§ 1. Национальное возрождение болгарского народа

и идеи воссоздания Болгарского государства

в конце XVIII — первой половине XIX в.

Разрушение турками-османами средневекового Болгарского го­сударства и ликвидация Тырновской патриархии означали унич­тожение институтов, в которых воплощалась административная, экономическая, политическая и духовная жизнь болгарского на­рода. Завоеватели установили новую систему управления, которая являлась синтезом государственных традиций народов Ближнего Востока и Византии. Страна была разделена на эялеты и санджа­ки. Вся власть (военная, административная, судебная и финансов вая) сосредоточивалась в руках вали, или пашей — верховных на­чальников областей.

Османское владычество надолго задержало общественно-поли­тический прогресс болгарского народа. Он оказался к тому же по сравнению с другими подданными султана в самом неблагоприят­ном положении, ибо болгарские земли, особенно их южная часть, составляли опорную базу турецкого владычества на юго-востоке Европы. Власть турецкой феодальной системы в Болгарии была более сильной, чем на окраинах империи. Она дополнялась гнетом греческого духовенства и фанариотов. Поскольку по размеру тер­ритории, численности населения, месту в экономике империи, поли­тическому и военному значению болгарские земли были очень важ­ны, Порта прилагала все силы, чтобы удержать их под своей вла­стью. В болгарских землях была значительной турецкая колониза­ция, там были поселены также и другие мусульманские народы — татары, черкесы, албанцы и обычно находилось много военных ча­стей.

После уничтожения в результате завоевания болгарского фео­дального класса общество не выделило такового. Поэтому в XVIII—XIX столетиях основными сословиями среди болгар были феодально-зависимые крестьяне и городское ремесленное и торго­вое население. Из этой среды и шло формирование болгарского буржуазного класса. Его первой социальной группой была торго­вая прослойка. В период бунтов киржалиев и междоусобиц аянов многие торговцы были вынуждены искать безопасности в Молдове и Валахии, австрийских владениях, в России. В результате возник­ли колонии болгарских торговцев в Бухаресте, Крайове, Брашове, а отдельные из них появились в Москве, в новом русском портовом городе — Одессе Очень важную роль в жизни болгарского народа в период ту­рецкого господства играли сельские общины, которые были вклю­чены в османскую феодальную систему и в известной мере узако­нены. Общинную организацию имело и городское население. Хотя притеснения общин со стороны турецких властей постепенно уси­ливались, а общинные земли расхищались, в результате больших усилий и самозащиты крестьян общины сохраняли свою внутрен­нюю структуру и играли большую роль в поддержании националь­ной самобытности болгарского народа, выступая как сплачиваю­щий фактор. В сферу деятельности общин входили не только хо­зяйственные вопросы, но и социальные, в частности юридические, действовало старое обычное болгарское право — договорное, се­мейное, уголовное. В структуру территориальных общин входили: большие семьи-задруги и индивидуальные семьи. Слой сельских старейшин формировался из числа наиболее зажиточных и автори­тетных общинников. Они, как и община в целом отвечали за про­винности своих членов, за происшествия на сельской земле, за ре­гулярную уплату налогов и пр. Такая система коллективной ответ­ственности вела к включению общин в турецкую военно-феодаль­ную систему, превращала их в орудие государственной власти. На вместе с этим общины являлись в какой-то мере защитной органи­зацией. Отчасти поэтому и ввиду слабых внешних контактов они¹ обнаружили исключительную прочность и устойчивость. В новых условиях XVIII—XIX вв. общины постепенно разлагались, теряли изоляцию от внешнего миоа, приобретали характер органов мест­ного самоуправления. Именно в рамках традиционной общинной организации болгарский народ приобрел опыт самоуправления и самозащиты, который был использован в процессе борьбы за на­циональную независимость, з& создание самостоятельного государ­ства ².

