©: Алексей Мурашов, 2012

2-я конференция ментологов «Ментальные технологии: практика развития»

г.Томск, 03-05.03.2012

Мурашов А.Б. - Установочное сообщение (05.03.2012)

Скоротечный замысел конференции реализовать удалось, теперь вопрос в том, что мы с этим будем делать дальше. Необходимо, чтобы над каждой группой появившихся вопросов кто-то работал. Этот кто-то – это точно не я. Есть хорошая надежда, что сделать это удастся. Я согласен с тем, что работа в группах мне продемонстрировала многих людей, которым это действительно надо, которые хотят понять.

Место и миссия подхода в процессах развития

Пришло время сказать об этом прямо, ментальный подход создавался вовсе не для развитии и повышения осознанности. При его создании таких целей не было ни прямо, ни косвенно, такова правда. Цель была другая и очень конкретная – на материале той педагогической работы, которая на тот момент была проделана, создать способ глубокого изменения людей, не предполагающего возможность возврата их в исходное состояние после того, как изменение произошло. Такая была совершенно конкретная и прикладная цель, с этой целью это придумывалось, создавалось и опробовалось и делалось. И только потом произошло присоединение к этой цели развития и осознанности в качестве побочных эффектов. Это странно выглядит, что нечто меньшее было целью, а нечто большее присоединилось позже в качестве побочных эффектов. Исторически это происходило вот так, именно в такой последовательности. Это многое определило в том, как это создалось, и как выглядит к настоящему моменту. Или к моменту два года назад, когда подход стал самостоятельным продуктом. Ведь два года назад подход не был никаким продуктом ни в каком смысле, он не передавался, а использовался для цели изменения людей во вполне определенном направлении, а не вовсе не туда, куда они хотят. При этом сразу же появилось в качестве побочных эффектов и развитие, и осознанность. Так получилось, но в цели это не вшивалось. Это оказалось тем, что неминуемо происходит в процессе. Когда запускаются изменения, то появляется или увеличивается осознанность, ее становится больше, и происходит ситуация развития. Когда это обнаружилось уже по факту применения, я стал говорить, что это направлено на развитие и осознанность. Это как минимум социально приемлемо по сравнению с тем, что говорите вы, что способ создан для изменения людей, это же сразу создает много вопросов, которые обычно задаются. Исторически это было так, правильно – не правильно, хорошо – плохо, но было так. Сегодня это по факту является тем же самым для меня. Именно потому что это подход в том числе и в смысле способ, то есть в практическом смысле, то он может быть применен для изменения кого угодно в каком угодно направлении. А вовсе не в том, в котором мне замышлялось или хотелось. Это непреложный сопутствующий момент, которого нельзя избежать или отсоединить от подхода.

Возвращаясь к теме идеологии. Изначально было сказано, что подход не является идеологичным, не содержит внутри себя никакой идеологии. Но в данный момент в силу моих личных пристрастий, не имеющих к подходу никакого отношения ни прямо, ни косвенно, он строится в логике развития. Не в идеологии, а в логике развития, именно такое словосочетание использовалось. В силу моих личных пристрастий, что лично я больной развитием, этой идеей, она мне важна, мы сейчас опустим почему, и какой у меня коварный смысл. Из этого же никак не следует, что логика развития, идея развития или идеология развития является частью подхода и находится с ним в жесткой сцепке. К моему сожалению это не так. Сцепить их, к моему сожалению, никак невозможно в жесткую связь. Я об этом сильно сожалею, так как меня это сильно подставляет, ибо позволяет использовать подход, который я считаю сильным, мощным и опасным, в связке с абсолютно любой другой идеей. С абсолютно любой, в том числе с прямо противоположной, параллельной, какой угодно. Это требует тонкого различения. Я хочу, чтобы вы разъединили себе это в головах. То, что сегодня это в логике развития, это только потому что лично я это строю сегодня в логике развития. Никакой жесткой сцепки подхода с развитием нет и ее невозможно устроить. Я исхожу из этого. Именно поэтому я как одержимый говорю про безопасность. Посудите сами, если бы была жесткая сцепка с развитием, то вообще не было бы никакой проблемы с безопасностью. Вошел в подход – запустилось развитие на автомате, через полтора часа закончилось, как в стиральной машине. Но это не так.

