Правило 3.

Если Вы ощущаете стойкое перевозбуждение, на время переключитесь па какую-либо монотонную деятельность, в которой двигательный компонент занимает значительное место. Согласуйте движения с замедленным ритмом речевой формулы энергетического подкрепления. Монотонная двигательная активность и речевая формула постепенно выдвинутся в центр внимания и преобразят состояние психики.

Случай третий. Область "темных чувств", т. е. информация о работе внутренних органов, обычно закрыта для нас. Этой областью ведают нижние отделы мозга, и высшее начальство - кору головного мозга обычно не тревожат по пустякам. Но вот случилось что-то серьезное. Какой-то внутренний орган начал работать неправильно. Сигнал тревоги - боль доходит до нашего сознания. Может ли доминанта, вызываемая речевой формулой энергетического подкрепления, "справиться" с болью?

Если вы имеете в виду острую боль, какая бывает, например, при удалении больного зуба, то формула не может заменить обезболивающий укол. Это лишний раз подтверждает, что "зоревая" методика саморегуляции может быть названа умеренной, если ее практиковать без приемов резкого усиления биоэнергетики.

Правило 4.

Если вам предстоит испытать резкую боль, используйте тормозной вариант методики саморегуляции. Он обладает слабым анестезирующим, обезболивающим эффектом. Если вы, напротив, создадите доминанту в активной фазе, то она может усилить боль. Конечно, мало хорошего и в другой боли: не резкой, но зато длительной, изнуряющей человека. Как показывают мои наблюдения, систематические занятия "зоревой" медитацией практически снимают такую боль. По-видимому, сказывается и обезболивающий эффект, и то, что в целом повышается устойчивость организма, и он легче справляется с недомоганием.

Итак, мы справились с конкурирующими доминантами в "отсеках" психики, связанных с автоматизмами и с неконтролируемыми реакциями. Справились и с нерезкими болями. Теперь перед нами открыт путь к самому главному "отсеку" психики: к тому, где все осознается и все произвольно в том смысле, что влечет за собой разумное действие и это действие может изменить ситуацию в нужном для нас направлении. Вы иронически усмехнетесь: "Отсек"? Да этот отсек вмещает в себя всю нашу сознательную жизнь плюс работа подсознания, которая просто неотделима от сознательных действий! Да, это так!

Наша владычица - доминанта, попав в царство осознаваемого и произвольного, оказывается окруженной тысячами своих подданных. Кто они? И как найти с ними общий язык?

Скоро владычица-доминанта замечает (и мы с нею), что в этом царстве нет праздношатающихся. Все приставлены к делу. А дел всего три. Первое дело - обеспечить правильную реакцию нашего организма, нашего тела im изменение внешних условий. Зной или мороз, сухой горячий ветер или неожиданная холодная ванна, когда мы попали в промоину - ничто не должно застать наше тело врасплох! Потому и нужны подвижные, хлопотливые помощники - психические процессы. Второе дело - в многогранной человеческой жизни, полной противоречий, неожиданностей и курьезов, выстроить наше поведение так, чтобы нам был гарантирован успех. Из многих вариантов поведения выбрать наилучший. Третье дело - решить познавательные проблемы, которые в немалом количестве порождают адаптация тела к меняющимся внешним условиям и более сложное поведение человека.

Владыкам свойственно окружать себя наиболее преданными слугами. Очень скоро владычица-доминанта "приближает" к "себе текущие восприятия и образы памяти, которые либо усиливают возбуждение, либо углубляют торможение. И это - пятое правило "зоревой" медитации: прежде чем приступить к решению специальных задач, уделите некоторое внимание реальным или воображаемым условиям, которые, пробуждая чувство, усиливают в вас ощущение бодрости или, наоборот, расслабления и покоя.

Фокус внимания, прикованный к речевой формуле энергетического подкрепления, на какое-то время (не надолго! ) отвлекается: мы всей своей кожей ощущаем прохладный утренний ветерок, затем снова проговариваем слова речевой формулы. Через некоторое время нам вспоминается сначала обжигающее, затем просто бодрящее ощущение, когда мы ныряем в прохладную воду. Снова формула энергетического подкрепления. Еще один образ, несущий тот же эмоциональный "заряд": бодрость. И снова речевая формула. И так далее. Все это может происходить самопроизвольно. Не беспокойтесь! Не думайте, что не владеете искусством сосредоточения. Это как раз то, что нам сейчас нужно: вокруг доминанты возникают ассоциативные образы одного и того же смыслового ряда и пропадают, отдавая свою энергию доминанте. Чередование речевой формулы и ассоциативных образов можно использовать и как сознательный прием. Я называю его "ромашкой". Речевая формула энергетического подкрепления - золотая серединка цветка. Отход в сторону, к образу, возбуждающему бодрость, - это нежный белый лепесток. Рядом с ним другой, третий... У меня на даче растут и другие ромашки с фиолетовыми лепестками. Для меня они - символ того же приема, но с отвлечением к образам, навевающим покой.

Помните, па первых страницах я обратился к вдумчивому читателю? Решил написать для него. Вместе с ним. С тех пор в моей памяти прошли десятки встреч, ожили десятки лиц. Возник, как живой, некий обобщенный образ заинтересованного читателя. Точнее, два образа.

Вот первый из них, я знаю его хорошо. Когда я пишу, он всегда рядом. Спокойный, уверенный в себе. Хозяин жизни. В меру доброжелателен. В меру скептичен. Когда я писал о годах, проведенных бок о бок с живой волшебницей, пришедшей из седых времен, в его взгляде преобладал скепсис. Когда начался разбор приемов работы - "психотехники", как сейчас любят говорить, - он явно оживился. Постепенно мрачнел, становился нетерпеливым и, наконец, задал вопрос: - Сколько это будет продолжаться. К чему такие длинные предисловия, введения, мягкая соломка, атласные подушечки на лебяжьем пуху? Мы собрались работать, а не спать. Любую задачу можно правильно поставить и четко решить. Скажите прямо, что можно сделать с помощью вашей "зоревой" медитации и как это сделать!

Второй читатель совсем другой. Я хотел бы и его назвать заинтересованным. Но он всем своим видом утверждает обратное. Знаете, как это бывает в трамвае?! Рядом сидящий пассажир делает безразличный вид, а краешком глаза спит в газете, которую вы читаете. Так вот, во время моего рассказа и у него был скрытый интерес. К концу и у него накопилось раздражение. Нет! Он прямо его не показал, поэтому скажем мягче: разочарование и упрек. Обычно этот читатель держится чуть поодаль. Сейчас он подошел, сказал загадочную фразой вновь отступил, глядя исподтишка, что я буду делать. Вот эта загадочная фраза: "Опубликованный заговор теряет силу".

