71. Война за независимость испанских колоний. Национально-государственное строительство в странах Центральной и Южной Америки в XIX в.

Несмотря на господство латифундизма и на многочисленные запреты и ограничения со сто­роны метрополий, в колониях постепенно зарождались ро­стки капиталистических отношений. Именно на этом фоне во второй половине XVIII в. в Латинской Америке пробуди­лось национальное самосознание - процесс, ускоренный ре­волюционной борьбой за независимость США.

Политика метрополий порождала недовольство у раз­личных слоев трудящегося. Но основная оппозиция колониальному ре­жиму проистекала все же со стороны наиболее влиятель­ной политической силы в колониях - латифундистов-кре­олов, а также со стороны усиливающейся местной буржуа­зии.

Война за независимость в Латинской Америке началась вскоре после того, как войска императора Наполеона I вторг­лись в Испанию и сместили законного короля Фердинанда VII (династии Бурбонов). На престол был посажен брат Наполео­на Жозеф. Создалась благоприятная обстановка для выступ­ления патриотических сил, поскольку новый испанский ко­роль был воспринят в колониях как узурпатор. Колониальный аппарат на несколько лет фактически лишился связей с мет­рополией. В 1810 г. начались антииспанские выступления в Каракасе, Буэнос-Айресе, Боготе и других городах.

Освободительная война в колониях прошла два этапа (1810-1815 гг. и 1816-1826 гг.). К 1815 г. испанской короне после восстановления власти Фердинанда VII удалось вновь установить свою власть на всей территории Латинской Аме­рики, исключая Ла-Плату. С этой целью он использовал метод уступок и распространил на колонии либерально-де­мократическую Кадисскую конституцию 1812 г., принятую в Испании, но все-таки основной упор им был сделан на использование не испанской конституции, а на военные силы.

Уже на первом этапе освободительной войны создава­лись правительственные хунты, которые не просто руково­дили движением патриотов, но и становились ядром новой зарождающейся государственности. В ходе борьбы с испанской армией патриоты вырабаты­вали конкретные формы организации политической и госу­дарственной власти, которыми заменяли старую колониаль­ную администрацию.

По мере успехов освободительной войны правительственные хунты или специальные учредительные конгрессы провозглашали не­зависимость отдельных колоний. Как правило, это происхо­дило путем принятия специальных деклараций о независи­мости.

К концу освободительной войны на месте бывших ис­панских и португальских колоний возникли 10 независи­мых государств: Аргентина, Боливия, Бразилия, Великая Колумбия, Мексика, Парагвай, Перу, Центрально-Амери­канская федерация, Чили, Уругвай. Таким образом, все бывшие испанские колонии (за исключением островных вла­дений - испанская часть Сан-Доминго, Куба и Пуэрто-Рико) стали политически самостоятельными государствами.

Война за независимость в Латинской Америке, высту­пившая в виде антиколониального движения, дала мощный толчок этнической интеграции и формированию в после­дующем самих наций (мексиканской, аргентинской, венесуэльской и т. д.) и соответствующей им национальной государственности.

Еще в ходе войны и в первые годы существования но­вых государств пришедшие к власти романтически и ради­кально настроенные лидеры патриотов проводили рефор­мы антифеодального характера, которые, правда, не всегда имели под собой реальную социальную почву. Их осущест­вление затруднялось в силу низкого уровня политической и правовой культуры широких масс населения.

С упразднением старого аппарата управления подры­вались многие феодально-колониальные политические по­рядки и институты. В политическую практику молодых государств (по крайней мере, на первых порах), вводились новые абсо­лютно неизвестные колониальной эпохе политические и правовые институты: выборность государственных органов, процессуальные гарантии личности (право на защиту, пре­зумпция невиновности и т. д.), политические и личные пра­ва и свободы граждан.

Однако эти преобразования, проводившиеся в разной степени во всех государствах, нигде не привели к коренно­му изменению основ их социально-экономической, а следо­вательно, и правовой структуры.

Уже в ранних документах латиноамериканского конституционализ­ма нашли свое отражение передовые политико-правовые идеи и институты своего времени, закрепленные в консти­туционной практике Испании, Англии, США и Франции.

Первые конституции латиноамериканских государств, несмотря на отсталую социально-экономическую базу по­следних, испытали на себе в огромной степени влияние пе­редовых для своего времени идей республиканизма.

Однако в ряде государств утверждение республикан­ского строя проходило в острой борьбе. Например, первая конституция Аргентины (Конституция Объединенных про­винций Южной Америки), принятая в 1819 г. Учредитель­ным собранием, где сильные позиции занимали помещики-монархисты, обошла молчанием вопрос о форме правления. И только по Конституции 1826 г. в Аргентине окончательно утвердилась "республиканская представительная форма".

