Ведьмак

В отличие от ведьмы, ведьмак является персона­жем исключительно восточнославянской демонологии. В его образе объединились черты фольклорного персонажа и особенности представителя нечистой силы, заимствованные из христианкой демонологии. Поэтому ведьмак обладал двумя душами — челове­ческой и демонической: он мог быть и враждебным и дружественным к человеку.

Считалось, что ведьмак выглядит как мужчина с небольшим хвостом, на котором растут четыре во­лоса. Он обладал «дурным глазом», и если человек смотрел в этот глаз, то мог заболеть и даже умереть, поэтому старались не смотреть ему прямо в глаза. Внешний мир ведьмак видел перевернутым. Он мог незаметно вынуть у человека глаза и затем вернуть их на место или подменить.

В большинстве быличек ведьмак действует заод­но с ведьмами — причиняет вред людям, наводя на них порчу, отбирает молоко у коров, превращает лю­дей в волкодлаков. Он и сам может превратиться в коня, волка и даже мотылька. Вместе с тем существуют поверья, согласно которым ведьмак совершал добрые поступки, заговаривая болезни, вылечивая людей и животных.

Ведьмак знал всех ведьм и колдунов в округе и мог управлять ими. В украинской быличке расска­зывается, как ведьмак даже спасает своего сына, околдованного ведьмой. Он отправляется на Лысую гору и там побеждает всех ведьм, включая и самую главную — киевскую.

Как и ведьма, ведьмак летает на шабаш, иногда возглавляет его. Тогда перед ведьмаком, как и дьяво­лом, ведьмы должны отчитываться. Ведьмак также учит молодых ведьм и не позволяет им слишком сильно вредить людям. В некоторых быличках рас­сказывается, что ведьмаки собираются отдельно от ведьм на перекрестках дорог или на Красках горах.

Перед смертью ведьмак обязан передать свою силу и знания какому-либо человеку, но продолжает дей­ствовать и после смерти, причем чаще всего на благо людям. Например, ведьмак охраняет свое село, не пропуская туда мертвецов и упырей. Однако, если вовремя не принять соответствующие меры, после смерти ведьмак сам может стать упырем. Чтобы этого не произошло, умершему ведьмаку следовало отру­бить голову, положить его в гроб лицом вниз или забить в могилу осиновый кол.

Леший

Хозяин леса и зверей, воплощение леса как враж­дебной человеку части мира.

В лесных владениях царствовал леший. Другие его названия — лесовик, лешак, иногда его даже называли мужичок. Похожие на лешего лесные духи известны в фольк­лоре других народов. В Германии его называют Рюбецал, на Кавказе — Дали, на Дальнем Востоке — Ган­ка (лесной человек). В разных районах России лешего тоже называют по-разному. Верят, что в сосновых лесах живут лесовики, а в борах — боровики. На Севе­ре рассказывают о хозяине грибов, мха, ягод. Управляет ими Честной леса. В Белоруссии полагают, что в глубине пущи огромного девственного леса живет пущевик — косматый, заросший мохом, ростом с вы­сокое дерево. В северных заговорах главу леших на­зывают Мусаил-лес.

В лесу он был полноправным и неограниченным хозяином: все звери и птицы находились в его ведении и пови­новались ему беспрекословно. Особенно ему подчинены зайцы и белки. Их он мог даже как разменную монету проиграть в карты соседнему лешему.

Представление о хозяине леса уходит корнями в глубокую древность, что обусловило соединение в об­разе лешего черт человека и животного. Он может превращаться в любого зверя или птицу, но вместе с тем занимается и традиционными человеческими дела­ми — плетет корзины и лапти, играет в карты, выре­зает ложки. Говорят, что он живет вместе с женой — лешихой (другие названия — лесовка, лесовиха).

Леший предпочитает селиться в еловых, темных и сырых лесах. Он очень редко выходит на луга, соблюдая права своего соседа полевика. Не заходит леший и в де­ревни, чтобы не ссориться с домовыми и банниками. Особенно он недолюбливает черных петухов, «двуглазых» собак (с пятнами над глазами, похожими на вторые глаза) и трехцветных кошек.

Облик лешего противоречив. Издали он похож на человека, иногда покрыт звери­ной шкурой, у него есть рога и копыта, порой встречается леший с кабаньей мор­дой. Как бы тщательно он ни скрывал своего нечистого происхождения, все рав­но что-нибудь его выдает, что-нибудь ока­жется не так, по-женски запахнута верх­няя одежда, обувь перепутана: правый лапоть обут на левую ногу, а левый — на правую. Леший отличается синеватым цве­том, так как кровь у него синяя. Он пуче­глазый, а глаза зеленые и горят как угли. Он с густыми бровями, длинной зеленой бородой и волосами. Говорили, что леший немой, но умеет голосить, петь без слов и хлопать в ладоши. Часто пение лешего сравнивают с шумом леса в бурю. Носится леший по своим лесам как угорелый. Что­бы всегда оставаться невидимым, он мо­жет то уменьшаться до травинки, то вы­растать до вершин деревьев, а может быть ростом с человека.