Реплики моих читателей вынуждают меня на время отступить от прямого рассказа. Но это отступление не уведет нас в сторону.

Ведовство, колдовство, магия, а проще - традиционная народная психотерапия оказались в очень занятном положении. Когда-то их начисто отрицали. Теперь не то чтобы признали - так далеко дело еще не зашло! - ну, скажем, легализовали. И каждый ждет от нее своего. Поборник современной науки надеется обнаружить в традиционной народной психотерапии новые технологии управления психикой человека и, в частности, новые технологии лечения. Напрасно вы будете говорить ему, что слово "технология" здесь не подходит! Он тверд, как скала: любое знание, пусть самое глубинное, фундаментальное, непонятное, заумное, сумасшедшее, рано или поздно выходит в практику и порождает технологии. Поборник сокровенного, интуитивного знания рад легализации, но его страшит дальнейшая судьба "волшебства". Оно попадет на конвейер, перерабатывающий информацию, и от него ничегошеньки не останется. Так, цыпленок - табака тоже зовется цыпленком. Но, когда мы берем в руки вожделенное блюдо, видно ли по нему, где бегал цыпленок, какую букашку склевал и что при этом думал?

Мои читатели, выразившие свою позицию, оба и правы и не правы. Жесткий рационалист, рвущийся до технологии, прав потому, что в окружающем нас человеческом мире почти все делается так, как он говорит: берут явление, находят закон, зная закон, находят способы его практического использования, разрабатывают для каждого конкретного случая эффективную технологию. Но он же и совершенно неправ. "Зоревая" медицина пришла к нам из глубины веков, а может быть, и тысячелетий. Мало ли что делает наша наука сейчас! Все это древнему знанию не указ!

Интуитивист, шарахающийся от современного информационного конвейера, тоже прав: как легко растерять алмазы интуитивного познания в тысячах тонн пустой породы, которые мы перелопачиваем ежедневно в живом общении и в средствах массовой информации! Но он совершенно неправ, когда начинает мистифицировать опыт интуитивного познания или, как говорят в народе, "напускает туману". Интуитивные догадки, гениальные "озарения" - все это великолепно и достойно восхищения. Зачем умалять заслуги человека, намекая, что дело не в нем, что есть "нечто", могущественное и капризное, которому надо угодить. Еще дальше идут те сторонники интуитивного познания, которые многие тайны бытия объявляют непознаваемыми для простого смертного. Что эти тайны подвластны только считанным единицам: великим мистикам и святым. Для наших дней такой подход по меньшей мере не конструктивен. Чтобы найти выход из грозящего глобального экологического кризиса, современное человечество должно собрать и использовать все, что дает привычное нам рациональное познание и менее привычное познание интуитивное. Не противопоставлять, а объединить эти два пути познания - вот задача дня.

Эка, скажете вы, куда хватил! Если эти два вида познания противоположны - а в жизни это так! - то ничто не перекроет разделяющую их пропасть! И нечего заниматься пустым прожектерством! Изобретать нежизненные штучки - не уважать себя или смешить честных людей!

Но, позвольте, кто изобретает? В данном случае великий изобретатель - Жизнь. И она не только изобрела интересующую нас с вами "штучку". Она практически опробовала ее и с успехом применяла на протяжении многих тысячелетий. Хотите убедиться? Приглашаю вас в машину времени.

Мы будем вести разведку в прошлом, перемещаясь, если можно так выразиться, в интеллектуальном пространстве. Обычно, изучая историю человека, ищут то, чем он работал: каменный скребок, железный топор или шагающий экскаватор. Историки-материалисты утверждают: эпохи различаются не тем, что производят, а тем, как производят. Правда, они почему-то часто забывают, что в производстве работает не только каменный топор или шагающий экскаватор, но и голова человека. Эволюционные типы знания, то есть способы познавать и изменять природу - тоже в каком-то смысле средства труда, хотя мысль в кулак не зажмешь.

Мы сидим в машине времени. Она оснащена детекторами интеллектуальной деятельности. Пролетая через века, мы можем видеть, какие эволюционные типы знания пронизывают быт людей, живущих в это время. Если нас что-то заинтересует, мы можем задержаться в каком-то времени и изучить интеллект человека более детально.

Итак, "поехали"! - как сказал в свое время Юрий Гагарин, отправляясь в космос. Сначала мы пролетаем над монбланами фактов и эверестами теорий, воздвигнутыми современным рациональным познанием. Вот пики становятся ниже, затем идут предгорья и отдельные горы на бескрайней равнине. Стоп! По-видимому, здесь начало великой интеллектуальной революции, на волне которой живем мы с вами. Интересно, как все это произошло?

Смотрим за горизонты более глубокого прошлого. Сплошное опытное знание. Но вот ради научения, подготовки молодого поколения к труду начинают систематизировать опыт. Появляются классификации, в которых рождается и начинает работать нечто новое: весьма отвлеченные понятия - категории. Правда, жизнь у этих категорий, скажем прямо" "обозная": кто-то впереди сражается с природой, нарабатывает опыт, а мы этот опыт берем и "тусуем", "тусуем". А вот и подлинный исток: отвлеченное понятие участвует в эксперименте, Опыт работы с явлениями природы оказывается проверкой некоторой отвлеченной модели явления, созданной разумом. Именно из этого неприметного родничка родились два гигантских потока - дедуктивное знание, непревзойденным образцом которого была и будет геометрия Эвклида, и знание гипотетико-дедуктивное. Отсюда, со временем, все монбланы и эвересты рационального познания.

А не было ли чего-нибудь интересного в более отдаленном прошлом? Слетаем! Начинается отсчет времени. Пять тысяч лет, десять, пятьдесят, сто, двести, четыреста тысяч лет. Ничего примечательного. Гм! Может быть, так оно и есть, но все равно странно как-то. Ба! Надо переключить приборы! Мы ведем наблюдение в режиме рационального знания, коллективного по самой своей природе. Попробуем включить детекторы личностного интуитивного знания.

