§ 3. Письма к князю Одоевскому.

Князь Никита Иванович Одоевский приходился по супруге родственником Алексею Михайловичу и был одним из самых знатных вельмож в XVII веке. Боярский сан он получил еще в 1640 г. При царе Михаиле и в день венчания Алексея был пожалован в ближние бояре. Дом его находился в самом Кремле, сам Никита Иванович был окружен полным царским доверием и был одним из первых бояр по местническому старшинству⁶⁶. Без сомнения, царь вел огромную переписку с Одоевским, но в данном источнике сказано, что сохранилось всего два письма, и писаны они в Казань, где князь находился боярином и воеводою с 1652 года. В первом письме царь рассказывает о перенесении мощей святого митрополита Филиппа в Москву, во втором приносит свои соболезнования по смерти старшего сына Никиты Ивановича, комнатного стольника князя Михаила. Данные письма в первую очередь свидетельствуют о глубокой начитанности государя, ибо он наизусть цитирует целые места из Жития Святых. Это нам еще предстоит подтвердить, а теперь пора приступить непосредственно к анализу самих писем.

Итак, в послании № I государь описывает, как привезли мощи митрополита Филиппа в Москву. Как же восторженно царь описывает чудеса, которые происходят вокруг мощей: “...сотворилъ исцѣленiе бѣсной и нѣмой женѣ, и того часу стала говорить и здрава бысть; а какъ принесли на пожаръ къ Лобному мѣсту, тутъ опять дѣвицу исцелилъ, при посланникѣхъ литовскихъ, а они стояли у Лобного мѣста; а какъ его свѣтовы мощи поставили на Лобном мѣстѣ, всѣ прослезилися…тутъ опять слѣпа исцѣилъ…”⁶⁷. Это его поражает и он чувствует необходимость поделиться увиденным, поэтому данное описание находится чуть ли не в самом начале письма, и чудесам уделяется довольно большое место в послании. Очень интересную деталь в этом письме заметил Сергей Федорович Платонов: дело в том, что царь помянул о том, “как жить мне, государю, и вам, боярам”, и на эту тему написал: “А мы великiй государь ежедневно просимъ у Создателя и всещедраго Бога нашего, и у пречистой Его Богоматери, и у всѣхъ Святыхъ, чтобы Господь Богъ…даровалъ намъ великому государю и вамъ боляромъ съ нами единодушно люди Его свѣтовы разсудити въ правду, всемъ равно”⁶⁸. И вроде здесь нет ничего особо примечательного, но историк замечает, что “для историка в данном случае ясен источник тех фраз царя Алексея, в которых столь категорически нашла себе определение…идея самодержавной власти. Свои мысли о существе царского суждения Алексей Михайлович черпал, по-видимому, из чина царского венчания или же непосредственно из главы 9-й Книги Премудрости Соломона”⁶⁹. Это как раз и является подтверждением начитанности и образованности государя, поскольку он не просто знает, но может и наизусть приводить фрагменты из Жития Святых.

Послание № II посвящено, как я уже говорил в начале, смерти старшего сына Одоевского⁷⁰. Это послание так же хорошо, как и первое, разобрал Платонов. Алексей Михайлович просит не плакать Никиту Ивановича: “Нельзя, что не поскорбеть и не прослезиться, и прослезиться надобно – да в меру, чтобы Бога наипаче не прогневать.”⁷¹ Далее государь вспоминает историю про праведного Иова и рассуждает про Иоанна Златоуста, Варлаама Чудотворца и сравнивает эти сказания с судьбой старшего княжеского сына. Царь сообщает, что возьмет все погребальные расходы на себя (“…на взносъ и на все погребальныя я послалъ, сколько богъ изволилъ…”) и обязательно поддержит князя (“Потомъ, аще Богъ изволитъ, и мы тебя не покинемъ…”)⁷². На подлинной грамоте под исподом написано: “Князь Никита Ивановичь! Неоскорбляйся, токмо уповай на Бога и на насъ будь надеженъ.”⁷³

Любые попытки доказать, что сочувствие было неискренним, мне кажутся тщетными, поскольку Алексей Михайлович не просто уделил много времени на написание этого послания, приводя многочисленные примеры из истории и успокаивая Никиту Ивановича как это было возможно, он еще и взял все ритуальные расходы на себя и дал обещания помогать во всех ситуациях. Речь государя выглядит как чистая и искренняя, царь проявляет свойственные ему добродушие и чувство жалости. Постоянные примеры из “Жития Святых” как в первом, так и во втором письме, снова подтверждают высокую образованность и начитанность Алексея Михайловича.