Istoria_Rossii_KhKh_vek

скупо и не дали русским добровольцам выйти на соединение с Деникиным. Две неудачные стычки с партизанами Григорьева и ненадежность своих матросов и солдат заставили французов в марте покинуть Одессу, а в апреле

èСевастополь.

Âконце ноября 1918 г. по приказу Ленина было сформировано большевицкое правительство Украины во главе с Г. Л. Пятаковым. Большевики, располагая частями Красной армии и приняв несколько перешедших на их сторону банд, начали военные действия против Директории. В январе они оккупировали Харьков, 6 февраля 1919 г. вновь заняли Киев. Был образован Украинский Совнарком во главе Х. Г. Раковским и ЦИК во главе с Г. И. Пе-

тровским. Украинские большевики не только повторяли экономический и политический курс большевиков московских, но были более радикальными в отношении «коммунизации» деревни, создания комитетов «незаможних селян» и совхозов вместо бывших имений.

Директория бежала на Западную Украину, двое ее членов уехали за границу, а Петлюра возглавил правительство, кочевавшее по стране, и делил власть с другим кочевым правительством — галицийским, которое поляки вытеснили из Львова. В отличие от сторонников Петлюры, галичане сочувствовали Белому движению.

Когда развернулось летнее наступление ВСЮР, Белые части 23 августа 1919 г. высадились в Одессе, а 31-го заняли Киев. Советское правительство Пятакова оттуда бежало. Несмотря на Красный террор, в городах сохранилось Белое подполье, которое примкнуло к Добровольческой армии. Части генерала Н. Э. Бредова вступили в Киев одновременно с отрядом галичан, и на следующий день на совместном параде были подняты русский и украинский флаги. Прискакавший представитель Петлюры русский флаг сорвал, после чего Бредов и командовавший галичанами генерал Л. Кравс договорились, во избежание инцидентов, отвести украинские части за город. Но петлюровцы и далее провоцировали конфликты, переговоры с ними ни к чему не вели, и 11 сентября они объявили ВСЮР войну, обратившись за помощью к Ленину. Не дожидаясь такой помощи, Бредов успешно перешел

âнаступление. Петлюра в ноябре бежал в Польшу. Бои с петлюровцами отвлекли силы Белых, когда каждый солдат был нужен в решающей битве под Орлом. Галицийские части армии Директории перешли на сторону ВСЮР. Советское украинское правительство бежало в Москву. Деникин разделил Украину на Киевскую, Харьковскую и Новороссийскую области. В обращении, опубликованном перед занятием добровольцами Киева, он провозгласил своей целью «культурно-национальную автономию областей Малороссии

âединой России».

После неудачи «похода на Москву» Белые быстро отступили с Украины. Красная армия в декабре 1919 г. вошла в Киев. Весной 1920 г. польские войска заняли Киев, заключив с Директорией соглашение против РСФСР. Пилсудский гарантировал признание независимости Украины при условии из-

832 Часть вторая РОССИЯ В РЕВОЛЮЦИИ 1917—1922 годов

менения ее границ (в состав Польши должны были войти земли Восточной Галиции и Волыни). Но после окончания военных действий против большевиков 20 ноября 1920 г. польское правительство распустило Директорию. Ее лидеры эмигрировали. Выжившие после свирепой эпидемии тифа гали- чане Кравса вступили в формировавшуюся в 1920 г. на территории Польши III (Западную) армию Врангеля. Петлюра был убит 25 мая 1926 г. в Париже Шоломом Шварцбардом, у которого петлюровцы во время погромов убили шестнадцать родственников, в том числе и обоих родителей. Шварцбард был полностью оправдан французским судом.

