6.2. Кооперация и организационно-технические системы – отс
Актуальные единицы деятельности являются составляющими единиц следующего уровня – уровня организационно технических систем (социально производственных систем, социотехнических систем) -- ОТС. Хотя актуальные единицы, помимо практических актов, включают трансляцию способов, обучение способам, и нормировку, создающую новые способы, именно акты являются теми элементами, через которые эти единицы связываются между собою. Основным типом связи межу практическими актами деятельности служат связи кооперации.
6.2.1. Кооперативные связи обеспечения
Самая простая кооперативная связь – связь обеспечения, обозначающая «перенос» продукта одного акта деятельности -- производства в другой акт -- потребление, где он начинает выполнять роль определенного элемента. В излюбленном Платоном и Аристотелем примере -- кооперации плотника и кормчего, плотник, по заказу кормчего, производит весло – продукт, который затем используется кормчим как орудие в акте управления судном. Различные виды кооперации обеспечения определяются тем, какую роль выполняет продукт акта производства в акте потребления (Схема 16). Каталогизация видов связей обеспечения является задачей эмпирического исследования. Эмпирические исследования и практические задачи могут служить также источником пополнения набора возможных элементов ситуации акта. Например, если продуктом акта производства является повышение мотивации (incentive) индивида в акте потребления, то в ситуацию деятельности следует включить мотивы.
Схема 16
Если теперь вернуться к кооперативной связке двух актов и, через них, двух единиц воспроизводства, то следует отметить, что сама связь продукта производства и элемента ситуации акта потребления является лишь формальным обозначением сложного процесса кооперативного со-действия, который уже не может быть задан исключительно способом или способами. Осуществление кооперации помимо способов, нормирующих каждый акт каждого кооперанта, должно еще задаваться специальными нормами, координирующими их совместные действия. Этот новый тип норм так же как и способ должен транслироваться в составе культуры. Мы уже сталкивались с этим типом норм при обсуждении обучения. Речь идет о том, что принято называть сценариями (scripts), или протоколами.
6.2.2. Протоколы – специфические нормы кооперации
Связь кооперации снабжения является чрезвычайно упрощенным обозначением целого ряда совместных действий, задаваемых соответствующим протоколом. Чего проще, кормчий снабдил сделанным им веслом кормчего, который теперь употребляет его для управлением судна. Но реальный процесс кооперации значительно более сложен. Кормчий должен придти к кораблестроителю, дать ему чертеж, определить стоимость, сроки, оформить договор и т.д. Затем готовое весло должно быть каким-то образом попасть в руки кормчего и пройти его инспекцию, Кормчий должен заплатить кораблестроителю. Они должны обменяться любезностями и, может быть, «обмыть» дело к взаимному удовлетворению. Религиозные ритуалы являются ярким примером протоколов. Все общение регулируется протоколами. Есть ресторанный протокол, магазинный протокол, протокол посещения врача. Судебный протокол зафиксирован в «Процессуальном кодексе». Существуют принятые протоколы международных переговоров и т.д.
Как особые нормы, протоколы транслируются в составе культуры. Например, всем русским ученикам и студентам известен протокол устного экзамена. Он не известен американцам, поскольку в Америке устных экзаменов не сдают. Другой пример, я решил переселиться из маленькой деревни на севере штата Нью Йорк в южную Флориду. Мне порекомендовали перевозчика. Он пришел ко мне домой и мы обо всем договорились. На следующий день он принес мне стандартный договор, поскольку, он член ассоциации перевозчиков и обязан его заключить. По привычке недоверчивого городского жителя, я начал его изучать. Он возмутился: «Я тебе посмотрел в глаза и пожал руку! Что ты там изучаешь?». Я понял, что нарушил деревенский протокол, извинился и тут же подписал, не глядя. Я об этом не пожалел. Мало того, что он перевез все в целостности и сохранности от границы Канады на юг Флориды, я ему дал ключ от дома, и он с помощником расставили всю мебель точно по моему чертежу. И это при том, что я ему еще не заплатил, поскольку у меня не было денег. Он подождал, пока я продал свой дом и смог ему заплатить. Это протокол маленького места, где все друг друга знают. В большом городе это невозможно.
