4.2. Право Российской Федерации

Несмотря на то что в отечественном семейном законодательстве не содержится предписаний о сверхимперативных нормах (нормах непосредственного применения), в доктрине широкое распространение получила точка зрения о возможности квалификации в качестве таковых отдельных предписаний Семейного кодекса РФ (далее - СК РФ). В обоснование своей позиции ученые ссылаются на положения ст. 4 СК РФ, согласно которой "к имущественным и личным неимущественным отношениям между членами семьи, не урегулированным семейным законодательством, применяется гражданское законодательство постольку, поскольку это не противоречит существу семейных отношений" <633>. Несмотря на то что в данной статье речь идет об общих началах семейного и гражданского законодательства (а не об общих началах международного частного права), для решения вопросов, не урегулированных СК РФ, по аналогии могут применяться предписания ГК РФ, в том числе и положения ст. 1192 ГК РФ о сверхимперативных нормах (нормах непосредственного применения).

--------------------------------

<633> См.: Федосеева Г.Ю. Брачно-семейные отношения как объект международного частного права Российской Федерации: Дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2006. С. 163.

При этом, так же как и в иных сферах общественных отношений, перечень сверхимперативных норм семейного законодательства отсутствует, а отнесение предписаний к числу таковых осуществляется в основном на доктринальном уровне.

Например, Г.Ю. Федосеева относит к числу таковых следующие предписания СК РФ: ст. 12 (о взаимном добровольном согласии на заключение брака); ст. 16 (об основаниях прекращения брака); ст. ст. 80 и 87 (об обязанностях родителей по содержанию своих несовершеннолетних детей и об обязанностях детей по содержанию своих нетрудоспособных нуждающихся родителей); ст. 90 (о праве бывшего супруга на получение алиментов); а также предписания о круге лиц, имеющих право на получение алиментов, и минимальном размере алиментов <634>.

--------------------------------

<634> Федосеева Г.Ю. Институт императивных норм и применение ст. 1192 ГК РФ к брачно-семейным отношениям по аналогии закона // Lex russica. 2005. N 2. С. 373; Она же. Алиментные обязательства в международном частном праве // Lex russica. 2007. N 2. С. 381.

Однако такой подход к определению круга сверхимперативных норм (норм непосредственного применения) является неоправданно широким. Признавая таковыми целый ряд предписаний СК РФ, ученый не называет критериев, на основе которых она решает данный вопрос. В этой связи не совсем понятным является отнесение к числу таковых положений ст. 16 СК РФ (об основаниях расторжения брака). Указанная норма не затрагивает основополагающих интересов государства и общества, не представляет она особой значимости и для защиты прав и интересов супругов, а также интересов семьи в целом. Поэтому ст. 16 СК РФ не может рассматриваться в качестве сверхимперативной (нормы непосредственного применения) в значении п. 1 ст. 1192 ГК РФ. Аналогичные замечания справедливы и по отношению к иным нормам, приводимым Г.Ю. Федосеевой. Кроме того, использование подобного подхода (без указания конкретных причин для отнесения норм к числу сверхимперативных) в конечном итоге может привести к тому, что и другие "обычные" императивные нормы отечественного семейного законодательства будут толковаться как сверхимперативные (нормы непосредственного применения), что, в свою очередь, приведет к необоснованному ограничению применения иностранного права.

Другой известный ученый Н.И. Марышева рассматривает в качестве сверхимперативных (норм непосредственного применения) положения п. 3 ст. 42 СК РФ (об условиях, включение которых в брачный договор недопустимо) <635>. К числу таковых относятся, в частности, предписания о недопустимости ограничения (1) право- и дееспособности супругов, (2) их права на обращение в суд за защитой своих прав и интересов, (3) распределения прав и обязанностей супругов в отношении детей (например, по поводу их воспитания), а также о недопустимости (4) ограничения права нетрудоспособного нуждающегося супруга на получение содержания и (5) включения в договор иных условий, ставящих одного из супругов в крайне неблагоприятное положение.

