9.3. Самопознание личностью субъективной

реальности (субъективности)

С чем в человеке соотносится тело? Как отмечалось, на протяжении длительного периода развития европейской культуры тело соотносили то с душой, то с духом, то с душой и духом. Но если мы тело соотносим с душой и духом, то, естественно, возникает вопрос о том, что представляет собой то третье, составляющими которого выступают душа и дух? В известной мере ответом на этот вопрос является использование в современной науке таких понятий как, психическое, внутренний мир, субъективная реальность (субъективность), ментальное. Если тело есть телесная реальность, то ее противоположностью в человеке выступает субъективная реальность (субъективность). Поэтому мы тело будем соотносить с субъективной реальностью. Но в рамках субъективной реальности свое значение сохраняют и душа, и дух, и их соотношение между собой. Поэтому самопознание человеком своей субъективной реальности мы начнем с самопознания духа, души и их взаимосвязи. «Из всех приключений уготованных нам жизнью, самое важное и интересное – отправиться в путешествие внутрь самого себя, исследовать неведомую часть себя самого» (Ф. Феллини, итальянский кинорежиссер. 1920 – 1993).

Итак, что же такое дух? Различных трактовок духа достаточно много. Так, например, для древнегреческого философа Гераклита (535 – 475 до н.э.) дух – это логос, божество, верховный разум, всеобщие законы, лежащие в основе мироздания и управляющие изменениями и превращениями вещей. Но дух – это и демон в виде характера человека. Дух для другого греческого мыслителя Анаксагора (500 – 428 до н.э.) – это нус, ум. Нус же – это концентрация всех актов сознания и мышления, то, что в инертный, материальный хаос вносит порядок. Но нус означает и мысли, ум и разум человека, и душу его, и замыслы, намерения и смысл, желания и волю.

Сократ как-то поведал: «Однажды мне кто-то рассказал, как он вычитал в книге Анаксагора, что всему в мире сообщается порядок и всему служит причиной Ум; и эта причина мне пришлась по душе, я подумал, что это прекрасный выход из затруднений, если всему причина – Ум. Я решил, что если так, то Ум-устроитель должен устраивать все наилучшим образом и всякую вещь помещать там, где ей всего лучше находиться». Но дух для Сократа – это совесть человека, это то же, что и душа человека, которая выше тела. «Ведь я только и делаю, – говорил Сократ, – что хожу и убеждаю каждого… молодого и старого заботиться, прежде и сильнее всего, не о теле и не деньгах, но о душе, чтобы она была как можно лучше».

Греческими философами Платоном и Аристотелем дух понимается как перводвигатель Космоса. При этом дух для Аристотеля – это еще и фактически синоним абстрактного мышления, теоретической деятельности. «Душа, утверждаем мы, разделена на две части – обладающую разумом и внеразумную… Одна часть души не обладает суждением, а другая им обладает».

Для китайского философа Лао-Цзы (579 – 499) дух – это Дао. Под Дао же понимается и то, что лежит в основе всех вещей (закон), и то, что выступает как их мать. Но Дао – это и то, к чему человек стремится и чему следует он. Поэтому Дао – это и путь самой природы, и жизненный путь – дорога самого человека, когда она выступает как путь поиска. Дао – это также и путь очищения и возвышения духа посредством приобщения к природе.

В Средние века и в большинстве случаев в античности дух тоже понимался как нечто очищенное от всего материального и полное творческой энергии. Но если дух в античности понимается, прежде всего, в виде действующего начала самого Космоса, то есть фактически в виде его объективных законов, то в Средние века дух – это личность в виде Бога-Отца, личный абсолют, надмировое начало, которое возникает не из земли, как греческие боги, а существует раньше Земли, Природы, Космоса и творит их из ничего по собственному соизволению. В Библии сказано: «Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною: и Дух Божий носился над водой. И сказал Бог: да будет свет». В человеке дух Божий выступает как страх Божий, совесть и жажда Бога и дает всему в жизни человека оценку с высшей точки зрения.

Для многих мыслителей XVII – XVIII веков для понимания духа характерен интеллектуализм. И это относится не только к Р. Декарту, о котором речь уже шла. Эта тенденция свойственна и материалистам. Так, например, французский мыслитель К.А. Гельвеций (1715 – 1771) ум (по-французски «ум» и «дух» – это одно и то же) рассматривает или как результат способности мыслить (и в этом смысле ум есть лишь совокупность мыслей человека), или понимает его как саму способность мыслить.

Представители немецкого классического идеализма подчеркивали активность духа, рассматривая его, прежде всего, с точки зрения деятельности самосознания. Так, например, Гегель понимал дух как единство сознания и самосознания, осуществляемое в разуме, как единство теоретической и практической деятельности: бытие духа есть его деяние, хотя деяние это понимается только как познание. Дух, по Гегелю, преодолевает природное, чувственное и поднимается до самого себя в процессе самосознания.

Нет единого понимания духа и в настоящее время. То дух понимается как голый интеллект, олицетворение абстрактного мышления, противопоставляемого душе, то как символ духовного, который тоже противопоставляется душе (см., например, Лободин В.Т. Трудное счастье совершенства / В.Т. Лободин. СПб., 1997. Астрогор. Душа и карма. Формула души и генетика духа / Астрогор. М., 1997).

В русском языке слово «дух» употребляется во многих смыслах: в мифологическом (бесплотный дух недоступного нам духовного мира в виде доброго духа, ангела, духа света, злого духа, духа тьмы, дьявола, нечистого духа), в моральном и социальном (боевой дух, высокий дух, сила духа), в гносеологическом и аксиологическом (разум, смысл), в физиологическом (испустить дух), в смысле характера или существа какого-либо предмета (дух законов, в духе чего-нибудь).

Итак, налицо значительное многообразие представлений о духе. Что же делать человеку, решившему познать свой дух? Из каких исходить о нем представлений? Но ситуация не так безнадежна, как может показаться. Дело в том, что в большинстве различных представлений о духе имеется и нечто общее, заключен и некий инвариант: во-первых, дух нередко рассматривается как некая сила, некое активно действующее начало, нечто, обладающее творческой энергией (сравните, например, нус Анаксагора и Бога-Отца в христианстве, дух Гегеля и боевой дух); во-вторых, дух часто связывается с умом и разумом, абстрактным мышлением, деятельностью интеллекта, деятельностью самосознания, то есть с мыслительной и сознательной деятельностью человека, в-третьих, с духом связывается нечто возвышающееся над чем-либо.

На наш взгляд, исходным пунктом для понимания природы духа является реальное человеческое сознание. Вынесение же духа в виде идеального нематериального образования за пределы живых, телесных человеческих индивидов есть плод человеческого воображения, фантазии, слепой веры. Никто никогда не видел ни Абсолютного духа Гегеля, ни христианского Бога-Отца. Более того, все надчеловеческие Духи созданы по образу и подобию духа человека, то есть антропоморфны. И осознанно это было очень давно. Еще древнегреческий философ Ксенофан (родился в конце VI века до н.э. и прожил 130 лет) утверждал:

«Черными пишут и курносыми все эфиопы,

Голубоокими их же и русыми пишут фракийцы»

А вот мнение на этот счет американского писателя и философа Р.У. Эмерсона (1803 – 1882): «Бог людоедов будет людоедом, Бог крестоносцев будет крестоносцем, а Бог торговцев будет торговцем».

Одним из оснований христианства является библейское определение сущности человека как «образа и подобия божьего». Но если Бога никто не видел, то откуда ведомо, что человек есть образ и подобие его?

При ответе на вопрос о том, что такое дух и душа, мы будем исходить из следующих предпосылок.

Первая предпосылка связана с необходимостью выделения в человеке объективной реальности, связанной с его телом и проявлениями этого тела, и субъективной реальности или субъективного мира человека, который выступает в виде сознания в широком смысле. В свою очередь, самое общее рассмотрение человеческого сознания требует выделения в нем двух фундаментальных измерений: гносеологического (познавательного) и онтологического (бытийного). Гносеологическое измерение связано с отражением каждым человеком мира и самого себя и выяснением того, что в возникающих в результате отражения гносеологических образах соответствует действительности, а что не соответствует, то есть является истинным и ложным. Концентрированным выражением гносеологического измерения сознания являются знания, представляющие собой информацию, выраженную в знаковой форме. В онтологическом измерении сознание выступает в качестве активной силы, направляющей и определяющей жизнедеятельность людей, их реальные действия, поступки, поведение. Сознание, рассматриваемое в гносеологическом измерении, конституирует гносеологию сознания, а рассматриваемое в онтологическом измерении – онтологию сознания. Различие между гносеологией сознания и его онтологией проиллюстрировать можно на следующем примере. Если я, например, знаю, что мне надо в саду делать домик, и знаю, как его делать, но не делаю – это гносеология сознания, если же я в соответствии с указанными знаниями строю дом, то это онтология моего сознания. Сознание в онтологическом аспекте всегда выступает регулятором деятельности человека. Онтология сознания неразрывно связана с гносеологией сознания, опирается на нее и без нее невозможна. Но автоматической связи между гносеологией сознания и онтологией сознания, тем, что знает человек и как он действует, нет. Очень многие люди хорошо знают правила нравственности, но далеко не все им следуют. Великий Сократ глубоко ошибался, исходя из идеи тождества знания и добродетели в нравственном поведении человека. По мнению Сократа, человек, обладающий знанием добродетели или, точнее, того, что подразумевается под нею, не может не поступать так, как того требует эта добродетель, так что, зная, например, в чем состоит мужество или умеренность, он всегда будет поступать и жить согласно с указаниями мужества и умеренности. Знать и не поступать так, как знает человек, как поступать следует, казалось Сократу физической невозможностью и логическим противоречием.

