Идеология насилия

Соз­на­ние лю­дей скла­ды­ва­ет­ся под вли­яни­ем культу­ры, ис­то­рии и тех об­ществен­ных инсти­ту­тов, в ко­то­рых лю­ди фор­ми­ру­ют­ся. Конфлик­ты ин­те­ре­сов в лю­бом конкрет­ном об­ществе или меж­ду об­щества­ми с не­из­беж­ностью от­ра­жа­ют­ся в соз­на­нии тех, кто в них жи­вет… По­ка лю­ди ос­та­ют­ся людьми, про­ти­во­борство об­ществен­ных ин­те­ре­сов ос­та­ет­ся уко­ре­нен­ным в са­мих ус­ло­ви­ях че­ло­ве­чес­ко­го су­щество­ва­ния. Вот по­че­му мир­ные перспек­ти­вы не мо­гут быть обес­пе­че­ны лишь бла­го­да­ря сог­ла­ше­ни­ям или объеди­не­ни­ям на ин­тел­лек­ту­альной ос­но­ве вне за­ви­си­мос­ти от тех об­ще­ствен­ных инсти­ту­тов, от­ветствен­ных за вос­пи­та­ние. Вот по­че­му чис­то вну­т­рен­няя пе­ре­оцен­ка цен­нос­тей не мо­жет при­нес­ти ми­ра в об­щество или ук­ре­пить его меж­ду на­ро­да­ми, по­ка не про­изойдут ко­рен­ные из­ме­не­ния в са­мих об­ществен­ных струк­ту­рах.

Од­на из глав­ных на­ших ил­лю­зий – это ве­ра в пре­вос­ходство ума, изо­ли­ро­ван­но­го от об­ществен­ных инсти­ту­тов. Она на­хо­дит свое вы­ра­же­ние в убе­ж­­де­нии в том, что об­щая иде­оло­гия – на­деж­ное и да­же не­об­хо­ди­мое ус­ло­вие ми­ра. Иног­да ак­цент де­ла­ет­ся на еди­ных тра­ди­ци­ях, язы­ке, что да­ет на­деж­ды на мир. Од­на­ко из­вестно, что са­мые жес­то­кие войны ве­лись меж­ду те­ми, кто при­дер­жи­вал­ся од­но­го и то­го же ми­ро­воззре­ния, при­ме­ром че­му слу­жат ре­ли­ги­оз­ные вой­ны…

С дру­гой сто­ро­ны, из­вестно, что су­ществу­ют на­ции, ко­то­рые пре­бы­ва­ли в ми­ре, соп­ри­ка­са­ясь с раз­лич­ны­ми иде­оло­ги­ями, тра­ди­ци­ями, язы­ка­ми. Ес­ли все­об­щий мир за­ви­сит от ус­та­нов­ле­ния еди­но­го для всех взгля­да на ве­щи, будь то ре­ли­ги­оз­ный или светский, рав­но как и об­ще­го язы­ка, то раз­лич­ный ис­то­ри­чес­кий опыт де­ла­ет не­осу­ществи­мым об­ра­зо­ва­ние об­щих тра­ди­ций, по­то­му дос­ти­же­ния по­доб­но­го ми­ра – ту­ман­ные перспек­ти­вы. На­ли­чие раз­но­об­раз­ных, мно­го­чис­лен­ных то­чек зре­ния, тра­ди­ций, язы­ков – все это по це­ло­му ря­ду при­чин в выс­шей сте­пе­ни же­ла­тельно, не го­во­ря уже о том, сколь цен­но са­мо раз­но­об­ра­зие опы­та. К счастью, вов­се не обя­за­тельно все­ми ими жертво­вать с це­лью уменьше­ния опас­нос­ти войны меж­ду на­ро­да­ми или внут­рен­них конфлик­тов.

