Поль Верлен

Раяль цалуе тонкая рука

У час вячэрні, шэра-ружаваты;

І на крылах, цішэй ад вецярка,

Ў паветры мяккім, пекным паплыла ты

Пужліва песня, і срэдзь комнат хаты

Шчэ дога веяў пах, як ад цвятка.

Што за калыска ціха так гайдае

Стамлёнага, бяздольнага мяне?

Чаго, як жэўжык, песня вымагае?

І што ў канцы яе прыпеў жадае,

Каторы гэтак хутка у акне,

Адчыненым на садзік, замірае?

(Пераклад М.Багдановіча)

А.Рэмбо. Адчуванне.

Блакітным вечарам замроены хадок,

Пайду сцяжынай, дзе калоссем коле поле,

Нагамі босымі адчую халадок

І галаву сваю амыць вятрам дазволю.

Ні думаць, ні казаць, ні варушыць нуду.

Мілосць маю душу напоўніць ціхай згодай.

І я адзін далёка, як цыган, пайду

Шчаслівы самы, як з жанчынаю,

з прыродай.

(Пер. Р.Барадуліна)

Джэймс Джойс. Лунная трава.

Узором зыбких звездных блесток

Украсит ночь свою канву

В саду, где девочка-подросток

Сбирает лунную траву.

На волосах роса мерцает,

Целует веки ей луна,

Она, сбирая, напевает:

О, ты прекрасна, как волна!

Как залепить мне воском уши,

Чтоб этот голос в сердце стих,

Чтобы не слушать мне, не слушать

Ее напевов колдовских!

Simples

Of cool sweet dew and radiance mild

The moon a web of silence weaves

In the still garden where a child

Gathers the simple salad leaves.

A moondew stars her hanging hair

And moonlight kisses her young brow

And, gathering, the sings an air:

Fair as the wave is, fair, art thou!

Be mine? I pray, a waxen ear

The shield me from her childish croon

And mine a shielded heart for her

Who gathers simples of the moon.

Герман Гессе. Ступени (Из романа «Игра в бисер») Прыступкі

Цветок сникает, юность быстротечна, Любая кветка вяне; саступае

И на веку людском ступень любая, І старасць месца юнаму запалу,

Любая мудрость временна, конечна, І мудрасць з часам гэтак адцвітае,

Любому благу срок отмерен точно. Нішто не вечна, здоўжыцца памалу.

Так пусть же, зову жизни отвечая, Павінна быць гатовым наша сэрца

Душа легко и весело простится Перарадзіцца, новы даць пачатак

С тем, с чем связать себя посмела прочно, Спалукам іншым, формам, месцам,

Пускай не сохнет в косности монашьей! Ахвяравацца ў іншы распарадак.

В любом начале волшебство таится, У кожным пачынанні тайнасць тая,

Оно нам в помощь, в нем защита наша. Што нашае жыццё абараняе.

Пристанищ не искать, не приживаться, Прыступкамі ўгару павінны йсці мы

Ступенька за ступенькой, без печали, І не прывязвацца, як да радзімы.

Шагать вперед, идти от дали к дали, Дух свету хай не звузіць нам прастору,

Все шире быть, все выше подниматься! Няхай узносіць паэтапна ўгору.

Засасывает круг привычек милых, Вось толькі мы ў адной зжыліся сферы,

Уют покоя полон искушенья. Ужо лянотнасць наша на парозе,

Но только тот, кто с места сняться в силах, І толькі той, хто вечна ў дарозе,

Спасет свой дух живой от разложенья. Перамагае звыкласці хімеры.

И даже возле входа гробового Магчыма, што смяротнае прычасце –

Жизнь вновь, глядишь, нам кликнет клич призывный, Прыступка толькі новага жытла,

И путь опять начнется непрерывный… Не скончыцца жыццё часовым шчасцем...

Простись же, сердце, и окрепни снова. Бывай жа, сэрца! У адраджэнне з тла!

(Пераклад Саламона Апта, 1921 г., Харьков) (Пераклад Васіля Сёмухі)

Любой цветок неотвратимо вянет Как вянет цвет, как лет минувших бремя

В свой срокк и новым место уступает: В нас гасит детство, юность, возраст зрелый,–

Так и для каждой мудрости настанет И мудрости, и доблестям есть время,

Час, отменяющий ее значенье. И ни одна из них не вечно длится.

И снова жизнь душе повелевает Жизнь позовет нас в новые пределы,

Себя перебороть, переродиться, Душа должна к разлуке быть готовой,

Для неизвестного еще служенья Чтоб от былого круга отделиться,

Привычные святыни покидая,– Войдя в иной без страха и печали.

И в каждом начинаиии таится И, как защита, помощь в жизни новой,

Отрада, благостная и живая. Очарованье есть в любом начале.

Все круче поднимаются ступени, Мы будем бодро проходить просторы,

Ни на одной нам не найти покоя; Нас не удержат прежние союзы,

Мы вылеплены Божьею рукою Нам дух Вселенной не готовит узы,–

Для долгих странствий, не для косной лени. За шагом шаг он нас возводит в горы.

Опасно через меру пристраститься Как только мы отвыкнем от тревоги,

К давно налаженному обиходу: Нам сном грозят покой и наслажденье,

Лишь тот, кто вечно в путь готов пуститься, Лишь, кто готов к прорыву и к дороге,

Выигрывает бодрость и свободу. Преодолеет это наважденье.

Как знать, быть может, смерть, и гроб, и тленье,– И, может быть, как минут наши сроки,

Лишь новая ступень к иной отчизне. Нам смерть откроет новые страницы,

Не может кончиться работа жизни… Зов жизни в нас не будет знать границы…

Так в путь – и все отдай за обновленье! Прощайся же, душа, – и в мир широкий!

(Пер. Сяргея Аверынцава)