3.3. Понятие и признаки сверхимперативных норм по праву

зарубежных стран, не входящих в состав ЕС

Важно учитывать, что как Регламент Рим I, так и содержащаяся в его тексте дефиниция являются обязательными лишь для стран - членов ЕС. Таким образом, в государствах, не входящих в состав ЕС, вопрос об определении сверхимперативных норм целиком зависит от положений национального законодательства.

Государства по-разному решают данный вопрос.

Например, в законодательстве Белоруссии содержится лишь общее правило, устанавливающее приоритет действия "императивных норм права Республики Беларусь, регулирующих соответствующие отношения независимо от подлежащего применению права" (п. 1 ст. 1100 ГК Республики Беларусь) <158>. Однако, устанавливая данное правило, законодатель не называет ни понятия, ни признаков, которые позволили бы определить такие нормы, и оставляет решение данного вопроса на усмотрение суда, рассматривающего конкретный спор. Аналогичным образом данный вопрос решается в законодательстве Грузии, Киргизии, Украины и Республики Узбекистан.

--------------------------------

<158> Гражданский кодекс Республики Беларусь // URL: http://www.pravo.by/document/?guid=3871&p0=hk9800218.

В Республике Армения <159> и Республике Казахстан <160> отнесение норм к числу сверхимперативных осуществляется на основе единственного критерия - "особого значения нормы для обеспечения прав и интересов участников гражданского оборота".

--------------------------------

<159> Гражданский кодекс Республики Армения (ст. 1259) // URL: http://www.parliament.am/law_docs/050598H0239rus.html#G80.

<160> Гражданский кодекс Республики Казахстан (ст. 1091) // URL: http://online.zakon.kz/document/?doc_id=1013880#pos=5169;-85.

В провинции Квебек (Канада) в качестве единственного признака таких норм выступает "их особая цель". Так, согласно ст. 3076 ГК Квебека "применение норм, содержащихся в книге X ГК Квебека, посвященной вопросам международного частного права, не должно противоречить действующим на территории провинции Квебек нормам, которые ввиду их особой цели подлежат применению к отношению при любых условиях" <161>.

--------------------------------

<161> Civil Code of Quebec // URL: http://legisquebec.gouv.qc.ca/en/showdoc/cs/CCQ-1991.

Аналогичным образом данный вопрос решается в ст. 28 Закона Монако "О международном частном праве" 2017 г., в силу которой "положения настоящего Закона не затрагивают применения сверхимперативных норм (таких как нормы законов о полиции или безопасности), которые в силу их особой цели регулируют отношение императивно, вне зависимости от права, применимого в силу коллизионных норм" <162>.

--------------------------------

<162> Закон Монако "О международном частном праве" 2017 г. // URL: https://pravo.hse.ru/data/2018/01/16/1160435187/Закон%20Монако%20о%20МЧП%202017.pdf.

Схожее регулирование данного вопроса предусмотрено в Законе Республики Корея "О коллизии законов" 1962 г. (в ред. 2001 г.) <163>, согласно ст. 7 которого такие нормы понимаются как "предписания корейского права, которые ввиду их особой цели подлежат применению к отношению независимо от применимого права".

--------------------------------

<163> Закон Республики Корея "О коллизии законов" 1962 г. (в ред. 2001 г.) // URL: https://pravo.hse.ru/data/2015/10/28/1079745792/Корея%202001.pdf.

В соответствии со ст. 14 Закона Республики Македония "О международном частном праве" 2007 г. его положения "не препятствуют применению сверхимперативных норм Республики Македония, для которых в данном или иных законах прямо предусмотрено, что они применяются независимо от компетентного правопорядка" <164>. Как следует из указанной статьи, сверхимперативными являются лишь те положения, в тексте которых содержится указание на их "особый" характер. Таким образом, проблемы установления таких норм в данном государстве практически не возникает.

--------------------------------

<164> Закон Республики Македония "О международном частном праве" 2007 г. // URL: http://pravo.hse.ru/intprilaw/EE.