Весьма опас­ным для ми­ра и для внут­рен­не­го спо­койствия представ­ля­ет­ся рост це­ло­го бу­ке­та доктрин, ко­то­рые я на­зы­ваю иде­оло­гией на­си­лия. Эти иде­оло­ги­чес­кие те­че­ния раз­ви­лись на обо­чи­не дви­же­ний со­ци­ально­го про­тес­та и пер­во­на­чально вдох­нов­ля­лись иде­алис­ти­чес­ким па­фо­сом осуж­де­ния войны и уг­не­те­ния. Пос­те­пен­но, од­на­ко, они вы­ра­бо­та­ли свои собствен­ные прог­рам­мы. Они ут­вержда­ют, ес­ли сле­до­вать из ав­то­ров, сле­ду­ющее: «Уг­ро­за на­си­лия и пе­ри­оди­чес­кие вспыш­ки на­си­лия как та­ко­во­го, на­по­ми­на­ющее о ре­альнос­ти по­доб­ной уг­ро­зы, – неп­ре­мен­ные ус­ло­вия раз­­ре­ше­ния конфлик­тов не только на меж­ду­на­род­ном уров­не, но и внут­ри на­ци­ональных об­щин». Не­ко­то­рые идут еще дальше, нас­та­ивая на том, что на­си­лие и его уг­ро­за не­об­хо­ди­мы и по­лез­ны для дос­ти­же­ния со­ци­альных ре­форм. От­каз от на­си­лия осуж­да­ет­ся как дву­ли­чие, как за­иг­ры­ва­ние с ис­тэб­лиш­мен­том с целью дос­ти­же­ния с ним пре­да­тельско­го ми­ра… До нас­то­яще­го вре­ме­ни те, кто за­щи­ща­ли роль на­си­лия как средства дос­ти­же­ния со­ци­альных пе­ре­мен, де­ла­ли это в ос­нов­ном ис­хо­дя из ре­во­лю­ци­он­ной перспек­ти­вы, ко­то­рая откро­вен­но от­ри­ца­ла де­мок­ра­тию как по­ли­ти­чес­кую сис­те­му, объяв­ля­емую ли­бо ли­це­ме­ри­ем мас­ки­ру­ющим клас­со­вое гос­подство, ли­бо яв­но не­со­вер­шен­ным инсти­ту­том са­мо­уп­рав­ле­ния. Единствен­ный воп­рос, вста­вав­ший пе­ред ре­во­лю­ци­оне­ром в свя­зи с проб­ле­мой на­си­лия, был чис­то прак­ти­чес­кий: ка­ко­ва це­на, эф­фек­тив­ность и по­­с­­ледствия вне­пар­ла­ментских средств оп­по­зи­ции по срав­не­нию с ле­гальны­ми средства­ми, ес­ли те при­ме­ня­ют­ся.

Од­на из на­ибо­лее час­то встре­ча­ющих­ся оши­бок в со­чи­не­ни­ях, апо­ло­ге­ти­чес­ких по от­но­ше­нию к на­си­лию, в том, что та­кие по­ня­тия, как «си­ла» и «на­си­лие», рассмат­ри­ва­ют­ся как иден­тич­ные… Раз­ли­чие в по­ни­ма­нии та­ких по­ня­тий, как «си­ла» и «на­си­лие», то обсто­ятельство, что в обы­ден­ном упот­реб­ле­нии слу­ча­ет­ся не­ред­ко неч­то про­ти­во­ес­тествен­ное в за­ме­не од­но­го сло­ва дру­гим в лю­бом кон­тексте, тре­бу­ет ак­цен­ти­ро­вать то, что ука­зан­ные по­ня­тия име­ют от­но­ше­ние к раз­лич­ным си­ту­аци­ям или обсто­ятельствам. На­си­лие – это не прос­то фи­зи­чес­кая си­ла в при­ми­тив­ном смыс­ле, но «про­ти­во­за­кон­ное» или «амо­ральное» ис­пользо­ва­ние си­лы. Вот по­че­му тер­мин «на­си­лие» име­ет от­ри­ца­тельный от­те­нок, вы­зы­ва­ет неб­ла­гоп­ри­ят­ные ас­со­ци­ации, за исклю­че­ни­ем тех слу­ча­ев, ког­да оно при­б­ли­жа­ет ус­та­нов­ле­ние бо­лее пред­поч­ти­тельно­го по­ряд­ка ве­щей в сфе­ре по­ли­ти­ки и мо­ра­ли, ус­та­нав­ли­ва­емо­го с по­мощью фи­зи­чес­кой си­лы, т. е. ког­да «ре­во­лю­ци­он­ное на­си­лие» ста­но­вит­ся оп­рав­дан­ным.

По­ня­тие «си­ла» нейтрально в сво­ем зна­че­нии. Его нельзя от­ри­цать в тех слу­ча­ях, ког­да пре­одо­ле­ние пре­пятствий на пу­ти осу­ществле­ния иде­ала без при­ме­не­ния си­лы ста­но­вит­ся не­эф­фек­тив­ным. Только твер­до­ло­бые па­ци­фис­ты мо­гут не­уто­ми­мо от­вер­гать при­ме­не­ние фи­зи­чес­кой си­лы при лю­бых обсто­ятельствах. Си­ла не­об­хо­ди­ма для под­дер­жа­ния или осу­ществле­ния пра­во­вых норм, для под­дер­жа­ния прав че­ло­ве­ка, об­ла­да­ющих та­ким мо­ральным ка­чеством, ко­то­рое оп­рав­ды­ва­ет по­доб­ные действия. В про­тив­ным слу­чае они не бо­лее чем упо­ва­ния и роб­кие на­деж­ды.