В Мексике после провозглашения независимости в 1821 г. консервативно настроенное Учредительное собрание наме­ревалось провозгласить конституционную монархию. Но инициативу в этом вопросе перехватил политический аван­тюрист Итурбиде, который в 1822 г. после военного перево­рота объявил себя императором Августином I. Лишь по кон­ституции 1824 г., принятой после нового восстания в армии и свержения непопулярного режима самозванца Итурбиде, в Мексике была провозглашена республика.

Монархия как форма правления утвердилась на долгое время только в Бразилии, где движение за независимость не вылилось в вооруженную борьбу против португальской ко­роны. Принц-регент Педру - представитель португальской короны в колонии - 1 августа 1822 г. издал манифест о независимости Бразилии, и вскоре был провозглашен кон­ституционным императором страны. После разгона слиш­ком радикального, с его точки зрения, Учредительного собрания и подавления республиканского движения импера­тор Педру I октроировал в 1824 г. монархическую Консти­туцию Бразилии.

Конституция установила своеобразное "разделение вла­стей", которое должно было замаскировать всесилие импе­ратора. В его руках находилась исполнительная и так на­зываемая регулятивная власть. Под последней подразуме­вались: назначение сенаторов, роспуск палаты депутатов, право вето в отношении законов, приостановление дейст­вия решений провинциальных советов, назначение и увольнение министров и т. д.

Законодательная власть осуществлялась Генеральной ассамблеей, состоявшей из Сената с пожизненно назначае­мыми членами и Палаты депутатов, избираемой на 4 года двухстепенными выборами. Благодаря высокому имущест­венному и образовательному цензу участвовать в выборах могли лишь помещики и верхушка буржуазии. Права Гене­ральной ассамблеи были крайне ограниченны. Конституция декларировала независимость судей, но в ряде случаев им­ператор мог отстранить их от должности.

Получившая конституционное оформление монархия в Бразилии надолго стала антиподом латиноамериканскому республиканизму. Фактически император правил метода­ми, близкими к абсолютизму. Правительственный аппарат оставался в руках старых португальских чиновников, в стра­не сохранялись рабство, помещичье землевладение, воен­ные и иные привилегии помещиков-фазендейро.

В процессе создания национальной государственности и ее конституционного оформления острые разногласия воз­никали также по вопросам о государственном устройстве и степени административной централизации, о правовом по­ложении отдельных частей (провинций). Но в целом в пери­од становления латиноамериканских государств здесь во­зобладали идеи и практика федерализма (Бразилия, Мек­сика, Центрально-Американская конфедерация и др.).

Особенно острой и длительной была борьба унитари­стов и федералистов в Аргентине, где первые конституци­онные документы (1817, 1819) закрепили победу сторонни­ков сильного централизованного государства, предоставили национальному правительству важные прерогативы в об­ласти военной, внутренней и внешней политики. Однако реализовать эти конституционные положения практически было невозможно.

Яростное сопротивление централистской политике ока­зали провинциальные помещичье-клерикальные круги, ввергнувшие страну в междоусобную борьбу. Хотя в при­нятой в 1826 г. Конституции Аргентины идея унитарной рес­публики была вновь подтверждена (ст. 7), федералисты добились в конце концов принятия (1831) так называемого федерального пакта, который во многом напоминал Статьи конфедерации 1781 г. в США.

Сама структура первых латиноамериканских консти­туций и организация государственных органов также испы­тали на себе заметное влияние европейского и североаме­риканского конституционализма. Так, практически все, даже самые ранние конституции, содержали декларации прав человека и гражданина и иные демократические положе­ния.

Первая попытка оформления с помощью конституции новой власти была предпринята патриотическими кругами Венесуэлы. Провозглашенная в 1811 г. Конституция, закре­пившая федеративное устройство республики, копировала многие положения конституционных документов США. Федеральные власти получили право заключать договоры, объ­являть войну, содержать армию и флот, обеспечивать внут­ренний порядок, взимать налоги и принимать законы по вопросам, затрагивающим интересы федерации. Конститу­ция гарантировала каждой провинции "суверенитет, свобо­ду и независимость" по всем вопросам, которые не были прямо делегированы федерации.

Федеральные органы создавались по принципу разде­ления властей. Законодательная власть осуществлялась двухпалатным Конгрессом (Палата и Сенат), исполнитель­ная - консульской коллегией из 3 лиц (под влиянием фран­цузской Конституции 1799 г.), судебная - Верховным су­дом и нижестоящими трибуналами.

