Глава IX. Благо справедливости

78. Автономность и объективность

…Во вре­ме­на об­ществен­ных сом­не­ний и по­те­ри ве­ры в ус­то­яв­ши­еся цен­нос­ти су­ществу­ет тен­ден­ция при­бе­гать к доб­ро­де­те­лям це­лостнос­ти (in­teg­rity): искрен­нос­ти и прав­ди­вос­ти, яс­нос­ти и идейнос­ти, или, как го­во­рят не­ко­то­рые, аутен­тич­нос­ти. Ес­ли ник­то не зна­ет, что ис­тин­но, то мы, по крайней ме­ре, мо­жем са­ми сфор­му­ли­ро­вать на­ши мне­ния по‑сво­ему, а не при­ни­мать их от дру­гих. Ес­ли тра­ди­ци­он­ные мо­ральные пра­ви­ла боль­ше не­су­ществен­ны и мы не мо­жем прийти к сог­ла­сию от­но­си­тельно то­го, что должно за­нять их мес­то, мы мо­жем, по крайней ме­ре, ре­шить в здра­вом рас­суд­ке, как мы на­ме­ре­ны действо­вать, и пе­рес­тать ду­мать, что кто‑то дру­гой уже ре­шил за нас, и мы должны под­чи­ниться той или иной влас­ти. Ко­неч­но, доб­ро­де­те­ли це­лостнос­ти яв­ля­ют­ся доб­ро­де­те­ля­ми и при­­­­над­ле­жат со­вер­шенствам сво­бод­ных лич­нос­тей. Но, бу­ду­чи не­об­хо­ди­мы­ми, они не дос­та­точ­ны; их оп­ре­де­ле­ние до­пус­ка­ет поч­ти лю­бое со­дер­жа­ние; ти­ран мо­жет об­ла­дать эти­ми ка­чества­ми весьма вы­со­кой сте­пе­ни, де­монстри­руя при этом оп­ре­де­лен­ный шарм, не об­ма­ны­вая се­бя по­ли­ти­чес­ки­ми пре­тен­зи­ями и из­ви­ни­тельны­ми обсто­ятельства­ми. Не­воз­мож­но постро­ить мо­ральную точ­ку зре­ния только на этих доб­ро­де­те­лях; бу­ду­чи доб­ро­де­те­ля­ми фор­мы, они в не­ко­то­ром смыс­ле вто­рич­ны. Но вмес­те с под­хо­дя­щей кон­цеп­цией спра­вед­ли­вос­ти, та­кой, ко­то­рая до­пус­ка­ла бы пра­вильно по­ни­ма­емые ав­то­ном­ность и объек­тив­ность, они за­ни­ма­ют по­до­­ба­ющее им мес­то. Идея ис­ход­но­го по­ло­же­ния и выб­ран­ных в нем прин­ци­пов, по­ка­зы­ва­ет, как это де­ла­ет­ся.

В зак­лю­че­ние мож­но ска­зать сле­ду­ющее: впол­не упо­ря­до­чен­ное об­ще­ство ут­вержда­ет ав­то­ном­ность лю­дей и по­ощ­ря­ет объек­тив­ность их об­ду­­ман­­ных суж­де­ний спра­вед­ли­вос­ти. Лю­бые сом­не­ния, ко­то­рые мо­гут иметь его чле­ны от­но­си­тельно пра­вильнос­ти их мо­ральных чувств, в хо­де их раз­мыш­ле­ний о том, как эти дис­по­зи­ции при­об­ре­та­ют­ся, мо­гут быть раз­ве­яны на том ос­но­ва­нии, что их убеж­де­ния со­от­ветству­ют прин­ци­пам, ко­то­рые бы­ли бы выб­ра­ны в ис­ход­ном по­ло­же­нии. Ес­ли же убеж­де­ния не со­от­вет­ству­­ют прин­ци­пам, сле­ду­ет из­ме­нить суж­де­ния для по­лу­че­ния со­от­вет­ствия.