В КНР сверхимперативным нормам посвящена ст. 4 Закона КНР "О праве, применимом к трансграничным гражданско-правовым отношениям" <165>, согласно которой "если в праве КНР содержатся императивные нормы, подлежащие применению к гражданско-правовому отношению, осложненному иностранным элементом, то такие нормы должны быть применены". Однако Закон не содержит дефиниции таких норм и не называет признаков, которые позволили бы отграничить их от "обычных" императивных предписаний. В связи с этим важное значение для решения данного вопроса имеет разъяснение Верховного народного суда КНР от 10 декабря 2012 г. N 1 "О некоторых вопросах, связанных с применением Закона КНР "О праве, применимом к трансграничным гражданско-правовым отношениям" <166>. Согласно § 10 данного разъяснения сверхимперативные (mandatory) нормы представляют собой "положения, которые выражают социальные интересы КНР, не могут быть исключены посредством соглашения сторон и подлежат применению к отношениям, осложненным иностранным элементом".

--------------------------------

<165> Weizuo C. Chinese Private International Law Statute of 28 October 2010 // Bonomy A., Romano G.P. YB of Private International Law. 2010. Vol. XII. P. 36; Huo Z. Highlights of China's New Private International Law Act: From the Perspective of Comparative Law // Highlights of China's New Private International Law Act. 2011. 45 R.J.T. P. 652 - 653.

<166> Erlanuterungen des Obersten Volksgerichts zu Fragen des "Gesetzes der Volksrepublik China uber das anwendbare Recht auf zivilrechtliche Beziehungen mit Aubenberuhrung" (Teil 1). 10 Dezember 2012 // Max Planck Private Law Research Paper. 2013. N 13/25. S. 109 - 110.

Кроме того, в целях содействия судам в решении вопроса об установлении таких норм в разъяснении перечисляются те сферы, в которых существуют сверхимперативные нормы: 1) защита интересов работников; 2) обеспечение безопасности пищевых продуктов и здоровья населения; 3) экологическая безопасность; 4) поддержание стабильности финансовой системы государства (нормы валютного контроля); 5) антимонопольное законодательство; а также 6) иные сферы, в которых необходимо принятие таких норм (§ 10 разъяснения) <167>.

--------------------------------

<167> Leibkuchler P. Erste Interpretation des Obersten Volksgerichts zum neuen Gesetz uber das Internationale Privatrecht der VR China // Max Planck Private Law Research Paper. 2013. N 13/25. S. 95 - 96.

Особенности имеет также подход, используемый в Новой Зеландии, где для признания нормы сверхимперативной требуется соблюдение одного из следующих условий <168>:

1) нацеленность нормы на защиту интересов отдельных категорий лиц, являющихся уникальными для Новой Зеландии (например таких, как защита интересов народа маори); либо

2) нацеленность нормы на защиту частных интересов, выражающих основополагающие права человека (такие как запрет дискриминации) и являющихся неотъемлемыми и неотчуждаемыми (например, закрепленные в Билле о правах 1990 г., Акте Новой Зеландии "О правах человека" 1993 г., Международном пакте о гражданских и политических правах и др.).

--------------------------------

<168> Hadfield Chr. Interfering with Choice of Law: The Employment Relations Act 2000 as Overriding Mandatory Rules. Dis. Otago, 2016. P. 20.

В ОАЭ вопрос об определении сверхимперативных норм решается в судебной практике. Например, в деле, рассмотренном в 1996 г., Кассационный суд Дубая (ОАЭ) указал, что сверхимперативные нормы представляют собой "положения, принятые в целях защиты публичных интересов государства, и из формулировки или контекста которых следует намерение законодателя применять их для регулирования определенных отношений независимо от подлежащего применению права" <169>.

--------------------------------

<169> Dubai Court of Cassation. 28.01.1996. N 252/1995 // Grose M. Construction Law in the United Arab Emirates and the Gulf. 2016. P. 45.

Схожая дефиниция содержится в решении Кассационного суда Дубая по другому делу <170>: "Сверхимперативными являются положения, направленные на достижение публичных (политических, социальных или экономических) интересов ОАЭ, составляющих высшие ценности государства и общества".

