. Роль понятия внутренней формы в учении Потебни

Научное осмысление внутренней формы слова и обоснование этого понятия было исключительно важным для формирования и развития филологической концепции Потебни. Причем как для лингвистической, так и для литературоведческой ее составных частей.

С точки зрения литературоведческой, научное осмысление внутренней формы слова и выработанное им понятие внутренней формы стало для Потебни ключом, позволяющим открыть, проникнуть в секреты, в сущность поэтического творчества.

2. Основные функции внутренней формы.

Здесь мы пока только назовем, сформулируем эти функции.

Внутренняя форма – это:

1) главный инструмент образования, источник рождения новых слов, двигатель и средство «мыслеобразования», «мыслеформирования»;

2) источник образности языка;

3) с развитием внутренней формы, ее изменением, трансформацией и утратой связаны проблемы неόбразной – деловой, научной речи, той, которую Потебня, как и Веселовский, называл «прозой»;

4) внутренняя форма – важнейший, неотъемлемый элемент структуры литературного произведения;

5) внутренняя форма (в сочетании с внешней) – основа преемственности литературного и языкового развития. Начнем с последнего.

3. Внутренняя форма и история слова

Историю слова изучает ЭТИМОЛОГИЯ. Этимологическое исследование восстанавливает историческую цепочку слов, происходящих одно от другого, – вглубь от современного слова через предшествовавшие ему слова до самого древнего, первоначального слова, из которого выросла, вытекла вся цепочка. «Предшествующее слово точно так же связано со своим предшествующим, это опять со своим, – и так в недосягаемую глубину»¹. Идя вглубь истории слова, внутреннюю форму, считал Потебня, можно ощущать до тех пор, пока ясно ПРОИСХОЖДЕНИЕ слова в данной этимологической цепочке. Так вот, с точки зрения истории языка, значение ПРЕДШЕСТВУЮЩЕГО слова в этой цепочке есть внутренняя форма слова ПОСЛЕДУЮЩЕГО, родившегося из него. «В ряду слов того же корня, последовательно вытекающих одно из другого, всякое предшествующее может быть названо внутреннею формою последующего» [115]. При этом «всякое удачное этимологическое исследование приводит нас к открытию, что за значением известного слова лежит представление, образ» [534].

4. Сущность внутренней формы

В своих лингвистических работах Потебня выделил в языке множество слов, в которых достаточно заметны признаки, следы наглядного поэтического образа: окно (око), медведь (едящий мед); голубь (голубой), стол (стлать) и т.п.

Он сделал вывод о том, что именно этот образный признак, родившийся, выдвинувшийся на первый план при восприятии и при обозначении явления словом, становится в языке признаком, символом, замещающим или представляющим все явление и все значение слова в целом.

Такое представление или символ (он часто употребляет эти термины как взаимозаменяемые, как синонимы), он и называет внутренней формой слова. «Внутренняя форма есть центр образа, один из его признаков, преобладающих над всеми остальными. Это очевидно во всех словах позднейшего образования с ясно определенным этимологическим значением (бык – ревущий, волк – режущий, медведь – едящий мед, пчела – жужжащая и проч). Признак, выраженный словом, легко упрочивает свое преобладание над всеми остальными, потому что воспроизводится при всяком новом восприятии, даже не заключаясь в этом последнем, тогда как из остальных признаков образа многие могут лишь изредка возвращаться в сознание» [146 –147].

Так, при слове «золото» признак желтого цвета всегда возникает в сознании, тогда как другие признаки (вес, звук или иные, может быть, более существенные физические и химические свойства этого металла) могут и не «всплывать» в сознании, во всяком случае, большинство из них.

С точки зрения Потебни, признак, запечатленный во внутренней форме, является общепонятным для всех носителей данного языка; в других языках, особенно не родственных, слова с аналогичным значением могут иметь другую внутреннюю форму (вот почему так труден перевод поэтических текстов).