Вторая предпосылка связана с выявлением тех элементов или структур единого человеческого сознания, которые, так или иначе, воздействует и на само сознание, и на тело человека, и на его деятельность. Все эти элементы несколько условно можно разделить на неосознаваемые и осознаваемые, то есть те, о которых человек отчета себе не отдает и те, о которых он отчет себе отдает.

К неосознаваемым элементам или к бессознательному в жизнедеятельности человека относятся: ощущения, восприятия, представления, эмоции, интуиция, автоматизмы, неосознаваемые мотивы, неосознаваемые языковые, культурные и антикультурные и идеологические микропрограммы жизнедеятельности, феномены обыденного сознания (слепые привычки, суеверия, предрассудки, слепая вера и др.).

Осознаваемое, осмысленное в субъективном мире человека связано с деятельностью его разума, рассудка, с рациональностью (в соответствующем месте работы мы их рассмотрим специально). При этом самое осмысленное существует в двух формах: а) в виде осмысленного на уровне обыденного сознания, здравого смысла. Его основанием является практическое знание людей, рождающееся из их непосредственного жизненного опыта; б) в виде концептуального осмысленного, концептуального сознания, которое продуцируется научно-философским и идеологическим подходом к действительности, как в гносеологическом, так и в онтологическом (практическом) аспектах. Существенно отметить, что все бессознательные структуры внутреннего мира человека могут в той или иной мере осознаваться. Кроме того, все осознаваемые и неосознаваемые элементы субъективного мира человека могут отражать соответствующие объекты как адекватно, так и не адекватно, то есть быть истинными или ложными.

С духом в настоящее время, с нашей точки зрения, целесообразно связывать то осмысленное и осознанное в субъективном мире человека, что своим основанием имеет науку, философию и идеологию, то есть концептуальное сознание.

Но дух включает в себя не только концептуальную рациональность, но также осознанные чувства и осознанную волю. Концептуальная рациональность, осознанные чувства и осознанная воля – это три силы духа, которые в своем единстве выступают как высший уровень субъективных движущих сил человека. При таком подходе к духу в нем сохраняются те его измерения, которые имели место в большинстве различных представлений о духе в истории европейской культуры: дух рассматривается как активно действующее начало, дух связывается с абстрактным мышлением, деятельностью самосознания и, наконец, с духом связывается то, что возвышается над другими составляющими субъективного мира человека.

Все остальные феномены сознания, субъективного мира человека, на наш взгляд, относятся к его душе. Это неосознаваемые ощущения, восприятия и представления, эмоции, воля, интуиция, автоматизмы, неосознаваемые мотивы поведения, неосознаваемые языковые, культурные, антикультурные и идеологические микропрограммы поведения, стихийное в обыденном сознании (слепые привычки, суеверия и т.д.), а также рациональное в повседневной деятельности людей, основанное на их здравом смысле, на непосредственном жизненном опыте. Из сказанного следует, что с душой связан более низкий уровень человеческой субъективности.

Существенно отметить, что «судьба» души в европейской культуре во многом трагична. Об этом свидетельствует, например, отношение к душе в психологии. Стала хрестоматийной фраза, приписываемая историку В.О. Ключевскому (1841 – 1911): «Раньше психология была наукой о душе, а теперь стала наукой об ее отсутствии». Около 150 лет назад психологи в связи с использованием экспериментального метода исследования начали расчленять душу, выделять в ней не столько душевные силы, сколько отдельные функции, процессы, способности, акты, действия и деятельности в целях их объективного изучения. Слово психика стало для них собирательным названием, включающим ощущение, восприятие, внимание, память, воображение, мышление, эмоции и т.д. В итоге экспериментальная психология уже при своем начале рассталась с душой, с ее заданным в античности смыслообразом, включающим познание, чувство, волю, указывающим на формообразующую роль души и духа не только по отношению к телу, но и к жизни.

Существенно отметить, что в русском языке со словом «душа» связывается, прежде всего, эмоциональное состояние человека. «Радостно на душе». «Играть с душой» (вдохновением). «Вложить душу в дело» (отдаться делу целиком). «Душа не лежит к чему-кому-нибудь» (нет интереса, симпатии, доверия). «Души не чаять в ком-нибудь» (сильно любить кого-нибудь). «Душа не на месте» (беспокойство) и т.д.

Дух и душа – это, на наш взгляд, своеобразные диалектические противоположности нашего субъективного мира, которые, являясь самостоятельными, одновременно воздействуют друг на друга и переходят друг в друга. При этом как душа человека, так и его дух становятся движущими силами деятельности человека через определенные продукты интеллектуальной деятельности – знания, а также через чувства и волю. Различие их состоит в том, что в духе знания являются продуктом философского, научного и идеологического познания и все три компонента духа – знания, чувства и воля, так или иначе, осмысливаются с точки зрения концептуального сознания. В душе же знания являются продуктом непосредственного жизненного опыта и далеко не всегда осмысливаются (действия совершаются преимущественно в соответствии с определенными стереотипами), чаще всего не осмысливаются также чувства и воля. Поэтому регуляция обыденным сознанием деятельности людей имеет во многом стихийный характер.

В центре дальнейшего рассмотрения будут составляющие духа и их взаимосвязи. Но попутно мы будем также касаться составляющих души и взаимосвязей духа и души (специальное рассмотрение данного вопроса – это тема особого исследования).

Дух представляет определенное единство осознанных чувств, интеллекта или ума – производителя всей концептуальной информации – и осознанной воли.

Что представляют собой наши чувства, интеллект и воля? Эмоции, чувства (мы эти термины будем употреблять как синонимы, хотя между ними имеются определенные различия). Эмоции – это неотъемлемая составляющая жизни каждого человека. Эмоции непрерывно сопровождают его с момента появления в этом мире и до последнего вздоха. Человек может ни о чем не думать, проявлять безволие, но он не может в каждый момент своей жизни не испытывать того или иного переживания (удивления, нежности, отчаяния, скуки и т.д.). И то, какие чувства переживает человек и как переживает, в огромной мере говорит о том, кто он есть, что он собой представляет. «То, что радует человека, что его интересует, повергает в уныние, волнует, что представляется ему смешным, более всего характеризует его сущность, его характер, индивидуальность» (Ф. Крюгер, немецкий психолог и философ. 1874 – 1948).

Эмоции и чувства – это непосредственные переживания человеком своего отношения к миру, к процессам и результатам своей жизнедеятельности в виде ощущения приятного и неприятного, удовольствия и неудовольствия. В эмоциях фиксируется, отражается значимость тех или иных явлений действительности для удовлетворения его потребностей. Поэтому через свои эмоции человек узнает о значимости для него всего происходящего в мире и с ним самим для удовлетворения своих потребностей. Так как сама по себе жизнь человека есть непрерывное стремление к удовлетворению определенных потребностей, а все вокруг и сам человек может или способствовать удовлетворению этих потребностей или препятствовать, то он просто обречен непрерывно находиться в определенном эмоциональном состоянии. При этом человеческая деятельность на уровне души чаще всего начинается с чувства неудовлетворенности чем-либо в своей жизнедеятельности, которое чаще всего не осознается. Человеческая же деятельность на уровне духа может начинаться и с непосредственного чувства неудовлетворенности, но при условии, что оно осознается концептуальным сознанием, но может начинаться и из самого концептуального сознания (это имеет место, например, в тех случаях, когда на основе фундаментальных открытий в науке формируются принципиально новые потребности и соответствующие им цели). Но на каком бы уровне не осуществлялась человеческая деятельность – на уровне души или духа, она всегда сопровождается эмоциями и эмоциями завершается.

Принципиальная особенность эмоций, как гносеологического образования, как явления познания состоит в том, что они отражают не сами по себе предметы, явления, действия человека, а его отношения к ним и поэтому имеют оценочную, пристрастную природу, так как непосредственно оценивают все вокруг с точки зрения положительной или отрицательной значимости для самого человека и других людей.

Где находятся чувства человека? Согласно христианским воззрениям и поэтам-лирикам органом чувств является сердце человека. Если это представление рассматривать как метафору, то оспаривать его смысла нет. И можно говорить о сердце жестоком и холодном, о сердце добром и мягком и т.д. Если же такое представление рассматривается как единственно истинное и противопоставляется научному, то его следует расценивать как несостоятельное. Во-первых, физиологическим органом эмоции с точки зрения современной науки является не сердце, а прежде всего гипоталамус и центральные части лимбической системы. Во-вторых, при переживании человеком тех или иных эмоций происходят изменения во всем его организме: и в сердечно-сосудистой системе, и в органах дыхания, пищеварения, желез внутренней секреции, скелетной и гладкой мускулатуре и т.д. Наконец, в-третьих, эмоции во многом конституируют телесность человека, выражаясь в различных движениях его тела (мимике, позе и т.д.). Более того, в телодвижениях человека, в языке его тела не только выражаются эмоции, но ими он также оказывает определенное воздействие на других людей. Благодаря языку тела даже люди, принадлежащие к разным культурам и народам и не знающие языка друг друга (русские, немцы, испанцы и т.д.), способны часто безошибочно воспринимать и оценивать такие эмоциональные состояния как радость, удивление, печаль, страх, недовольство и т.д.

При этом человеческая деятельность на уровне души чаще всего начинается с чувства неудовлетворенности человека чем-либо в своей жизнедеятельности, которое может и не осознаваться. Человеческая же деятельность на уровне духа может начинаться с чувства неудовлетворенности, при условии, что оно осознается концептуальным сознанием, но может начинаться непосредственно и из самого концептуального сознания (это имеет место, например, в тех случаях, когда на основе фундаментальных открытий в науке формируются принципиально новые потребности, на основе которых затем ставятся цели).