Под влиянием французских правовых документов Кон­ституция Венесуэлы 1811 г. (это стало традицией для лати­ноамериканского конституционализма в целом) содержала большое количество статей, посвященных общим принци­пам организации власти и прирожденным правам человека.

Конституция провозглашала формальное равенство всех граждан, в том числе метисов и индейцев, и даже предписывала в общей форме провинциальным властям принимать меры по улучшению положения "прирожден­ных граждан" - индейцев и сближению их с "остальными гражданами", в частности открывать для них школы и кол­леджи. В ней указывалось, что земли, которыми владели индейцы, будут закреплены за ними на праве собственно­сти.

Важное значение имели также положения Конститу­ции, предусматривающие отмену дворянских, военных и цер­ковных привилегий. Вместе с тем Конституция объявляла католическую религию государственной - "единственной и исключительной религией Венесуэлы". Прогрессивные в целом положения Конституции 1811 г. прекратили свое су­ществование вместе с падением Первой Венесуэльской рес­публики.

Первые конституции оказались недолговечными и в других латиноамериканских республиках. Политическая неустойчивость предопределила уже в первые годы существования латиноамериканских государств конституционную нестабильность.

Своеобразную попытку предотвратить внутренние раз­доры и слабость новой власти с помощью тщательно разра­ботанной государственной организации предпринял в сере­дине 20-х гг. С. Боливар. Он в принципе считал необходи­мым создание в Южной Америке единого централизован­ного государства, способного противостоять иностранному вмешательству.

Разработанная им в качестве "идеального образца" Кон­ституция Боливии 1826 г. предусматривала сильную цен­тральную власть. В ней закреплялся принцип разделения властей, но наряду с законодательной, исполнительной и судебной властью она выделяла "избирательную власть".

Законодательный корпус включал три палаты: Трибунат, Сенат и Цензорат. К ведению законодательной власти в целом относились такие вопросы, как избрание президен­та, предоставление последнему особых полномочий в слу­чае войны или "чрезвычайной опасности". Кроме того, каж­дая палата имела специальную компетенцию. Трибуны раз­рабатывали государственный бюджет, предлагали законы, относящиеся к развитию промышленности, проведению зе­мельной реформы. Сенаторы подготавливали кодексы, вно­сили предложения о судебных реформах. Цензоры обязаны были следить за соблюдением конституции и законов, из­бирали на высшие судебные и церковные должности, со­ставляли законопроекты о печати, образовании, развитии наук и искусства.

Конституция установила следующую систему утвержде­ния законов. Акты, принятые Трибунатом, поступали в Се­нат. Если сенаторы выдвигали возражения, то судьба зако­на зависела от цензоров. Цензоры одобряли акты, предло­женные сенаторами, и, наоборот, Сенат - акты, исходящие от цензоров. В случае разногласия этих органов арбитром выступал уже Трибунат. Президент имел право отлагатель­ного вето, которое конгресс мог преодолеть лишь большин­ством голосов всех палат.

Исполнительная власть вручалась несменяемому пре­зиденту, который назначал вице-президента (с согласия палат) и министров. Вице-президент (в отличие от консти­туции США) являлся главой правительства. В этом качест­ве он вместе с одним из министров скреплял своей подпи­сью акты президента. После смерти президента вице-пре­зидент замещал освободившуюся должность и занимал ее также пожизненно.

Сильная президентская власть, трехпалатный парла­мент и другие элементы Конституции, напоминавшие бона­партистские образцы, дали основание противникам Боливара обвинить его в стремлении к диктаторству. Но Боливар не предполагал активного вмешательства президента в дела конгресса и отстаивал идею законности. Ряд демокра­тических принципов Конституции, по его мнению, позволял правительству использовать сильную власть для прогрес­сивных социально-экономических преобразований, для обуз­дания произвола и эгоизма латифундистских кругов.

Однако реальная власть в Боливии, как и в других лати­ноамериканских республиках, находилась в руках крупных собственников, помещиков и клерикалов. Уже в 1829 г. после восстания в армии конституция 1826 г. была отменена. В Боливии, как и в других странах Латинской Америки, началась длительная полоса политической неустойчивости.

К числу наиболее значительных и действовавших продолжительное время конституций в Латинской Амери­ке в XIX в. относятся конституции Аргентины 1853 г. и Мексики 1857 г.

Первая из них была принята в результате свержения в 1852 г. правившего в Аргентине в течение более 20 лет од­ного из самых одиозных и свирепых во всей Латинской Америке диктаторов - X. Росаса. Конституция, принятая в следующем году, подвела итог многолетней борьбе унитаристов, федералистов и открытых сепаратистов, стремив­шихся к уничтожению единого Аргентинского государства и к закреплению власти за местными латифундистами - каудильо.

