Каролина

Каролина – крупнейший из памятников германского феодального права, изданная Карлом V в 1532 году в период, когда крестьянская война 1525 года была еще свежа в памяти феодалов, она отличалась су­ровостью наказаний. Направленный против побежденных крестьян этот кодекс в то же время свидетельствовал о намерении императора Карла усилить свою власть, создав единое для всей Германии право.

С точки зрения юридической техники Каролина на голову выше дру­гих памятников феодального права. Однако в ней мы не найдем принятой с современных кодексах системы. Даже деление на материальные и процессуальные нормы проведено недостаточно четко

Пресветлейшего великодержавнейшего непобедимого Императора Карла Пятого и Священной Римской империи Уголовно-судебное уложение, составленное, принятое и утвержденное Аугсбургским и Регенсбургским рейхстагами в тридцатом и тридцать втором годах с Имперской жалованной привилегией.

Мы, Карл Пятый, вкупе с курфюрстами, князьями и сословными представителями милостиво и благосклонно соизволили повелеть ученым и отменно опытным мужам составить и собрать воедино наставление, каким образом надлежит осуществлять судопроизводство по уголовным делам в наибольшем соответствии с правом и справедливостью. Мы повелеваем отпечатать таковое, дабы все и каждый из наших и Империи подданных могли действовать в уголовных делах, принимая во внимание важность и опасность таковых, согласно сему наставлению, в соответствии с общим правом, справедливостью и достохвальными исконными обычаями.

Мы не желаем, однако, сим милостивым упоминанием лишить курфюрстов, князей и сословия их исконных, унаследованных, правомерных и справедливых обычаев.

О судьях, шефференах и судебных чиновниках

Прежде всего Мы постановляем, повелеваем и желаем, чтобы все уголовные суды были снабжены и пополнены судьями, судебными заседателями и судебными писцами из мужей набожных, достойных, благоразумных и опытных, наиболее добродетельных и лучших из тех, что имеются и могут быть получены по возможности каждого места. Для сего надлежит также привлечь дворян и ученых.

I. До сего времени в иных местах некоторые из дворян и прочих лиц, коим по их должности или иным причинам подобает самолично вершить сей суд, уклонялись от участия в заседаниях подобных судов и почитали сие за бесчестье для своего звания, а из–за этого злодейство зачастую оста­валось безнаказанным.

Между тем такое отправление право­судия не должно и не может нанести никакого урона их чес­ти или их званию, но, напротив, служит к утверждению правосудия, наказанию злодеев и оказывает честь таким дворянам и должностным лицам.

Посему они должны самолично участвовать в сих уголовных судах в качестве судей. и су­дебных заседателей всякий раз, как сие то положению вещей представится за. благо и необходимость, и должны действовать и поступать при этом как подобает и надлежит соглас­но Нашему настоящему уложению.

II. Если особы, обязанные 'вершить уголовный суд для своих владений¹⁵, не могут сами ни владеть, ни управлять то причине слабости или недуга их тела, разума, либо по малолетству, дряхлости. или иной немощи, то они должны, всякий раз, как представится необходимость, с ведома и соизволения высшего судьи назначать и определять вместо себя других лиц, способных отправлять уголовное правосудие.

Взятие (под стражу) по долгу службы властями уличенного злодея

VI. Если кто-либо будет опорочен общей молвой или иными заслуживающими доверия доказательствами, подозрениями и уликами как виновник злодеяния и вследствие этого взят под стражу по долгу службы, то он не должен быть подвергнут допросу под пыткой, доколе не будут добросовестно и достаточно удостоверены доказательства и подозрения о совершении им этого преступления. Для этого каждый судья обязан в сих важных делах до применения пытки осведомиться и усердно, сколь возможно по характеру и обстоятельствам каждого дела, расспросить , было ли совершено преступление, в котором обвиняют и подозревают арестованного.

VIII. Если будет установлено преступление, караемое смертной казнью, или будут обнаружены прямые доказательства этого, то должно учинить допрос под пыткой в целях полного осведомления, потребного для открытия истины, а также для подтверждения ее признанием виновника, как разъяснено, и предписано относительно, тех, кто будет привлечен к суду истцом.

ХI. Если истец взывает к властям или судье о заключении кого–либо а тюрьму по всей строгости уголовного пра­ва, то сей истец должен прежде всего представить прямые улики и подозрения в преступлении, влекущем уголовное наказание, независимо от того, просит ли и требует ли истец поместить обвиняемого в тюрьму под его ответственность или посадить его самого с обвиняемым.

Когда истец выполнит сие, обвиняемый должен быть за­ключен в тюрьму и показания истца должны быть точно за­писаны, и при сем надлежит особливо заметить, что тюрьмы должны 'быть сделаны и устроены для удержания, а не для тяжкого. и опасного наказания арестованных. Когда имеется несколько арестантов, их надлежит отделить друг от друга, поскольку это возможно по тюремным условиям, дабы они не могли соглашаться между собой о ложных. показаниях либо оговариваться о том, как они намерены оправдываться в своих деяниях.

XIII.... Если обвиняемый оправдывается, доказав, что он не подлежит наказанию за вменяемое ему деяние, то истец обязан по решению того же суда, вынесенному... в гражданско–правовом порядке, возместить ему ущерб и бесчестье по поводу такого заключения в тюрьму, и сверх того истец дол­жен оплатить все судебные издержки...