Таким образом, душа в виде эмоций находится между субъективным и телесно-материальным мирами человека, между внутренней и внешней сторонами телесно-материального мира, между людьми. Кроме того, поскольку в чувствах неудовлетворенности заключена устремленность человека в будущее, то они одновременно находятся между прошлым, настоящем и будущим человека. Именно поэтому чувства выступают источником и движущей силой развития человека.

Виды эмоций весьма многообразны. Из них особое внимание мыслителей и поэтов всегда привлекали страсти. Так, еще знаменитый баснописец античности Эзоп (VI век до н.э.) утверждал: «Страсти пагубны, потому что они ослепляют человека. Сластолюбие, зависть, доверчивость – губительные страсти. Самая пагубная из страстей – алчность, ибо она делает человека неразумным, заставляет его бросать надежное и устремляться за ненадежным». «Нет большего несчастья, чем незнание границы своей страсти», – отмечал китайский мыслитель Лао-Цзы (579 – 499 до н.э.). А вот мнение греческого мыслителя и философа Плутарха (46 – 127): «Нет зверя свирепее человека, совмещающего в себе дурные страсти и власть».

Страсть – это сильное, стойкое, всеохватывающее чувство, доминирующее над другими побуждениями человека и приводящее к сосредоточенности на предмете страсти всех его устремлений и сил. «Страсть всегда выражается в сосредоточенности, собранности помыслов и сил, их направленности на единую цель… Страсть означает порыв, увлечение, ориентацию всех устремлений и сил личности в едином направлении, сосредоточении их на единой цели» (С.Л. Рубинштейн, советский психолог и философ. 1889 – 1960).

Объектом страсти могут быть вещи, деньги, какая-либо деятельность, любимый человек и т.д. Страсть может быть человеком принята, санкционирована, но может, если он находится с собой в разладе, осуждаться им, переживаться как нечто нежелательное, навязчивое (например, запил человек, осуждает себя за это, но пьет). Основным признаком страсти является действенность ее. Если страсть представляет собой в основном слияние эмоциональных и волевых моментов, то это – слепая страсть, слепая сила души.

Одним из крайних проявлений страсти является фанатизм, когда преданность идее сочетается с нетерпимостью к инакомыслию, с неприятием никакой критики, нередко сопровождаясь пренебрежением к этическим нормам.

Когда же страсть сочетается с нравственными и разумными началами, то она выступает движущей силой великих дел, открытий, становится силой духа. Поэтому борьбу надо вести не со всеми страстями, а только с дурными. Что же касается положительных, созидательных страстей, то они нуждаются в осознании и в управлении, контроле за ними Я-центра человека, ибо без этого они из явления положительного могут превратиться в явление отрицательное. «Верх безумия – ставить себе целью уничтожение страстей» (Д. Дидро, французский философ. 1715 – 1771).

Что представляет собой развитие чувств человека? Видимо, в нем можно выделить следующие направления.

1. Это в первую очередь освобождение от отрицательных эмоций своего прошлого (разного рода страхов, чувств, связанных с комплексами неполноценности, стрессами, чувства обиды, сожаления о нереализованных возможностях или допущенных ошибках и т.д.). Подобные отрицательные эмоции прошлого и настоящего – это эмоциональные шлаки человека. Вместе с тем негативные эмоции, вызываемые разного рода аморальными, античеловеческими действиями, как в своей деятельности, так и в обществе, человек, на наш взгляд, должен поддерживать и культивировать. Равнодушие в этих вопросах – это душевно-духовная смерть.

2. Включение в сферу своих интересов новых видов активности, явлений, выступающих источником новых чувств (появление, например, интереса к живописи, садоводству и т.д.).

3. Повышение уровня осмысленности своих эмоций и чувств и уровня контроля за ними Я-управляющего человека (стремление, например, не допускать нервных срывов, не выходить из себя, подавлять чувства мести, зависти и т.д.).

4. Развитие чувств, связанных с духовностью (рост в сфере мотивации человека удельного веса доброго, благородного, истинного, красивого).

Что представляет собой такая составляющая духа человека, как ум или интеллект (термины «интеллект» и «ум» мы будем употреблять как идентичные). Интеллект – это мыслительная способность человека, выражающаяся в вербально-абстрактном отражении человеком мира и себя самого и в относительно сознательной регуляции его деятельности. Исходя из этого основания представляется целесообразным выделять когнитивный (познающий) интеллект и интеллект практический. Когнитивный интеллект охватывает всю мыслительную деятельность: и мыслительную деятельность человека в сфере обыденного сознания и мыслительную деятельность во всех сферах специализированного познания (философского, научного, художественного и т.д.), практический интеллект включает в себя мыслительную составляющую обыденного сознания в его регулятивной функции, а также мыслительную активность людей, связанных с реализацией в их жизни осознанных мировоззренческих установок, проектов, программ, выработанных на основе специализированных форм сознания.

В интеллекте обычно выделяют два уровня, две его составляющие: рассудок и разум. Их нередко рассматривают как две разные ступени познавательной деятельности. Рассудок – это психическая деятельность, предшествующая разуму и дающая ему необходимый материал, это, скорее всего, «мыслящая душа». Разум же – это дух, осознающий высшие человеческие способности. Разум – это человеческий дар, позволяющий познавать, осмысливать, понимать, оценивать (см. напр.: Гуревич П.С. Философский словарь / П.С. Гуревич. М., 1997. С. 89 – 93, 223 – 228).

На наш взгляд, рассудок и разум следует рассматривать не только с гносеологической точки зрения, но и с онтологической, ибо продукты их (знание, сознание) становятся регуляторами человеческой деятельности.

Рассудок или рассудочный интеллект связан, прежде всего, с анализом объектов, ситуаций, расчленением их на части, элементы, составляющие и их классификацией и систематизацией. Он связан также с осуществлением практических операций по заранее заданным образцам, схемам, стандартам. Поэтому рассудок обеспечивает успешную адаптацию человека к привычным познавательным и практическим ситуациям (так, например, у многих врачей отработаны схемы лечения типичных заболеваний). Поэтому деятельность на основе рассудочного интеллекта экономит мыслительную энергию там, где творческая сила не нужна. Рассудочный интеллект в целом – это сфера в основном формально-логического мышления.

В указанных границах рассудок следует рассматривать как созидательную силу и души, и духа человека и не имеющему никакого отношения к метафизическому мышлению. Но рассудок становится базисом метафизического мышления, когда к нему сводится вся деятельность интеллекта. Тогда рассудочный интеллект превращается из силы созидательной в силу деструктивную, разрушительную, ущербную и в познавательной, и в практической деятельности. Главная ущербность рассудка состоит в вычленении отдельных сторон явлений и их абсолютизации. Примером рассудочного интеллекта, во власти которого в наше время находятся значительные массы людей на земле, является сциентизм и его родной брат технократизм, исходящие из того, что только конкретные науки (прежде всего естественные и технические) и созданные на основе использования соответствующего знания машины, компьютеры, роботы и другие технические средства способны разрешить все социальные проблемы и привести человечество к счастью. Но реализация сциентистско-технократического целеполагания, ориентирующегося в основном на полезность, на потребление материальных благ и фактически игнорирующая духовные основания жизни (нравственность, эстетические составляющие человеческих отношений), хотя и имеет неоспоримые достижения, обеспечить всем землянам счастливую жизнь не способно в принципе. Более того, технократически ориентированная практическая деятельность является главной причиной современного экологического кризиса человечества.

Опасность рассудочного интеллекта состоит в том, что он не знает сомнений, самонадеян и самоуверен и поэтому почти не прошибаем. Именно поэтому рассудочный интеллект является одним из главных оснований глупости и тупости. Если глупость – это лишенность разумной содержательности, целесообразности, то тупость – лишенность острого восприятия, несообразительность. Глупость и тупость – важнейшие формы проявления метафизичности рассудка. Но все эти свойства рассудок приобретает тогда, когда он подменяет собой весь интеллект человека. В границах же своей компетентности, как уже отмечалось, он есть созидательная сила и души, и духа. В связи с этим в принципе нельзя согласиться с оценкой рассудка как чего-то совершенно отрицательного. Так, например, в книге В.Т. Слободина «Трудное счастье совершенства» (СПб., 1997) читаем: «Рассудок – предельное состояние «нашего ума», «самая поврежденная часть ума», «предельное падение человека». А вот мнение по этому вопросу великого диалектика Гегеля: «Разум без рассудка – это ничто, а рассудок и без разума – нечто». Более того, для выступающего с позиции православия В.Т. Слободина падшим является и научный ум. Поэтому «учение о Душе не основано на знаниях падшего ума (научных знаниях), оно основано на информации, пришедшей свыше». Но представление это – нонсенс, бессмыслица, само есть проявление падшего ума.

Высшей формой проявления интеллекта является разум. Разум способен схватывать объекты, явления, процессы действительности в виде противоречивого единства противоположностей: и в их различии, несходстве, автономности и одновременно в их общности, сходстве, взаимодействии и взаимосвязи, взаимопревращениях друг в друга, в развитии. Поэтому разум выступает как синоним диалектического мышления, диалектического образа мыслей, а значит и диалектического образа действий. Разум стремится к преодолению всякой односторонности и всякой закостенелости как в сфере познания, так и в практической деятельности. Одним из первых мыслителей, постигших природу разума, был Платон. «Без смешного, – утверждал он, – нельзя познать серьезное, и вообще противоположное познается с помощью противоположного, если человек хочет быть разумным». Поэтому разум выступает как высший инструмент развития и совершенствования человека. «Повинующийся разуму повинуется богам» (Пифагор). «Лучшее наше творение – жить согласно разуму» (М. Монтень, французский философ. 1533 – 1592).