Да, далеко мы заехали! Вокруг на многие-многие тысячелетия унылый пейзаж. Человек уже подметил некоторые способы воздействия на вещество и силы природы. Хотя он не знает, что и почему. Да он и не хочет этого знать. Главное: воспроизведи найденный предками прием, и ты будешь сыт. Личность в интеллектуальном смысле пассивна. Она кормится от накопленного опыта. Новые знания появляются, но почти случайно. Тысячи лет уходят на совершенствование способов отделки каменного топора.

Но, подождите, что это впереди? Целый оазис яркого интеллекта! Подлетаем, пытаемся разобраться. Так, так... Сначала возникло мифологическое сознание. Люди стали думать, мы - это те, что умеют делать и делают то-то и то-то. Думая о себе, о закономерностях своего образа жизни, они подметили основные принципы, знание которых гарантирует успех. Ура! Вот он - исток мощного взлета интеллекта: новый подход к обучению. Ребенку разъясняют принципы, на которых строится "наша" жизнь, а он должен усвоить их, выверить на личностном опыте. Замечательный сплав: с одной стороны, мудрость предков, компактное, легко запоминаемое рациональное знание. С другой стороны - все познавательные способности индивида, пущенные в дело!

Да, как это ни поразительно, мы видим собственными глазами, в глубине тысячелетий была великая интеллектуальная революция. Она создавала оазисы культуры на разных континентах, очаги стремительной человеческой мысли. Но как это могло произойти? Ведь из ничего, ничего и не возникает! Ответ может быть один: очевидно, и в самом начале цивилизованной жизни человек имел от природы все необходимое для бурного развития личностного знания.

Он хотел выжить и расширить сферу своего влияния. Если единственный путь к этому шел через развитие интеллекта, трудно придумать более мощный стимул. Вы скажете: стимула мало. Развитие познания невозможно без соответствующего логического аппарата. Конечно. Но логика была. Логика выживания. И в основу личностного знания, в основу его прогресса лег полученный от природы механизм приспособительного поведения.

Опираясь на современные научные представления, разработанные школой П. К. Анохина, можно представить приспособительное поведение в виде четырех блоков, проигрываемых в определенной последовательности. В каждом блоке можно выделить три элемента: собственно познавательный, оценочный и исполнительный. Поясню на примере.

Вы сидите в деревянной беседке. Пригрело. Снег на крыше начал таять и закапало. Прямо на вас.

Блок первый: непосредственно воспринимаем капель, оцениваем, стоит ли на нее реагировать, если реагировать стоит, принимаем решение и включаем второй блок.

Блок второй: изучаем варианты действия на этот случай, припасенные в памяти; оцениваем их в более широком жизненном контексте и делаем выбор.

Блок третий: осознаем, что нужно для исполнения принятых решений; оцениваем возрастающую степень готовности к намеченному действию; выполняем действие.

Блок четвертый: готовясь к выполнению действия, мы моделируем потребное будущее. Для этого намечаем программу осознанных действий, включаем механизм автоматического реагирования на основе опережающего представления о ситуации, и намечаем ожидаемый результат. Несовпадение фактического результата с ожидаемым заставляет нас критически оценить все сделанные ранее шаги и найти ошибку.

Опыт соплеменников говорил: то-то и то-то в принципе возможно, потому что это делали другие. Остальное зависело от умения личности построить программу опережающего отражения и показать качества, необходимые для исполнения программы. Ставка - жизнь. В этих условиях в сознании каждого индивида картина мира формировалась не так, как у нас. Сейчас мы знаем: есть громадный мир, а в нем - маленькие мы. Для того дальнего нашего предка мир был сферой его целеустремленного действия, переполненного жаждой жить. Мир - это мое действие. В этом суть. И, . обучаясь, ребенок, подросток и юноша постигали мир, т. е_ свое действие в этом мире, а одновременно и самих себя. Отсюда немыслимый по нашим временам сплав личного и объективного.

Развернув машину времени в сторону нашей технической цивилизации, мы видим, что реже и реже становятся оазисы первой в истории интеллектуальной революции. С точки зрения личностного знания и реализации личности вообще вся последующая история - это медленная деградация. Накопление детальных рациональных знаний и общественное разделение труда дали человеку некоторый комфорт, но с появлением комфорта выживание уже не воспринималось как проблема номер один. Общественное разделение труда тем эффективнее, чем выше специализация индивида! Отсюда - добровольный отказ от всестороннего развития.

Подлетая к нашему времени, мы с грустью видим, что в основных культурах, доживших до наших дней заметны лишь отблески той первой интеллектуальной революции. Словно голубые огоньки, танцующие над горячими углями прогорающего костра. Эти отблески, эти блуждающие огоньки можно встретить там, куда еще не пришло технизированное массовое производство: в культовых обрядах и в искусстве сохранять и развивать здоровье.

Отблеск давно минувших времен можно усмотреть, к примеру, во всех системах восточного единоборства. Конечно, , сходство довольно отдаленное, особенно если взять эти системы, как они практикуются у нас, а не па родной культурной почве. Но есть, есть некоторые интереснейшие методические - подходы и понятия. К примеру, понятие формы. Нам говорят: "Простейший комплекс упражнений включает 24 формы". Мы, воспитанные на европейской физкультуре, понимаем, что' это последовательность из 24 элементарных упражнений. Допускаем, что могут быть определенные требования к выполнению отдельных упражнений и комплекса в целом. Но улыбаемся иронически, когда нам говорят о "философии" той или иной системы единоборства, и совсем становимся в тупик, когда нам разъясняют, что работа с внешним мышечным движением - только начало. Что главное - "внутренняя" работа.

А, между прочим, ирония и скепсис здесь явно неуместны. В самом деле, откопали мы какой-то непонятный кусочек культуры из седого прошлого. Но ведь по кусочку греческой; амфоры археологи мысленно реконструируют всю вазу. Разве нельзя попробовать реконструировать педагогику того архидалекого прошлого, если мы натыкаемся на ее образцы, , чудом сохранившиеся в ныне здравствующих культурах?

Давайте попробуем, тем более что разгадку "зоревой" медитации надо искать в том же направлении.

Первые принципы такой педагогики мы уже отметили:

1. Человека ставят в условия, в которых он, преодолевая трудности, должен выжить.

2. Опыт старших поколений доносится до него в простой форме. Все, что говорится, говорится для дела.