О преступлениях явных

XVI. Судья и судебные заседатели должны быть в особенности уведомлены относительно тех случаев, когда преступление было совершено публично и явно три отсутствии добросовестных побуждений, правомерно освобождающих от уголовного наказания, например, если кто–либо без (правомерных и настоятельный оснований публично и умышленно проявляет вражду или нарушает мир «ли если кто–нибудь застигнут на месте преступления или имеет при себе заведомо добытое грабежом или кражей и при том не может предъявить никаких возражений или правомерных доводов в оправдание, как ниже сего указано гори установлении каж­дого уголовного наказания (когда имеются извиняющие об­стоятельства).

Если при таких и тому подобных несомненных и явных злодеяниях виновный дерзостно захочет отрицать такое яв­ное преступление, то судья должен подвергнуть его особо суровому допросу под пыткой, дабы с наименьшими издержками достичь приговора и исполнения наказания за такие явные и несомненные преступления.

Без достоверных доказательств никто не должен быть подвергнут допросу под пыткой

XX. Никто не должен подвергаться допросу, доколе не будут получены улики и не будет доказано то преступление, допрос о котором желают произвести. Если бы даже из-за мучений преступление было признано, сему не должно придавать веры или осуждать кого-либо на этом основании. Если же где-либо иные власти или судьи нарушат сие, то они должны и повинны будут учинить надлежащее возмещение за бесчестье, страдания, судебные издержки тому, кто вопреки праву, без предъявления доказательств, был подвергнут пытке.

XXII. Надлежит также заметить, что никто не должен быть приговорен к какому–либо уголовному наказанию на основании одних только доказательств, улик, признаков ис­тины или подозрений. На сем основании может быть только применен допрос под пыткой при наличии достаточных до­казательств.

Окончательное осуждение кого–либо к уголовному нака­занию должно происходить на основании его собственного признания или свидетельства (как будет указано в ином месте саго уложения), но не на основании предположений и доказательств.

Каким образом должны быть доказаны достаточные улики преступления

XXIII. Для того, чтобы улики были признаны достаточными для применения допроса под пыткой, они должны быть доказаны двумя добрыми свидетелями, как будет за­тем предписано в иных статьях о достаточном доказательстве...

Об общих подозрениях и доказательствах, относящихся ко всем преступлениям

XXV. Во–первых, сообщаем относящиеся сюда разъяснения о том, когда и каким образом подозрения могут образовать доброкачественное доказательство.

Если не располагают упомянутыми во многих нижесле­дующих статьях доказательствами, предписываемыми в ка­честве достаточного основания для допроса под пыткой, то на основании нижеследующих и других им подобных ули­чающих обстоятельств, кои невозможно описать полностью, надлежит расследовать:

§ 1. Во–первых, является ли подозреваемый, по слухам, таким отчаянным и легкомысленным человеком с дурной славой, что можно считать его способным совершить преступ­ление, а также не совершил ли сей человек подобного преступления – ранее, не посягал ли на сие и не был ли за то осужден. Однако такая дурная молва должна исходить не от врагов (обвиняемого) или легкомысленных людей, а от людей беспристрастных и добросовестных.

§ 2. Во–вторых, не был ли подозреваемый обнаружен или застигнут в месте, опасном и. подозрительном касательно поступления.

§ 3. В–третьих, в случае, когда виновного видели на месте преступления или на пути туда или оттуда, но он те был опознан, то должно расследовать, не обладает ли 'подозреваемый таким же обликом, одеждой, вооружением, лошадью или чем строчим, 'что было вышеуказанным образом замечено за виновным.

§ 4. В–четвертых, проживает ли и общается ли виновный с людьми, совершающими подобные деяния.

§ 5. В–пятых, относительно причиненного вреда или ранения должно дознаться, не мог ли подозреваемый иметь по­вода для упомянутого. преступления то причине зависти, вражды, (предшествующих угроз или ожидания какой–либо выгоды.

§ 6. В–шестых, если раненый или потерпевший по иным причинам сам обвиняет кого–либо в преступлении, находясь на смертном одре или подтверждая обвинение своей при­сягой.

§ 7. В–седьмых, если кто–либо по поводу преступления ста­новится беглецом.

XXVI. В–восьмых, если кто–либо ведет с другим лицом важную имущественную тяжбу так, что дело касается большей части его пропитания, добра и имущества, то он будет почитаться большим недоброжелателем и врагом противной стороны. Поэтому если его противник по процессу будет тай­но убит, против него возникает предположение, что он учинил сие убийство. И если этот человек сверх того и по своему поведению возбуждает подозрение, что убийство совер­шено им, то при отсутствии у него надлежащих оправданий он может быть взят в тюрьму и допрошен под пыткой.

Правило о том, когда вышеупомянутые разделы или пункты статей о подозрениях образуют вкупе или в отдельности доказательство, достаточное для допроса под пыткой

XXVII. Среди восьми пунктов или разделов вышестоя­щей статьи о доказательствах, необходимых для примене­ния допроса под пыткой, ни один в отдельности не достато­чен для правомерного доказательства, по которому может быть применен допрос под пыткой.

Но когда против кого–либо сыщутся подозрения, предусмотренные несколькими из таких пунктов или разделов в совокупности, то судьи или вла­сти, которые обязаны назначать и произвести допрос под пыткой, должны взвесить, могут ли вышеупомянутые или тому подобные пункты или разделы о подозрениях образовать столь же доброкачественное доказательство, как нижесле­дующие статьи, каждая из моих в отдельности устанавливает доброкачественное доказательство, достаточное для применения допроса под пыткой.

