4. Культурно-историческое значение

РЕФОРМАЦИОННОГО ПРОЦЕССА

В религиоведческой литературе Реформация чаще всего трак-

туется как эпоха рождения протестантских исповеданий, как их

бурная и смутная предыстория. Между тем действительные куль-

турные и социально-исторические результаты реформационного

процесса куда более внушительны.

Реформация не резюмируется в протестантизме. Это несомненно

даже с чисто конфессиональной точки зрения. Реформация индуци-

рует существенные новообразования внутри католической церкви

(ярчайший тому пример - педагогика иезуитов). Но дело не толь-

ко в этом. Еще существеннее, что Реформация, как в своем ис-

ходном пункте, так и в своих итогах, вообще выводит за пределы

религиозно-теологических задач. В оболочке ожесточенных споров

о таинствах, догматах и символах веры совершилось преобразова-

ние нравственных и социальных ориентаций, - пожалуй, самое

решительное за всю многовековую историю христианско-католичес-

кой Европы.

Первым из европейских мыслителей это увидел Гегель. В ряде

ранних его произведений, а также в соответствующих разделах

<Философии истории> содержатся достаточно определенные указа-

ния на то, что корни новой рациональности, нового самосознания,

нового отношения к труду и обогащению, отличающих Западную

Европу XVIII-XIX столетий, надо искать в реформационном про-

цессе. Спекулятивная догадка Гегеля превратилась в проработан-

ную гипотезу и получила серьезное документальное подтверждение

в немецких историко-культурных исследованиях конца XIX -

начала XX вв.

Э. Трельч продемонстрировал существенную роль реформатор-

ской .теологии в становлении концепта автономной моральности,

неизвестного традиционным обществам Запада и Востока. Г. Йел-

линек показал, что великая идея прав человека и гражданина вы-

ковывалась в горниле Реформации и последовавшей за нею борьбы

за веротерпимость. М. Вебер увидел в протестантской мирской ас-

кезе фермент разложения традиционной натурально-хозяйственной

парадигмы, важнейший фактор становления новой, предприни-

мательской этики (в его терминологии - "духа капитализма"), а

затем и самой рентабельной экономики.

В русской философии значение Реформации как жестокого,

драматичного и вместе с тем духовно-продуктивного общецивилиза-

ционного преобразования раньше всех разглядел П. Я. Чаадаев.

В его <Первом философическом письме> говорится: "Пускай

поверхностная философия сколько угодно шумит по поводу

религиозных костров, зажженных нетерпимостью, - что касается

нас, мы можем только завидовать судьбе народов, которые в этом

столкновении убеждений, в этих кровавых схватках в защиту истины

создали себе мир понятий, какого мы не можем себе даже и пред-

ставить, а не то, что перенестись туда телом и душою, как мы на

это притязаем"^.

Отечественная литература о Реформации, появившаяся в

XIX в., скудна и тенденциозна, что в немалой степени объяснялось

установками официальной православной идеологии. Оригинальная

позиция Чаадаева получает признание и развитие лишь в философ-

ско-исторических рассуждениях представителей русского неолибе-

рализма (у П. И. Новгородцева, Н. Н. Алексеева, С. Л. Франка).

Но особо значимым следует признать подход, отстаивавшийся

С. Н. Булгаковым. В одной из известнейших его публикаций мы

находим следующее программное заявление: "Каково бы ни было

наше отношение к реформационной догматике и вообще к протес-

тантизму, но нельзя отрицать, что реформация вызвала огромный

религиозный подъем во всем западном мире, не исключая и той его

части, которая осталась верна католицизму, но тоже была принуж-

дена обновиться для борьбы с врагами. Новая личность европей-

ского человека, в этом смысле, родилась в реформации (и это

происхождение ее наложило на нее свой отпечаток), политическая

свобода, свобода совести, права человека и гражданина были также

провозглашены реформацией (в Англии); новейшими исследова-

ниями выясняется также значение протестантизма, особенно в

реформатстве, кальвинизме и пуританизме, и для хозяйственного

развития, при выработке индивидуальностей, пригодных стать ру-

ководителями развивавшегося народного хозяйства. В протестан-

тизме же преимущественно развивалась и новейшая наука, и осо-

бенно философия. И все это развитие шло со строгой исторической

преемственностью и постепенностью, без трещин и обвалов"^.

С. Н. Булгаков печется не просто об устранении пробела в оте-

чественных исследованиях истории западноевропейской культуры.

Пристальное внимание к реформационному процессу рассматрива-

ется им как существенная компонента в назревшей переориентации

русской историософской мысли: "Наша интеллигенция в своем за-

падничестве не пошла дальше внешнего усвоения новейших поли-

тических и социальных идей Запада, причем приняла их в связи с

наиболее крайними и резкими формами философии просветитель-

ства". Для нее совершенно не видна "роль "мрачной" эпохи сред-

невековья, всей реформационной эпохи с ее огромными духовными

приобретениями, все развитие научной и философской мысли по-

мимо крайнего просветительства". Проникновение в тайну Рефор-

мации - это, по мнению Булгакова, стратегическое направление

борьбы "за более углубленное, исторически сознательное запад-

ничество"^.