Рассудок и разум как противоположности интеллекта не только противостоят друг другу, но и связаны между собой. Это выражается, во-первых, в том, что разум предполагает аналитическую работу, осуществляемую рассудком в виде выделения в явлениях различного. «Рассудочность не идет дальше понятий в их твердой определенности и различии… разумность схватывает единство понятий в их противоположности или же позитивное – в его разложении и переходе» (Г. Гегель). Во-вторых, в том, что любая разумная деятельность человека включает в себя определенный набор действий, операций, которые обслуживаются рассудком (например, все логические и математические формализации, которые основаны на свойствах рассудка, в настоящее время неотделимы от концептуальной деятельности человека). Поэтому рассудок в конечном счете может рассматриваться и как собственный момент разума.

В отечественной литературе, на наш взгляд, имеет место попытка принизить роль разума, свести его к прикладной рациональности. Так, например, Е.В. Золотухина-Аболина в учебном пособии «Философская антропология» (Ростов н/Д, 2006) исходит из того, что разум и рациональность – близкие, но различные характеристики человека. Это одно и то же фундаментальное человеческое качество, но увиденное под разными углами зрения. Разум – это, скорее, термин классической философии, важнейшая категория и идеал нового времени. Человек Разумный – звучит гордо, сразу возникает образ некоего дальновидного мудреца, титана мысли, который острым оком зрит причины и следствия вещей, провидит пути человечества, примиряя воюющих, и обеспечивает всему, к чему прикоснется, гармонический и совершенный путь развития.

Рациональность – термин современности – это разум, лишенный волшебного ореола совершенства. Рациональность – разум, понятый как служебная способность, получивший прикладной характер, нацеленный на конкретные задачи. Рациональность предполагает тесную связь с вычислением и формализацией, она часто принимает количественную форму и мало заботиться о благе человечества как целого, ей бы справиться с сиюминутными насущными проблемами.

Можно сказать, что рациональность – это активно востребованная в наши дни прагматическая ипостась Разума. И одновременно Е.В. Золотухина-Аболина утверждает, что «разумен тот, кто осознает себя и способен осознавать свойства мира такими, как они есть», «что закон разума – диалектический закон», что «разум способен осмысливать крупные целостности, которые содержат сложные взаимодействия».

Мы исходим из того, что разум – это высшая познавательная и практическая способность человека. Его методологическим основанием является принцип объективности и все другие принципы диалектики (противоречия, развития, детерминизма и др.), которые раскрывают различные аспекты его содержания. Поэтому разум – это концептуальное познание различными субъектами себя и мира такими, какие они есть в их наличном бытии, а также познание их такими, какими они возможно могут быть, и построение на основе этого познания практической деятельности. Разумеется, разум в таком его понимании имеет конкретно-исторический характер, выражающийся в соотношении абсолютной и относительной истин. Так, например, сегодня разум востребован как на уровне отдельных индивидов, коллективных, региональных и этнических субъектов, так и человечества в целом. В настоящее время только на основе планетарного разума могут решаться такие глобальные проблемы человечества, как энергетическая, экологическая, проблема бедности и др.

Разум, на наш взгляд, неотделим от истины и гуманизма. И за то, что под эгидой разума порой строились разного рода утопические конструкции преобразования общества (например, идеал коммунизма), сам по себе разум ответственности не несет. Поэтому содержание внутреннего мира человека, его деятельности может рассматриваться как разумное (что соответствует истине, гуманизму) и неразумное (что противоречит истине, гуманизму).

Рациональное в человеческой деятельности в ее исходном пункте – это то, что противостоит иррациональному. Далее. Рациональное – это всегда мыслительное содержание человеческого сознания, которое связано с логикой, языком, с тем или иным уровнем осознания, обоснованности, с определенной аргументацией положений. Однако не все мыслительное содержание человеческого сознания, на наш взгляд, является рациональным. Мыслительные компоненты включают в себя и иррациональное. Так, например, человек может мыслить, в том числе и в соответствии с законами логики, но совершенно этого не осознавать. Мыслительный компонент включает в себя также интеллектуальную интуицию.

На наш взгляд, с рациональным, во-первых, следует связывать познавательную и практическую деятельность, в которых имеет место та или иная степень осознанности, осмысленности, обоснованности. Эта рациональность может быть как истинной, так и ложной, как продуктивной, так и непродуктивной. Она имеет место как на уровне концептуального сознания, так и на уровне обыденного сознания и связана и с предметным, и с оценочным, и с проектным познанием.

С рациональностью, во-вторых, следует связывать особый вид рациональности, который можно назвать позитивной или продуктивной рациональностью. Она предполагает постановку истинных целей, определение адекватных средств их достижения, учет конкретно-исторических, культурных и других условий деятельности и предвидение ближайших и отдаленных последствий деятельности, предполагающих соблюдение правила «не навреди». Эта рациональность имеет место как на уровне концептуального сознания, так и на уровне обыденного сознания (здравого смысла).

Высшим уровнем позитивной концептуальности является разумность. Позитивная рациональность может рассматриваться как определенный идеал целесообразной и законосообразной деятельности человека.

Что представляет собой развитие интеллекта?

1. Это прежде всего очищение своего ума от всех тех «идолов» или «призраков», о которых речь уже шла (суеверий, предрассудков и т.д.). «Идолы», «призраки» – это наши интеллектуальные шлаки.

2. Преодоление суетности своего ума. Это возможно через определение главных целей своей жизни, своего смысла жизни, а также развитие своего Я-управляющего.

3. Стремление в своей познавательной и практической деятельности следовать принципу реализма, ведущего к верному отражению действительности и не допускать того, чтобы оказаться во власти «принципа удовольствия», предполагающего для получения человеком удовольствия использование любых средств.

4. Овладение новыми методами познания, повышение культуры мышления.

5. Диалектизация своего сознания путем «переплавки» его метафизических структур, включая и метафизичность рассудка.

6. Опора в процессе развития своего интеллекта на духовность, ибо без связи с духовностью интеллект перестает быть разумом.

«Я повторю, хоть это и старо:

От разума рождает власть добро».

(Юсуф Баласагунский)

Рассмотрим третью составляющую духа – волю. Воля в современной психологии обычно понимается как сознательное регулирование человеком своего поведения, выражающееся в способности видеть и преодолевать внутренние и внешние препятствия на пути целенаправленных поступков и действий. Поэтому волевой акт всегда связан с приложением усилий и при принятии решений и при их реализации. Но возникает следующий вопрос: «Как быть с безволием человека?» Ведь безволие, хотя и является иным, противоположным воле, но к воле имеет самое прямое отношение: безволие предполагает волю, ибо заключает ее в себе в качестве возможности и может превратиться в нее, а воля заключает в себе возможность превратиться в безволие. А разные стадии движения от безволия к воле и от воли к безволию характеризуют степень проявления воли человека. Следовательно, воля и безволие выступают как своеобразные диалектические противоположности.

Но противоположности всегда являются противоположностями чего-то третьего. Этим третьим, на наш взгляд, является воление. Воление – это целостное, всеобъемлющее измерение человеческого духа с точки зрения воли. И это очень важно учитывать как в самопознании, так и познании других людей. Ведь если, например, человек о себе говорит, что он человек безвольный, то он себя оценивает с точки зрения воли. Но в приведенном выше психологическом определении воли, воля связывается только с приложением усилий при принятии решений и их реализации, а ситуации, когда решение не принимается, но должно быть принято, или принимается, но не реализуется, совершенно не учитываются.

Итак, первая составляющая воления – воля, вторая – безволие. Воление же в целом, как относительно самостоятельная составляющая внутреннего мира человека, представляет собой процесс, развертывающийся то в направлении от безволия к воле, то в направлении от воли к безволию. Но воля и безволие могут выступать элементами и духа и души человека и, так или иначе, детерминировать его действия, поступки. Так, если, например, я в определенной ситуации промолчал, проявив малодушие, но в силу требований нравственности я должен был выступить, то я все равно совершил поступок, в котором выразилось определенное содержание моей души или моего духа.

Воля как элемент духа связана с сознательным регулированием жизнедеятельности человека, опирающимся на концептуальное сознание. Поэтому воля, как отмечалось, является составляющей нашего Я-управляющего («ока духа»). А Я-управляющее предполагает предметное, оценочное и проектное самопознание. «Воля в собственном смысле возникает тогда, когда человек оказывается способным к рефлексии своих влечений, может, так или иначе, относиться к ним. Для этого индивид должен уметь подняться над своими влечениями и, отвлекаясь от них, осознать самого себя как субъекта, который, возвышаясь над ними, в состоянии произвести выбор между ними» (С.Л. Рубинштейн). Воля как сила духа проявляется на всех этапах той или иной сознательной деятельности. Воля реализуется при выборе мотивов деятельности, ее целей, средств, условий и ее вариантов в целом, она проявляется также в процессе реализации принятого проекта в ходе самой практической деятельности в виде ее определенной организации (последовательности совершаемых действий), подавления возникающих в этой деятельности разного рода не относящихся к ней влечений, желаний, импульсов, а также в преодолении других внутренних препятствий и препятствий внешних. Воля проявляется и в процессе мобилизации индивидом своих физических, психологических и духовных ресурсов в ситуации преодоления препятствий при достижении поставленных целей. Воля проявляется, наконец, при недостаточной мотивации (нежелание что-либо делать) или при мотивации избыточной, которую нужно держать в определенной узде.

Если говорить обобщенно, то воля необходима человеку прежде всего для того, чтобы в течение длительного времени удерживать в поле зрения духа объект, на который направлена его деятельность, концентрировать на нем свое внимание. Принципиальная особенность воли как силы духа состоит в том, что решение о волевом самоуправлении, волевой регуляции всегда исходит из самого человека и для этой регуляции он использует собственные психологические и духовные средства.