Понятие протокола чрезвычайно важно не только для координации совместных действий людей, но и для анализа человеческих переживаний и того, что принято называть сознанием. Если вы принимаете принцип Жане–Выготского, согласно которому функции сознания являются интериоризированными социальными отношениями ребенка и взрослых, а само сознание, вслед за Выготским, рассматриваете как «общение с собой», то легко поймете роль протоколов в процессах сознания – т.н. функции сознания являются не чем иным, как освоенными в раннем возрасте протоколами кооперации ребенка и взрослого.
Так что я надеюсь, что вы согласитесь с тем, что эмпирическое исследование протоколов должно стать важнейшей неотъемлемой частью методологических исследований кооперации, коллективной деятельности, и сознания.
Уже одних связей обеспечения достаточно, чтобы продемонстрировать чрезвычайную сложность систем кооперации деятельности и задающих ее протоколов. Но, по мере усложнения систем деятельности, над «горизонтальными» связями обеспечения, регулируемыми протоколами координации, надстраиваются принципиально иные «вертикальные» социотехнические связи организации, руководства и управления, регулируемые протоколами субординации, основанными на рефлексии и коммуникации.
3.2.3. Рефлексия и кооперативные связи субординации
Г.П. Щедровицкий вводит исходное абстрактное представление рефлексии с помощью схемы рефлексивного выхода. Типичной для рефлексивного выхода является ситуация, когда индивид, выполняя деятельность, наталкивается на затруднения, либо приводящие к неудовлетворительному результату, либо вообще не позволяющие выполнить акт. Предполагается, что в таких случаях индивид задается вопросом, почему деятельность не удалась и что следует делать, чтобы она удалась. Предполагается также, что для получения ответа индивид должен мысленно выйти из своей прежней внутренней позиции деятеля в новую внешнюю позицию, и как бы со стороны посмотреть как на прежние, уже выполненные деятельности, так и на будущую, предстоящую деятельность. Находящийся во внешней позиции индивид рефлексивно представляет прежние деятельности как знание, а предстоящую деятельность – как проект (Схема 17).
Схема 17 (Щедровицкий, Г.П, Избранные труды // Москва, 1995, с. 275)
Учитывая бессубъектность деятельности, рефлексивный выход можно рассматривать как вид кооперации между разными актами, даже если функцию обоих акторов выполняет один и тот же индивид. Схема 17 представляет рефлексию не как процесс – «акт рефлексии», а как полагал Георгий Петрович, получившуюся в результате рефлексивного выхода функциональную структуру – особую кооперативную связку, типичную для деятельности над деятельностью. В этой связке рефлектирующая деятельность находится на более высоком иерархическом уровне, включая рефлектируемую деятельность как свой объект преобразования. Это преобразование осуществляется посредством модально-императивной коммуникации – задание цели, спецификация продукта, смена стандарта исходного материала, и др. При этом императивная модальность коммуникации обеспечивается специальными нормами -- протоколами субординации, или руководства-подчинения.
Моя интерпретация рефлексивного выхода несколько иная, чем у Г.П. На мой взгляд, обсуждаемый процесс рефлексивного выхода скорее представляет происхождение рефлексии, нежели акт рефлексии. На мой взгляд, рефлексия должна была возникнуть в контексте кооперации, именно как затруднения в деятельности одного индивида, рефлектируемые другим индивидом. Способность одного индивида смотреть на свою деятельность «как бы со стороны», является вторичной – результатом освоения кооперативного протокола субординации одним индивидом. Если это так, то кооперативная связка рефлексивного выхода должна интерпретироваться не как функциональная структура, а как генетическая структура – организованность происхождения рефлексии. Как функциональная структура, кооперация должна быть еще особым образом представлена. Затем акт рефлексии может быть рассмотрен как смена индивидом деятельностной позиции, осуществляемая благодаря рефлексивной способности – результата освоения (интериоризации) нормы рефлексивной кооперации.