Национальное возрождение болгарского народа началось в кон­це XVIII в., отражая процесс разложения феодальных отношений; и зарождения капиталистического уклада. Начал формироваться класс болгарской национальной буржуазии. Хотя процесс генези­са капитализма протекал медленно и мучительно, в эпоху нацио­нального возрождения он приобрел необратимый характер³. Его идеологическим выражением являлось культурно-просветительное движение, складывание национального самосознания. На первых этапах возрождения в Болгарии не происходило массовых воору­женных выступлений населения, подобных сербской и греческой ре­волюциям первых десятилетий XIX в. Но уже в XVIII в. в болгар­ском обществе появилась идея возрождения независимого болгар­ского государства. Свидетельством этого является знаменитое про­изведение болгарского просветителя Паисия Хилендарского (1722— 1773) «История славяно-болгарская», которое было написано в 1762 г., но получило признание и распространение значительна позже ⁴. Оно проникнуто чувством национальной гордости, горячей любовью к своему народу и верой в его будущее. Обращаясь к болгарской истории, Паисий излагает события с царствования Ивайлы до покорения Болгарии. В книге подробно рассказывается ю воинственных и сильных царях, им приписываются возвышенные качества и военные подвиги. Книга «История славяно-болгарская» имела большое значение для болгарского возрождения, явившись своего рода манифестом нарождающейся болгарской буржуазии.

Паисий впервые указал на политический и национальный гнет как на главную причину отставания культурного развития болгар­ского народа. Наставляя болгар любить родной язык и свой народ, рассказывая о его славном прошлом и некогда независимом и силь­ном болгарском государстве, о высокой духовной культуре болгар и т. п., он стремился не только пробудить в своих соотечественни­ках патриотические чувства, но и указать путь борьбы за нацио­нальное самоопределение ⁵.

Хотя Паисий в своем произведении нигде не говорит о будущем болгарского государства, само сопоставление былой храбрости, государственной мощи болгар с их тяжелым и унизительным по­ложением под турецким игом наталкивало на вывод, что болгары могут и должны освободиться от иноземного господства, воссоз­дать свое независимое государство. Каким оно должно было быть? Паисий на этом вопросе специально не останавливается. Но вся ра­бота пронизана идеей о необходимости возрождения государства с сильной централизованной властью, г- е. монархии. Принтом он пишет, что болгары не терпели слабых и бесчестных царей и изго­няли их. Как показал советский исследователь В. Д. Конобеев, мо­нархические взгляды Паисия Хилендарского были вполне объясни­мы для той эпохи и не умаляют объективно прогрессивного значе­ния его программы, призывавшей освободиться от турецкого фео­дального режима ⁶.

Идея политического освобождения из-под власти османских фео­далов, сформулированная Паисием в «Истории славяно-болгар­ской», в первой четверти XIX столетия приобретала форму поиска практических путей ее воплощения. Из непосредственных учеников Паисия Хилендарского наиболее активную ^и широкую деятель­ность развил Стойко Владиславов, известный в историографии под именем Софроний Врачанский (1739—1814 гг.) ⁷. Вынужденный в иачале XIX столетия после освобождения из плена в г. Види'не обосноваться в Бухаресте (где и проходила его деятельность до последних дней жизни), он создал там вместе с другими болгара­ми-эмигрантами — Иваном Замбиным, Атанасом^Нековичем — по­литическую организацию, которая в исторической литера^туре име­нуется то «Временным правительством», то «Болгарской револю­ционной организацией». Она представляла собой довольно ста­бильное, хотя и не оформленное уставными рамками политическое общество зарождающейся болгарской буржуазии, члены которого имели определенные идеологические и программные взгляды на судьбы Болгарии, обладали связями как в самой Болгарии, так и с болгарской эмиграцией в Дунайских княжествах и в России. Эта организация явилась инициатором формирования политической программы национально-освободительного движения болгарского народа в начале XIX в. Наиболее ярко выявляются политические взгляды С. Врачанского и его соратников в таких документах, как: «Просьба от всех находящихся здесь болгар», датированная 29 мая* 1811 г., послание Софрония Врачанского к болгарскому народу в сентябре — октябре 1810 г., записка Софрония Врачанскога< М. И. Кутузову от 12 мая 1811 г., и др.⁸