--------------------------------

<170> Dubai Court of Cassation. 22.02.2009. N 280/2008 // Grose M. Op. cit. P. 45.

Аналогичная дефиниция используется и в бразильской доктрине, где сверхимперативные предписания (leis de aplicacao imediata) понимаются как "частноправовые нормы, необходимые для соблюдения всеми лицами в целях обеспечения политической, социальной и экономической организации государства" <171>.

--------------------------------

<171> См., напр.: Araujo N. Contratos Internacionais. 2 ed. Rio de Janeiro, 2000. P. 33; Lima Marques C., Jacques D.C. Op. cit. P. 66, 69.

Отдельные страны (Доминиканская Республика, Черногория, Сербия и Уругвай) включили в свое национальное законодательство дефиницию, закрепленную в п. 1 ст. 9 Регламента Рим I. Аналогичным образом данный вопрос решается в проекте Типового закона "О международном частном праве" 2014 г., подготовленном Организацией по гармонизации торгового права стран Карибского бассейна (OHADAC) <172>. Так, согласно п. 1 ст. 69 данного документа "положения главы I настоящего раздела (раздела III "Определение применимого права". - О.З.) не препятствуют применению норм, соблюдение которых имеет существенное (essential) значение для защиты публичных интересов стран Карибского бассейна, таких как их политическое, социальное или экономическое устройство, в той мере, в какой они требуют применения к любой ситуации, подпадающей под сферу их действия".

--------------------------------

<172> OHADAC Model Law on Private International Law 2014 // URL: http://www.ohadac.com/textes/5/draft-ohadac-model-law-relating-to-private-international-law.html.

Положения о сверхимперативных нормах содержатся также в целом ряде международных договоров (например, Гаагской конвенции о праве, применимом к агентским соглашениям, 1978 г., Гаагской конвенции о праве, применимом к трастам, и об их признании 1985 г.), а также источниках негосударственного регулирования (lex mercatoria) (Принципах международных коммерческих договоров УНИДРУА 2016 г., Гаагских принципах по выбору права, применимого к международным контрактам, 2015 г. и др.). Однако, закрепляя возможность их применения, данные документы не содержат ни дефиниции, ни признаков, позволяющих установить такие предписания, что обусловлено различиями в подходах к решению данного вопроса, используемых в разных странах.

Данный вывод находит свое подтверждение в комментарии к Принципам УНИДРУА, где прямо отмечается, что данный документ намеренно уходит от установления дефиниции сверхимперативных норм, оставляя решение этого вопроса на усмотрение национального законодателя <173>.

--------------------------------

<173> UNIDROIT Principles of International Commercial Contracts 2016: Commentary // URL: http://www.unidroit.org/instruments/commercial-contracts/unidroit-principles-2016.

Аналогичным образом данный вопрос решен в подготовительных материалах к Гаагским принципам 2015 г. В частности, при обсуждении ст. 11 проекта Принципов мнения членов рабочей группы разделились: одни ученые выступали за включение в текст документа дефиниции, содержащейся в Регламенте Рим I (п. 1 ст. 9), другие - против <174>. В итоге рабочая группа пришла к выводу о том, что существенные различия в понимании данного вида норм в различных странах, а также неопределенность, свойственная закрепленной в Регламенте Рим I дефиниции сверхимперативных норм (overriding mandatory provisions), сделали невозможным закрепление в Гаагских принципах их дефиниции <175>.

--------------------------------

<174> Dickinson A. The Role of Public Policy and Mandatory Rules within the Proposed Hague Principles on the Law Applicable to International Commercial Contracts - Updating Note // Legal Studies Research Paper. N 12/28. October 2012. P. 2.

<175> Consolidated Version of Preparatory Work Leading to the Draft Hague Principles on the Choice of Law in International Contracts. Drawn by Permanent Bureau. Preliminary Document N 1 of 01.10.2012 // URL: http://assets.hcch.net/docs/9436c200-bc46-40b7-817e-ae8f9232d306.pdf/.