Позднее, уже в игровой период, Г.П. Щедровицкий стал рассматривать рефлексию как интеллектуальную функцию индивида. Я предпочел бы назвать это рефлексивной способностью – способностью перехода между различными деятельностными позициями. Понятие способности позволяет интерпретацию формирования рефлексии, в соответствии с принципом Жане—Выготского, как освоение кооперативного протокола рефлексивного выхода. Сам же процесс рефлексии может мыслиться как особый «перенос опыта» из одной деятельностной позиции в другую. Такая интерпретация позволяет сформулировать особое направление в исследовании психики и сознания – анализ формирования способности рефлексии и представлений о себе в процессе освоения соответствующих протоколов в раннем детстве.
Еще раз подчеркну, что, в свете принципа Жане-Выготского значение протоколов при исследовании субъективности, психики и сознания трудно переоценить. Это же касается и мышления, понимания и коммуникации. Многие из вас читали работы Георгия Петровича по мысли--коммуникации, где он рассматривает мыслителя, который создает текст, и понимающего, который понимает текст. Это очень сложная схема. На мой взгляд ее можно было бы значительно упростить, если бы она учитывала протоколы коммуникации. А протоколы эти бывают очень простыми. Например, мама спрашивает: «А где бутылочка?» Ребенок отвечает: «Вот она» или указывает пальцем. Или мама спрашивает: «Это что?», а ребенок отвечает: «Бутылочка».
Когда этот протокол с вопросами и ответами усваивается ребенком, то формируется то, что мы называем вниманием и восприятием. Например, вопросы «где бутылочка» и «что это такое?» требуют от ребенка категориально разных структур внимания и категориально разных ответов. Во втором случае ребенок не говорит: «Бутылочка». Он говорит: «Здесь». Усвоение протоколов коммуникации – является не только условием любой кооперации, но и основой индивидуального мышления и сознания. Упрощая можно сказать, что то что в генезисе ребенка является освоением различных протоколов, в функционировании является базисными индивидуальными способностями «восприятия», «памяти», «мышления», «воли» и др.
В исследование протоколов значительный вклад внесла школа когнитивной психологии Йельского университета США. В 1977 г. Schank and Abelson опубликовали замечательную книжку «Скрипты, планы, цели и понимание. Исследование структур человеческого знания» (Scripts, Plans, Goals and Understanding: An Inquiry into Human Knowledge Structures). Позднее протоколами занялись и социальные психологи. Но, насколько мне известно, работ по связи между «функциями сознания» и усвоением протоколов не ведется.
Жен1. В вот сравнение себя в прошлом с собой в настоящем – рефлексия? В смысле коммуникации и кооперации?
Дубровский. Я не хотел бы сейчас отвечать на этот очень сложный вопрос, т.к. он требует рассмотрения кучи вещей. Для меня важно, чтобы вы поняли простую идею, которую я пытаюсь выразить. А именно, что способность к рефлексии является результатом усвоения протоколов внешнего рефлексивного выхода и коммуникации с другим.
Верховский. И только такой тип рефлексии существует?
Дубровский. Все виды рефлексии сводятся к этому. Это всеобщая схема.
Верховский. А на схеме рефлексивного выхода внутри самого исходного акта деятельности никакой рефлексии нет?
Дубровский. По идее -- нет. Ведь это же исходное абстрактное представление рефлексии. В каком-то смысле оно противопоставляется В.А. Лефевру. Лефевр бы нарисовал исходный акт деятельности на табло сознания его актора. Верно ведь? У него рефлексия всегда связана с изображением на табло сознания.
Верховский. А у нас разве акт деятельности не на табло сознания рефлексирующего?