Видный деятель болгарского национально-освободительного движения начала XIX в. Софроний Врачанский широко интересо-вался политической историей многих стран. Примечательно, что он-подготовил к изданию на болгарском языке политико-социальный: трактат папского каноника Амвросия Марлиана «Политический театр». Апология просвещенного абсолютизма послужила основа­нием подготовки этого труда к изданию ⁹. Внимание Софрония при­влекает укрепление центральной власти Карлом Великим. Он про­славляет русского императора Петра I как выдающегося государ­ственного деятеля, высоко оценивает его реформаторскую деятель­ность. Причину успехов Петра I болгарский деятель видел в союзе государственной власти и церкви, в просвещении ¹⁰.

Софроний и его соратники, исходя из конкретных условий свое­го времени, рассчитывали, что освобождение Болгарии может осу­ществиться путем взаимодействия двух условий: помощи России_г в том числе военной, и вооруженного восстания болгарского наро­да. Они развивали свою деятельность именно в этом русле и вовре­мя русско-турецкой войны 1806—1812 гг. призывали оказывать русской армии всемерную помощь, организовывали отряды болгар­ских добровольцев ^и. Политическим идеалом Софрония и его сто­ронников являлся просвещенный монарх, наделенный сильной властью, находящийся в союзе с церковью, ее.защитник. Такой мо­нарх мог покончить с властью Порты. Надо подчеркнуть, что во взглядах Софрония Врачанского и Паисия Хилендарского на буду­щий политический строй Болгарии сохранилась четкая преемствен­ность, ибо в представлениях того времени царская власть явля­лась выразительницей политической независимости. Если народ имел «своего» царя, это означало, что он имел свое независимое государство ¹². Софроний развил мысль, которая намечена у Паи­сия: история ожидает от монархов «возрождения прежней славы отечества», т. е. болгары должны добиться восстановления своего* государства. Широко обсуждался в болгарской среде вопрос о поли­тическом отношении Болгарии и России. Одни выдвигали идею о-включении Болгарии в состав России (И. Замбии), другие ограни­чивались просьбой о покровительстве, аналогичном тому, которое осуществлялось Россией в отношении Молдовы и Валахии (С. Вра­чанский) ¹³.

При содействии России часть болгарской эмиграции мечтала создать болгарскую автономную область на территории Молдовы: и Валахии. Софроний разработал даже ее политический статус, соз­дав фактически модель автономного болгарского государства в рамках Османской империи. Однако во время русско-турецкой вой­ны 1806—1812 гг. болгарские деятели еще не выдвигали требова-иия об автономии болгарских земель в Османской империи. Эта I цель в программе болгарского национально-освободительного дви­жения появилась несколько лозднее ¹⁴.

По условиям Бухарестского мирного договора 1812 г., заклю­ченного между Россией и Портой, Дунайские княжества и Сербия должны были пользоваться внутренним самоуправлением, тем са­мым подготавливались предпосылки их превращения в полностью 1 независимые государства. Хотя в мирном договоре 1812 г. не упо- I миналось о болгарах, в народе укреплялась вера, что освобожде- 1 гние придет также благодаря помощи России. Эта мысль была вы­ражена, в частности, в написанной Димитром Попским «Оде в честь Софрония Врачанского», в которой утверждалось, что осво­бождение Болгарии произойдет при помощи России и в результа- ; те вооруженного выступления болгар. Одновременно с «Одой» бы­ло написано и обращение болгарской эмиграции в Бухаресте к болгарскому народу, озаглавленное «Любезные соотечественни­ки» ¹⁵. Авторы его считали, что наступило время для постановки вопроса об освобождении Болгарии от турецкой власти. Перед болгарским национально-освободительным движением ставилась задача активно стремиться получить такой политический статус, каким уже пользовались соседние страны, т. е. автономию.