Ка­кие бы пра­ви­ла по­ли­ти­чес­кой иг­ры ни ус­та­нав­ли­ва­лись в об­ществе с целью раз­ре­ше­ния конфлик­тов меж­ду от­дельны­ми ли­ца­ми или груп­па­ми лиц, в кон­це кон­цов, си­ла должна отста­ивать и про­во­дить в жизнь по­доб­ные за­ко­ны там, где они по­пи­ра­ют­ся. Там, где ка­кая-ли­бо пар­тия при­бе­га­ет к на­си­лию, что­бы раз­ре­шить эти за­ко­ны, сор­вать и по­хо­ро­нить сло­жив­шу­юся про­це­ду­ру, там она не име­ет пра­ва урав­ни­вать на­си­лие и си­лу, приз­ван­ную под­дер­жи­вать за­ко­ны, до тех пор, по­ка эта си­ла сох­ра­ня­ет свою при­вер­жен­ность к по­ли­ти­чес­кой сис­те­ме, зак­реп­ля­емой за­ко­на­ми…

Де­мок­ра­тия не спо­соб­на функци­они­ро­вать, ес­ли по­ли­ти­чес­кие ре­ше­ния осу­ществля­ют­ся не пос­редством по­ли­ти­чес­ко­го про­цес­са, а под дав­ле­ни­ем бес­чинству­ющей улич­ной тол­пы, вне за­ви­си­мос­ти от то­го, ка­ки­ми бы бла­ги­ми на­ме­ре­ни­ями она ни ру­ко­водство­ва­лась. Бе­зус­лов­но, де­мок­ра­ти­чес­кие инсти­ту­ты ра­бо­та­ют мед­лен­но и по­доб­но всем на­шим инсти­ту­там – не­со­вер­шен­но. Та­ко­ва це­на де­мок­ра­тии, ко­то­рую де­мок­рат с ра­до­стью оп­ла­чи­ва­ет, по­то­му что зна­ет, ос­но­вы­ва­ясь на ис­то­ри­чес­ком и пси­­­хо­ло­ги­чес­ком опы­те, что це­на лю­бой дру­гой по­ли­ти­чес­кой альтер­на­ти­вы мно­го вы­ше. Де­мок­рат, избрав­ший сво­им кре­до де­мок­ра­тию, пом­нит, что большинство мо­жет быть не пра­во, но в си­лу это­го он не сог­ла­сит­ся с прав­ле­ни­ем меньшинства, ко­то­рое мо­жет слу­чайно ока­заться пра­вым. Ор­га­нич­ность про­цес­са, пос­редством ко­то­ро­го меньшинство мо­жет мир­ным пу­тем стать большинством, – для не­го на­иваж­нейший прин­цип. Ес­ли же де­мок­ра­ти­чес­кий про­цесс функци­они­ру­ет та­ким об­ра­зом, что по­пи­ра­ют­ся ос­но­во­по­ла­га­ющие мо­ральные цен­нос­ти ка­кой‑то груп­пы граж­дан, те име­ют пра­во свергнуть эту сис­те­му с по­мощью ре­во­лю­ции, не оп­рав­ды­вая это, од­на­ко, ссыл­ка­ми на де­мок­ра­тию. Тог­да откры­ва­ет­ся воз­мож­ность для дру­гих дать от­пор по­доб­ным по­пыт­кам, ис­хо­дя из собствен­но­го ре­во­лю­ци­он­но­го или контрре­во­лю­ци­он­но­го ман­да­та.