Лешего легко узнать, поскольку левая сторона его одежды запахнута на правую, левый сапог надет на правую ногу, шапка — задом наперед. Он идет по лесу и бормочет себе под нос: «Шел, нашел, потерял». Узнав лешего, следовало произнести предохранительное закля­тие: «Овечья морда, овечья шерсть!» Когда леший до­гадывался, что его узнали, бросался в кусты и исчезал с криком: «А, догадался!» Считалось, что ежегодно 30 октября, в день Ерофея, лешие устраивают своеоб­разные праздники: бегают по лесу, дерутся друг с дру­гом, с треском ломая деревья, и, наконец, проваливаются сквозь землю, чтобы вновь появиться только весной.

В полной зависимости от лешего находятся все охотники. И здесь у него есть свои любимчики, которым он всячески сочувствует в охоте, других же наказывает за непочтение к себе. Находясь в лесу, охотники ста­рались не шуметь и неизменно оставляли лешему подарки в укромных местах — немного еды или воды, при встрече с ним дарили щепотку табаку или весь кисет. Перед охотой или сбором ягод просили разрешения: «Хозяюшко, помоги мне ягод набрать и не заблудиться». Чтобы не рассер­дить лешего, в лесу не полагалось шуметь, свистеть: разгневавшись, леший может «обвести» человека, то есть заставить блуждать по лесу, завести в трясину или стащить шапку.

Считается, что леший не столько вредит людям, сколько проказничает и шутит над ними, и в этом он похож на домового. Самая частая проделка хозяина леса — завести грибника или ягодника в такое место, из которого никак не выбраться.

И все-таки от проказ лешего можно уберечься. Раньше этим приемам учили с малолетства. Конечно же, прежде всего помогали молитва и крестное знамение. А если и этого оказывалось мало, заблу­дившемуся следовало сесть на пенек, снять с себя платье, вывернуть его наизнанку и снова надеть. Нужно обувь с правой ноги обуть на левую ногу или правую рукавицу натянуть на левую руку. Таким образом, человек подражал лешему, у ко­торого все наоборот и наизнанку. Но есть один день в году, когда все способы борьбы в лешим оказываются бессильными. 30 октября, на Ерофея-мученика, всю ночь и весь день лешие безобразничают, а к утру, после пения первых петухов, провали­ваются сквозь землю и появляются вновь, когда она оттает — весной. Крестьяне в этот лень никогда не ходили в лес.

Леший мог утащить в лес ребенка, осо­бенно если мать неосторожно послала его к лешему. Чтобы леший не тронул детей, надо было положить на пень кусок хлеба, завернутый в чистую тряпицу, и сказать: «Царь лесной, прими ты наш подарок и низкий поклон и прими ты моих ма­лых ребят и отпусти их домой». А выражение «иди ты к лешему» в старину было не пустой фразой. Иногда леший утаскивал в лес девушек, жил с ни­ми как с женами, и тогда у них рождались дети. Утаскивал леший молодых и старых женщин, чтобы они помогали ему вести хозяйство.

Пастухи, которым приходилось пасти скот на лесных пастбищах, заключали че­рез колдуна «отпуск» — договор с лешим, что он не позволит лесному зверю тронуть скотину и не даст ей разбежаться по лесу. С таким «договором» человек чувствовал себя в лесу спокойнее, веря, что леший сдержит слово.

Быличка о лешем

В деревне Неноксе жила старуха в веках, Са-виха. Пошла она за ягодами и заблудилась. При­шел мужик и говорит: «Бабка, что плачешь?» — «А заблудилась, дитятко, дом не знаю, с которой стороны».— «Пойдем, я выведу на дорогу». Ста­руха и пошла. Шла, шла и говорит: «Что это лес больше стал? Ты не дальше меня ведешь?» Вывел ее мужик на чистое место, дом стоит большой, старуха и говорит: «Дедушка, куда ты меня увел? Этот дом незнакомый».— «Пой­дем, бабка, отдохнем, да я тебя домой сведу». Завел в избу, там зыбка с ребенком висит. Му­жик и говорит: «На, женка, я тебе няньку привел». Женка у лешего была русская, тоже уве­дена, утащена. Старуха и стала жить и обжи­лась, три года прожила и затосковала. Женка пожалела: «Ты не уйдешь от нас, а не ешь наше­го хлеба, скажи, что не могу есть». Старуха и не стала, сутки, и другие, и третьи не ест. Женка лешего и заругала: «Какую ты этакую няньку привел, ни лешего не жрет, ничего не умеет, отнеси ее домой». Леший взял на плечи стару­ху, посадил да и потащил. Притащил к стару­хиному двору, бросил, всю одежду изорвал, едва и старик узнал старуху. Вот она и рассказывала, что у лешего жить хорошо, всего наносит. Да только скучно: один дом, невесело.