Это обращение, как и все упомянутые документы, нужно отне­сти к начальным попыткам формирующейся болгарской буржуа­зии определить политические задачи, стоявшие перед болгарским национально-освободительным движением. В следующие десятиле­тия их идеи конкретизировались и развились в соответствии с внутренними и внешнеполитическими условиями. Это прежде всего отразилось во взглядах болгарских участников греческого восста­ния 1821 г., которые по призеру греческого народа требовали пре­доставления Болгарии во главе с князем автономии и собственной конституции ¹⁶. Эта идея господствовала в годы героической борь­бы болгарского народа против османских поработителей во время русско-турецкой войны 1828—1829 гг. Тогда болгарское нацио­нально-освободительное движение сделало важный шаг в своем развитии. Произошло пробуждение массового народного движения, которое выразилось в стихийном вооруженном восстании 1829 г.. появилась организация, которая ставила вопрос об освобождении Болгарии. Как и в предыдущей войне, болгары всячески помогали русской армии, создавали многочисленные добровольческие отря­ды ¹⁷.

Болгарские эмигрантские круги в Бухаресте стремились исполь­зовать это народное движение, чтобы выставить свои политические требования. По поручению этой группы Александр Некович в се­редине 1828 г. прибыл в штаб русской армии, чтобы просить Нико­лая I взять и Болгарию под свою защиту и покровительство, как это было сделано в отношении Греции, Сербии, Валахии и Мол­довы. Имея полномочия, подписанные тринадцатью «старейшина­ми из разных мест», Некович передал адресованный царю мемо­рандум «от лица всего народа болгарского» ¹⁸. Болгарская эмигра- ция 20-х годов в идеологии, взглядах на судьбы Болгарии и роль России в национальном освобождении страны всецело опиралась на наследство Софрония Врачанского. В меморандуме 1828 г. по­вторялась данная Софронием в 1808 г. характеристика османского режима как воплощения беззакония и грабежа, подчеркивалось, что Россия является единственной силой, которая может предоста­вить Болгарии покровительство и принести ей освобождение. В документах миссии Нёковича, всесторонне проанализирован­ных В. Д. Конобеевым, более определенно было сказано, что поли­тическое устройство Болгарии должно строиться по образцу сосед­них народов. Авторы специально остановились на моментах поли­тического устройства Дунайских княжеств ¹⁹. В отличие от 1806— 1812 гг., во время русско-турецкой войны 1828—1829 гг. требова­ние национальной автономии становится политической целью не отдельных лиц, а всего болгарского национально-освободительного движения. Оно отражено в десятках коллективных и частных об­ращений болгар к русским властям.

Правительство Николая I проявляло интерес к предложениям, сформулированным в болгарском меморандуме. Царскими дипло­матами был даже составлен план освобождения и послевоенного устройства Болгарии. В проекте определялись границы автоном­ной Болгарии, во главе страны должен был стать принц или госпо­дарь. Новое государство должно было иметь армию, созданную с помощью русских офицеров ²⁰. Этот проект будущего устройства Болгарии совпадал с требованиями упомянутого меморандума. Но Россия воздержалась от каких-либо требований к Порте в отноше­нии Болгарии, учитывая неблагоприятную для этого международ­ную обстановку.'

В конце русско-турецкой войны 1828—1829 гг. началась новая массовая эмиграция болгар, что порождало серьезные проблемы устройства переселенцев. На этот счет выдвигались различные предложения. Одно из них предусматривало переселение в Россию, а другое — создание для этих болгар автономного княжества в Добрудже, севернее линии Черна Вода — Кюстенджа.

