Глава 18. Господство и рабство

308 Кожев (1947), ст. 26

309 Под "долговременной перспективной" здесь понимается очень долгий

период, измеряемый тысячами лет от первого появления социальных отношений

"господин -- раб" и почти до Французской революции. Когда Кожев (или Гегель)

говорит о рабах, он имеет в виду не только людей, юридически имеющих статус

живого имущества, но и всех, чье достоинство "не признается", в том числе,

например, юридически свободное крестьянство дореволюционной Франции.

310 Приводимый довольно схематический очерк исторического процесса в

"Феноменологии" Гегеля снова следует интерпретации Кожева, и его тоже

следует представлять себе как работу синтетического философа, Гегеля-Кожева;

По этому поводу см. Roth (1988), рр.110--115 и Smith (1989а). рр. 119-121.

311 Господа, разумеется, ищут признания от других господ, но в этом

процессе стремятся превратить этих господ в рабов в непрерывной череде битв

за престиж. До появления рационального и взаимного признания человек может

получить признание только от рабов.

312 Кожев утверждает, что страх смерти метафизически необходим для

последующего развития раба, и не потому, что раб бежит от него, но потому,

что этот страх открывает рабу его собственную ничтожность по сути, тот факт,

что он -- существо, не имеющее постоянной идентичности или имеющее такую,

которую сведет на нет время. Кожев (1947), стр. 175,

313 Кожев делает различие между рабом и буржуа, который работает на

себя.

314 В этом месте можно заметить определенное сближение Гегеля и Локка

по вопросу о труде. Для Локка, как и для Гегеля, труд есть первичный

источник ценности; именно человеческий труд, а не "почти бросовые материалы"

природы являются величайшим источником богатства. Для Локка. как и для

Гегеля, не существует положительной естественной цели, которой служит труд.

Естественные потребности человека относительно немногочисленны и легко

удовлетворяются; локковский "человек собственности", накапливающий

неограниченные количества золота и серебра, работает не ради этих

потребностей, но ради удовлетворения --постоянно расширяющегося горизонта

новых. В этом смысле труд человека является творческим, потому что включает

в себя бесконечную постановку новых, все более амбициозных задач, Творчество

человека направлено и на него самого, поскольку он изобретает для себя новые

потребности. И наконец, Локк, как и Гегель, высказывает определенное

противоприродное настроение в той степени, в которой считает, что люди

находят удовлетворение в умении повелевать природой и использовать ее для

собственных целей. Таким образом, учения и Локка, и Гегеля могут равно

служить оправданием капитализма, экономического мира, созданного

прогрессивным развитием современной науки. Но Локк и Гегель различаются в с

виду незначительном, однако важном пункте. По Локку цель труда -- это

удовлетворение желаний. Эти желания не фиксированы, они постоянно растут и

меняются, но неизменное их свойство -- требовать удовлетворения. Локк

считает труд по сути неприятным видом деятельности, предпринимаемой ради

предметов, имеющих ценность, которые этот труд создает. И хотя конкретные

цели труда не могут быть определены заранее на основе природных принципов --

то есть локковский закон природы молчит на тему о том, должен ли конкретный

человек работать продавцом обуви или конструктором микросхем, -- но

естественная основа для труда существует. Труд и неограниченное накопление

имущества принимаются как средства ухода от страха смерти. Этот страх смерти

остается отрицательным полюсом, на бегство от которого направлен весь труд

человека. Даже если у богача куда больше имущества, чем; требуют его

естественные потребности, одержимость накоплением богатства имеет в своей

основе желание застраховаться от плохих времен, от возможного возвращения. В

нищету, которая была его естественным состоянием.

315 По этому поводу см. Smith (1989а), стр. 120; и Avineri(1972),--стр.

88-89

316 См. Кожев в Smith (1963), стр. 183.