79. Идея социального единения

…Без сом­не­ния, да­же по­ня­тия, ко­то­рые мы ис­пользу­ем для опи­са­ния на­ших пла­нов и си­ту­аций, а так­же для вы­ра­же­ния на­ших лич­ных же­ла­ний и це­лей, час­то пред­по­ла­га­ют со­ци­альный кон­текст (se­itung) на­ря­ду с сис­те­мой ве­ро­ва­ний и мыс­лей, ко­то­рые яв­ля­ют­ся ре­зульта­том дол­гой тра­ди­ции кол­лек­тив­ных уси­лий. Эти фак­ты, ко­неч­но же, не три­ви­альны; но ис­пользо­вать их для ха­рак­те­рис­ти­ки на­ших свя­зей друг с дру­гом – зна­чит да­вать три­ви­альную ин­терпре­та­цию че­ло­ве­чес­кой со­ци­альнос­ти. Ведь все эти ве­щи в рав­ной ме­ре от­но­сят­ся и к ли­цам, ко­то­рые воспри­ни­ма­ют свои от­но­ше­ния чис­то инстру­мен­тально.

Со­ци­альная при­ро­да че­ло­ве­чества луч­ше все­го вид­на в контрас­те с по­ня­ти­ем частно­го об­щества. Так, че­ло­ве­чес­кие су­щества фак­ти­чес­ки име­ют об­щие ко­неч­ные це­ли, и они це­нят свои об­щие инсти­ту­ты и де­ятельность как бла­го са­мо по се­бе. Мы нуж­да­ем­ся друг в дру­ге как партне­рах по жиз­ни, ко­то­рую мы вы­би­ра­ем ра­ди ее са­мой, и ус­пе­хи и удо­вольствия дру­гих не­об­хо­ди­мы и до­пол­ни­тельны к на­ше­му собствен­но­му бла­гу. Эти ве­щи дос­та­точ­но оче­вид­ны, но они тре­бу­ют не­ко­то­рой раз­ра­бот­ки. В объяс­не­нии бла­га как ра­ци­ональнос­ти мы приш­ли к из­вестно­му зак­лю­че­нию, что ра­ци­ональные пла­ны жиз­ни обыч­но обес­пе­чи­ва­ют раз­ви­тие, по крайней ме­ре, не­ко­то­рых из спо­соб­нос­тей лич­нос­ти. Арис­то­те­левский прин­цип ука­­зы­ва­ет в эту сто­ро­ну. Од­на­ко од­ной из ос­нов­ных ха­рак­те­рис­тик че­ло­ве­чес­ких су­ществ яв­ля­ет­ся то, что ни один че­ло­век не мо­жет сде­лать все, что он мог бы сде­лать; тем бо­лее он не мо­жет де­лать все, что мо­жет лю­бой дру­гой. По­тен­ци­альные воз­мож­нос­ти каж­до­го ин­ди­ви­да од­нов­ре­мен­но и пре­вос­хо­дят все то, что он мо­жет на­де­яться ре­али­зо­вать, и в то же вре­мя да­ле­ко не до­тя­ги­ва­ют до воз­мож­нос­тей, ко­то­ры­ми рас­по­ла­га­ют лю­ди во­об­ще. По­это­му каж­дый дол­жен вы­би­рать, ка­кие из его спо­соб­нос­тей и воз­мож­ных ин­те­ре­сов он же­ла­ет раз­ви­вать; он дол­жен культи­ви­ро­вать и уп­раж­нять их, при­ки­ды­вая и осу­ществляя пла­ны на ре­гу­ляр­ной ос­но­ве. Раз­ные лю­ди со сход­ны­ми или до­пол­ня­ющи­ми спо­соб­нос­тя­ми мо­гут ко­опе­ри­ро­ваться, так ска­зать, в ре­али­за­ции их об­щих или со­от­ветству­ющих друг дру­гу при­род­ных за­дат­ков. Ког­да лю­дям га­ран­ти­ро­ва­но нас­лаж­де­ние от де­монстра­ции их собствен­ных спо­соб­нос­тей, они склон­ны це­нить со­вер­шенства дру­гих, осо­бен­но ког­да их со­вер­шенства при­об­ре­та­ют ха­рак­тер жиз­нен­ных це­лей, при­ем­ле­мых для всех.

СПЕНСЕР Герберт