После Адрианопольского мира 1829 г. изменились внешнеполи­тические условия, в которых происходила борьба за политическую автономию болгарских земель. Политика России, направленная на сохранение Турции как слабого соседа, в 30—40-е годы заставила болгарских патриотов изменить тактику борьбы против османских поработителей. Велчева завера (заговор Велча Атанасова) 1835 г. в Тырновском округе обнаружила тенденцию к созданию организо­ванного революционного течения в освободительном движении. В области государственного устройства болгарских земель орга­низаторы этого движения не выдвинули новых идей. Их програм­ма сводилась к требованию создания автономного болгарского княжества, подобного тем, которые существовали у соседних бал­канских народов ²¹. Эта мысль прослеживается и в требованиях повстанцев во время Нишского восстания 1841 г. Вопрос о госу­дарственном устройстве болгарских земель обсуждался организа- торами браильского выступления 1841 —1842 гг. Если в сентябре 1841 г. они предлагали присоединить болгарские земли к какому-нибудь христианскому государству, то в ноябре — декабре, когда оформилась тайная болгарская патриотическая организация в Браиле, Галаце и Рени, они выступили с программой создания сво- . его «славяно-болгарского отечества» ²².

Под давлением общественного мнения в правящих кругах Рос­сии в 40-е годы появляется мысль о возможности борьбы за предо­ставление болгарскому народу автономии под русским покрови­тельством. Эта тенденция нашла выражение в ноте турецкому пра­вительству по поводу Нишского восстания ²³.

В это время западные страны стали активнее вмешиваться в дела Османской империи. Болгары продолжали обращаться к Рос­сии, но теперь они стремились поставить болгарский вопрос и пе­ред другими европейскими правительствами ²⁴. С другой стороны, провозглашение реформ в феодальной Турции послужило основа­нием для образования либерально-реформистского течения в обще­ственной мысли Болгарии. Приверженцы этого течения не восприни­мали идеи Паисия Хилендарского о непримиримой борьбе против турецкой власти, считая, что положение болгарского народа можно улучшить не путем разрушения Османской империи, а в результа­те ее реформирования. Так, внук Софрония Врачанского, турецкий сановник С. Богориди, в 1841 г. выдвигал перед турецким прави­тельством предложение об изменении политического и администра­тивного положения болгарских земель²⁵. Придерживаясь мнения, что Нишское восстание продемонстрировало нежелание болгар поддерживать существующий режим, он доказывал, что создание автономного княжества в болгарских землях так же оправдано и целесообразно, как и автономия Египта, Ливана, острова Крит. Бо­гориди разработал проект будущего устройства Болгарии. Ско­рее всего, как предполагает болгарский историк К. Шарова, он взял при этом за основу свой проект об автономном устройстве о-ва Крит. Эти идеи С. Богориди изложил дипломатическим представи­телям в Константинополе²⁶.

В начале 40-х годов болгарский студент в Париже А. Экзарх отправил ряд записок и обращений французским государственным деятелям, а также меморандум правительствам Турции и пяти ве­ликих европейских держав от 23 января 1843 г. Он выражал соли­дарность с Богориди, считая, что восстание 1841 г. доказало акту­альность предоставления административной автономии болгарским землям. В документах отмечалось, что обещанные реформы в поль­зу христиан ничего не принесли болгарам, мысль о национальном освобождении по-прежнему волнует болгарский народ²⁷.

Подчинение болгарской церкви Константинопольской патриар­хии, жестокое угнетение и эксплуатация фанариотским духовенст­вом болгарского народа, препятствовавшие развитию его просве­щения и культуры, вызвало национально-церковное движение, особенно расширившееся с 40-х годов. «Церковная борьба, — пи­сал Д. Благоев, — была национальной политической борьбой имела целью признание болгарской национальности в Турции»²⁸. Достижения в этой области приближали политическое освобожде­ние Болгарии. В рамках борьбы за национальную церковь, нацио­нальное духовенство выдвигало и идеи о культурно-национальном самоопределении административной автономии болгарской народ­ности в пределах Османской империи.