Дубровский. Я, в принципе, не принимаю отдающего натурализмом понятия «табло сознания». Оно законно для Лефевра -- ученого, но не для нас. Но, поскольку оно есть на схеме Г.П., я вынужден отвечать в терминах этой схемы. Пожалуйста, вы можете нарисовать акт исходной деятельности на табло рефлектирующего индивида. На этой схеме не дозволена саморефлексия. Вот это важный момент.
Верховский. Но, если я правильно помню, у нас, в общем-то, рефлексия всегда позиционно закреплена, у нас не может быть рефлексии без позиции. Просто это специфическая позиция.
Дубровский. Совершенно верно.
Верховский. Значит ли это, что у нас не может быть рефлексии индивида, индивидуальной рефлексии?
Дубровский. Конечно может. Как рефлексивная способность – результат освоения протокола рефлексивного выхода.
Верховский. Я говорю немножко о другом. У нас рефлексия все-таки позиционна в том смысле, что в акте деятельности может быть предметная рефлексия по отношению к деятельности.
Дубровский. Конечно.
Муж3. Нет, Коля говорит, вот там внутри может быть рефлексия.
Дубровский. По смыслу схемы – не может. Она может появиться на других схемах как вторичная, благодаря рефлексивной способности индивида, освоившего протокол рефлексивного выхода. Нас не должно вводить в заблуждение «табло сознания» -- натуралистический атавизм.
Муж4. А вот табло сознания рефлектирующего – это совершенно другое уже табло сознания?
Дубровский. На схеме – да. Но, в принципе, у него табло сознания, в онтологии деятельности, быть не должно. Табло сознания является результатом нашей натуралистической привычки локализации сознания и его содержаний «в голове». Г.П. это чувствовал, подчеркивая, что надо отвечать не на вопрос где существует сознание, а как осуществляется «сознание». В схемах мыследеятельности вместо табло сознания есть доски.
Верховский. Но она же доска сознания?
Дубровский. Нет, это разные вещи, доски внешний по отношению к индивиду предмет. Все, что вы там рисуете, могут видеть все. «Доска» это Лефевров планшет.
Жен2. Нет, Виталий Яковлевич, в схеме коммуникации он рисует табло сознания, оно, фактически, отражает ситуацию. В классической схеме коммуникации, в которой находится тот или иной коммуникатор, он говорит, что это могут быть две разные ситуации, это могут быть общие, но вот этот квадратик, он нужен для того, чтобы была связь с ситуацией.
Дубровский. Но это уже о другой схеме – схеме коммуникации. Какую функцию играет этот квадратик, я хорошо понимаю. Я даже понимаю какую функцию в психологии имеет перцептивный образ, сенсорный образ или чувственная ткань А.Н. Леонтьева. Я просто говорю, что эти понятия – бесплодные теоретические фантомы.
Верховский. Все таки доски – доски сознания. По Г.П., сознание организовано как две доски, ортогональные друг другу – объектная и организации сознания.
Дубровский. Да, я знаю. Но я бы отбросил слово «сознания» и говорил бы только от досках. Ничего ведь не изменилось бы. Георгий Петрович, как вы знаете, ситуативно, даже и о подсознании говорил, что подсознание осуществляет рефлексию, например, в «ОРУ-1». Но к этому не следует относиться серьезно. Это ни в какие деятельностные ворота не лезет.
Верховский. Потому что, если туда цели, например, знания поместить, то мы уже можем сознание функционально определить. И что за этими словами стояло бы?
Дубровский. Табло сознания?
Муж5. Конечно.
Дубровский. Вот я и говорю, что ничего не стоит. И цели и знания ни «где», а «как».
Верховский. Потому что у Вас такая рисовка. Ведь есть же другая рисовка схемы акта, где есть табло и там в табло вписаны цели, знания, а есть еще одна рисовка, где у него средства лежат, на табло. И вообще, табло никогда не пустое место.
Дубровский. Но ведь термин сознания имеет определенное культурное значение.
Верховский. Существует же деятельностное понятие сознания?