Общие доказательства, каждое из которых в отдельности достаточно для допроса под пыткой

XXIX. Если некто при совершении преступления потерял, обронил или оставил после себя что-либо, и притом смогли обнаружить и установить, что сие принадлежит виновному, то после того как расследуют, кто непосредственно перед этим обладал потерянным, должно применить допрос под пыткой. Если же приведут в оправдание какие-либо обстоятельства, которые, если они будут установлены или доказаны, устраняют упомянутое подозрение, то в таком случае подобные оправдания должны быть обязательно приняты во внимание до применения допроса под пыткой.

XXX. Если кто-либо основательно доказывает главное событие преступления при помощи одного-единственного доброго и безупречного свидетеля, сие называется и является полудоказательством.

XXXI. Если изобличенный преступник, имевший пособников в своем преступлении, назовет в тюрьме кого-либо, кто помогал ему при совершении его обнаруженного преступления, то сие есть улика против названного лица, поскольку при таком показании будут соблюдены следующие условия:

Во-первых, дающему показания не должны во время пытки поименно предъявлять обвиняемых лиц и допрашивать и выпытывать особливо о таких лицах; напротив, надлежит, чтобы он сам припомнил и назвал упомянутое лицо.

Во-вторых, надлежит, чтобы дающий такие показания был совершенно точно допрошен, каким образом, где и когда помогало ему упомянутое лицо и какую связь он имел с ним.

В-третьих, надлежит осведомиться, не питает ли дающий показания особой вражды, неприязни или ненависти к тому, на кого он доносит.

В-четвертых, названное лицо должно быть достаточно подозрительным, чтобы можно было считать его способным на указанное преступление.

В-пятых, надлежит, чтобы дающий показания был в них совершенно устойчив.

XXXII. Если кто-либо из похвальбы либо по иным причинам, не будучи к тому вынуждаем, сам рассказывал, что он совершил преступление, в коем его обвиняют или подозревают, или же если он угрожал совершить подобное преступление до того, как оно случилось, и деяние вскоре затем последовало, и он является таким лицом, которое можно считать способным на подобное деяние, то его преступление должно быть признано достаточно доказанным, и он должен быть затем допрошен под пыткой.

XXXIII. Если подозреваемый и обвиняемый в убийстве в то время, когда произошло убийство, был замечен с подозрительным образом окровавленными одеждой или оружием или же он захватил, продавал, отдавал или имел при себе имущество убитого, то надлежит принять это за доброкачественное доказательство и применить допрос под пыткой...

XXXVIII. Ежели сыщется, что кто–либо имеет при себе награбленное имущество или продает, или передает это иму­щество, либо распоряжается там каким–либо иным подозрительным образом и «не хочет сообщить, у кого он приобрел или купил его, то против такого лица будут доброкачествен­ные улики в подобном разбое, покуда он, не сможет оправ­даться тем, что он приобрел его. вполне добросовестно и не зная, что сие имущество было награблено.

XXXIX. Разъезжающие или пешие кнехты¹⁷, что обычно валяются и проедаются по кабакам и не смогут доказать, что честная служба, ремесло или оброк, которыми они рас­полагают, позволяют им делать такие расходы, должны счи­таться подозрительными касательно всяких лихих дел и в особенности разбоя.

Надлежит иметь в виду, как нарочито установлено Нашим и Священной империи законом об об­щем земском мире, что таких плутов должно не жалея хватать, допрашивать с пристрастием и сурово карать за их преступления. Равным образом все власти должны осуществлять усердный надзор за всеми подозрительными нищими и бродягами.

ХLII. Если заметят, что подозреваемый держится по­таенно, необычным и опасным образам около тех лиц, в измене коим он подозревается, и если он ведет себя так, будто им неверен, и является при этом человеком, от кото­рого можно ожидать подобных поступков, то сие является доказательством» достаточным для применения допроса под пыткой.

Наставление относительно доказательства невиновности, которое должно быть учинено перед допросом под пыткой, и дальнейшие действия, к сему относящиеся

XLVII. Если обвиняемый отрицает приписываемое ему преступление, то его должно немедленно опросить, не может ли он предъявить доказательства своей невиновности в данном преступлении. В особенности надлежит напомнить обвиняемому, не может ли он показать и доказать, что в то время, когда случилось данное преступление, он находился на людях или в любом таком месте, где он не мог совершить преступления, в коем его подозревают.

Если при расследовании невиновность обвиняемого не будет установлена, то он должен быть допрошен под пыткой в присутствии судьи, по меньшей мере двух судебных заседателей и судебного писца.

Все, что обнаружится из показаний или сознания обвиняемого и всего следствия, должно быть тщательно записано.

ХLIX. Если арестованный сознается в измене, то его дол­жно допросить, кто его подстрекал к этому и что он за это получил, а также где, когда и каким образом сие произошло и что его к тому побудило.

Об осведомлении относительно обстоятельств признанного злодеяния

LIV. После сделанного под пыткой или помимо пытки признания судья должен послать на месте и велеть расспросить относительно тех обстоятельств, о которых рассказал допрашиваемый по поводу совершенного им преступления, чтобы установить, соответствует ли признание вышеупомянутых обстоятельств истине или нет.

О том, что арестованному не должно заранее указывать обстоятельства преступления, но надлежит предоставить сказать все самому

LVII. После сделанного под пыткой или помимо пытки признания судья должен послать на месте и велеть расспросить относительно тех обстоятельств, о которых рассказал допрашиваемый по поводу совершенного им преступления, чтобы установить, соответствует ли признание вышеупомянутых обстоятельств истине или нет.

По усмотрению судьи, через день или большее количество дней после пытки и своего признания арестованный должен быть приведен в комнаты тюремщиков или иное помещение к надлежащему судье с двумя судебными заседателями. Судебный писец должен зачитать ему его признание, а затем он должен быть допрошен иным путем, соответствует ли его признание истине, и пусть будет записано, что он скажет по этому поводу.