Попытка создания автономного района была предпринята бол­гарами во время восстания в Северо-Западной Болгарии в 1850 г., подготовленного организацией, включавшей в свои ряды и тех, кто накопил значительный опыт в более ранних восстаниях и в рево­люционной борьбе 1848—1849 гг. "в соседних странах. Идея нацио­нальной автономии была широко распространена среди организа­торов восстания в Видинском вилайете²⁹. Повстанцы намерева­лись после овладения Видином поставить вопрос о предоставлении болгарам «прав, которыми пользовались сербы». Наряду с требо­ванием самим собирать и вносить налоги, повстанцы намеревались ликвидировать в болгарских селах турецкую администрацию, на­стаивали на избрании из своих рядов кнезов и баш-кнезов, кото­рые и должны были осуществлять контакты с турецкими правите­лями вилайетов и нахий. Это означало бы введение самоуправле­ния, однако неудачи вооруженной борьбы заставили вожаков вос­стания в Видинском вилайете ограничиться требованием предо­ставления административной автономии лишь Северо-Западной Болгарии. Для рассмотрения этого вопроса и выяснения причин восстания летом 1851 г. в Видин прибыл специальный султанский представитель Мехмед Шекиб-эфенди. Согласно его проекту, на территории Видинского вилайета предлагалось образовать из трех каз полузависимый болгарский каймакамлык, т. е. область, которая в административном отношении должна была подчиняться не вали (правителю вилайета), а непосредственно Порте через своего ка-пу-кехая — специального представителя в Константинополе. Была предпринята попытка реализовать этот план: три казы были объ­единены н на должность главы каймакамлыка назначен болга­рин ³⁰.

Однако вторая, самая существенная часть проекта— назначе­ние болгарского представителя при правительстве в Константино­поле — осталась невыполненной. Османское правительство не ре­шилось оставить вне подчинения вали пограничную область, насе­ленную в основном болгарами, которые таким путем могли бы по­степенно «дойти до сербских привилегий». Тогда Северо-Западная Болгария могла бы выйти из подчинения Порты и превратиться в базу дальнейшего развития болгарского национально-освободи­тельного движения. Как повстанцы, так и турецкие власти видели перед собой пример Сербии, которая из полуавтономной области превратилась на их глазах в почти самостоятельное государство. Поэтому проекты о введении автономии и создании обособленной области в Северо-Западной Болгарии отвергались турецкими вла­стями. Однако сам факт, что такие требования были выдвинуты, стал известным иностранным дипломатическим представителям и обсуждался в правительственных кругах Константинополя, а так­же среди вожаков повстанческого движения внутри и вне этой об­ласти, способствовал конкретизации политической программы бор­цов за освобождение болгарского народа. .Больше месяца крестья­не Видинского края оборонялись в своих лагерях с твердым реше­нием добиться удовлетворения требования автономии для Северо-Западной Болгарии. Внутренняя и международная обстановка бы­ла явно неподходящей для осуществления их максимальных тре­бований— автономии всей Болгарии. В результате крестьяне по* лучили лишь известные гарантии в отношении общинного самоуп­равления. Власти подтвердили их право избирать сельских кнезов и назначать баш-кнезов, которые участвовали в административных советах каз.