Таков был закон жизни во времена ранней цивилизации.. И осколки прошлого, как семена, заброшенные ветром, прорастают и дают плоды только там, где действует этот закон. Я часто думаю о жизненном пути Марии Степановны Зубаревой. Когда она училась народной медицине, в России полыхала гражданская война. Жизнь человеческая мало что стоила. На что было надеяться ей, девчушке-сироте? То, что врач В. М. Соловьев взялся учить ее полезному делу, должно было казаться ей подлинным чудом. Спасительным чудом. И она, конечно, не задавалась вопросом, что это за медицина. Она восприняла ее как дело. Дело нужное. Обещающее хоть какое-то место в жизни. К тому же дело интересное. У народной целительницы, по-видимому, с юных лет обнаружился талант к врачеванию. В этом она нашла себя.

Увы! Тот же закон жизни объясняет и мою неудачу. Так, на одной ветке яблони можно встретить и сильный и хилый плод. Народная медицина не была и не стала делом моей жизни. Могла ли сработать педагогика седых времен, если я не собирался овладеть врачеванием именно как делом?

Вы можете спросить: разве жгучий интерес к новому, необычному не заменит жесткую установку на выживание? Разве он недостаточно стимулирует овладение новым для нас делом? Хороший вопрос! Он не только о попытках проникнуть в тайну народной телепатической медицины. Где бы мы ни столкнулись с элементами древней культуры: в Индии, Китае, Японии, у африканских племен, у американских индейцев и аборигенов Австралии, неизменно возникает этот вопрос: обязательно ли прожить жизнь в условиях этой культуры, чтобы ее по-настоящему понять? Или достаточно страсти к познанию нового и тех возможностей, которые дает исследователю разум?

В древней культуре все строится вокруг эффективного действия, потому что и сама культура - это мощное средство для выживания человека в природе. Современная культура, построенная на рациональном познании, строит картину мира объективно, т. е. по возможности без человека, а затем пытается приспособить человека к такому "обесчеловеченному" миру. У этих двух культур разные цели, разные познавательные средства и разные результаты. Объединить их невозможно. Слишком они разные. Но может быть, удастся их сблизить?

Педагогика седого прошлого немыслима без величественной фигуры Учителя. Это был не учитель наших дней, которому вменяют в обязанность давать детям знания и прививать определенные нормы поведения. Это не был и Гуру -явление более позднего времени, когда естественная, как сама жизнь, работа Учителя была окружена мистикой. Учителем был человек, прошедший твой путь ранее тебя, знающий этот путь и потому умеющий ободрить, подсказать и предостеречь.

Знание во времена первой в истории интеллектуальной революции человечества распадалось на две неравные части. Меньшую часть составляли общие принципы, которые можно было выразить средствами тогда еще бедного языка. Выразить прямо или иносказательно, через образ. Другую, большую часть, составляло живое, непосредственное знание, неотделимое от действий по разрешению постоянно возникавших проблемных ситуаций. Учитель из собственного жизненного опыта и опыта соплеменников знал, какая общая готовность гарантирует успех, какие "пиковые" характеристики надо проявить в момент высшей мобилизации сил. Более того, Учитель знал, как, какими путями, через какие этапы приходит молодой соплеменник к высшему уровню готовности.

Мы, привыкшие даже самое пустяковое дело окружать словесной мишурой, наверное, не поймем: как воспитывать, если главное не передается словами.

Как это ни удивительно, но Учитель непосредственно отслеживал психические состояния своего ученика. И не только по внешним признакам, когда ученик был рядом. Помню один эпизод, чрезвычайно меня поразивший. Сельская школа, в которой я работал учителем немецкого языка, располагалась в деревянном двухэтажном доме старой постройки. На второй этаж вела узкая крутая лестница. В конце лестницы дверь с очень низкой притолокой. Торопясь на урок, я стукнулся об эту притолоку лбом. Крепко стукнулся. Но сразу же забыл об этом. Часа через полтора, когда я пришел домой на обед, Мария Степановна как бы невзначай спросила: "Около двенадцати часов вы обо что ударились?" Когда я стал расспрашивать, как она узнала - в узком лестничном проходе меня никто не видел, а синяка или шишки не было - она только улыбнулась. Думаю, что она отслеживала мое состояние не только в тот день, когда я лбом попробовал прочность притолоки.

Мой читатель, жаждущий поскорее узнать новые "технологические" приемы, должен учесть, что в древней педагогике эти приемы срабатывали только тогда, когда человек проходил суровое испытание жизнью. Что же касается моего друга-читателя, ревностно оберегающего "таинство" древнего знания, то его, по-видимому, не слишком шокирует, если мы определим суть обучения в древней школе жизни.

Первым предметом здесь было действие. Точнее, все действия, без которых существование племени было бы поставлено под угрозу. Вторым учебным предметом были все психические состояния - обычные и экстремальные, с которыми сталкивался человек того времени в своей деятельной, но полной превратностей жизни. Третьим учебным предметом была работа по совершенствованию психических функций: ощущения, восприятия, внимания, памяти и других. Жизнь, насыщенная непредсказуемыми поворотами, заставляла снимать ограничения психических способностей, которые невольно появляются, если жизнь входит в привычную колею. По-видимому, идеалом был двойной - тройной "запас прочности". Пятым и самым главным учебным предметом было умение быстро сориентироваться, выбрать и молниеносно выполнить наилучший вариант действия. По-видимому, на первых порах учила сама жизнь, создавая непридуманные ситуации. Но позднее должны были возникать комплексы упражнений, в которых практическая целесообразность отступала на второй план. Главным становилось освоение психических состояний, "шлифовка" психических функций, отработка реакции. То есть "внутренняя" работа.

Чтобы понять древнюю культуру, лучше всего взглянуть на нее глазами Учителя. Конечно, мы никогда не сможем этого сделать, не будучи Учителем. Однако, поняв его точку зрения, можно выработать такое представление о процессе научения, которое будет понятно и нам.

Давайте представим: мы можем всесторонне изучать то, что делалось в древние времена в "школе жизни". С чего мы начнем? Наверное, с внешне выраженных движений. Внесем в протокол наблюдений отдельные элементы движений, темп, ритм и т. д. Все, что сможем заметить. Потом запишем в протокол, как осознавал ученик решение поставленной задачи. Возьмем на заметку все: от доминирующих ярких представлений до самых смутных ощущений. И, наконец, обвешаем ученика всевозможными датчиками и получим богатую информацию о том, как изменялось психофизиологическое состояние ученика в ходе упражнений.