Когда надлежит окончательно придать веру признанию, сделанному при допросе под пыткой

LX. Если на основании достаточных доказательств преступления был учинен допрос под пыткой, а также если были произведены со всем возможным усердием осведомление и дополнительный допрос, на основании сознания обвиняемого, и при этом обнаружены такие подлинные обстоятельства признанного деяния, которые невиновный не мог знать и рассказать, то тогда должно поверить такому признанию и соответственно природе дела вынести приговор к уголовному наказанию.

О том, когда арестованный, подвергнутый на основании достаточных подозрений допросу под пыткой, не будет изобличен или признан виновным

LXI. Если обвиняемый на основании улик и подозрений, признанных достаточными для допроса под пыткой, будет подвергнут истязаниям и допрошен (под пыткой, но тем не менее не будет изобличен, и не сознается в приписываемом ему преступлении, то судья и истец не подвергаются никакому взысканию за правильное и допускаемое правом применение пытки.

О лжесвидетелях

LXVIII. 1. Свидетели, коих уличат и изобличат в том, что они путем ложных и злостных свидетельских показаний подвели или пытались подвести невиновного под уголовное наказание, должны быть подвергнуты тому наказанию, которое они хотели навлечь своими показаниями на невиновного.

О том, когда обвиняемый не желает сознаваться в преступлении после того, как оно доказано

LXIX. Если обвиняемый после того, как преступление достаточно доказано, не желает в нем сознаться, то ему должно указать, что он изобличен в преступлении. Если же и таким путем не удастся добиться его признания и он все-таки вновь не пожелает сознаться, то его должно осудить за доказанное преступление без дальнейшего допроса под пыткой.

Каким образом судья и шеффены или судебные заседатели должны вынести приговор и каким образом судья должен опросить шеффенов или судебных заседателей еще раз

ХСII. После того как будут приняты все процессуальные заявления сторон и окончательное заключение по делу, судья, шеффены или судебные заседатели должны взять, тщательно обозреть и обсудить все процессуальные заявления и производство по делу. Затем, руководствуясь наилучшим своим разумением настоящего Нашего Уголовно-судебного уложения и в соответствии с обстоятельствами каждого отдельного случая, они должны приказать наиболее справедливо и умеренно составить приговор в письменной форме. И когда приговор будет таким образом составлен, судья должен спросить каждого из шеффенов: «Но, я спрашиваю тебя, все ли сделано согласно праву?»

ХСVI. Когда обвиняемый будет окончательно пригово­рен к уголовному наказанию, судья должен преломить свой жезл по местным обычаям, и предать несчастного палачу, и повелеть тому под присягой в точности выполнить вынесенный приговор. После чего суд встает, и принимаются меры к тому, чтобы палач мог под надежной охраной и в безопасности привести произнесенный приговор в исполнение.

Предуведомление о том, как должно карать за уголовные преступления

CIV. Если кто-либо, согласно Нашему общему писаному праву, заслуживает смертной казни, то надлежит присудить способ и формы смертной казни, соответствующие обстоятельствам и злостности преступления, согласно добрым обычаям или указаниям благого и сведущего в праве судьи.

В тех случаях, когда Наше имперское право не предписывает и не допускает карать кого-либо смертью (или в подобных им), мы также и в настоящем Нашем имперском Уложении не устанавливаем смертной казни, но предоставляем право за некоторые преступления подвергать телесным и увечащим наказаниям, с тем, однако, чтобы наказанному была сохранена жизнь.

О случаях преступлений и наказаний, не упомянутых в законе

CV. Необходимо далее иметь в виду, что если в нижеследующих статьях не установлены, недостаточно разъяснены или не понятны уголовные наказания в случае подлинно уголовных преступлений или обвинений, то судья и судебные заседатели должны обратиться за указаниями о том, каким образом должно применяться и толковаться наиболее правильно Наше имперское право и настоящее Наше Уложение в сих непредвиденных или непонятных случаях, и принимать свое решение согласно этому.

В настоящем Нашем Уложении не могут быть упомянуты и описаны все непредвиденные случаи судебных решений и наказаний.

CVI. Если кто–либо приписывает Богу то, что ему не по­добает, или в своих речах отрицает то, что ему присуще, либо оскорбляет всемогущество Божье или Святой его матери Девы Марии, то он должен быть взят властями или судьей по долгу службы и посажен в тюрьму и подвергнут затем смертной казни, телесным или увечащим наказаниям, соот­ветственно обстоятельствам и характеру богохульства и положению совершившего его лица.

СХII. Те, кто изготовляют подложные печати, письма, до­кументы, акты крепостные книги, подоходные и окладные книги или реестры, должны быть в зависимости от большей или меньшей злостности преступления и размера причиненного вреда подвергнуты телесным наказаниям или смертной казни.

СХIII. Если кто–либо злостно и преступным образом подделывает меры, весы, шири, пряности или иные товары и пользуется ими, выдавая их за правильные, то он должен быть подвергнут уголовному наказанию: изгнанию из стра­ны, или сечению розгами, или иному теле юному наказанию в соответствии с обычаями и традицией. Если же такая подделка производилась часто, особо злостно и в значительных размерах, то виновный, должен быть подвергнут смертной казни.

Наказание измены

СХХIV. Тот, кто злоумышленно учинит измену, должен быть, согласно обычаю, подвергнут смертной казни путем четвертования. Если это будет женщина, то ее. надлежит утопить.