Прин­ци­пи­альный де­мок­рат не мо­жет ре­фор­ми­ро­вать де­мок­ра­тию, при­­­бе­гая к си­ле и не на­ру­шая при этом пя­ти глав­ных де­мок­ра­ти­чес­ких прин­ци­пов, – это по­ло­же­ние так­же под­вер­га­ет­ся сом­не­нию. Сто­рон­ни­ки по­доб­ной точ­ки зре­ния ут­вержда­ют, что сов­ре­мен­ные спо­со­бы вы­ра­же­ния сво­его не­сог­ла­сия не­адек­ват­ны, что средства ин­фор­ма­ции в об­ществе от­рав­ле­ны, что большинство вве­де­но в заб­луж­де­ние в си­лу сво­его об­ра­зо­ва­ния, что оно по­ра­же­но пас­сив­ностью и по­ра­бо­ще­но пред­рас­суд­ка­ми. Ес­ли за­быть об из­вестных пе­ре­ме­нах во вре­ме­ни и фра­зе­оло­гии, то на­до приз­нать, что вы­па­ды про­тив де­мок­ра­тии столь же ста­ры, как и ее кри­ти­ка у Пла­то­на. Но ведь Пла­тон не пре­тен­до­вал на то, что­бы счи­таться де­мок­ра­том. То, что де­ятельность инсти­ту­тов и ра­бо­та ме­ха­низ­мов в ус­ло­ви­ях аме­ри­канской де­мок­ра­тии не­со­вер­шен­ны, это не мо­жет быть ос­по­ре­но. Но нельзя от­ри­цать и то­го фак­та, что во мно­гих от­но­ше­ни­ях они се­год­ня бо­лее со­вер­шен­ны, чем это бы­ло ког­да-ли­бо в прош­лом, что дис­си­дент по­лу­чил воз­мож­ность го­во­рить гром­че, с бо­лее вы­со­кой плат­фор­мы, вы­зы­вая бо­лее ши­ро­кий ре­зо­нанс, чем преж­де. Проб­ле­ма сто­ит в сле­ду­ющем. Сле­ду­ет ли де­мок­ра­ту, не удов­лет­во­рен­но­му тем, как ра­бо­та­ет де­мок­ра­тия, стре­мя­ще­му­ся зас­та­вить ее быть бо­лее эф­фек­тив­ной, об­ра­титься к на­си­лию или ис­пользо­вать все дру­гие средства, на­хо­дя­щи­еся в его рас­по­ря­же­нии, со­действу­ющие то­му, что­бы неп­рос­ве­щен­ное большинство ста­ло прос­ве­щен­ным? И где тот тест, ко­то­рый поз­во­ля­ет ус­та­но­вить не­адек­ват­ность су­ществу­ющих де­мок­ра­ти­чес­ких ме­ха­низ­мов ле­карству, избран­но­му для ле­че­ния его по­ро­ков? Как до­ка­зать, что меньшинство по­тер­пе­ло не­уда­чу, убеж­дая большинство? Это рав­но­цен­но по­пыт­ке убе­дить де­мок­ра­та в том, что вы­бо­ры яв­ля­ют­ся под­лин­но де­мок­ра­ти­чес­ки­ми только тог­да, ког­да он в них по­беж­да­ет. По­тер­пев не­уда­чу убе­дить большинство с по­мощью де­мок­ра­ти­чес­ких и консти­ту­ци­он­ных спо­со­бов, меньшинство прис­ва­ива­ет се­бе пра­во от име­ни ги­по­те­ти­чес­ко­го бу­ду­ще­го большинства ус­та­нав­ли­вать свои ве­ро­ва­ния и за­ко­ны пос­редством на­си­лия по от­но­ше­нию к су­ществу­юще­му большинству. И с по­мощью се­рии извра­ще­ний са­мо­го смыс­ла слов это про­возгла­шаться «де­мок­ра­ти­чес­ким ме­то­дом ре­фор­ми­ро­ва­ния де­мок­ра­тии».

Еще один те­зис, апо­ло­ге­ти­чес­кий по от­но­ше­нию к на­си­лию, – это оп­рав­да­ние так­ти­ки на­сильствен­но­го под­ры­ва строя и оп­рав­да­ние конфрон­та­ции на том ос­но­ва­нии, что го­су­дарство са­мо ис­пользу­ет си­лу… Только анар­хист, не приз­на­ющий ав­то­ри­те­та го­су­дарства, спо­со­бен обольщаться та­ко­го ро­да ар­гу­мен­та­цией. Впро­чем, да­же анар­хис­ты не скло­ны ув­ле­каться ею, пос­кольку к ней при­бе­га­ют бо­евые груп­пы ку‑клукс-кла­на и им по­доб­ные ор­га­ни­за­ции. В лю­бом об­ществе, де­мок­ра­ти­чес­ком или нет, где го­су­дарство не об­ла­да­ет мо­но­по­лией на при­ме­не­ние фи­зи­чес­кой си­лы, ко­то­рой под­чи­не­ны все дру­гие санкции, мы ока­зы­ва­ем­ся ли­цом к ли­цу с не­из­беж­ностью граж­данской войны.

ЭНГЕЛЬС Фридрих