Свидетельство очевидца

«Кто передаст словами то, что пережили города Южной России? Киев, Харьков, Одесса, Херсон, Екатеринослав, если мы вспомним лишь крупные центры. Перенаселенные города, куда от деревенского террора бежало все могущее бежать из деревни население, переполненные к тому же беженцами военного времени из Царства Польского и Прибалтийского Края, беженцами от большевицкого террора из Центральной России — по несколько раз переходили из рук в руки, платили контрибуции не только деньгами и имуществом, но и жизнью обывателей, разграбляемых то большевиками, то махновцами, иногда на протяжении нескольких дней… В этой вакханалии произвола, насилия, разнузданности и утонченного издевательства над человеческой личностью, многие впали в мистическое равнодушие ко всему окружающему, другие потеряли рассудок». — Н. М. Могилянский. Трагедия Украйны // Архив русской революции. Т. XI. Берлин, 1923. — С. 105.

Почему большевики, не особенно скрывавшие свои великодержавные цели, так легко и почти без сопротивления могли всякий раз захватывать Украину, когда рушилась внешняя сила, заинтересованная в самостийности, — Германия в 1918 г., Польша — в 1920? Украина была огромной, богатой и людной страной. Если бы ее население и часть бывшей Императорской армии, считающая себя национально-украинской, действительно объединились под «жовто-блакитным прапором», то страдающим от анархии и разрухи московским большевикам пришлось бы смириться с украинской независимостью, как смирился несравненно сильнейший Ленина Сталин в 1939—1940 гг. с независимостью маленькой, но единодушной Финляндии. Почему не отстояла свою независимость Украина?

«Êëè÷ — Хай живе вильна Украйна! — совершенно не будил ни разума, ни чувства в сколько-нибудь широких кругах населения, отзываясь неестественной бутафорией, — писал в своих очерках генерал Деникин. — Ничего «народного», «общественного», «национального» не было в столкновении советских и украинских банд — безыдейных, малочисленных и неорганизованных». «Огромное большинство украинского населения было против

нас, — отмечал председатель Директории Рады В. К. Винниченко, анализируя причины поражения дела «самостийности» Украины. — Когда советские войска, укрепившись в январе 1919 г. в Харькове, в феврале двинулись на Киев, их с большим энтузиазмом приветствовало население». (Видродження нации. — Вена, 1920). Большевицкая пропаганда среди украинских национальных войск — «синих жупанов» — была весьма успешной.

Гражданская война на Украине выявила отсутствие у украинского национального движения сколь-либо надежной общественной основы. Города Украины по преимуществу были русскоязычны. Для зажиточного населения единственным смыслом самостийности могла бы быть отделенность от большевицкой России, но, во-первых, командовавшие в Раде социалисты слишком походили на русских большевиков, а во-вторых, ни за ними, ни за гетманом Скоропадским не стояло никакой общественной силы, которая могла бы защитить от Красной армии. Оплот национализма, украинское крестьянство, желало не столько украинизации, сколько земли, принадлежащей помещикам. Поскольку московские коммунисты обещали крестьянам землю еще решительней, чем Рада, и при этом не планировали крестового похода против украинского языка, они вполне устраивали малорусскую деревню. Их соперник, Петлюра, также обещавший свободу полного ограбления помещиков, скомпрометировал себя угодничеством перед Польшей, в сферу влияния которой он согласился включить Украину соглашением, подписанным в Варшаве 2 декабря 1919 г. В крупных польских землевладельцах украинское крестьянство видело своих главных притеснителей, их землю оно желало экспроприировать, а потому возвращение генералиссимуса Симона Петлюры к традиционной для части украинской элиты пропольской ориентации вызвало у землелюбивого хлибороба стремление к большевицкой России, где у него, как он ошибочно полагал, никто не собирался отбирать награбленное.

Мнение ученого

«Украинское национальное движение не вызвало широкого отклика ни у крестьян, ни у промышленных рабочих. Оно оставалось занятием небольшой группы энтузиастов — интеллектуалов, состоявшей главным образом из преподавателей самого разного уровня (от университетских профессоров до сельских учителей), литераторов и священников. Украинский национализм так и не вышел за границы малоросской разночинной интеллигенции». — Э. Карр. История Советской России. Т. 1. Москва, 1990. — С. 237.