После массовых крестьянских выступлений и в связи с обостре­нием борьбы держав в Восточном вопросе имело место оживление политической деятельности болгарской эмиграции в Константино­поле, Дунайских княжествах и России. Эмигранты, как и ранее, ставили вопрос о предоставлении Болгарии национальной автоно­мии, рассчитывая на содействие России. Так, в 1850 г. с просьбой о заступничестве и избавлении от 'невыносимого ига обратились к русскому правительству от имени «болгар в Болгарии, Фракии и Македонии» представители болгарской эмиграции в Дунайских княжествах³¹. Это прошение было пропитано духом политического обличения турецких властей, в нем выражался протест против бес­правия и жестокого гнета, выдвигалось и требование внутреннего самоуправления для болгарского населения. Накануне Крымской войны, в начале 1853 г. представители болгарской эмиграции в Константинополе просили русского императора — «покровителя православных народов» — избавить болгарский народ от невыно­симого гнета и при заключении договоров с Турцией потребовать для Болгарии автономии по примеру соседних народов, а также религиозной свободы и равных с турками гражданских прав³².

Показательны в этом отношении две объемистые записки Ивана Добровича, основателя первого болгарского заграничного журнала «Мироглед», издававшегося в Вене в 1850—1851 гг. Прибыв в Рос­сию в 1852 г., он направил свои записки русскому императору. По­литические взгляды Добровича относительно будущего государст­венного устройства Болгарии сводились к идее создания автоном­ного Болгарского княжества в рамках Османской империи. Впер­вые в истории болгарского национально-освободительного движе­ния он подробно останавливался на задачах переходного полити­ческого органа — временного правительства. Стоявший во главе его «диктатор»-болгарин назначался бы с согласия России и опи­рался бы на ее поддержку. Аппарат временного правительства должен был формироваться русскими чиновниками и постепенно пополняться лицами болгарского происхождения. Со временем это правительство получило бы постоянный статус. Для Добровича идеалом будущей, политической системы Болгарии являлась монар­хическая власть. Как и Софроний Врачанский, он обосновывал свой идеал опытом российского монархизма, рекомендовал ввести в Бол­гарии именно эту политическую систему, потому что народ не готов пока воспринять и»дую. Россия должна была оказывать Болгарии политическое и военное покровительство. Выражалась надежда, что русское правительство поможет болгарам создать свои вооруженные силы, которые будут способны самостоятельно противостоять Порте в случае ее нападения на болгарское государство. Он предлагал, чтобы во главе болгар стал такой человек, который бы признавал зависимость правителя Болгарии от русского царя ³³.

Как и в рассмотренных уже проектах, И. Добрович не остано­вился специально на вопросе о прерогативах власти турецкого сул­тана, устройстве местного самоуправления. Видимо, предполага­лось использовать схему административного устройства автоном­ных провинций, в основу которых были бы положены турецкие законы, как это имело место в проектах болгарской либеральной буржуазии накануне освобождения Болгарии³⁴.

Таким образом, идея возрождения болгарского государства, опиравшаяся на историческое право, выдвинутая Паисием Хилен-дарским в самой общей форме, была воспринята национальным движением болгарского народа, став как бы его конечной целью. Но на нее накладывались более конкретные и непосредственные программы борьбы за политическую самостоятельность, исходив­шие из реальных условий внутренней и международной обстанов­ки в Османской империи и в самой Болгарии. В первом тридцати­летии XIX в. стимулирующим фактором в этом отношении явля­лись русско-турецкие войны. В ходе войны 1806—1812 гг. появился план предоставления автономного статуса части болгарских земель или болгарским колониям в Валахии. Этот план получил более ясные очертания во время войны 1828—1829 гг., когда он опирался на массовые вооруженные выступления народа против турецкой власти. Идеи борьбы за автономию выдвигались в ходе крестьян­ских восстаний 30—начала 50-х годов. Требования предоставления автономного статуса всем или части болгарских земель теперь ста­вились и перед самим турецким правительством, подкрепляясь прецедентом существования внутренне самостоятельных полуне­зависимых княжеств — Сербии, Молдовы и Валахии. Но добиться от Порты аналогичных условий для Болгарии, являвшейся оплотом османского владычества на Балканах, в первой половине XIX в. было еще нереально. Для ее осуществления необходимо было, что­бы болгарский вопрос вышел на арену международной жизни Ев­ропы.