Что мы имеем? Три "среза" одних и тех же событий. Три пласта информации. Словно три сказки, рассказывающие об одном и том же, но на разных языках. Настолько разных, что буквальный перевод с одного языка на другой затруднителен. Как из трех сказок сделать одну? Идти от контрастных различий. Как бы ни различались языки, "белое" в них будет отличаться от "черного". Наличие будет противостоять отсутствию чего-то.

Можно не сомневаться: если в самом процессе изучения происходят какие-то глубокие изменения, то, каким бы языком наблюдения мы ни пользовались, какой-то "скачок" в описываемых характеристиках обязательно будет отмечен. Значит, если теперь мы отметим контрастные изменения на всем протяжении комплекса обучающих упражнений, мы получим принципиальную схему процесса научения. Весь процесс мы сможем разбить на качественно неоднородные фазы. Одна фаза будет обязательно отличаться от другой. Чем? Тут может быть по-всякому: изменяются элементы движения, психические состояния и т. д. Вот эти качественно неоднородные отрезки процесса научения мы будем считать "формами" в комплексе обучающих упражнений.

Обычно в современной науке понятие принадлежит к одной предметной области, и если мы захотим конкретности, мы перероем все запасники фактов, не выходя за пределы данной науки. Введенное нами понятие "формы" стоит как бы на развилке трех дорог. По каждой из них можно шагать и шагать, набирая любопытные факты. Три дороги нигде больше не пересекутся.

Понятие "формы" помогает внести порядок в личный опыт, представляющийся бесконечно многообразным. Если различия затрагивают движение, то мы будем говорить о внешних двигательных "формах". Если различны в первую очередь состояния психики, мы будем выделять психофизиологические "формы". В третьем случае придется разграничивать "формы", за которыми стоят фазы приспособительного поведения. Изменения в психических функциях тоже существенны. Так, непроизвольное внимание - наша первая ориентировочная реакция на новую обстановку может уступить свое место целенаправленному произвольному вниманию, а то и сосредоточению. Однако разные варианты одной и той же психической функции служат лишь дополнительной характеристикой "форм", выделенных по - другому признаку.

Итак, заканчивается длинное отступление, вызванное репликами моих читателей. Мы пришли к тому, чтобы видеть педагогику седых незапамятных времен в том искусстве саморегуляции, которому я учился у народной целительности Зубаревой М. С. Перейдем к главному: опишем, какие "формы" обучающих упражнений входят в это искусство; покажем, какие практические задачи можно решать с помощью "зоревой" медитации. Кстати, нет ли у вас привычки смотреть немного свысока на всех, кто жил до нас? Мол, они не виноваты в том, что жили не в XX веке. Но факт остается фактом: в умении мыслить мы выше наших предшественников. Уверяю вас: в умении мыслить целостно они были намного выше нас. Образно говоря, наши далекие предки умели не только выделять в окружающем мире отдельные цвета. Нет! Они умели представить себе весь мир в этом найденном цвете. Представляете? Мир желтый, как подсолнух, мир васильково-синий.

Представьте, вы - Учитель. Вы тренируете юношей. Может быть, показываете приемы борьбы, сплетая их в непрерывную плавно текущую череду движений. Может быть, показываете такой же замысловатый танец. Ученики ошеломлены сложностью задачи. Но вы молча делаете свое дело. Вы - как ветер, сначала погнавший рябь по воде, а потом раскачавший приличную волну. Повторенье, повторенье... Вы зорко следите за тем, чтобы ученики усваивали внешние требования: чтобы каждое отдельное движение я все они вместе взятые подчинялись "регламенту". Вы знаете: только благодаря этому в ученике зарождается второй человек, человек-автомат. Он дарит уверенность в себе, легкость движений, правда, в рамках жесткой программы. Но мы с радостью видим и другое: высвободился громадный резерв внимания. Можно усложнять условия выполнения движений; сделай то же самое, но с закрытыми глазами! Сделай то - же, но в обратном порядке! и т. д. и т, п. И происходит чудо: человек-автомат, сначала не отступавший ни на шаг от запрограммированной тропы, становится гибким, способным на предвидение. Человек-автомат в каждом ученике постепенно становится сноровистей и, в конечном счете, умнее своего хозяина, кичащегося сознанием. Сконцентрировавшись только на движении, выстроить в человеке целостного двойника, сначала ограниченного, а затем превосходящего хозяина во всех отношениях - вот мудрость многих систем единоборства. В этом же и мудрость ритуального танца. Разве не открывается перед нами сложная лаборатория исследовательской мысли?

Вы можете подумать: да, это сложно, но творчества здесь мало. Ведь мы просто раскрываем то, что уже было в исходных движениях. Освобождаем от грубой обертки шоколадную конфету. А вот придумать новое. Не торопитесь с выводами.

Вот вы снова - Учитель. Но сидите и внимательно наблюдаете за домашними животными, за детьми и за взрослыми. Все они - умельцы, но уменья их разные. У животных умения без прямохождения. У взрослого человека прямохождение - основа основ, А ребенок? Сначала он как животное... Потом начинает приближаться к взрослому по мере того, как овладевает искусством равновесия при прямохождении. Овладение этим искусством продолжается и у взрослых. На основе навыка равновесия человек воздвигает храм Дела своей жизни. Так, так... А что, если у взрослого человека начать отнимать эту основу? Если он вдруг почувствует, что под ногами не привычная твердая земля, а пузырящаяся ветром парусина, и что -не дай бог! - сейчас и эта парусина кончится? Человек стремительно возвращается в детство и начинает "перекраивать" программу собственного развития, старается компенсировать чем-то другим те элементы навыка, которые вдруг оказались ненадежными. Найти у целостного двойника, заключенного в каждом взрослом человеке, его "ахиллесову пяту", поставить его в критические условия, заставить хвататься за все, что угодно, лишь бы спасти ранее созданное - вот изобретательная мудрость различных систем, призванных развить в человеке необычное свойство. В частности и той системы обучения интенсивному биоэнергоинформационному обмену, которую практикует исследовательская группа Б. Е. Золотова из фирмы "Дельтаинформ".

Итак, мы видим: если, выделив в человеке существенное свойство, мы не останавливаемся на этом, а создаем мысленный образ, "моделируем" целостного человека, воплощающего в себе это свойство, перед нами открываются широкие возможности. Мы можем выделить в чистом виде то, что уже есть в человеке, но прикрыто второстепенными наносами. Так сказать, достать из грубой неказистой обертки вожделенную шоколадную конфету. Мы можем также, экспериментируя с этой моделью, с этой односторонней сущностью человека, развивать в человеке и такие свойства, каких у него ранее не было.