--------------------------------

<635> Марышева Н.И. Семейные отношения с участием иностранцев: правовое регулирование в России. М., 2007. С. 77 - 78; Марышева Н.И., Муратова О.В. Брачный договор в международном частном праве: правовое регулирование в России и ЕС // Журнал российского права. 2014. N 6. С. 101 - 111.

С такой квалификацией рассматриваемых предписаний (п. 3 ст. 42 СК РФ) можно согласиться. Их основной целью является защита прав и интересов супругов (а применительно к положению о недопустимости распределения прав и обязанностей в отношении детей - защита интересов ребенка). Кроме того, они соответствуют иным критериям, соблюдение которых необходимо для признания положения сверхимперативным (нормой непосредственного применения), имеют важное значение и являются необходимыми для достижения указанных целей. Об особом характере анализируемой нормы свидетельствует также п. 2 ст. 44 СК РФ, устанавливающий ничтожность условий брачного договора, нарушающих положения п. 3 ст. 42 СК РФ. Таким образом, данная норма может рассматриваться как имеющая "особое значение" и, как следствие, быть признана сверхимперативной (нормой непосредственного применения) в значении п. 1 ст. 1192 ГК РФ.

По мнению В.А. Канашевского, сверхимперативным (нормой непосредственного применения) может быть также признано предписание п. 3 ст. 42 СК РФ (о запрете регулирования брачным договором личных неимущественных прав супругов) <636>. Аналогичной точки зрения придерживается И.Г. Медведев <637>.

--------------------------------

<636> Канашевский В.А. Международное частное право: Учебник. С. 587.

<637> См.: Медведев И.Г. Международное частное право и нотариальная деятельность. М., 2005. С. 209.

Однако с такой позицией нельзя согласиться. При отсутствии особой значимости указанных положений для защиты прав и интересов супругов, а также интересов семьи в целом такой запрет приведет к неоправданному ограничению их автономии воли и является нецелесообразным. Аналогичным образом данный вопрос решается во многих странах (например, в США), где включение в брачный договор условий, регулирующих личные неимущественные права супругов, считается допустимым. Например, согласно ст. 3 Единообразного закона США о добрачном договоре 1983 г. (Uniform Premarital Agreements Act) "брачный договор может регулировать в том числе личные права и обязанности супругов (выбор места жительства, планирование карьеры и т.п.), при условии что это не противоречит публичному порядку или уголовному законодательству США" <638>. В 2012 г. данный документ был заменен Единообразным законом о добрачных и брачных договорах (Premarital and Marital Agreements Act), который не регулирует данный вопрос, в то же время не запрещая включать соответствующие положения в текст брачного договора <639>.

--------------------------------

<638> Uniform Premarital Agreements Act 1983 // URL: www.uniformlaws.org/.../premarital%20agreement/upaa_final_83.pdf.

<639> Premarital and Marital Agreements Act 2012 // URL: www.uniformlaws.org/.../premarital%20and%20marital%20agreements/2012 _pmaa_final.pdf.

Схожей позиции придерживается О.Ю. Малкин, который справедливо отмечает, что "указанное ограничение содержания брачного договора обусловлено не его сверхимперативным характером, а правилами п. 1 ст. 1187 ГК РФ, согласно которым квалификация содержащихся в российских коллизионных нормах понятий осуществляется по российскому праву" <640>. Как следствие, при рассмотрении данного вопроса российский суд будет исходить из дефиниции брачного договора, закрепленной в ст. 40 СК РФ и определяющей его как "соглашение лиц, вступающих в брак, или супругов, регулирующее исключительно их имущественные права и обязанности".

--------------------------------

<640> Малкин О.Ю. Выбор права участниками семейных отношений, осложненных иностранным элементом: проблемы и перспективы законодательного регулирования // Российский ежегодник международного права. 2009. СПб. С. 181 - 192.