Вопрос о месте и миссии подхода – это очень важный вопрос, потому что это вопрос решения каждого человека ассоциирующего себя с подходом. Личного, персонального, морального решения и решения сообщества в целом. Место и миссия из подхода не вытекают никак, во-первых, потому что в него не вшита никакая идеология внутрь, во-вторых, он не сцеплен жестко ни с какой идеологией извне. Его сегодняшняя связанность с идеей развития является случайной, в том смысле, кто может быть любая другая идея на этом месте. Внутренней связи нет, это искусственная, мной установленная связь, а могла бы быть другая, если бы я верил во что-то другое. Я вижу это так, понимаю, что некоторые из вас с этим не согласны и будут спорить. Вы когда будете спорить сами с собой, до того как будете спорить со мной, вы эти посылки тоже учтите: как это создавалось, как строилось, как устроено сейчас по моим представлениям.

Вопрос места и миссии – это вопрос решения. Вопрос места – это вопрос того, подход в силу своего существа (как организован, что в себе содержит, какой имеет потенциал) способен на что? Это вопрос о замахе, какие планки может брать, какие задачи может решать. Понятно, что легкий ответ, который группа пыталась на пятой минуте дать и успокоиться, это «подход может решать любые вопросы». Да, по замаху может претендовать, но если не мельчить и не детализировать, то вопрос о месте, это вопрос о том, что может подход сделать по максимуму. Если говорить о максимальном замахе, то подход может существенно изменить смысловое поле людей. Смысловое поле равное тем основанием, из которых они живут. Вслед за этим всю систему культурного производства и воспроизводства, а вслед за этим образ мира, а вслед за этим то, что дальше в этом мире может происходить. Это о замахе, о том, на что он способен. Это не значит, что создавая этот подход, мы автоматически на это замахиваемся. Потому что на что мы замахиваемся – это вопрос про миссию. Если подход на это способен, из этого не следует, что это и было целью его создания. Точно так же как с развитием и осознанностью. Стало понятно, что может гораздо больше, чем предполагалось в момент создания. В момент создания ничего такого мне не предполагалось. Может быть у кого-то есть иллюзии на этот счет, что я 120 лет назад все предвидел, но это не так. Я решал простую, прикладную задачу – изменить необратимым образом клубников, выходящих из философского клуба в тот год, когда они выпустились из школы, потому что я терял над ними контроль, они выходили из среды. Меня сильно беспокоило, чтобы они не рухнули опять в болото, из которого они с таким трудом вышли. Меня беспокоило то, как сделать так, учитывая, что они повзрослели и выходят из среды в автономную жизнь, чтобы зафиксировать их в том состоянии, которого они достигли. Я решал эту простую прикладную задачу, никакой другой задачи в тот момент не было. Это дальше выяснилось, что подход может что-то еще. Только два года назад, когда подход институционализировался не только как моя личная практика, а как некоторая система, подлежащая трансляции, стало понятно, что это за большое место.

Миссия. Осознанность и ответственность – это то, что на мой взгляд является миссией, что подход в мир несет. Так как я это связываю с развитием, то миссия безусловно связана с идеей развития. Возможно, что людям надо это говорить на входе. Что все, что мы с вами собираемся сделать в мастерской, в менторинге находится в логике развития, и согласны ли вы с этим. Культура на нашей стороне, все скажут, что согласны, что они хотят развиваться. Так как никакого представления о развитии у них нет, то развиваться они будут так, как мы это будем себе представлять. Может быть, это надо начинать говорить, что мы находимся в идеологии, и эта идеология – это логика развития.

Учитывая это место и эту миссию в процессах развития в целом я горячо протестую против некоторых идей, которые я услышал. В частности, я категорически против идеи, что подход это профессия или наука. Иначе говоря, в моих представлениях ментолог – это не профессия, а ментология – это не наука. В моей логике мы занимаемся и должны заниматься образованием. Это средство образовывания, образовательная практика в истинном смысле этого слова, который давно утрачен. Образование – это не обучение, а некоторый процесс, в котором происходит с субъектом самооформление, самостановление, самоформирование и т.д. А мы активно участвуем в этом процессе, потому что этого уже не сделали или сделали идиотски его родители, школа, телевизор и все остальные. Когда они сделали это хорошо, то мы радуемся, что об этом говорить. Я исхожу из этой позиции. Это средство, инструмент образования. В этой связи – это не терапия. Это еще один пункт, против которого я возражаю категорически. Практикующие психологи и психотерапевты точно понимают, о чем я говорю. Они могут провести четкую границу между психотерапией или даже между психологическим консультированием и образовательной практикой, но образовательной, а не обучающей. Это очень разные вещи, вам это может быть сложно понимать, потому что в вашей жизни образования не было, так уже случилось. Что было в университете уже ни в каком смысле не было образованием, умерло образование, там другой процесс происходит. Я не говорю про школу, там совсем другой процесс происходит. Мы занимаемся образованием в моих представлениях. Вас я пытаюсь привлечь и погрузить вот в это. Не в психотерапию, не в консультирование, не в профессию ментолога, который почти ничем не отличается от человека, который занимается профориентацией. Или от соционика, что еще хуже, который пытается определить в пришедшем один из 16 типов и успокоиться на этом. Все попытки сравниваться с науками: ментология – это наука о ментальности и изучение ментальность, а ментолог – это такая профессия, давайте ее кодифицировать, в справочник внесем, в вузы поместим, будем готовить ментологов. В моих представлениях ничего подобного нет, и я не вижу никаких причин, чтобы завтра это появилось. Потому что я занимаюсь образованием и хочу, чтобы вы тоже занимались образованием этим подходом.