Для большей части населения Украины национализм стал лишь дополнительной опорой регионализма. Когда отделение от России сулило хозяйственные или политические преимущества, такое отделение могло осуществляться на идейном основании украинства. Но когда ради утверждения независимости приходилось поступаться экономическими или социальными интересами, украинский национализм оказывался слишком зыбкой ценно-

834 Часть вторая РОССИЯ В РЕВОЛЮЦИИ 1917—1922 годов

стью для подавляющего большинства населения. В 1918—1920 гг., в отличие от соседней Польши, где национальная идея сплотила все слои народа и привела его к независимости, украинский национализм смог, да и то опираясь на внешнюю силу, создать только слабое государство, просуществовавшее с перерывами два десятка месяцев.

Мнение ответственного редактора

Украинская идея для подавляющего большинства национально мыслящих украинцев в годы революции и Гражданской войны продолжала оставаться идеей автономизма, федерализма. Это было самосознание двухуровневое: и украинский региональный колорит, и общерусские задачи находили в нем свое воплощение, не мешая друг другу. Однако унизительные и грубые ограничения, налагавшиеся царской администрацией на «украинство», привели к надрыву украинской души. Существуя одновременно на двух уровнях, украинское национальное самосознание вынуждено было отказаться, оторвать от себя родную русскую часть, лишить себя высокой культуры и перспективы, ожесточиться в утверждении только украинского, перейти от автономизма к сепаратизму. Украинский национализм всегда был именно надрывом, надрывом человека, любящего и мать, и отца, но из-за жестокости батьки вынужденного встать на защиту матери.

Генерал Деникин вполне понимал, что великорусско-украинский разрыв лечится только любовью и терпимостью к столь близкому, но иному. Но его убеждения разделялись немногими в администрации ВСЮР и не стали, быть может, не успели стать, органической частью Белой украинской политики. Гетманская Украина в союзе с ВСЮР — это был шанс сплотить антибольшевицкий фронт. Но взаимное ожесточение, нелюбовность и национальный эгоизм оказались столь велики, что рухнула и эта возможность. Примечательно, что союз с ВСЮР больше ценили австрийские украинцы — галичане, чем российские украинцы — киевляне. Знающие Россию не понаслышке российские украинцы чаще были настроены решительно на независимость Украины.

Литература

В.П. Федюк. Белые. Антибольшевистское движение на юге России. 1917—1918 гг. М., 1996.

А. Грациози. Большевики и крестьяне на Украине, 1918—1919 годы. М., 1997.

В.К. Винниченко. Видродження нации. Т. 1—3. Вена, 1920.

Петр Аршинов. История махновского движения. — Запорожье, 1995. Н. В. Герасименко. Батько Махно. Репринтное издание 1928 г. М., 1990. Нестор Махно. Воспоминания. М., 1992.

2.2.27. Балтийские области в годы Гражданской войны

После поражения Германии в Мировой войне и ухода немецких войск из Прибалтики вышли из подполья латвийские и эстонские национальные вожди. 18 ноября 1918 г. Латвийский Национальный Совет провозглашает независимость Латвии и назначает первым ее президентом Яниса Чаксте,

вице-президентом Густава Земгалса, премьер-министром Карлиса Ульманиса. В Эстонии 11 ноября восстанавливается ликвидированная немцами в конце февраля независимая республика, во главе которой вновь встает Константин Пятс.

Но не дремлют и большевики. После капитуляции Германии коммунистическая Россия немедленно денонсирует Брестский трактат и пытается восстановить свой контроль над утраченными западными областями. Поскольку делать это впрямую, способом грубого захвата, не совсем удобно — ведь большевики громогласно клялись в своей абсолютной приверженности принципу права наций на самоопределение, — они находят нехитрое идеологическое оправдание. Надо помочь рабочим и крестьянам Прибалтики сбросить иго своей буржуазии.

«Советская Россия никогда не смотрела на западные области как на свои владения. Она всегда считала, что области эти составляют неотъемлемое владение трудовых масс населяющих их национальностей, что эти трудовые массы имеют полное право свободного определения своей политической судьбы. Разумеется, это не исключает, а предполагает всемерную помощь нашим эстляндским товарищам со стороны Советской России в их борьбе за освобождение трудовой Эстонии от ига буржуазии», — писал Сталин (Соч., т. 4, с. 178).