Предлагаю вам, дорогой читатель, вместе со мной встать на неизведанную тропу. Мы попытаемся осмыслить методику "зоревой" медитации как искусство открывать "конфетку" в человеке или наделять его новыми способностями.

Давайте сначала ответим -на такой вопрос: может быть, "зоревая" медитация не столь и оригинальна? Может быть, и здесь мы работаем с нашим двигательным двойником? Конечно, в самом начале, когда мы закладывали основы речевой формулы энергетического подкрепления, так оно и было. Надеюсь, вы тоже оставили этот двигательный этап тренировок позади и знаете это на себе. Но двигательная доминанта, которая "привязана" к слову, которая, в конце концов, вызывается словом, это уже что-то новое. А когда мы научаемся использовать выразительные возможности интонации, методика явно превращается в двигательно - речевую. Однако мы идем дальше. Мы стремимся к слиянию с обожествленной Природой. Мы вводим в игру молитвенное состояние души. Двигательно-речевая методика теряет механический характер и возносит нас в сферу духовного опыта. Доминанта усиливается, если мы выполняем упражнения в паре или в группе. Помогает биоэнергоинформационный обмен. Энергетическое подкрепление за счёт сил природы (в первую очередь за счет огня) тоже отрывает методику "зоревой" медитации от чисто двигательной основы. Как сложно! - воскликнете вы. Я возражу: - Наоборот, как просто? Ведь, что бы мы ни делали, наша конечная цель - управлять возбуждением и торможением. Чем больше эффективных приемов, тем легче добиться поставленной цели, используя лишь те приемы, которые наиболее целесообразны в данный момент.

Но что такое возбуждение и торможение? Не забывайте: от XX века нас отделяют многие тысячелетия, а свое знание, мы черпаем из повседневной жизни своего племени. Знаем ли мы глубокое торможение? Конечно. Вот собака, спящая под кустом, являет нам пример полнейшего физического расслабления. Если нет ощущения грозящей опасности, то всякий уважающий себя человек делает то же, А двигательное возбуждение - знаем ли мы его? Еще бы! Мы тысячи раз ощущали его в реальном действии. И всякий, кто постоянно действует, различает степени двигательного возбуждения. Как бы прикладывает к нему аршин. Этот аршин - мое ощущение того, как я справляюсь с двигательной нагрузкой. Справляюсь без малейших усилий - комфортная нагрузка. Чуть потяжелее - справляюсь, если привыкну. Еще тяжелее - справляюсь долгое время, используя дополнительные резервы. Предельно тяжелая нагрузка вызывает пиковый всплеск возбуждения. Резко, скачком мы мобилизуем все свои силы и справляемся, но в течение короткого времени. Точно так же всякому, кто живет физически деятельной жизнью, знакомо ощущение готовности к предстоящим физическим нагрузкам. Возбуждение готовности не такое сильное, как при работе, но это - тоже работа. Можно "перегореть" в ожидании, а когда настанет решающий миг, его уже может не хватить. То, что, думая, решая проблемы, человек испытывает большие нагрузки, было, очевидно, известно с глубокой древности. Простым наблюдением люди могли отметить влияние эмоций. Они видели, что взрыв, эмоций может увеличить силу двигательного усилия, создать, "сверхготовность" к действию. Точно так же простым наблюдением люди могли установить, что на фоне напряжения любой силы время от времени проходят волны умеренного торможения, снижающего скорость бегуна, меткость стрелка и т. д.

Из множества знакомых оттенков возбуждения методика "зоревой" медитации создает по нашему желанию умеренное или сильное возбуждение. Само по себе возбуждение - явление естественной биологической природы. То, что мы вызываем его произвольно и длительное время можем выдержать возбуждение нужной нам силы, делает это "формой" или "фазой" процесса медитации.

Точно так же на основе знакомых оттенков торможения мы создаем по собственному желанию умеренное или глубокое торможение. Это - вторая основная "форма" или фаза "зоревой" медитации. Умеренное торможение - это временное понижение готовности. Глубокое торможение обязательно сопровождается мышечным расслаблением.

Вы не можете себе представить, как трудно мне было понять третью "форму" зоревой медитации.

Возьмем "заговор", который я слышал от М. С. Зубаревой: "Заря, озарись, озарись, озарись, озарись; раб такой-то заре покорись..." Он заканчивался непонятными словами:

... Вся невзгода прочь удаляется,

С буйным ветром в поле отправляется...

Крепкими замками запирается.

При чем тут замки? И что это за замки? Может быть, какие-то предметы, как я это видел па приеме больной? Но чаще всего нет никаких предметов. Работает слово "замок" (Кстати, по этому слову давайте называть третью основную форму "замковой" фазой). Но в чем "работа" этого слова? Честное слово, я долгие годы терялся в догадках.

Потом нашел более или менее приемлемое объяснение. В других системах психологического аутотренинга есть такой прием. Вот я заканчиваю сеанс. Мне надо отключиться от формул внушения, направить свои мысли по другому руслу. Я поднимаю руки, вытягиваюсь на цыпочках, затем бессильно бросаю руки вниз, глубоко выдыхаю и говорю мысленно: "Все". Став привычкой, это помогает резко переключать внимание. К этому приему я приравнял строку с упоминанием "замков". Один раз энергично проговаривается эта строка. И все! Этот прием срабатывает. Назовем его краткой замковой фразой.

Но в одноразовом проговаривании строки "Крепкими замками запирается..." заключалась моя крупнейшая ошибка.

Не отдавая себе отчета, почему, я все-таки полагал, что любая речевая формула несет конкретный смысл. Только потому она внушает. Только поэтому она "работает". Мне казалось нелепым повторять много-много раз: "Крепкими замками запирается", не зная, о чем идет речь. Не сразу я понял, что именно в отсутствии конкретного смысла и состоит секрет "замковой" фазы. В общей системе саморегуляции этой "бессмысленной" строке уготовано такое же почетное место, как нулю в математике. Эта строка готовит переход к "пустоте сознания", которая и есть подлинное содержание этой "формы".

Если вы попробовали поупражняться в произвольном засыпании по методике, приведенной мною выше, то вы помните, что переходу к естественному сну предшествует необычное состояние пустоты сознания на фоне повышенной бодрости. Для вызова такого состояния и была, по-видимому, изобретена "замковая" фаза. Проблемой произвольного засыпания я занялся довольно-таки случайно, ибо сам бессонницей никогда не страдал. Значит, и свойства "замковой" фазы после речевой формулы, вызывающей глубокое торможение, тоже открылись мне случайно.