Но воля может быть не только сознательной, рациональной, но и иррациональной, слепой, ибо человек может прилагать значительные усилия для удовлетворения какой-либо потребности, совсем не осознавая смысла своих действий, или проявлять крайнюю неуступчивость при достижении своей цели, чаще всего вопреки необходимости, здравому смыслу («Упрям как осел»). «Насколько необходимо, чтобы силой воли обладал тот, кто упорен в достижении разумной цели, настолько же отвратительно упрямство» (Гегель).

Воля как сила духа проявляется в таких чертах характера как сила воли, настойчивость, выдержка, решительность, смелость, самообладание, уверенность в себе, ответственность, дисциплинированность, обязательность.

Противоположностью воли, антиподом ее является безволие или слабоволие. Безволие – это или отсутствие способности проявлять в каких-либо жизненных ситуациях требуемое ими усилие, или, при наличии таких способностей, нежелание их проявлять. В последнем случае безволие проявляется в виде лени. А «лень подобна ржавчине: она разъедает быстрее, чем частое употребление изнашивает» (Б. Франклин, американский философ. 1706 – 1790).

Безволие и слабоволие могут проявляться в сознательной, рациональной и в иррациональной формах. Реализуются они в тех же чертах характера, что и воля, но только со знаком минус: отсутствие выдержки, нерешительность, трусость, неуверенность в себе, необязательность и др. Поэтому нередко «слабовольные люди – это легкая кавалерия армии дурных людей: они приносят больше вреда, чем сама армия, потому что все разоряют и опустошают» (Никола Шашфор, французский писатель. 1741 – 1794).

Как происходит развитие воли?

1. Прежде всего путем преобразования непроизвольных, иррациональных форм своей жизнедеятельности и явлений сознания (например, настроений) в контролируемые, управляемые. Осуществляется это через формирование Я-управляющего на основе самопознания.

2. Через преобразование своего осознаваемого безволия путем борьбы с ним и всеми формами его проявления (с нерешительностью, малодушием, необязательностью и т.д.). Осуществляется это только посредством замены в тех или иных условиях проявлений безволия сознательными волевыми актами. Но при этом нельзя допускать того, чтобы формирование сильной воли превращалось в самоистязание (спать на гвоздях как это делал известный герой Н.Г. Чернышевского и т.д.) или в подавлении окружающих нас людей.

3. В виде преодоления безволия путем гносеологического преобразования образов своего прошлого, связанных с проявлением безволия, на образы волевые и тем самым вытеснение тех первых из памяти. Здесь может быть использован и метод самовнушения. Происходит это так, мы воспроизводим в своем сознании какой-то эпизод, связанный с проявлениями безволия, и сразу же мысленно говорим в отношении него: «Я очень сильный, волевой человек», «У меня могучая, стальная воля» и т.д. Если же нам надо совершить волевое действие, то мы снова произносим эти же слова. А если волевое действие совершено, то после него целесообразно мысленно произнести: «Я действительно очень сильный, волевой человек». Если такая работа осуществляется регулярно, то со временем безволие становится невозможным, поскольку человек исходит из того, что он человек волевой. Так как сколько-нибудь продуктивная жизнедеятельность человека без воли невозможна, то очевидно, что работа над собой по формированию воли должна вестись постоянно. Главный результат этой работы – достижение в жизни единства слов и дела, целостности своего духа, а также экономия жизненной энергии.

4. Важным направлением развития воли является постановка общественно значимых целей и стремление, готовность к их достижению в течение достаточно длительного времени. Никто еще на земле не достигал ничего значительного без сильной воли. Более того, нередко люди не очень способные, но имеющие сильную волю и выработавшие у себя способность регулярно работать, достигают в жизни большего, чем люди, даже талантливые, но имеющие слабую волю, и неорганизованные.

Выделение в духе чувств, интеллекта и воли и их познание – это только аналитическая стадия самопознания духа. На ней главным образом работает рассудок. За ней следует стадия синтетическая, связанная с постижением духа как единого целого, как процесса взаимодействия чувств, интеллекта и воли. На этой стадии работает главным образом разум.

Жизнь духа начинается с чувств и эмоций, так как они выступают первичным источником информации о потребном и непотребном для индивида, являются выражением его желаний. А желания – это всегда либо переживания неудовлетворенной потребности или потребности в том, чтобы что-либо в жизни не произошло, либо стремление продолжать удовлетворять уже удовлетворяемую потребность. Проявление чувств в качестве духовной силы выражается в том, что они полностью или частично предопределяют наш целевой поиск и само содержание цели. А так как цель – образование рациональное, то мы можем говорить о том, что чувства через цель детерминируют наш интеллект. Ведь цель – это не просто идеально полагаемый результат (например, образ дома, который мы хотим построить), но и результат желаемый.

Далее, так как чувства и эмоции являются аккумуляторами нашей энергии, то они играют огромную роль не только в постановке целей, но и в осуществлении самой деятельности по их достижению и в преодолении встречающихся на ее пути препятствий. Поэтому эмоции и чувства – это также генераторы вдохновения.

Но чувства на всех этапах деятельности могут играть и отрицательную роль. Здесь имеются в виду отрицательные чувства (страх, неуверенность или, наоборот, самоуверенность и т.д.). Тем самым чувства выступают первичным источником формирования целей и силой, способствующей или препятствующей, тормозящей их достижение.

С другой же стороны, содержание целей, успех или неуспех в их достижении в огромной мере определяют характер и силу чувств. И чем более социально и индивидуально значимы цели, тем более содержательны чувства, тем большую радость испытывает человек при достижении целей. Поэтому справедливо говорят, что «великие люди рождают великую энергию». Но в силу множества причин, обстоятельств цели далеко не всегда совпадают с результатами. «Тысячи путей уводят от цели, лишь один единственный ведет к ней» (М. Монтень, французский философ. 1533 – 1592). Но и тем большее огорчение, страдание испытывает человек при провале замысла, при неуспехе.

Однако соотношение чувств и целей и определяемой целями интеллектуальной и практической деятельности только к сказанному не сводится. Во-первых, всякое целеполагание и целеосуществление предполагает оценочную деятельность нашего интеллекта: оценку целей и мотивов деятельности, средств и условий, самого себя в целом и всего окружающего. А всякое рациональное оценивание автоматически сопровождается переживанием определенных чувств: в зависимости от содержания оценки они могут быть или положительными (стеническими), или отрицательными (астеническими). А из этого следует, что источником, продуцентом чувств является и наш интеллект.

«От разума – печаль и наслажденье.

От разума – величие и падение».

(Фирдоуси)

В свете сказанного данное выше определение чувств – непосредственное переживание своего отношения к миру – является односторонним и нуждается в дополнении. Чувства – это как выражение непосредственного переживания человеком своего отношения к миру и к себе самому, так и опосредованного интеллектом, разумом. Здесь необходимо отметить, что воля также является источником наших чувств (проявление воли вызывает чувство уважения к себе, безволие – чувство неуважения).

Роль чувств в жизни человека не сводится к определенному стимулированию целеполагания и целеосуществления. Переживание определенных чувств само может становиться целью или самоцелью (поэтому цель, как предвосхищение «потребного будущего», нельзя сводить только к чему-то наглядно-предметному). Так, например, любительская игра в футбол или волейбол обычно осуществляется ради самой игры, ради того чувства удовлетворения, которое она вызывает. В этих случаях говорят, что «важен процесс, а не результат». Можно отметить и то, что для человека, не получающего удовлетворения от процесса своего труда, этот труд будет выступать лишь как средство для внешней по отношению к нему цели. Но все это частные проявления вопроса о чувствах как самоцели. А что будет представлять собой этот вопрос, если его сформулировать глобально? Все люди в своей жизни стремятся к достижению массы больших и малых целей (вырастить хлеб, написать книгу, заработать деньги, приготовить обед и т.д.). Но ради чего все это в конечном счете делается? Только ради того, чтобы пережить чувство удовлетворения, радости, наслаждения. А в итоге получается, что конечная цель различных форм активности каждого человека и его жизни в целом состоит в переживании положительных чувств и избегании отрицательных. И это осознавали многие мыслители. «Когда мы говорим, что наслаждение есть конечная цель, то разумеем отнюдь не наслаждение распутства или чувственности… мы разумеем свободу от страданий тела и от смятения души» (Эпикур, греческий философ. 341 – 270 до н.э.). «Чтобы ни говорили, но даже в самой добродетели конечная цель – наслаждение» (М. Монтень).

А в итоге получается, что чувства не только являются первоисточниками и стимуляторами нашей жизнедеятельности, но и конечной целью ее. Следовательно, только та интеллектуальная деятельность человека продуктивна, которая приводит его к переживанию положительных чувств, а точнее, положительных истинных чувств.

Но для достижения жизненных целей недостаточно ни хорошо разработанного, продуманного проекта, ни желаний и чувств. Необходимо еще, чтобы замыслы и желания слились с волением, обрели форму реальных усилий по совершению деятельности. А это предполагает добровольное подчинение своих духовных и телесных сил выполнению поставленной цели, самоограничение и самопринуждение, выражающихся в подавлении в себе разного рода импульсов, отсрочку удовлетворения менее существенных потребностей или отказ от них вообще. Воля – это внутренняя свобода человека. Свободен только человек, имеющий сильную волю, опирающуюся на разум. Человек без сильной воли – раб капризной игры своих желаний и жизненных обстоятельств.

Воля в структуре духа выступает как связующее звено между чувствами и интеллектом. При этом между волей и чувствами имеет место своеобразная обратно-пропорциональная зависимость. Если, к примеру, мы работаем радостно и с вдохновением, то мы работаем легко, и у нас нет необходимости принуждать себя к деятельности усилием воли. И наоборот, чем меньше процесс деятельности доставляет нам наслаждение, тем больше требуется волевых усилий для достижения цели.