11 ноября командующий Красной армией латыш Якумс Вацетис приказал генералу И. Иванову, командиру 6-й дивизии, занять позиции вдоль реки Нарвы. Через несколько дней Красная армия вошла на территорию Латвии, Эстонии и Литвы. В течение ноября 1918 — января 1919 г. Красная армия, состоящая в значительной степени из национальных эстонских и латышских полков, оккупировала большую часть Эстонии, почти всю Латвию и больше половины Литвы с Вильно, Шяуляем и Мемелем. 30 ноября в Нарве провозглашена Эстонская трудовая коммуна во главе с Яном Анвельтом, 17 декабря

âВольмаре Латвийская советская республика во главе с Петром Стучкой,

âянваре 1919 г. — в Вильнюсе — Литовская советская республика, во главе которой встали московские большевики белорусско-литовского происхождения — В. Мицкевич-Капсукас и Ж. Ангаретис, советником которых по большевизации страны стал бывший посол большевиков в Берлине — А. Иоффе. 3 января красные латышские стрелки заняли Ригу. Правительство Ульманиса бежало в Либаву. 25 декабря секретарь ЦК ВКП (б) Григорий Зиновьев заявил, что Латвия, Литва и Эстония создают преграду, отсекающую Советскую Россию от революционной Германии. И призвал убрать этот барьер, «чтобы большевики могли делать революцию в Скандинавии», а Балтийские страны должны стать «океаном социальной революции».

Примечательно, что большая часть латышских стрелков поддержала это очевидно марионеточное Красное правительство, да и крестьяне встречали Красных поначалу весьма приветливо. Первоначальный энтузиазм, с которым большевиков принимали в Латвии или Эстонии, был связан с надежда-

836 Часть вторая РОССИЯ В РЕВОЛЮЦИИ 1917—1922 годов

ми на радикальные экономические преобразования. В частности, эстонцы ждали более последовательной земельной реформы, чем та, которую планировали провести «буржуазные» лидеры, такие как К. Пятс, который предлагал землю у помещиков выкупить. В Латвии Красных латышских стрелков, ворвавшихся из России, приняли за освободителей от немцев. Но в занятых районах большевики сразу же начали творить обычные для них злодеяния против мирного населения. Одних протестантских пасторов за несколько месяцев оккупации было убито сорок человек. Зимой 1918/19 г. в до того сытой Риге от голода умерло более 8 тысяч человек.

Политика большевиков, оказавшись экономически разрушительной, политически — не демократической, быстро утратила популярность в Латвии и Эстонии. Когда же начались репрессии против католической Церкви, быстро остыли к большевикам литовцы и латгальцы. Вскоре иллюзий по поводу большевиков в Прибалтике ни у кого не осталось.

Свидетельство историка

«В Риге одновременно соединились элементы разных красных „эпох“ — стихийные расстрелы и организованный террор ЧК, отдельные хулиганские грабежи и повальные грабежи с реквизициями драгоценностей, „излишков“ одежды и продовольствия. Прошло меньше месяца советской власти, и настал голод. Карточки не отоваривались, а купить еду было невозможно. Еще месяц, и на улицах стали подбирать умирающих от истощения, причем тех же рабочих. А в это время властитель Прибалтики комиссар Стучка устраивал в бывшем Дворянском собрании пышную свадьбу дочери, куда съехались гости со всей России. Рассказывали, что нигде до тех пор не было видано одновременно такого количества драгоценностей, как на участниках этого бала… И вовсю свирепствовал террор. Волнами катились аресты. Несколько тюрем были забиты до отказа. Расстрелов было столько, что солдаты отказывались в них участвовать. Эту „священную обязанность“ взяли на себя молодые женщины латышки. Они составили целый отряд, выглядевший достаточно живописно, поскольку рядились в одежду, снятую перед казнью со своих жертв, каждая — на свой вкус… В таком виде женское палаческое подразделение участвовало во всех коммунистических парадах и шествиях. И прославилось крайним садизмом, истязая раздетых донага приговоренных, перед тем как их расстрелять». — В. Шамбаров. Белогвардейщина. М., 1999. — С. 228.