В том случае, когда измена могла причинить великий ущерб и соблазн, например если измена касается страны, города, собственного господина, одного из супругов (или близ­ких родственников, то возможно усугубить наказание путем волочения к месту казни или терзания клещами перед смертной казнью. В некоторых же случаях измены можно сперва обезглавить, а затем четвертовать преступника.

Судья и судебные заседатели должны соразмерять назначаемое наказание с обстоятельствами дела, а в случае сомнений обращаться за советом. Однако те лица, «благодаря свидетельству которых судья или «власти могут подвергнуть злодея надлежащему наказанию, могут быть освобождены от всякого наказания¹⁹.

СХХV. Изобличенные в злоумышленном поджоге долж­ны быть подвергнуты смертной казни путем сожжения.

СХХVI В силу постановлений Наших предшественников и Нашего общего императорского права всякий, изобличен­ный в злостном разбое, должен быть подвергнут казни мечом или же иной смертной казни, принятой а этих случаях по добрым обычаям каждой страны.

Наказание тех, кто учинит народный бунт

СХХVII. Если кто–либо в стране, городе, владении или области умышленно учинит опасный бунт простого народа против власти и это будет обнаружено, то соответственно тяжести и обстоятельствам его преступления он будет под­лежать казни (путем отсечения головы или сечению розгами и изгнанию из страны, края, судебной области, города или места, где он возбудил бунт. При этом судья и судебные заседатели должны обратиться за надлежащими указаниями, дабы не причинить никому несправедливости и предотвратить подобные злоумышленные мятежи.

СХХVIII. Отовсюду поступают сведения, что дерзостные лица, вопреки. праву и справедливости угрожающие людям, покидают свое местожительство, бродяжничают и соединяются с подобными людьми в притонах, где (подобные дерзостные вредители находят. приют, помощь, содействие и пособ­ничество. Вопреки праву и справедливости они причиняют порой людям значительный вред. От подобных лихих людей приходится ожидать всяческого вреда и опасности.

Вопреки праву и справедливости они зачастую принуждают и устра­шают людей угрозами и не позволяют им довольствоваться правом и справедливостью, поэтому они должны быть признаны согласно праву, опасными для страны насильниками.

Там, где они бродяжничают по подозрительным местам, не позволяя людям пребывать в надлежащем праве и спра­ведливости, и вопреки праву и справедливости угрожают им или осмеливаются устрашать их упомянутым бродяжничеством, их должно предавать смертной казни мечом, как опасных для страны насильников, как только они (попадут в тюрь­му, невзирая на то, что они не совершили какого–либо много деяния...

Наказание убийц и нанесших смертельный удар, кои не могут предъявить достаточных извинений

СХХХVII. Всякий убийца или нанесший смертельный удар в случае, если он не сможет предъявить правомерных изви­нений, должен быть лишен жизни. По обычаю оных мест предумышленные убийцы и. нанесшие смертельный удар приговариваются равным образом к колесованию.

Между тем должно соблюдать различие между ними и именно так, что­бы, следуя обычаю, умышленный и нарочитый убийца под­вергался колесованию, тогда как другой, нанесший смер­тельный удар в запальчивости и гневе, подвергался смертной казни путем отсечения головы мечом, если он не имеет, на то вышеупомянутых извинений.

Если же предумышленное убий­ство было совершено против особ высшего достоинства, сво­его собственного господина, между супругами или близкими родственниками, то для вящего устрашения перед окончательной казнью могут применить иные телесные наказания, как, например, терзание калеными клещами или волочение к месту казни.

О смертельных ударах, кои произошли по причинам, влекущим за собой освобождение от наказания

CXXXVIII. Иногда происходят такие случаи лишения жизни, при которых совершившие лишение жизни действовали по надлежащим основаниям, исключающим какое бы то ни было уголовное или гражданское наказание. И дабы судьи и заседатели в уголовных судах, кои не изучали права, могли наиболее справедливо решать в таких случаях и не обвиняли и не обижали людей по невежеству, Мы постановили и записали следующее об указанных извинительных случаях лишения жизни.

СХХХIХ. Если кто–либо, осуществляя правомерную необходимую оборону для опасения своего тела и жизни, лишит жизни того, кто вынудил его к этой необходимой обороне, то он не будет в сем ни перед кем повинен.

Что такое правомерная необходимая оборона

CXL. Если на кого-либо нападут или набросятся со смертельным орудием или нанесут ему удар и подвергшийся насилию не может путем бегства уклониться от опасности для своей жизни, тела, чести и доброй славы, то он может безнаказанно защищать свое тело и жизнь путем правомерной обороны. И если он при этом лишит жизни нападавшего, он в том не повинен и не обязан также выжидать со своей обороной, доколе ему не будет нанесен удар, невзирая на писаное право и обычаи, сему противоречащие.

О том, что необходимая оборона должна быть доказана

CXLI. Если кто-либо по обнаружению его деяния пожелает воспользоваться ссылкой на состояние необходимой обороны, а обвинитель не признает этого, то на виновника ложится обязанность достаточно доказать перед судом необходимую оборону, на которую он ссылается. Если он не докажет этого, то он признается виновным.

CXLII. При этом надлежит в особенности иметь в виду, что в тех случаях, когда имеющий законный повод для необходимой обороны в первом нападении не соблюл, однако же, всех условий, требующихся для полного оправдания при необходимой обороне, то необходимо тщательно взвесить, насколько важные или незначительные поводы для деяния имел виновный и должен ли он быть приговорен соответственно этому к смертной казни, или телесному наказанию, или штрафу, или исправлению, причем все это (должно быть решено) на основании особого заключения законоведов , ибо подобные случаи имеют особо тонкие различия, в зависимости от чего надлежит применять более суровое или более мягкое наказание.