С точки зрения В.Л. Толстых, сверхимперативными (нормами непосредственного применения) являются положения ст. ст. 124 - 133 СК РФ, касающиеся усыновления <641>. По мнению ученого, такая квалификация указанных предписаний следует из ст. 165 СК РФ, согласно которой "при усыновлении иностранными лицами в России ребенка, являющегося российским гражданином, соблюдение требований, предусмотренных ст. 124 - 133 СК РФ, является обязательным".

--------------------------------

<641> Толстых В.Л. Указ. соч. С. 368.

Вместе с тем в науке высказывается и иная точка зрения по данному вопросу. Так, Н.И. Марышева справедливо отмечает, что "нормы ст. 125 - 126 СК РФ содержат правила процессуального характера и, как следствие, в любом случае подлежат применению на территории России" <642>. Поэтому их квалификация в качестве сверхимперативных норм (норм непосредственного применения) является излишней.

--------------------------------

<642> Комментарий к Семейному кодексу РФ / А. Нечаева, Н. Летова, Н. Марышева, Е. Кулагина, А.М. Рабец. 2011 (автор комментария к ст. 165 СК РФ - Марышева Н.И.).

К числу сверхимперативных (норм непосредственного применения) в доктрине также относят положения ст. 14 СК РФ (об обстоятельствах, препятствующих заключению брака) <643>. Согласно данной норме "не допускается заключение брака между лицами, хотя бы одно из которых уже состоит в браке; близкими родственниками; усыновителями и усыновленными; а также лицами, хотя бы одно из которых признано судом недееспособным вследствие наличия у него психического расстройства". По мнению ученых, вывод об особом характере указанной нормы следует из п. 2 ст. 156 СК РФ, в силу которого "при заключении брака на территории России необходимо соблюдение требований ст. 14 СК РФ".

--------------------------------

<643> Баратянц Н., Кабатова Е.В. Отдельные соображения о современном развитии международного частного права // Россия в контексте международного развития: международное частное право, защита культурных ценностей, интеллектуальная собственность, унификация права. Бремен, Киль, М., 2004. С. 49 - 52; Грачев В.В. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть третья: Учеб.-практ. комментарий (постатейный) / Под ред. А.П. Сергеева. М., 2011.

Однако не все авторы соглашаются с такой квалификацией рассматриваемой нормы. Например, с точки зрения В.А. Канашевского, в данном случае правильнее говорить не о сверхимперативных нормах (нормах непосредственного применения), а о таком явлении международного частного права, как "кумуляция" <644>. Иными словами, речь идет о коллизионной норме, предполагающей необходимость учета законодательства одновременно двух государств: (1) права страны, гражданство которой имеет лицо, вступающее в брак, - для определения условий заключения брака; и (2) законодательства Российской Федерации (ст. 14 СК РФ)) - в части определения обстоятельств, препятствующих заключению брака. Аналогичной позиции придерживается В.П. Звеков <645>.

--------------------------------

<644> Канашевский В.А. Международное частное право: Учебник. С. 92.

<645> Звеков В.П. Коллизии законов в международном частном праве. С. 143.

Таким образом, в настоящее время в отечественной доктрине отсутствует единая позиция по вопросу об определении перечня сверхимперативных норм (норм непосредственного применения) семейного законодательства Российской Федерации. Проблема осложняется и тем фактом, что в отличие от других сфер практика применения таких норм судами практически отсутствует. Так, за время существования в отечественном законодательстве ст. 1192 ГК РФ не удалось установить ни одного случая применения судами, рассматривающими споры, возникающие из трансграничных брачно-семейных отношений, положений о сверхимперативных нормах (нормах непосредственного применения).

Как следствие, представляется необходимым решить данный вопрос либо на законодательном уровне (путем включения положения о сверхимперативных нормах (нормах непосредственного применения) в СК РФ <646> (по аналогии с оговоркой о публичном порядке) (ст. 167 СК РФ))), либо на уровне разъяснения Пленума Верховного Суда РФ. При этом наиболее целесообразным является именно второй способ решения указанной проблемы, то есть включение соответствующего положения в текст разъяснения Верховного Суда РФ по вопросу применения ст. 1192 ГК РФ.