В Конституции был подведен окончательный итог дли­тельной борьбе по вопросам государственного устройства, которое закреплялось в виде федерации. Согласно ст. 1, Аргентина являла собой "федеративную республиканскую представительную форму правления".

Федеральное правительство складывалось из законо­дательной, исполнительной и судебной власти. Законода­тельным органом был, как и в США, двухпалатный кон­гресс (палата представителей и сенат). Исполнительная власть вручалась президенту, избираемому путем двухсте­пенных выборов на 6 лет без права немедленного переиз­брания. Систему федеральных судов возглавлял Верховный суд.

Каждая провинция получала право на создание своей конституции "республиканского представительного харак­тера", а федеральное правительство гарантировало каждой провинции существование и функционирование ее инсти­тутов. Конституция в ст. 109 прямо запрещала военные дей­ствия между провинциями. Все конфликты между провин­циями рассматривались Верховным судом.

В преамбуле Конституции особо говорилось о необхо­димости "создать национальный союз, упрочить справедли­вость; укрепить мир внутри страны, обеспечить всем защи­ту, содействовать общему процветанию" и т. д.

В Конституции Аргентины 1853 г. впервые в истории конституционализма было закреплено положение о привлечении иностранцев для быстрого развития страны.

Принятию мексиканской Конституции 1857 г. предше­ствовали длительное господство, как и в других странах Ла­тинской Америки, консерваторов, выражавших интересы клерикалов и земельной олигархии, а также серия военных диктатур. Конституция была непосредственным результа­том мексиканской революции 1854-1857 гг., которая стала первой народной революцией в Латинской Америке, приве­ла в движение широкие индейские массы, находившиеся под влиянием радикально настроенного левого крыла либе­ралов. В учредительном конгрессе, принявшем Конституцию, преобладали, однако, представители правых и умеренных кругов либералов ("модерадос"), в результате чего она имела ярко выраженный компромиссный характер.

Конституция запрещала рабство и долговую кабалу (пеонаж), широко распространенную тогда в Мексике, отменяла ряд привилегий (фуэрос) католической церкви и воен­щины, ограничивала церковное землевладение. В ней со­держался обычный для латиноамериканского конститу­ционализма перечень политических прав и свобод, а также гарантии неприкосновенности личности.

Наиболее значительные перемены в государственном строе латиноамериканских стран в XIX в. произошли в Бра­зилии, где в течение многих десятилетий сохранялись раб­ство и застойные формы политической жизни, что обусло­вило и длительное существование консервативной разно­видности конституционной монархии.

В конце XIX в. под воздействием неуклонно развиваю­щегося капитализма в Бразилии развернулось широкое або­лиционистское движение, которое привело в 1888 г. к отмене раб­ства. Усилившаяся борьба за республику, получившая ши­рокую поддержку населения, закончилась в 1889 г. падени­ем монархического строя.

Принятие Конституции Бразилии в 1891 г. происходи­ло в сложной политической обстановке. Конституция, учитывая про­тивостояние сепаратистов и унитаристов, закрепила феде­ративное устройство Бразилии.

Федеральные органы получили право вести внешние дела, содержать армию и флот, устанавливать пошлины на импорт, чеканить монету, осуществлять почтовую службу. За штатами сохранялись все полномочия, которые не были прямо отнесены к федеральной компетенции. Каждый штат имел свою конституцию, поддерживал внутренний порядок, создавал свою систему государственных органов, сохранял важные привилегии в экономической области: устанавли­вал налоги на экспорт, имел исключительный контроль над эксплуатацией рудников и государственных земель.

По Конституции федеральным властям запрещалось вмешательство в дела штатов, за исключением случаев по­давления восстания, поддержания республиканской формы правления, осуществления федеральных законов, восста­новления порядка (по просьбе самого штата).

Структура федеральных органов (Президент, двухпа­латный Конгресс, Верховный суд), типичная для латино­американских государств и скопированная с Конституции США, основывалась на разделении властей, действующих "в гармонии и независимо друг от друга". Участвовать в федеральных выборах могли лишь грамотные мужчины, достигшие 21 года. Конституция провозглашала свободу сло­ва, печати, собраний, право на подачу петиций, создавала тем самым почву для последующей демократизации поли­тической жизни.

Республиканская Конституция 1891 г., несмотря на ее умеренность, явилась по сравнению с монархической Кон­ституцией 1824 г. важной вехой в истории Бразилии, она способствовала более быстрому развитию капитализма и становлению гражданского общества в этой стране.