О нечаянном лишении жизни, случившемся против воли виновного вне необходимой обороны

CXLVI. Если кто-либо, занимаясь дозволенной работой в предназначенном для этого месте или помещении, при этом по неловкости, сверх всякого чаяния и против своей воли лишит жизни кого-нибудь, он может быть оправдан во многих случаях, которые, однако, невозможно полностью перечислить.

Мы приводим следующие примеры.

Некий брадобрей бреет кому-либо бороду в своей горнице, как и надлежит брить обычно, и его кто-то толкнул таким образом, что он против своей воли перерезал горло тому, кого он брил.

Другой пример: стрелок стоит или сидит в помещении, предназначенном для стрельбы, и стреляет в обычную цель, а кто-либо выбегает под его выстрел, или же его арбалет или самострел нечаянным образом и против его воли выстрелил раньше, и таким образом он застрелил кого-либо насмерть. Оба должны быть признаны невиновными.

Если же, напротив, брадобрей брил кого-нибудь на улице или в ином неподходящем месте, или же стрелок стрелял в подобном необычном месте, где проходят люди, что можно было предвидеть, и вследствии этого кто-либо был лишен жизни, то в таких случаях виновные брадобрей или стрелок не будут иметь достаточного оправдания.

При всем том, в подобных случаях лишения жизни, происходящих по нечаянности, из легкомыслия или непредусмотрительности и против воли виновника, надлежит проявить большую снисходительность, чем в случаях лишения жизни, совершенных с умыслом и коварством. Судьи должны запросить у законоведов указаний об определении виновности и назначении наказания.

СL. Имеется много иных случаев лишения жизни, происходящих по каким–либо ненаказуемым основаниям, поскольку этими основаниями пользуются законно и справедливо. Например, ненаказуем тот, кто убьет кого–либо за блудодеяние, совершенное с его женой или дочерью... Также ненаказуем тот, кто убьет кого–либо для опасе­ния жизни, тела или имущества другого лица, а также, когда убивают люди лишенные разума...

Тем более не наказуемо, если будет убит по причине сопротивления; кого–либо, кого поручено задержать по долгу службы и кто окажет непозволительно опасное и коварное сопротивление.

Также (ненаказуем) тот, кто убьет кого–либо, обнаружив его в ночную пору и при опасных обстоятельствах в своем жилище...

СLVII. Если кто–либо впервые совершил кражу, стои­мостью менее пяти гульденов, и при том вор не был оклик­нут, замечен или застигнут до того,. как он достиг своего убежища, а также если он не совершил взлома и, не влезал (в помещение) и украденное стоит менее пяти гульденов, то это кража тайная и самая ничтожная (мелкая).

Если подобная кража будет затем. раскрыта и вор будет захвачен с (покражей или без таковой, то судья должен приговорить его, если вор имеет средства, уплатить потерпевшему двойную стоимость покражи. Если же вор не в состоя­нии уплатить денежный штраф, он должен быть наказан заключением в тюрьму на некоторый срок.

СLVIII. Если при указанной первой краже, стоимостью ниже пяти гульденов, вор был застигнут ранее, чем он достиг своего убежища, и вызвал крики или погоню, хотя при краже не совершил взлома и не влезал в помещение, то такая кража признается открытой, и так как деяние отягощено упо­мянутым смятением и оглаской, то вор должен быть выстав­лен к позорному столбу, высечен розгами и изгнан из страны.

Прежде всего, однако, вор должен возвратить потерпевшему украденное или возместить его стоимость, если он в состоянии это сделать. Сверх того он должен дать наилучшим образом вечную клятву (не нарушать общего мира). Если же вор будет признан таким знатным лицом, в отношении которого можно надеяться на исправление, то судья с разрешения и дозволения высшей власти может подвергнуть его гражданско-правовому наказанию.

Таким образом, он должен заплатить потерпевшему за кражу в четырехкратном размере и сверх того подлежит тому, что установлено выше в предшествующей статье о тайной краже.

СLIХ. Если вор для вышеупомянутой кражи днем или ночью влезет или путем взлома проникнет в чье–либо жи­лище или хранилище или пойдет на кражу с оружием, намереваясь поранить того, кто окажет ему сопротивление, то та­кая кража признается, как указано выше, особо опасной, предумышленной кражей со взломом или вторжением независимо от того, будет ли эта кража первая или повторная, большая или малая и будет ли вор встречен или замечен до или после того.

Также при краже, совершенной с оружи­ем, следует опасаться насилия или нанесения ран. Посему в подобных случаях мужчина должен караться повешением, а женщина – утоплением или иным путем, сообразно поло­жению лиц и усмотрению судьи, выкалыванием глаз или отсечением одной, руки, или иным подобным тяжким телесным наказанием.

СLХ. Если первая кража будет значительна, стоимостью в пять гульденов или более того, то хотя бы при такой краже не были обнаружены указанные выше отягчающие обстоятельства, но ввиду значительности кражи она должна быть наказана строже, чем кража, менее значительная.

В подобных случаях надлежит учитывать стоимость покражи, а так­же был ли вор замечен или застигнут. В еще большей сте­пени должно учитывать звание и положение лица, которое совершило кражу, и то, насколько могла повредить кража потерпевшему, и в зависимости от того назначить телесные наказания или смертную казнь...