В жизни каждого человека в той или иной мере участвуют все силы духа: и чувства, и интеллект, и воля. Но достаточно часто в этом процессе имеет место абсолютизация, преувеличение роли одной из сил духа. Есть немало людей, которые уповают только на силу своего мышления, интеллекта, не доверяя своим чувствам и даже игнорируя их, превращаясь тем самым в некое бездушное счетно-вычислительное устройство. В цене у них одно только доказательство. Но интеллект не может быть полным гарантом успешной деятельности. Это связано с тем, что человек в своей деятельности никогда не располагает абсолютным знанием, а значит, в принципе никогда не может учесть все факторы и условия деятельности, абсолютно точно вычислить линию своего поведения и все вытекающие из нее последствия. Поэтому в каждом осмысленном выборе и в каждой жизненной ситуации всегда заключается момент неопределенности. Следует учитывать и то, что нередко действовать приходится в экстремальных обстоятельствах, когда для проигрывания разных вариантов действия времени просто нет. Единственным основанием выбора в этих условиях становится интуиция и связанные с ней чувства (чувства нравственные, эстетические и др.). И чувства эти тем более остры, чем более духовно целен и эмоционально развит человек. Например, автор этой книги при оценке какого-либо человека или рецензируемой диссертации старается удержать в памяти то первое чувство (голос подсознания, нижнего этажа души), которое они первоначально вызывают. И в большинстве случаев эти чувства не обманывают, но не всегда. Затем указанные чувства становятся основанием для концептуальной оценки.

Поэтому нельзя преувеличивать, абсолютизировать в жизни и роль чувств (чувства веры, неверия и др.). Да, чувства очень часто дают верную информацию о значимости для человека тех или иных явлений действительности. Но чувства могут и обманывать, давать искаженное представление о мире. Примеры. Если к какому-либо человеку мы относимся предвзято, то в зависимости от характера предвзятости (положительной или отрицательной), такие мы будем к нему испытывать и чувства. Муж обманывает жену, а жена ему слепо верит. Чувство ревности нередко под собой не имеет никаких оснований.

Чувства, не прошедшие обработку, чистилище разума и противопоставленные ему, часто делают человека своим рабом. Так, например, человек, будучи ослеплен страстью, может развивать бешенную энергию, преодолевать большие препятствия, но быть несвободным, так как может поступать вопреки и своим истинным интересам и конкретным обстоятельствам. Кроме того, чувства человека всегда ситуативны, привязывают его к наличному бытию, и опираясь только на них, в принципе нельзя вывести возможные последствия из собственных действий. Доступно это только логическому мышлению. Поэтому совершенно нельзя согласиться с идеологами христианства, что высшим органом познания является сердце человека – центральный орган чувств. «Сердце, – утверждает, например, уже упоминавшийся нами В.Т. Слободин, – специальный орган чувств, центр всех сил, эмоции и познания жизни, который заменит нам все». Более того, оказывается, что и наша мысль сначала проявляется в сердце и только потом в уме. А отсюда и идея примата веры над разумом. «Считать все не понятное истинным – залог подлинной веры» (Тертуллиан, христианский теолог и писатель. Около 160 – после 220). «Во всех прочих делах мы имеем дело лишь с вероятностью, но когда речь заходит о предметах веры, то отпадают всякие «может быть». Будем же верить, если не можешь уразуметь» (А. Августин, христианский богослов, философ – мистик. 354 – 430).

Из учета противоречивого единства чувств и интеллекта вытекает следующий вывод: если интеллектуальная деятельность без чувств либо невозможна вообще, либо превращается в нечто вроде засохшего дерева, то чувства, не озаренные светом разума, слепы и могут быть причиной многих бед, в том числе и разного рода фанатизма.

«Ум – та веревка, что в тяжкий час

Над пропастью удерживает нас.

Мы только с помощью ума и знанья

Осуществим заветные желанья».

(Юсуф Баласагунский)

В жизни отдельного человека и властных структур общества может также преувеличиваться, гипертрофироваться и роль воли. Гипертрофированная воля – это всегда неразумная, бесчувственная, тупая воля, которая, подминая под себя все живое, подавляя его, часто стремится утвердить саму себя в качестве самоцели, то есть ради самой себя. Ярким примером гипертрофированного воления является существовавшая в нашей стране так называемая административно-командная система управления. Пример из ее практики. Председателю колхоза поступила из города команда начать сев 20 мая. Но сеять еще рано. Однако если председатель колхоза, опираясь на здравый смысл, опыт, не выполнял команду, то его могли снять с работы, а то и объявить врагом народа. Примером гипертрофии воли в семье является произвол, насилие, самодурство. Абсолютизация воли всегда ассоциируется с такими явлениями, как деспотизм, тирания, авторитарность, необоснованное насилие. Во всех формах гипертрофированной воли есть нечто общее – это превращение других людей в средство, а самого воления часто в самоцель.

В общем, гипертрофированная воля – это плохо. Но не является благом и отсутствие воли или слабая воля, ибо из-за них добрые чувства и хорошие замыслы остаются в жизни нереализованными.

Все указанные крайние модификации духа в известной мере персонифицированы в романе Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы». Иван – это рационалист, живущий рассудочным расчетом. Он высчитал: «Раз бога нет – значит все дозволено». Дмитрий вызывает сочувствие читателя своим пылким сердцем и чистой любовью, он живет чувством. Но чувства, не контролируемые разумом и не корректируемые осмыслением объективной ситуации, заводят его в трагический тупик. Добрый и славный Алеша и правильно мыслит, и хорошо чувствует, но он никогда не совершит великих дел во имя своих идеалов, так как у него фактически отсутствует такая составляющая духа, как воля.

Волевые типы в романе представлены отцом Федором Павловичем и его незаконнорожденным сыном Смердяковым. Но у отца воля поставлена на службу его необузданному, неокультуренному половому влечению. Это – произвольная воля и одновременно рабская зависимость от сластолюбия. Самая сильная воля у тихого, униженного Смердякова. Он успешно обуздывает свои чувства, непосредственные желания и свое самолюбие. Воля его также сопряжена с трезвым, но безнравственным расчетом. А в конечном счете воление Смердякова выступает как самоцель.

Из романа Ф.М. Достоевского вытекает фундаментальный вывод: конфликт между разными силами духа, гипертрофия одних его сил за счет других – это всегда для человека драма. Поэтому сохранение, поддержание между чувствами, интеллектом и волей единства, относительного равновесия следует рассматривать не только как непреложный закон внутреннего мира человека, но и всей жизнедеятельности в целом.

«Должны мы жить по правде непреложной

На чем сижу Я? – на скамье треножной

Будь коротка хотя б одна из ножек,

Упала бы скамья, сидящий – тоже

Устойчивым сиденье б не осталось.

Что быть ему устойчивым, должны

Все три его опоры быть равны.

Пусть же ценима будет благодать

Уменье равновесье сохранять».

(Юсуф Баласагунский)

Но чем обеспечивается единство, относительное равновесие, гармония чувств, интеллекта и воли? Разумом и только разумом.

«Венец, краса всего живого – разум,

Признай, что бытия основа – разум».

(Фирдоиси, иранский поэт. 934 – 1020)

Разум, не лишая человеческий дух многообразия, противоречивости его сил, стремится найти в их отношениях меру, порядок, определенную гармонию. Уже один из первых греческих мыслителей Клеобул (VI век до н.э.) учил: «Мера важнее всего». «Всему знай меру». А по мнению Аврелия Августина (354 – 430) «Всякий, кто имеет свою меру, то есть мудрость, блажен». Разум не антагонист по отношению к другим модусам духа, а их осмысливающий и управляющий ими центр. Поэтому самопознание, основанное на разуме, стремится к целостности сознания. Если же сознание зацикливается на уровне рассудка, то это всегда рассудочное сознание. Оно мечется между пламенем чувства и логическими доводами, между соображениями истины и добра и соображениями пользы и выгоды, принимая в качестве основания что-то одно и отвергая другое.

Разум же стремится к тому, чтобы все силы духа и чувства, и интеллект, и воля находились во взаимосвязи и в определенном единстве: когда разум, как высшее проявление интеллекта, опирается на чувства и озарен горением чувств, когда чувства осмысливаются разумом, формируются и контролируются им и когда воля, опираясь на чувства и разум и объединяя их, направляет деятельность человека на достижение цели.

Разум не отделим от мудрости. Но что такое мудрость? При поиске ответа на этот вопрос мы сталкиваемся с удивительным парадоксом. Слово «философия» в переводе с греческого означает любовь к мудрости. Но если мы обратимся к «философским словарям» и даже к «философской энциклопедии», то в них статьи о мудрости мы не обнаружим. Мудрость, на наш взгляд, есть, прежде всего, знание о том, как наиболее целесообразно или законосообразно, наиболее совершенно действовать, поступать в жизни, жить. Мудрость – это не знание о самом по себе мире и его явлениях, а знание о том, как продуктивно практически действовать в мире и познавать его.

Приведем мнения о мудрости некоторых мыслителей: «Что есть мудрость? Знание порядка. Если желаешь быть мудрым в течение твоей жизни, все поставь на свое место. Преходящая временная слава не стоит тихого безмятежного покоя, видимых в ежедневных делах мудрого» (Пифагор). «Мышление – великое достоинство, и мудрость состоит в том, чтобы говорить истинное и чтобы прислушиваться к природе, и поступать с ней сообразно» (Гераклит). Мудрость – это знание технологическое или практическое, связанное с онтологией сознания. Мудрость на уровне обыденного сознания существует в виде здравого смысла, пословиц и поговорок, а на уровне концептуального сознания в виде мудрых высказываний великих людей всех времен и народов (см., напр., Энциклопедия мудрости. РООССА. 2007).