При этом тема идеологии, которая звучала всю субботу и воскресенье, меня задевала. Вы не глупые люди, я уверен, что вы понимаете, я бы не тратил значительную часть своей жизни посвятить людям, которых я считаю дураками, конечно это не так. Я слышал в этой мантре, что идеология вшита, мотив, который меня смущал. Мотив передать ответственность за то, что я делаю с этим человеком этим подходом, самому подходу и идеологии, которая в него вшита. Это не я декларирую ценности: решаю о добре и зле, это хорошо, а это плохо, это правильная установка, а это нет - это не я решаю, это подход такой, а я технический оператор подхода. Все ценности подходом уже заданы, а я технический оператор. Это первый мотив, который я слышал и который меня сильно смущает. Второй мотив – нет своей-то идеологии, по-прежнему нет. Не выработанной, не усвоенной, не присвоенной, никакой. Поэтому звучит это – давайте мы присоединимся к той, которая вшита, и не говорите нам, что там ничего не вшито, потому что тогда нам конец. Я протестую против этого, поэтому стараюсь вам прояснить, что сегодняшняя связанность подхода с идеей развития субъектна и никак не следует из подхода.

В этом смысле мы пытаемся людям сформировать, сформатировать, сформулировать что-то, что они сделают своей жизненной философией. Что-то их свое, что они сделают своей жизненной философией. Причем здесь терапия? Максимум мы можем говорить о позиции консультанта, но не в том смысле терапевтическом или консалтинговом, к которому мы привыкли в его западных образцах. А консультанта, который является воспитателем гораздо более, чем преподавателем. Потому что образование гораздо более связано с воспитанием, чем с обучением, преподаванием и передачей чего-нибудь. В этой связи с желанием занимать педагогическую позицию в высшем смысле этого слова. Почитайте педагогов, начиная с греческих, это читать интересно, это высокая литература. Если вы не занимаете педагогическую позицию по отношению к другим людям в этом подходе, то ничего не происходит. Педагогическая позиция требуется, не терапевтическая, не консультантская, не экспертная. Педагогическая в высшем смысле этого слова. Вы должны хотеть, чтобы они были лучше. Ни зачем, просто так, потому что вам так хочется. Конечно, по вашей мерке лучшего, по вашим лекалам, потому что у них нет никаких своих лекал или они не умеют ими пользоваться, это другой вопрос. В этом существенное отличие тех, у кого, что-то получается от тех, у кого не получается. Перестаньте читать себе мантры, что вы тем-тем-тем не овладели, да это правда, что ты теорию плохо знаете, практикуете мало, но это не вся правда. Если не будет педагогической позиции, то вы останетесь технологами в худшем смысле этого слова. Решать какие-то социальные или корпоративные задачи вы сможете, но тянуть людей к лучшему не сможете, потому для этого надо хотеть их тянуть. Хотеть их роста, развития, считать это для себя важным, переживать об этом, болеть.

Теперь соедините это с тем, что вы говорили и слышали про это. Оно как-то похоже на науку или психотерапию? У меня нет. Ни на что другую это тоже не похоже: ни на религию, ни на учение. Потому что это образовательный процесс, образовательная практика, педагогическое действо. И это прекрасно, в этом достоинство, сила и честь. Когда вы пытаетесь это не просто технологизировать, как процесс, а на уровне места и миссии инструментализировать, меня это сильно задевает. Я начинаю видеть, как короной колют орехи, а в моей голове короной нельзя колоть орехи. То есть корона даже не пострадает, и орехи расколятся, но так делать нельзя, ни почему, я не могу это объяснить.