Эпоха Возрождения и Реформации более любых других отвеча-

ет понятию диалектического опыта духа. На первый взгляд,

дух - начало просветленное и ни в каких метаморфозах, ни в каких

вразумляющих испытаниях истории не нуждается. В действительности

это не так. Дух в форме разума, сопряженного с эстетическим и

нравственным чувством, впадает в иллюзию антропоморфизма и

титанизма. Дух как вера, утверждающая себя на Писании,

приходит к конфликту толкований, а затем - к конфессиональной

нетерпимости, которая в конце XVI - начале XVII века превраща-

ется в настоящее цивилизационное бедствие. Неудивительно, что в

этот период новой универсальной установкой западноевропейской

философии делается скептицизм. Образованные и мыслящие пред-

ставители разных вероисповеданий сходятся на формуле "сомне-

ние против самомнения^', имея в виду как амбиции умозритель-

ного познания, так и амбиции самой веры. Не соблазняясь утопией

единомыслия, философия упорно работает над предпосылками

согласия и терпимого сосуществования многообразных духовных

миров. В центре ее внимания оказывается прояснение элементар-

ных (пусть немногих, но зато уж общезначимых) очевидностей

восприятия и суждения, совести и ума.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Ильин И. А. Сочинения: В 2 т. М. 1993. Т. 1. С. 55. 2 Там же.

3 Там же. С. 55-56.

* В отечественной литературе последнего времени такая попытка

была предпринята Т. И. Ойзерманом (см. <Философия эпохи ран-

них буржуазных революций>. М., 1983. С. 14-19).

S Это сделано в сочинении <Против небесных пророков>, об-

личавшем анабаптистов, Томаса Мюнцера и других теологических

комиссаров крестьянской войны, позволявших себе самые риско-

ванные игры с откровением Святого Духа.

в См., например, <Культура эпохи Возрождения и Реформа-

ции>. М., 1981. С. 91.

7 Неудивительно, что в конце XVI - начале XVII вв. протестант-

ские университеты считались наилучшими для занятия опытными нау-

ками (об этом и об общем отношении Реформации к схоластике см.:

Соловьев Э. Ю. Прошлое толкует нас. М., 1991. С. 84-98).

^ Вопрос о своеобразии и цивилизационном значении реформа-

ционной парадоксии впервые в отечественном религиоведении

очерчен Д. И. Фурманом (см.: Философия эпохи ранних буржуаз-

ных революций. М., 1983. С. 69-98).

^ Цит. по кн.: Маркиш С. П. Знакомство с Эразмом из Роттер-

дама. М., 1971. С. 175.

^ Эразм Роттердамский. Похвала Глупости. М., 1960. С. 62.

II Источники по истории Реформации. Вып. 1. М., 1906.

С. 4,20.

12 Luther J. Studiensausgabe. B., 1979. Bd. 1. S. 114.

13 Ludolphy J. Die 95 Thesen Martin Luthers. Gmb.-Berlin, 1967.

S. 20.

**

r-^i

^ В качестве важнейшего экзистенциально-философского симво-

ла "второе рождение" исследуется в работах М. Мамардашвили

(см., например, <Как я понимаю философию>. С. 100, 201, 207).

IS В четвертом Тезисе Лютер выражает это следующим образом:

"Наказание остается за мной до той поры, пока со мной остается нена-

висть к себе самому - а таково истинное покаяние сердца - то есть

до вступления в царство небесное" (Ludolphy J. Ор. cit. S. 20).

1в До Реформации выражение "профессия" употреблялось толь-

ко применительно к священнослужителям. В языке протестантов

оно впервые приобрело тот смысл, который подразумевается в нем

сегодня, т. е. - любой род занятий, выполняемых квалифициро-

ванно и ответственно.

17 Лютер М. Время молчания прошло // Избр. произведения

1520-1526 гг. Харьков, 1992. С. 126. 18 Там же. С. 141, 19 Там же.

С. 134. 20 Там же. С. 137. 21 Там же.

22 "Невозможно запретить кому-либо силой или повелеть верить \

так, а не иначе"; "сердце невозможно приневолить, ибо оно разо-

рвется" (Там же. С. 134). 23 Там же. С. 137-138. 24 Там же. С. 82.

25 Локк Дж. Избранные философские произведения: В 2 т. М., l

1960. Т. 2. С. 7-8. ^

26 Чаадаев П. Я. Сочинения. М., 1989. С. 30-31.

27 Вехи. Из глубины. М., 1991. С. 40. 28 Там же. С. 42.