О повторной краже

CLXI. Если кто–либо совершил кражу в другой раз, но без вторжения или взлома, и обе эти кражи обнаружены пу­тем основательного расследования истины, соответственно тому, что было ранее ясно установлено о подобном расследовании, если также две такие кражи будут по стоимости не более пяти гульденов, то поскольку одна из краж отяг­чает другую, такой вор может быть выставлен к позорному столбу, и изгнан из страны или же, то усмотрению судьи, обязан навсегда остаться в том округе или месте, где он совершил преступление...

О краже в третий раз

СLXII. Если будет задержан кто–либо, совершивший кражу в третий раз, и эта трехкратная кража будет вполне установлена, как разъяснено ранее о раскрытии истины, то он будет признан многократно ославленным уличённым вором и будет рассматриваться наравне с тем, кого действо­вал насильственно, и должен быть подвергнут смертной каз­ни: мужчина – путем повешения, женщина – путем утопления либо иным путем, по обычаю каждой земли.

О малолетних ворах

СLXIV. Вели вор или воровка будут в возрасте менее четырнадцати лет, то они независимо от каких–либо оснований не (могут быть осуждены на смертную казнь, а должны быть подвергнуты вышеупомянутым телесным наказаниям по усмотрению суда и должны дать вечную клятву.

Но коли вор по своему возрасту приближается к четырнадцати годам и кража значительна или же обнаруженные при том выше­указанные отягчающие обстоятельства столь опасны, что злостность может восполнить недостаток возраста, то судья и шеффены должны запросить, как указано ниже, совета, должно ли подвергнуть такого малолетнего вора имуществен­ным или телесным наказаниям либо смертной казни.

О воровстве, совершенном по прямой голодной нужде

CLXVI. Если кто-либо по прямой голодной нужде, от которой страдал он сам, его жена и дети, был вынужден украсть что-либо из съестных припасов, притом такая кража была незначительная и стала известна, то в таком случае судья и шеффены должны запросить указаний. Если, однако, подобный вор будет безнаказанно отпущен, то истец не должен отвечать перед ним за предъявленное по сему поводу обвинение.

О наказании соучастия, пособничества и содействия преступникам

СLХХVII. Тот, кто умышленным и опасным образом оказывает преступнику при выполнении какого–либо преступления какую–либо помощь, пособничество или содействие, как бы оно ни называлось, должен быть подвергнут, как указано выше, уголовному наказанию, различному в различных случаях; поэтому судьи в подобных случаях должны, как установлено выше, обращаться за. советом к законоведам, долж­но ли, принимая во внимание данные судопроизводства, назначить телесные наказания или смертную казнь.

Наказание за покушение на преступление

СLХХVIII. Если кто–либо покушался совершить преступ­ление при помощи таких действий, которые, по всей видимости, были пригодны для выполнения преступления, но ему, вопреки его воле, помешали выполнить это преступление при помощи иных действий, то за свою злую волю, проявившуюся, как указано выше, в. подобных действиях, он должен быть наказан, смотря по обстоятельствам и характеру дела, в од­них случаях более строго, чем в других. Поэтому, как уста­новлено 'ниже сего, судьи должны запросить указаний, подлежит ли он телесным наказаниям или смертной казни.

СLХХIХ. Если преступление будет совершено тем, кто по малолетству или иной немощи заведомо лишен рассудка, то надлежит, как указано в конце Нашего настоящего уложе­ния, запросить совета у сведущих людей о том, как посту­пить соответственно всем обстоятельствам дела и нужно ли применять наказание.

О злоупотреблениях и дурных, неразумных обычаях, соблюдаемых в иных местах и краях

CCXVIII. В иных местах повелось и вошло в обычай, если поймают и приведут в тюрьму преступника с украденным или награбленным добром, конфисковать это украденное или награбленное имущество в пользу местной власти, а не возвращать его тому, у кого оно было украдено или награблено. Во многих уголовных судах обнаружены многообразные злоупотребления. Иной раз власти без достаточных улик хватают и сажают в тюрьму честных людей, ранее не опороченных и не имеющих дурной славы ; также приговоры произносятся и объявляются палачом, а не судьей или шеффеном.

В иных местах существуют также и другие недопустимые обычаи, например, в случаях, когда преступник не подлежит лишению жизни и имущества, несмотря на это назначают смертную казнь с конфискацией имущества в пользу господина [сеньора], обрекая жену и детей осужденного на нищенство.

Мы повелеваем, дабы все власти упразднили такие обычаи, они не должны впредь применяться, соблюдаться и поддерживаться, ибо Мы в силу императорской власти отменяем, уничтожаем и искореняем их , и они не должны впредь вводиться.

ПРИМЕЧАНИЯ.

⁵ Речь идет о феодалах, имевших право суда в своих владениях.

⁶ В опущенной нами ст. XII указывается, что в случае помещения обвиняемого в тюрьму истец должен быть взят под стражу до тех пор, пока не представит залог.

⁷ Речь идет об освобождении от ответственности доносчика.

АНГЛИЯ

Публикуемые в этом разделе документы относятся к периоду абсолю­тизма в Англии и по времени их издания могут быть поделены на две группы: те, которые свидетельствуют об упрочении абсолютной власти Тюдоров (XVI в.), и те, которые выражают растущую оппозицию власти первых Стюартов со стороны парламента и судей. В ходе этих полити­ческих процессов в Англии в первой половине XVII в. формировалась новая правовая мысль и новые национальные принципы и институты права.