Разумеется, разум может заблуждаться. Но только посредством разума достигается не только единство сил духа человека, но и относительное единство многообразных форм его активности (профессиональной, семейной, оздоровительной и т.д.), а также единство его устремлений к истине, добру, красоте, пользе. «Знание, отделенное от справедливости и другой добродетели, представляется плутовством, а не мудростью» (Сократ). «В отличие от рассудка, ум не довольствуется одной только истинной, он требует еще красоты» (Б. Грасиан, испанский философ. 1601 – 1658). Отсюда и присказка: «Ум без рассудка – беда».

Как возможно развитие разума? Во-первых, только путем критического, творческого усвоения предшествующей культуры – совокупного опыта человечества, включая и то, что называют мудрыми мыслями. Во-вторых, только путем поиска истинного смысла своей жизни. В горниле этих двух печей каждым человеком в соответствии со своей уникальностью должна быть выработана собственная мудрость. Собственная мудрость – это не просто присвоенное знание, как знание, например, теоремы Пифагора и даже не знание в виде самой мудрости, а знание, самостоятельно апробированное в своей реальной жизни. Более того, жизненная мудрость конкретного человека – это часто такое знание, которое им выстрадано, ибо достигнуто ценой совершения разного рода ошибок и глупостей.

«Знание обитает в головах, наполненных мыслями других людей, мудрость – в умах, внимательных к своим собственным» (Слова безымянного автора древности).

«Если можно быть ученым чужой ученостью, – считал М. Монтень, – то мудрым можно быть лишь собственной мудростью».

Таким образом, мудрость – это высшее проявление души и духа, определяющее благоразумие жизни. Отличительный признак мудрости – это оптимистическое, радостное восприятие жизни. Антиподом же мудрости и на уровне обыденного сознания (души) и духа является глупость. Глупость многолика, но основанием ее, как отмечалось, является, прежде всего, метафизичность сознания, гипертрофия рассудочного интеллекта, а также нарушение законов мышления. «Где глупость – образец, там разум – безумие» (И. Гете). «Осмеяние людей умных составляет естественную привилегию глупцов» (А. Ламартин, французский писатель – романтик. 1790 – 1869). «Всегда глупым не бывает никто, иногда бывает каждый» (Д. Герберт, английский поэт. 1593 – 1633).

Итак, субъективность человека включает в себя душу и дух, которые в определенном отношении могут рассматриваться как ее низший и высший уровни. Вместе с тем душа и дух выступают как специфические диалектические противоположности, которые взаимно воздействуют друг на друга и даже в определенном отношении друг в друга взаимопревращаются. Целостное рассмотрение диалектики души и духа – это задача специального исследования. Здесь же мы выделим только некоторые аспекты этой диалектики.

Во-первых, душа в виде чувств, эмоций является, как уже отмечалось, одним из важнейших источников целеполагания в сфере духа, во-вторых, чувства и эмоции, другие структурные элементы души (разного рода представления) либо стимулируют деятельность духа, либо тормозят ее, в-третьих, все содержание души является для разума важнейшим источником информации, которая практически перерабатывается им в концептуальное сознание.

Воздействие духа на душу выражается прежде всего в том, что дух стремится поднимать душу до своего уровня. Кроме того, определенные продукты деятельности духа в определенной форме внедряются в душу и становятся его собственными составляющими. Это, во-первых, так называемые «автоматизмы», которые первоначально выполняются в виде сознательных умений, опирающихся на научное технологическое знание, и, во-вторых, убеждения, которые вырабатываются человеком сознательно, но которые в определенных ситуациях реализуются в виде непосредственных действий, детерминируемых входящими в структуру убеждения чувствами (например, чувство эмпатии, чувство справедливости и др.). Так, например, если кто-то поскользнулся и упал, то оказавшийся рядом с ним другой человек, имеющий позитивные нравственные убеждения, тут же оказывает пострадавшему помощь, не рассуждая.

Таким образом, душа и дух соотносятся между собой в определенных границах как низшее и высшее, одновременно взаимодополняют и взаимно воздействуют друг на друга и друг в друга превращаются.

Итак, наше тело, с одной стороны, это нечто единое, неделимое, а с другой – оно структурировано, представляет собой противоречивое отношение таких модусов, как телесность, плоть, натура и организм. Субъективность (ментальность) тоже и едина и структурирована, так как состоит из души и духа. В свою очередь и душа, и дух тоже структурированы.

Однако разделение Я-самости как целостности на тело (телесное) и субъективное возможно только в абстракции, оно есть результат аналитической деятельности нашего рассудка. Но если самопознание Я-самости на этом застревает, то возможны серьезные заблуждения в самопознании, выражающиеся, прежде всего, в их противопоставлении.

Так, во многом в силу указанной причины, как уже отмечалось, возник дуализм Р. Декарта и родилась идея о каком-то параллельном существовании души и тела, разрабатывавшаяся в виде концепции психофизиологического параллелизма. Параллелисты считали, что ряду физических процессов в теле соответствует ряд процессов душевных. Эти ряды протекают строго параллельно, и поэтому возникает иллюзия их причинной связи. Однако психическое не порождается физическим, а лишь сопровождает его. Последователь Р. Декарта французский философ Н. Мальбранш (1638 – 1715) писал: «Божественная мудрость проявляется в предустановленной гармонии. Обе сущности – душа и тело – совершают операции независимо и автоматически в силу своего внутреннего устройства. Но так как они запущены в ход с величайшей точностью, то складывается впечатление о зависимости одного от другого. Они подобны паре часов, которые всегда показывают одно и тоже время, хотя и движутся независимо».

Так возникла спиритуалистическая концепция души, исходившая из того, что взаимодействие души и тела невозможно в принципе.

Но в истории познания соотношения тела и духа в человеке высказывались и диалектические идеи. Мы уже приводили мнения по этому вопросу Гегеля и Фейербаха. А вот еще одно аналогичное мнение китайского философа Фань Чженя (V – VI): «Тело – это материя духа; дух – это функция тела… Названия различны, но сущность одна… Дух для материи тоже, что острота ножа… Название «острота» не есть нож. Название «нож» не есть острота. Естественно, что без остроты нет ножа, а без ножа нет остроты. Никто не слышал, чтобы нож исчезал, а острота существовала. Разве можно допустить, что тело умирает, а дух продолжает существовать».

Многие философы и ученые, признавая в человеке взаимосвязь души и тела, вместе с тем осознавали трудность и сложность их познания. Еще А. Августин сокрушался: «Способ, каким соединяются души с телами, весьма поразителен и решительно непонятен для человека, а между тем это и есть сам человек».

Выделяют следующие трудности, которые связаны с объяснением соотношения телесного и субъективного (ментального). 1. Физическим явлениям присущи пространственные свойства, а у ментальных явлений они отсутствуют. Как можно говорить об их связи? 2. Физическим явлениям присущи не только пространственные свойства, но также масса и энергия, а у ментальных явлений они отсутствуют. Естественно, возникает вопрос, как может физическое (физиологическое) воздействовать на ментальное, вызывать физические изменения? Эмпирически же такого рода взаимодействия являются очевидными.

Проблема ментального и телесного интенсивно обсуждалась в западной философской литературе на протяжении всей второй половины XX в. Т. Нагель ситуацию, сложившуюся по этой проблеме в западной философии в статье «Мыслимость невозможного и проблема духа и тела» (Вопросы философии. 2001. № 8) оценивает весьма пессимистично. Он отмечает, что в решении этой проблемы возник «тупик», что между сознанием и мозговыми процессами существует связь, «оставшаяся для нас не постижимой» (С. 107). «Необходимо третье понятие, из которого непосредственно вытекает и ментальное, и физическое и благодаря которому их актуальная необходимая связь друг с другом станет для нас прозрачной» (С. 112). Но пока решение проблемы духа и тела в буквальном смысле невообразимо.

Д.И. Дубровский в принципе не согласен с Т. Нагелем. Он считает, что у нас в настоящее время есть необходимые концептуальные возможности для решения рассматриваемой проблемы, существует и «третье понятие». Это – информация (см. Дубровский Д.И. Проблема духа и тела: возможности решения). (В связи со статьей Т. Нагеля «Мыслимость невозможного и проблема духа и тела»). В научном сообществе в настоящее время принято следующее определение информации:

1. Информация необходимо воплощена в своем физическом носителе.

2. Одна и та же информация (для данного типа самоорганизующихся систем) может быть воплощена (и передана) разными по своим физическим свойствам носителями. Д.И. Дубровский называет это принципом инвариантности информации по отношению к физическим свойствам ее носителя.

3. Информация может служить фактором управления, то есть причинной определенных изменений в самоорганизующихся системах: биологических, биосоциальных, технических и общественных.

Следствия из указанных положений: 1) одна и та же информация может кодироваться по-разному, перекодироваться, иметь различные кодовые формы; 2) информация существует лишь в определенной кодовой форме, которую и представляет ее носитель; 3) управление осуществляется на основе сложившейся кодовой зависимости. При этом результат управляющего действия определяется не физическими свойствами носителя самого по себе, а именно информацией.

То, что именуется расшифровкой кадров, «декодированием», в действительности представляет собой перевод «непонятного» кода в «понятный», то есть перевод «чужого» кода в «естественный». При этом всякое явление субъективной реальности (ментального) есть информация, так как она всегда что-то отражает, есть определенное содержание. Информация же эта воплощена в своем материальном носителе, которым в данном случае является определенный нейрофизиологический процесс.