Дубровский. Может быть, но мне оно неизвестно. Если оно таково как Вы его сейчас описывали, т.е. по смыслу, термин этот употребляется как натуралистическое «где» и одновременно имеет субъективную культурную коннотацию, то я его не принимаю и убрал бы его из всех деятельностных схем. Нормативно--деятельностное понятие сознания еще предстоит ввести.
Муж4. А что бы Вы там у рефлектирующего оставили?
Верховский. Там звездочки рисуются.
Дубровский. Все остальное.
Верховский. Стоп-стоп-стоп, а это тогда для него что?
Дубровский. Предмет рассмотрения.
Верховский. А где этот предмет у него существует?
Дубровский. Не где а как. Как предмет – элемент ситуации. Смотрите, я взял в руки бутылку водки…
Верховский. Хорошо. Как она у него существует?
Дубровский. Мне говорят, что я эту бутылку не просто взял в руки, а я ее ощущаю, у меня образ ее возникает в сознании. Когда я спрашиваю: хорошо, кто-нибудь видел этот образ? Мало того, что никто не видел этого образа, его невозможно видеть, потому что, если кто-то видел этот образ, например пресловутый «гомункулус», то, чтобы видеть этот образ—предмет, у него должен возникнуть уже образ этого образа и так до бесконечности.
Теперь, обратите внимание, перцептивный образ описывается в научной психологии всегда в терминах самого предмета, и только в терминах предмета. Но тогда зачем образ нужен. Почему не описывать сам предмет?
Муж4. Виталий Яковлевич, можно по-другому этот вопрос задать? Вот смотрите, убрали табло сознания из рефлектирующего акта деятельности. Что там еще есть кроме этой цели?
Дубровский. Это просто, для простоты он так изображен. У него есть своя цель, свои средства, по Георгию Петровичу, свои действия и т.д. Добавляйте все, что Вам потребуется. Но все, что Вы добавляете описывайте в деятельностных нормативных онтологемах.
Муж4. То есть, способ, и его пространство организовано так же, как и рефлектируемый акт.
Дубровский. Абсолютно. Только предметом второго является акт первого и, соответственно этому предмету, будут и другие элементы иными. В этом вся разница. А структура акта остается той же самой.
Муж4. А что есть предмет на схеме акта деятельности?
Дубровский. Здесь?
Муж4. Да. Что есть предмет? Где там предмет?
Дубровский. Понимаете, это вопрос сложный и не совсем законный.
Муж4. Нет, если Вы говорите, что у него есть предмет, и его пространство организовано точно так же, как пространство актора рефлектируемой деятельности, то тогда и у рефлектирующего актора должен быть предмет. Или у него это не предмет, а что-то другое?
Дубровский. Нет, у актора есть предмет.
Муж4. Где? Где он на схеме? Что выполняет функцию предмета?
Дубровский. На схеме его нет. Но мы можем его нарисовать. Но нарисовать не е «где», а «как». Потому что это деятельность и предметы в ней существуют множественным образом.
Во-первых, предмет существует в цели. Скажем, «купить картошку». Прежде всего, в цели предмет представлен как диффициентный предмет, то есть, картошки нет, а ее надо купить. Она представлена местом своего отсутствия.
Во-вторых, после того, как я картошку купил, я ее кладу в сумку и доставляю домой. Теперь картошка является предметом преобразования--перемещения.
В-третьих, чтобы ее доставить, я должен взять сумку, открыть ее, взять картошку, положить в сумку и т.д. Теперь картошка уже является предметом оперирования – непосредственного физического задействования.
В-четвертых, я знаю, что такое картошка и каковы ее питательные свойства. Здесь она предмет научного знания. Я также знаю как эту картошку сварить, или поджарить. Здесь она предмет практико-технического знания. И т.д. То есть, в этом смысле, я могу вам сказать: давайте нарисуем предмет…
Верховский. Понятно, Вы говорите, что он просто один раз существует, когда ***.
Дубровский. Совершенно верно, я бы нарисовал так же, как и цель, как и знания, это все «размазано» по деятельности.
Муж4. Но тогда пространство организации правой позиции рефлексивной отличается от пространства организации.