Два первых из публикуемых документов относятся ко времени царствования Генриха VII Тюдора. Это Акт 1534 г. о супрематии и Акт 1536 г. против папской власти. Они были приняты парламентом по инициативе короля и отразили временное духовное единение короля и пар­ламента, объективно отражающее антипапистское движение, которым была охвачена почти вся Европа в период Реформации. Отличительной чертой этой первой в Англии Реформации является создание государ­ственной национальной церкви, возглавляемой не римским папой, а коро­лем. Содержание Акта 1536 г. объясняет причины того единодушия, которым сопровождалось установление англиканской церкви.

Документы второй группы представлены с целью иллюстрации той мощной идеологической борьбы с абсолютизмом, развернувшейся с начала правления первого Стюарта – короля Якова I, которая непосредственно отразилась на специфике формирования национальной правовой системы и развития правовой мысли страны. Не желая идти ни на какие уступки парламентской оппозиции, Яков I открывает свое восхождение на трон декларацией, названной им «Истинный закон свободной монархии». В ней он утверждает свое право «жизни и смерти над каждым из обитателей страны», закрепляя таким образом существование тюдоровских чрезвы­чайных трибуналов: Звездной палаты и Высокой комиссии, созданных вопреки традиционной судебной системе. В центре оппозиционной борьбы с королевскими притязаниями оказались судьи судов общего права во главе с выдающимся юристом Э. Коком.

Эдуард Кок (1552–1634 гг.) занимал высшие судебные должности при Елизавете I и Якове I. В 1592 г. он был назначен генеральным солиситором, а в 1594 г. – генеральным атторнеем. В начале 1600–х годов прославился благодаря процессам о государственной измене, где выступал обвинителем. В 1606 г. Яков I назначил Кока Главным судьей Суда общих тяжб, а в 1613 г. – Главным судьей Суда королевской скамьи. Однако уже после первого назначения Кок становится на сторону оппозиции, что приводит в 1616 г. к его увольнению с должности главного судьи. В 1621 г. его избирают в парламент и он возглавляет там оппозицию, являясь одним из авторов «Петиции о праве» 1628 г.– первого открыто оппозиционного документа, принятого парламентом против абсолютистской власти Стюартов.

Ряд решений по делам, в рассмотрении которых принимал участие Э. Кок, вошел в число ведущих прецедентов конституционной истории Англии. Судьи вели мужественную борьбу за утверждение идеи «господ­ства права», под которым разумелось «общее право». Эта идея легла в основу соответствующей доктрины и была четко сформулирована в решениях по делу «О прокламациях» 1610 г., по делу доктора Бонэма 1610 г. и в деле «Commendams» 1616 г. В решении по первому из этих дел судьи высказались против права короля своими прокламациями запре­щать то, что не запрещено общим правом, ибо король подчиняется не людям, а «Богу и закону». В решении по делу Бонэма Кок идет дальше: он наделяет суды полномочиями контролировать акты парламента.

Решение по делу «Praemunire» (1598 г.) было включено Коком в «Судебные отчеты» и свидетельствует об обострении соперничества судов общего права с Судом справедливости, внесшего значительный вклад в развитие английского права. Фанатическая приверженность Кока общему праву доходила до полного отрицания других источников английского права, особенно права справедливости, в котором он видел только проявление абсолютистской королевской политики из–за близости к королю канц­лера как председателя Суда справедливости. Этим он, кстати, и затор­мозил создание единой национальной правовой системы.

Наиболее ценным вкладом Кока в юридическую науку является его произведение «Институции английских законов», первая часть которого была опубликована в 1628 г., а все произведение в 1644 г. Эта работа признана наилучшим и наиболее достоверным источником права. Кок настолько хорошо знал «Ежегодники», которые использовал при состав­лении «Институций», что именно на последние в судах чаще ссылаются, чем на сами «Ежегодники».

Из четырех книг «Институций» первая явилась комментарием к трактату Литтльтона «О держаниях». Вторая книга представляет краткое изложение основных средневековых статутов. Третья – посвящена уголовному праву и яжбам Короны. В четвертой книге излагается юрисдикция судов, в том числе «Высокого суда парламента». (Ниже публикуются извлечения из первой и четвер­той книг.) (Т. В. Апарова)

АКТ ОБЪЯВЛЕНИЯ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА НАСЛЕДНОГО КОРОЛЯ

ГЛАВОЙ АНГЛИКАНСКОЙ ЦЕРКВИ

И О ЕГО ПРАВЕ РЕФОРМИРОВАТЬ И ИСПРАВЛЯТЬ ВСЕ ГРЕХИ, ЕРЕСИ И ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЯ В ОНЫХ,

1534. Статут 26 Генриха VIII

(АКТ О СУПРЕМАТИИ)

Хотя Его Величество Король справедливо и законно является по своему положению главой церкви Англии и признан таковым Конвокациями духовенства всего королевства; тем не менее в подтверждение и утверждение этого, а также для укрепления христианской религии в английском королевстве, подавления и искоренения всех грехов, ере­сей и прочих чудовищных преступлений и злоупотреблений, связанных с таковыми, настоящим постановляется, что Король, наш суверенный монарх, его законные наследники и преемники принимаются, призна­ются и считаются единственной верховной на земле главой церкви Англии, именуемой Anglicana Eccelesia, и пользуются правом присоеди­нять к короне и объединять под владычеством английской короны эти звание и титул, а также все почести, сан, преимущества, полномочия, привилегии, власть, неприкосновенность, доходы и товары, которые присущи и относятся к сану высшей главы церкви Англии; а также что наш суверенный монарх, его законные наследники и преемники престо­ла имеют полную власть и право время от времени инспектировать, подавлять, исправлять, реформировать, приказывать, наказывать, обуз­дывать и искоренять все подобные грехи, ереси, злоупотребления, пре­ступления, оскорбления церкви. (...)