Этим, в принципе, решается вопрос о необходимой связи субъективного и мозговых процессов. При этом связь явлений субъективной реальности и мозгового нейродинамического носителя является не причинной, а функциональной, она представляет собой сложившуюся кодовую зависимость. Явления субъективной реальности и мозговые процессы – это явления одновременные, что свидетельствует именно о функциональном, а не причинном характере необходимой связи между ними, а также о том, что они имеют общую причину, то есть являются следствиями одного и того же действия.

Сказанное является основанием для ответа на вопросы, связанные с попытками решения проблемы сознания и мозга, субъективного и телесного.

1. Прежде всего становится понятным то, почему объективно существующий в мозгу человека нейродинамический код переживается им в качестве субъективной реальности. Дело в том, что информация дается нам как бы в «чистом» виде, так как нейродинамические процессы на психическом уровне не отображаются. Естественно, возникает вопрос и о том, почему в явлениях субъективной реальности человеку дается информация об отображаемых объектах, а также о них самих (в процессе рефлексии), но совершенно отсутствует отображение носителей этой информации (то есть не содержится информация о собственных мозговых кодах). Это связано с тем, что информация может существовать в разных кодах, а вот отображение конкретных свойств носителя информации является для самоорганизующихся систем в большинстве случаев несущественным. Поэтому в ходе биологической эволюции и антропогенеза способность отображения мозгового носителя информации у человека не развилась.

Именно благодаря данности информации в чистом виде создается возможность воспроизведения информации об информации, выражающаяся в неограниченной свободе движения в сфере субъективной реальности (абстрактное мышление, духовное творчество, самопознание, фантазирование, прогнозирование и целеполагание, волеизъявление и т.д.). Но если человек по своей воле может оперировать явлениями субъективной реальности (например, переходить от одной мысли к другой и создавать новые), то это значит, что он по своей воле может оперировать и некоторым классом своих мозговых нейродинамических систем, то есть управлять ими. Но информация, представленная мозговым кодом, может перекодироваться и быть представлена в других кодах. Примерами таких кодов являются бихевиорально-экспрессивный код (двигательные акты, выражение глаз), речевой код, графический код, но уже существующие без субъективной реальности. Именно благодаря указанной системе перекодирования обеспечивается воздействие субъективного на тело человека, образуется особый язык тела и становится возможной определенная управляемость им и преобразующее воздействие человека на окружающий мир. При этом, как справедливо отмечает Д.И. Дубровский, существует необходимая зависимость познания и преобразования внешнего мира от уровня самопознания и самопреобразования человеком самого себя, от уровня его самоуправления.

Из сказанного следует, что акт свободы воли (как в плане производимого выбора, так и в плане генерации внутреннего усилия для достижения цели) есть акт самодетерминации. Тем самым устраняется тезис о несовместимости свободы воли и детерминизма.

2. Благодаря взаимодействию тела человека с внешним миром, он через органы чувств получает сенситивную информацию (ощущения и восприятия). Возникновение и существование ее возможно только благодаря: а) телесной природе органов чувств человека (экстерорецепторам); б) афферентным нервным волокнам, передающим чувственную информацию от органов чувств в мозг; в) нейродинамическим процессам мозга и всем физиологическим процессам организма в целом.

3. Сенситивная информация (а она представляет собой предметное отражение) и возникающие на ее основе чувственные представления, налагаясь на потребности человека, вызывают его определенные переживания, чувства, эмоции. Это либо чувство удовлетворения, либо чувство неудовлетворения.

4. В обоих случаях переживание может одновременно становиться и влечением, побуждением к определенному действию. Если чувство – побуждение осознается, осмысливается, то оно становится, как уже отмечалось, целью действия. В том случае, когда человек испытывает удовлетворение, он стремится свою деятельность продлить, в том же случае, когда он испытывает неудовлетворение, он может либо прекратить деятельность, либо изменить ее так, чтобы она удовлетворяла его потребности.

5. Каждому духовному побуждению, душевному движению соответствует определенное внешнее телесное проявление. Еще Эпикур отмечал, что душа есть тончайшее тело, рассеянное по всему организму. Совершенно адекватно это явление отразил немецкий поэт, естествоиспытатель и мыслитель И. Гете (1749 – 1832): «Нет ничего внутри, ничто оттуда не исходит, поскольку все, это внутри – снаружи».

6. Все внешние телесные движения человека через определенные способы, технологии, операции направлены на достижение его желаний, побуждений, целей.

7. Особенности духовно-душевных устремлений человека обнаруживаются в его телесных проявлениях в виде силы, направленности и продолжительности. При этом а) каждое телесное движение, независимо от того, направляется оно сознательно или бессознательно, чаще всего сопровождается ожиданием желаемого результата; б) каждое телесное движение полностью или частично определяется ведущим влечением или ведущей мыслью (идеалами, смыслом жизни); в) различные телесные движения имеют индивидуальный характер, стиль, рисунок, что определяет различие материальных проявлений людей во внешнем мире.

8. Телесные движения в виде походки, поз, мимики, жестов, выражения глаз, разного рода формы частей тела (морщины, складки и т.д.), расположение и соблюдение дистанции между партнерами и т.д. образуют язык тела (боди лэнгвидж). Так, например, быстрая походка свидетельствует об энергичности человека, спокойная, неторопливая – о самоуверенности, беспомощная, вялая – о слабой воле, неуверенности и, возможно, о скрытых болезнях; сбалансированность губ в сомкнутом положении предполагает сильную волю; общее провисание нижнего века у мужчин является признаком импотенции, а у женщин это означает теплоту и женственность. По языку тела очень многое можно сказать не только о прошлом человека, но и о том, что он думает, чувствует и т.д. В последнее время наукой установлено, что в процессе взаимодействия людей от 60 до 80% коммуникации осуществляется за счет невербальных средств выражения, и только 20–40% информации передается с помощью вербальных.

Особенностью языка тела является то, что проявление его обусловлено либо нашей прошлой жизнью, либо импульсами нашего подсознания в данный момент и, вследствие этого, отсутствием возможности подделать этот язык. А это дает нам основание доверять языку тела больше, чем обычному, вербальному каналу общения. Язык тела и вербальный язык могут находиться как в единстве, совпадать, так и в противоречии, в конфликте, не совпадать. И когда мы, воспринимая другого человека, говорим, что у нас появилось предчувствие или, что «шестое чувство» нам подсказывает, что он сказал нам неправду, то мы имеем в виду, что заметили разногласие между языком тела и сказанным нам словам. Так, например, если человек нам лжет, а говорит, что он говорит правду и при этом его лицо краснеет, а зрачки расширяются, то мы смело можем делать вывод, что он нам врет, что он с нами неискренен. Отсюда следует, что совершенно правомерно говорить об истинной и ложной телесности людей.

Все сказанное позволяет сделать вывод об огромном значении языка тела, «невербалики» для познания других людей, проникновения в их внутренний мир. Но поскольку познание других людей неотделимо от самопознания, то знание языка тела имеет значение и для самопознания, постижения своего Я-истинного. Знание языка тела имеет очень важное значение для представителей многих профессий (следователей, руководителей, писателей, врачей, педагогов и т.д.). Так, например, знаменитый сыщик К. Дойля Шерлок Холмс, опираясь на свой дедуктивный метод, мог по отдельным телесным проявлениям человека и часто почти безошибочно определить его профессию, характер, мотивы. Один из исследователей жизни А.В. Суворова писал: «Он очень быстро, по нескольким взглядам и вопросам, составлял мнение о человеке – редко менял его». «Моя наблюдательность, – писал О. Бальзак о себе, – приобрела остроту инстинкта: не пренебрегая телесным обликом, она разгадывала душу – вернее сказать, она так схватывала внешность человека, что тотчас проникала в его внутренний мир, она позволяла мне жить жизнью того, на кого была обращена, ибо наделяла меня способностью отождествлять с ним самого себя». А.С. Макаренко, благодаря ежедневному целенаправленному изучению личностных особенностей колонистов, «умел с первого взгляда, по внешним признакам, по неуловимым гримасам физиономии, по голосу, по походке, еще по каким-то мельчайшим «завиткам» личности, предсказывать, какая продукция может получиться в каждом отдельном случае из этого сырья». «Лицо человека, – утверждал В. Гюго, – вылеплено его совестью и жизнью. Оно – итог множества воздействий, оставляющих на нем свой след» (о языке тела см.: Курс практической психологии, или как научиться работать и добиваться успеха. Ижевск, 1996. С. 187 – 248; Тайны личности. М., 1994; Алан Пиз. Язык телодвижений. Как читать мысли других по их жестам / А. Пиз. Нижний Новгород).

9. Все состояния души и духа также отражаются внутри нашего тела, воздействуют на организм и его органы. При этом воздействие души и духа на организм может быть патогенным – вести к болезням и саногенным – производить здоровье. В зависимости от этого, наше тело может становиться или темницей, тюрьмой духа, или превращаться в храм духа.

10. Все состояние организма, в свою очередь, оказывают свое воздействие на внутренний мир человека. Воздействие это может быть также двоякого рода: патогенное – в виде физических страданий и саногенное – в виде переживания бодрости, прилива сил, уверенности. Организм на наш внутренний мир воздействует также своими витальными потребностями – переживаниями чувства голода или насыщения, неудовлетворения или удовлетворения сексуальной потребности и т.д.

11. Наконец, вызванные состоянием организма патогенные или саногенные состояния нашего внутреннего мира обусловливают особенности наших внешних телесных проявлений. А от указанных состояний внутреннего мира в решающей степени зависит как эффективность, результативность нашей деятельности, так и сама возможность ее осуществления. Этим и объясняется то, почему здоровье является фундаментальной ценностью человеческой жизни.