Дубровский. По организации она не отличается, Просто здесь один предмет -- картошка, а там другой – акт деятельности по отношению к картошке.
Муж4. Но это же существенное изменение.
Вопрос. В каком смысле?
Верховский. По той схеме, какую Виталий Яковлевич нарисовал, предмет есть то, на что направлена деятельность, с чем мы оперируем. С этой точки зрения, нет никой разницы с картошкой ты оперируешь или с актом деятельности. Конечно, есть технологическая разница.
Дубровский. Смотрите, если мы нарисуем здесь картошку, то она, эта картошка не здесь, она в цели, в действиях, в преобразовании, эта картошка. Как предмет, она размазана по деятельности, множественное существование имеет.
Муж4. Нет, ну, смотрите, я немножко про другое спрашиваю, я, в этом смысле, пытаюсь расшифровать стрелочку, которая у вас идет от правого индивида к схеме акта деятельности.
Дубровский. Эта стрелочка, чисто формальная связь, обозначающая рефлексивное отношение. Больше ничего. Вы потом можете добавить коммуникацию, если хотите, руководство, управление и так далее. Эта стрелочка означает очень простую вещь: индивид, находящийся в рефлексивной позиции имеет рефлектируемый акт предметом своей деятельности.
Верховский. А рефлексия – это деятельность?
Дубровский. О! Спасибо за этот вопрос!
Понимаете, это очень тонкий и важный вопрос. Поскольку для меня все есть деятельность, а значит все нормировано, то вопрос я понимаю следующим образом. Каков деятельностный статус рефлексии, она что – акт, кооперация, и т.д. или она предмет, или предметная организованность? И как она нормирована?
На мой взгляд, рефлексия – это есть мгновенный переход -- смена позиции по отношению к некоторой деятельности.
Муж4. Такой же мгновенный, как сам акт.
Дубровский. Нет-нет, ведь акт длителен, он осуществляется, он реализует способ постепенно, пошагово.
Муж4. Но Вы говорили, что акт осуществился и нет его. А рефлексия? Она осуществилась, как вы говорите, мгновенно и нет ее?
Дубровский. Но акт имеет длительность, рефлексия длительности не имеет. В моем понимании, рефлексия – это есть мгновенная смена позиции мышления по отношению к деятельности. Поэтому нормируется ситуация рефлексивного перехода, т.е. при каких обстоятельствах вы должны осуществлять рефлексию, и, соответственно, средства рефлексии, определяющие ее форму, и содержание рефлексии. Если я обнаружил, что нажал на кнопку и получил не тот эффект, то содержанием рефлексии должна быть моя процедура, а вот в целях я не сомневаюсь. Если я нажал на кнопку получил нужный результат, но последствия не те, которые я ожидал, я должен пересмотреть цель. Например, я нажал на кнопку и включил сирену, чтобы мобилизовать команду, а вместо мобилизации началась паника. Другими словами, предметный фокус рефлексии здесь иной, нежели при нажатии не на ту кнопку.
Нормированию подлежат также мыслительные средства рефлексии. В сфере мышления Гегель, например, различал диалектику, или отрицательный разум, и спекуляцию, или положительный разум, в зависимости от средств рефлексии. Если рассудочные проблемы рефлектируются и обсуждаются в терминах того же рассудка, то мы говорим о диалектике и о противоречиях, а если в рефлексивных терминах разума, то мы имеем дело с спекуляцией и непротиворечивости. Метаматематика, например, с этой точки зрения относится к диалектике, поэтому она всегда имеет дело с противоериями и логической неполнотой.
Муж4. То есть, Ваш ответ на вопрос: рефлексия – это деятельность или нет?
Дубровский. Это не деятельность, но особая мгновенная стадия—переход в рамках акта мыслительной деятельности.
Муж4. Не деятельность.
Дубровский. Деятельность в том смысле, что она в деятельности. Она не единица деятельности, обладающая качеством целого, например, акта, но элемент деятельности, качеством целостного процесса деятельности не обладающий.