--------------------------------

<646> Аналогичная позиция высказывается в работах Г.Ю. Федосеевой. См.: Федосеева Г.Ю. Указ. соч. С. 143 - 144.

В указанном разъяснении следует, в частности, указать на возможность применения сверхимперативных норм (норм непосредственного применения) к трансграничным брачно-семейным отношениям и определить примерный перечень таких предписаний в отечественном семейном законодательстве.

При этом в целях решения вопроса об установлении таких норм необходимо прежде всего руководствоваться положениями ст. 1 СК РФ, закрепляющей основные начала (принципы), лежащие в основе регулирования брачно-семейных отношений в России. К числу таких начал в п. 1 данной статьи отнесены принципы: взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, а также беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав и их судебной защиты. Пункт 3 данной статьи дополняет указанный перечень принципами добровольности брачного союза мужчины и женщины, равенства прав супругов в семье, заботы о детях (в частности, установления приоритета их семейного воспитания, заботы об их благосостоянии и развитии), а также обеспечения приоритетной защиты прав и интересов несовершеннолетних и нетрудоспособных членов семьи. При этом многие из установленных в данной статье принципов нашли свое закрепление в Конституции РФ, что свидетельствует об их особой значимости для государства и общества. В частности, п. 2 ст. 7 и ст. 38 Конституции РФ провозглашают государственную поддержку семьи, материнства, отцовства и детства в качестве одного из приоритетных направлений социальной политики России. Рассматриваемая норма также является императивной и имеет безусловный характер действия, не допуская отступление от нее ни при каких условиях. Таким образом, ст. 1 СК РФ соответствует всем критериям, необходимым для признания нормы сверхимперативной (нормой непосредственного применения), и может быть признана таковой.

К числу сверхимперативных (норм непосредственного применения) можно отнести положения п. 2 ст. 54 СК РФ, устанавливающие основополагающие права ребенка, такие как право жить и воспитываться в семье (насколько это возможно), знать своих родителей, право на их заботу, воспитание, обеспечение его интересов, всестороннее развитие, уважение человеческого достоинства, а также совместное проживание с родителями. Такая квалификация указанных предписаний обусловлена их целью, заключающейся в обеспечении фундаментальных прав и интересов ребенка, находящих свое закрепление в Конституции РФ (ст. 38), а также основных международных договорах Российской Федерации в данной сфере (например, Конвенции о правах ребенка); принципиальной значимостью и необходимостью таких норм для защиты перечисленных интересов, а также их соответствием иным критериям, необходимым для признания нормы сверхимперативной (нормой непосредственного применения).

Таковым следует также признать правило ст. 55 СК РФ (о праве ребенка на общение с родителями и другими родственниками). Во-первых, указанная норма направлена на обеспечение прав и интересов детей, защита которых провозглашена в качестве одного из приоритетных направлений государственной политики Российской Федерации (п. 2 ст. 7 и п. 2 ст. 38 Конституции РФ). Во-вторых, рассматриваемое предписание носит императивный характер и не допускает возможности отступления от него. В-третьих, эта норма имеет особое значение и является необходимой для достижения преследуемых ею целей, поскольку ее неприменение приведет к нарушению прав ребенка на общение со своими родителями (заменяющими их лицами) и другими родственниками. В-четвертых, она имеет безусловный характер действия, поскольку ее применение не ставится в зависимость от каких-либо условий. Данный вывод следует из формулировки ст. 55 СК РФ, согласно которой ни расторжение брака, ни признание его недействительным, ни раздельное проживание родителей (в том числе на территории разных государств) не влияют на права ребенка. Таким образом, рассматриваемая норма соответствует всем условиям, необходимым для признания ее сверхимперативной (нормой непосредственного применения) в значении п. 1 ст. 1192 ГК РФ.

По этой же причине таковым можно признать предписание п. 1 ст. 65 СК РФ, устанавливающее недопустимость осуществления родительских прав в противоречии с интересами детей и, в частности, запрещающее причинение вреда физическому и психическому здоровью детей, а также их нравственному развитию.