Проблемы и трудности обучения подходу

Понятно, что когда место и мисси задаются вот так, как я пытаюсь об этом сказать, обучение не может быть рецептурным. Я понимаю, почему у нас с вами такое непонимание в этом вопросе. Почему я все время говорю, что рецептурность невозможна и неправильна, а вы все время хотите рецептов. Это от позиционной разницы. Когда я говорю о педагогической позиции, то никто же из вас не скажет, что в воспитании могут быть рецепты. Что можно взять такой набор рецептов им пользоваться в педагогическом процессе, в образовании людей. Некоторые из людей, которые к нам приходят, приходят не в 15 лет, а гораздо старше, и впервые начинают образовываться при этом, образовывать себя, становиться собой. Становиться собой – это и есть образование, оно с ними происходит впервые. Это возможно по рецепту? Я очень возмущаюсь очень, когда слышу рецептурные требования и попытки превратить подход в кулинарный справочник или энциклопедию по ментальности, которую можно открыть на нужной странице и посмотреть, как это готовится, быстро из этих ингредиентов сделать и потом попробовать, что получилось. Нет. В этом смысле никак такая поваренная книга у нас невозможна.

Я слышу все время потерю логики подхода и попытку заместить ее даже не на технологию, а на набор техник рецептурного характера, набор приемов. Кто занимался единоборствами, отлично знает, что вы можете выучить кучу приемов и получить в нос насмерть. Они вам не помогут, потому что для того, чтобы вы смогли их применить нужно еще кое-что помимо знания приемов и даже их отработки.

Ментальный подход – это прежде всего определенный способ мышления о людях и о том, как они устроены. И только после этого – это определенный способ действий в воздействии на этих людей. А что вы мне периодически пытаетесь предъявить? Желание усвоить правильные способы действий в подходе без усвоения подхода как мышления. Иногда это прямо проговаривается. Желание рецептов, приемов, техник – это желание получить справочник вместо мышления, а подход – это мышление, заточенное в ментальной логике. Когда вы слышите «психоаналитический подход», вы же понимаете, что это не символические или ассоциативные техники прежде всего, а та картина человека, которая была у Фрейда, и вытекающие из нее способы понимания, интерпретации и воздействия. И что освоить эти техники без способа понимания – это называется «Сонник», который продается в киоске и претендует на какую-то связь с психоанализом, где каждый телеграфный столб известно, что значит, без вариантов. Когда вы хотите приемов и рецептуры без способа мышления, вы хотите уровня сонника. Более того, некоторые из вас попытались превратить в такой сонник 20 проблемных установок. Коллеги, так нельзя! Именно поэтому я так восстаю против отмены докладов и т.д. Подход – это прежде всего определенное мышление, и на него и в связи с ним должны нанизываться приемы и техники. Никак невозможно из приемов вытащить мышление, автоматически из приемов оно не усвоится. Именно потому, что подход технологичен, и никакая идеология в него не вшита.

Что такое такой способ мышления? Это вера в то, что есть ментальность. В то, что она вот так устроена, имеет тотальный статус в сознании, мышлении и жизни, и вот так работает. Да, мы эту веру аргументировали и обосновали, но степень ее обоснованности точно такая же, как вера в бессознательное. Что кто-то видел индивидуальное бессознательное что ли? Я уже не говорю про коллективное. Вы когда-нибудь вдумывались в то, что такое коллективное бессознательное, как реальность, это что вообще? Тем не менее, это никого не смущает, мы обращаемся с этим, как с реальностью, мы поверили в это, из этого исходим, под это строим свои действия. Коллеги, это тоже самое. Все попытки освоения приемов отдельно от способов мышления обречены на провал, и я все время буду им препятствовать. Потому что я не понимаю, зачем нужны эти приемы тем, кто не усвоил способов мышления. Пользоваться приемами без способа мышления не удастся. Именно это залог безопасности. Когда вы говорите, что нужно изменить в обучении, это все правильно. В базовом обучении есть существенные недостатки, его еще корректировать и шлифовать. Хотя тоже когда говорят «не даны четко понятия», да мы их не читаем вообще-то, даже те, что даны. И это тоже. Я в установочном докладе на прошлой конференции 3 минуты говорил, что подход – это не терапия, мы это опять обсуждаем. Уже отстроено было, что не психотерапия, но этого никто не помнит. Такие моменты тоже есть, но если читать только то, что названо, то логика такая – мышление мы уже переняли, нам нужны только приемы. Но я все время вижу, что мышление не перешло, не приемов не хватает, а педагогической позиции. Не хватает ментального подхода, как мышления в ментальном подходе вашего собственного. Уже после этого возникает вопрос о техниках и приемах. Да, это все будет сделано, все изменения в базовом обучении, но это никак не отменяет задачи обучения подходу как способу мышления. То, как сегодня организовано обучение, на это направлено. Это в первую очередь обучение способу мышления, а только потом тех, кто научился этому способу мышления, надо учить этим практикам. А тех, кто не научился этому способу мышления, не надо учить этим практикам, но про это не говорит никто. Нет такого вопроса про способ мышления и его усвоения.