Муж4. И рефлексия тогда это что в деятельности?
Дубровский. Это элемент, а процессуально, момент деятельности.
Муж4. Момент?
Дубровский. Да. Рефлексия вроде бы относится к процессу деятельности, но длительности не имеет, т.к. является особой мгновенной сменой деятельностной позиции. И этим она отличается от процессуальных длящихся составляющих, например, актов и их элементов, обладающих длительностью – длительных стадий.
Верховский. Коллеги, я предлагаю двинуться дальше.
Муж5. У меня вопрос на уточнение. Виталий Яковлевич, если, например, испытуемый или ученик что-то делает под контролем учителя, например, я точу деталь на станке, а мастер-наставник стоит и смотрит, правильно ли я там шпиндель пытаюсь настроить. Ну, все формально, по схеме, он как бы рефлектирует мою деятельность. Как понимать в этом смысле одномоментность.
Дубровский. Спасибо за вопрос. Когда мы говорим об учителе и ученике, то здесь есть и рефлексия, и кооперация, и преобразование ученика как материала научения. Мы можем наложить схему рефлексивного выхода и сказать, что учитель управляет обучением. У ученика есть «естественные» задатки и, по крайней мере, те способности, которые уже сложились, и должны быть приняты как данные и использованы для того, чтобы сформировать другие способности. Учитель, как и всякий деятель должен рефлектировать ситуацию своей деятельности, заметьте не саму деятельность, и, поскольку он управляет деятельностью учения ученика, он рефлектирует деятельность последнего, как предметную составляющую своей ситуации. Другими словами, здесь нет рефлексивного перехода, а следовательно, нет и одномоментности. Здесь речь идет о постоянной рефлексивной позиции управляющего по отношению к управляемому объекту, как составляющей ситуации управления. Другое дело, если у учителя возникают затруднения, то он должен осуществить рефлексивный выход, т.е. мгновенный рефлексивный переход уже по отношению к своей собственной деятельности. Мы здесь просто сдвигаем схему рефлексивного выхода.
Вопрос. То есть?
Дубровский. В исходном пункте мы наложили схему рефлексивного выхода на кооперацию ученика и учителя. Учитель рефлексивно поглощал деятельность ученика, находясь в рефлексивной позиции. В случае затруднения в обучении, он осуществляет рефлексивный выход уже по отношению к своей собственной деятельности. Схематически мы представляем это, сдвигая схему рефлексивного выхода, или что то же самое, накладывая ее на деятельность обучения как на объемлемую, а новую рефлексивную позицию учителя рассматриваем как объемлющую.
Рассмотренные нами «горизонтальные» кооперативные связи обеспечения и «вертикальные» социотехнические связи рефлексивной кооперации и коммуникации нашли свое системное представление в функциональной схеме организационно-технической системы -- ОТС (Схема 18).
Схема 18 (Г.П. Щедровицкий, ОРУ-1)
Эта схема была разработана уже в период ОДИ, на основании оргтехнической схемы коллективной мыследеятельности. В это время Георгий Петрович рассматривал рефлексию уже как интеллектуальную способность индивида. Последнее позволило ему разработать схему переноса опыта, и на основе последней, в свою очередь разработать процессуальную схему ОТС – схему «шага развития» (Схема 19).
Схема 19 (Г.П. Щедровицкий, Рукопись)
Как мы видим, кооперативная структура образуется актами деятельности связанных кооперативными связями обеспечения и социотехническими связями рефлексии и коммуникации. Эти связи обеспечиваются специальными нормами -- различного рода протоколами координации и субординации. Вместе с тем, Единство, или целостность, кооперации требует особого задания. Как говорил Г.П., кооперация, еще должна быть организована. Действительно, глядя на схему оргтехнической системы мы видим не одну, а несколько рефлексивных позиций – исследователя, проектировщика и принимающего решение. Очевидно, их кооперация требует еще особой координации и организации. Мы вернемся к этому вопросу при рассмотрении иерархической организации деятельности.