Столь же случайно обнаружились свойства "замковой" фазы после речевой формулы, вызывающей сильное и стойкое возбуждение.

Я опять вспоминаю 12 апреля 1961 года - день, когда Юрий Гагарин полетел в космос. Это был выходной день. Весь этот день я провел с моим братом Сашей - студентом Рязанского радиотехнического института. Мы много говорили о возможных механизмах телепатии. Договорились проверить "зоревую" медитацию в связи с телепатической передачей образов. И часа три не меньше мы ходили по улицам Рязани, занятые ритмичной ходьбой, пальцевым счетом и заговором: "Заря, озарись, озарись, озарись..."

Только сегодня я начинаю понимать то, что раньше от меня ускользало.

1. В тот раз впервые так долго проговаривалась речевая формула энергетического подкрепления без добавки каких-либо внушающих фраз. В Сибири мне доводилось работать с речевой формулой и намного дольше, но направлена работа была на определенное внушение. Значит, в Рязани нам удалось получить сильное и длительное возбуждение, к тому же усиленное эффектом биоэнергоинформационного обмена.

2. Методика передачи изображений путем мысленного внушения требовала от нас, чтобы мы долго смотрели на изображение, сосредоточив на нем все внимание и не думая ни о чем другом. Поддерживать такое состояние отрешенности оказалось очень легко. Мы провели за экспериментом часа два и даже не устали, хотя в норме трудно поддерживать состояние пустоты сознания более 15 минут. На это обстоятельство я тоже долго не обращал внимания.

Для эксперимента я использовал карточки из ватмана, где на черном фоне (тушь) были оставлены белые буквы русского алфавита. Конфигурация букв привычная. Примерно как в газетном тексте.

Результат эксперимента был поразительный. И мой брат и я, мы оба побывали в роли передающего и в роли принимающего. Разницы между нами не было, хотя я практиковал "зоревую" медитацию до этого более трех лет, а он впервые познакомился с методикой аутотренинга в день эксперимента.

У принимавшего мысленное внушение при закрытых и завязанных полотенцем глазах вспыхивал слабо светящийся серебристый экран на все поле обзора. И на этом серебристом фоне были совершенно отчетливо видны буквы в виде серых силуэтов. Мы оба принимали негативное изображение букв алфавита!

Поскольку на этот эффект мы наткнулись случайно и не было возможности для продолжения исследований, я могу только высказать предположение: "замковая" фаза (фаза "пустоты сознания") на фоне чрезвычайно сильного и стойкого возбуждения может приоткрывать в человеке необычные способности.

Рассмотрим подварианты "замковой" фазы. Они получаются, если "замковая" фаза реализуется на фоне умеренного возбуждения или умеренного торможения.

Если вы уже прошли этап формирования управляемой двигательной доминанты, давайте вспомним некоторые детали. Вот мы шагаем, делаем пальцевый счет, проговариваем формулу: "Заря, озарись, озарись, озарись..." Цель - вызвать двигательное возбуждение. Интересно: что получается? Чтобы удовлетворить свое любопытство, переходим к строке: "Крепкими замками запирается..." Можем энергично проговорить ее один раз, а затем внимательно "вслушиваться" в свое состояние. Можно, вслушиваясь в себя, продолжать повторять "замковую" речевую формулу. Постепенно мы научаемся по разным признакам оценивать нарастание двигательного возбуждения в мозгу. Лично у меня возникает такое ощущение, как будто черепную коробку изнутри обкладывают ватой. Это повышается давление крови в мозгу, а бывает это только тогда, когда я вызываю двигательное возбуждение.

И вот мы снова шагаем, делаем пальцевый счет, проговариваем речевую формулу. Рано или поздно мы утомляемся. Происходит общее понижение тонуса. Этот момент, обусловленный естественными причинами, мы стараемся включить в нашу тренировочную систему. Для этого в текст речевой формулы вводим описание некоторых симптомов торможения и слова о "замках". Примерно так:

Свежей кровью мозг омывается.

Мозг омывается, кровью питается...

Крепкими замками запирается.

Запирается... запирается...

"Вслушиваясь" в свое состояние, отмечаем, какие субъективные ощущения сопровождают переход к умеренному торможению. Позднее причина и следствие меняются местами. Воспроизводя речевую формулу, мы вызываем симптомы умеренного торможения. Есть еще одно чрезвычайно важное свойство "замковой" фазы, но его лучше рассмотреть тогда, когда мы будем обсуждать наложение полезной, управляющей информации на доминанту.

Итак, в "зоревой" медитации имеются три простейшие формы. Это фазы возбуждения, торможения и "замковая" фаза. Предполагается, что мы опираемся на разные психические состояния.

Из этих простейших форм тренировочный комплекс складывается естественным образом. Предположим, мы вызываем умеренное возбуждение (кстати, это обязательная первая ступень психологического аутотренинга). Ниже на рисунке показан типичный ход тренировки.

На отрезке 1 с помощью различных приемов, рассмотренных нами в самом начале, мы стремимся оторваться от уровня обычного самоощущения и вызвать устойчивое ощущение умеренной бодрости. "Замковая" фаза служит для контроля. На отрезке II новое психическое состояние приобрело устойчивый характер. Речевая формула умеренного возбуждения произносится без специального сосредоточения, па всякий случай, для "подпитки" вызванного состояния. Это - время, когда можно переключать внимание на "целевую" информацию, призванную вызвать какие-то изменения в нас. На отрезке III начинает давать о себе знать утомление. Речевой формулой умеренного возбуждения мы противодействуем утомлению, пока оно не возьмет верх и мы вновь не вернемся к исходному уровню нормального тонуса или даже ниже. На этом значительном отрезке продолжается работа с "целевой" информацией. "Замковая" фаза помогает контролировать признаки начинающегося утомления. Она же участвует и в работе с целевой информацией.

"Целевая" информация не образует отдельного текста. Она отдельными строками вплетается в обычную речевую формулу энергетического подкрепления. Помните, в тексте формулы были строки, посвященные мышцам?

Ярко и смело заря разгорается,

Бодростью тело мое наполняется.

Силою мышцы мои наливаются,

Разогреваются... разогреваются...

Когда вы привыкнете к тренировочному комплексу, начнете воспринимать его как одно целое, вы научитесь противопоставлять и соотносить друг с другом обычную речевую формулу, вызывающую возбуждение (умеренное или сильное) и торможение (умеренное или глубокое), и строки, а порою лишь отдельные слова, несущие "целевую" информацию.

Вы, конечно, догадались, что и одна строка с "целевой" информацией может основательно заполнить отрезок II тренировки, ибо эту строку можно повторять множество раз на разные лады.

На рисунке показано, как распределяется внимание между "целевой" информацией и обычным энергетическим подкреплением на разных этапах тренировки.

Чтобы овладеть техникой "зоревой" медитации, особенно важно различать и сознательно использовать механизмы внимания.

Начало тренировки. Сначала в центре внимания движение. Затем движения выполняются механически, а внимание переносится на выразительные средства интонации. Постепенно вы нащупываете набор интонационных средств, который лучше всего соответствует задаче, стоящей перед вами, интонационный рисунок закрепляется, начинает повторяться, дальше идет чистая комбинаторика. Теперь внимание может отвлечься и от интонации. Сосредотачиваемся на образе Зари. Понимать ее можно по-разному. Как образ славянского фольклора. Как добрую силу, помогающую людям. Как олицетворение масштабных сил Природы, которые мы не всегда можем понять, но с которыми обязательно надо считаться. Главное - ощутить свою открытость Заре, глубокое чувство искреннего единения, любви к бесчисленным проявлениям красоты в природе, вера в то, что силы добра и красоты в конечном счете победят. Все это создает настрой, который я называю молитвенным состоянием души. На фоне этого светлого полного надежды настроя оранжевый язычок пламени на кусочке дерева - символ очищения, символ исполнения надежд. Вместе с пламенем, вырастающим до костра, крепнет уверенность в исполнении надежды. "Целевая" информация на начальном этапе тренировки вводится в текст, но ради будущей разработки. Сейчас на нее мы обращаем мало внимания.

Основная (рабочая) часть тренировки. Научимся сначала различать, как работает внимание при произнесении слов, нагруженных "целевой" информацией. Из текста формулы, вызвавшей ощущение бодрости, сначала мы выделяем слова с управляющей информацией. Выделяем именно как слова. Проигрываем все отобранные интонационные средства с единственной целью: выделить, подчеркнуть эти слова, вынести их тем самым в центр внимания. Интонационное варьирование этих слов продолжается до тех пор, пока нам это не надоест и пока не появится склонность к отвлечению внимания. Исходных слов, нагруженных полезной информацией, в речевой формуле должно быть мало. Это должны быть слова, отправляясь от которых можно выстраивать цепочки ассоциативных образов. Так, текст "тело наполняется бодростью... Мышцы наливаются силой..." может вызвать конкретные воспоминания о разных ситуациях.

С появлением желания отвлечься мы переносим внимание на воспоминание или воображаемый образ из нужного нам смыслового ряда. Затем вновь возвращаемся к исходному тексту. Снова отвлекаемся. Снова возвращаемся к речевой формуле. Работает прием, который раньше я уже называл "ромашкой".

"Замковая" фаза разбивает этот процесс как бы паузами бездействия. Вы уже знаете, что самое типичное применение этой фазы - для контроля. Мы задаемся вопросом, "вслушиваемся" в свое состояние. На рабочем этапе тренировки-"замковые" фазы позволяют собрать все, что говорится и мыслится, воедино. "Замковая" фаза лепит целостный образ. Как правило, наше воображение и наша память "рыскают": то выхватят какую-то практически важную деталь, то высветят образ с какой-то эмоциональной точки зрения, то вспомнится интересное слово, которое приходится кстати. В повторяющейся "замковой" фазе эти кусочки упорядочиваются, "склеиваются". Это напоминает работу, которую паше сознание проделывает во сне, когда перерабатываются впечатления предшествующего дня. Интересно, что и в "замковой" фазе, как во сне, работает подсознание. Пустота сознания именно потому составляет главное содержание этой фазы, что здесь все только что звучавшее словно проваливается куда-то. Повтор формулы с новыми ассоциативными образами всякий раз оказывается новым заходом.

Именно это замечательное свойство "замковой" фазы я упоминал выше. Оно замечательное потому, что представляет в новом свете всю методику "зоревой" медитации. О каких бы приемах мы ни говорили раньше, везде работало сознание. Биоэнергоинформационный обмен был, пожалуй, единственным исключением. И вдруг - "люк" в подсознание.

В нас вспыхивает жгучий интерес. А нельзя ли заметить какие-то подробности такого "соскальзывания" в подсознание? Подробности есть. "Замковая" фаза оформляется словами, хотя эти слова и "пустые". Здесь продолжает работать интонация и, в частности, такой важный элемент, как опорные тона речевой мелодики. Кроме того, "замковую" фазу - как паузу в работе сознания пронизывает и двигательный ритм.

Работая над методикой произвольного засыпания, я постепенно замедлял проговаривание слов, затем слова стал делить на слоги, слоги на звуки. И тут я сделал для себя интересное открытие: в "замковой" фазе отдельный звук может звучать в сознании очень долго. И, самое неожиданное, - долго звучат и согласные, например, взрывные звуки "п", "к", которые реально звучат лишь мгновение. Оказалось, что отдельные звуки можно мысленно "петь", накладывая этот звук на один из опорных тонов речи.

Чем интересен с точки зрения методики медитирования этот сам по себе примечательный факт? А вот чем. Переходя к "замковой" фазе, мы как бы "соскальзываем" с полноценного значимого текста на пустой текст. Но мы можем "соскользнуть" и дальше: от пустого, но все-таки целостно-то текста мы можем перейти к отдельным звукам, раздающимся в нашем сознании на высоте какого-либо опорного тона речи. Конечно, в действительности, звучит не один звук и не один опорный тон, а переход с одного опорного тона на другой. Кроме выпеваемого звука в предшествующем безударном слоге есть еще один, менее яркий звук. Все это чрезвычайно напоминает "мантры" индийских йогов. Мысленно выпевая в "замковой" фазе какой-либо звук, вы несомненно сделаете еще одно важное наблюдение. Поскольку одновременно в вашем сознании звучит "ритмический гул" как отражение множества двигательных тренировок, тот звук, который мы выпевали в сознании, представляется нам пульсирующим, окрашенным "ритмическим гулом".

Заключительная часть тренировки. Главная особенность в том, что формула "Крепкими замками запирается..." оформляет все нарастающее торможение, а передача полезной, управляющей информации в подсознание происходит на фойе все замедляющегося ритма.