Антанта решила вступиться за молодые балтийские республики. Образовавшиеся национальные антибольшевицкие правительства Литвы (во главе с М. Слежявичюсом), Латвии (во главе с К. Ульманисом) и Эстонии (председатель О. Штрандман) были признаны Антантой и поддерживались кредитами и вооружением. В восточную Балтику вошел союзный флот. В декабре на рейдах Либавы и Ревеля затрепетали вымпелы британской эскадры вицеадмирала Синклера. Эстонцы, не деморализованные эвакуациями и длительной германской оккупацией, смогли быстрее организоваться для защиты от

большевиков. Во главе национальной армии, собранной из солдат и офицеров эстонской национальности, встал талантливый военачальник, полковник Русской Императорской армии Иоганн Лайдонер.

Историческая справка

Иоганн Лайдонер (Johan Laidoner, в России — Иван Яковлевич). Родился в 1884 г. в семье сельского батрака в Вирацской волости Феллинского уезда Эстляндской губернии. В 1912 г. закончил Академию Генерального штаба в Петербурге. Во время Мировой войны адъютант штаба 21-й пехотной дивизии, начальник разведки штаба Западного фронта. Награжден Георгиевским оружием за доблесть. В 1917 г. командир эстонской

национальной 1-й дивизии. Главнокомандующий вооруженными силами Эстонии. С 1920 г. — генерал-лейтенант. Руководил комиссией Лиги Наций по урегулированию турецко-иракского территориального спора. С 1924 по 1934 г. в отставке. С марта 1934 г. вновь главнокомандующий

вавторитарном правительстве Протектора Эстонии К. Пятса. С 24 февраля 1939 г. — полный генерал. В июле 1940 г. арестован НКВД и вывезен

вПензу. Умер во Владимирском централе 13 февраля 1953 г. Похоронен

вобщей могиле на Князь-Владимирском кладбище.

Благодаря английскому и французскому оружию и экипировке, но ценой собственной крови, вместе с финскими ополченцами, отрядами латышских и русских воинов эстонцы в январе–марте 1919 г. разгромили красноармейцев, выгнали их с территории Эстонии и продолжили наступление в Псковской и Петроградской губерниях.

Историческая справка

Особым героизмом при освобождении Эстонии от большевиков отличился партизанский отряд поручика Юлиана Куприянова. Именно этот отряд освободил 14 января 1919 г. Тарту (Юрьев). В освобожденном Тарту партизаны Куприянова увидели последствия короткой большевицкой оккупации этого древнего университетского города. Они узнали, что немецкие дворяне были расстреляны 9 января на льду реки Наровы, а в ночь своего ухода большевики зверски убили в подвале банка несколько десятков заложников — среди них пастора Тартуского университета профессора Трауготта и православного епископа эстонца Павла Кульбуша. В начале февраля поручик Куприянов погиб в тяжелом бою под Валгой, в котором национальные эстонские части и русские добровольцы разгромили полки Красных латышских стрелков.

838 Часть вторая РОССИЯ В РЕВОЛЮЦИИ 1917—1922 годов

Однако опасность, происходящая от большевиков, оказалась не единственной. Несмотря на капитуляцию Германии, многочисленные призывы о помощи со стороны немецкого населения Балтии заставили германское правительство в январе 1919 г. послать генерал-майора графа Рюдигера фон дер Гольца во главе «железной дивизии» защитить соплеменников и от Красных, и от националистов. 3 февраля немецкие войска входят в Либаву с твердым намерением расправиться с правительством Ульманиса, а затем двинуться на Красную Ригу. Латвийский премьер и его министры бегут на британский крейсер. Но у англичан нет ни желания, ни сил вмешиваться

âсобытия, которые происходят на берегу. Немцы и поддерживающие их латышские части (около 3,5 тысячи штыков) полковника Яниса Балодиса

âходе боев с Красными латышскими стрелками постепенно занимают всю Курляндию и 22 мая 1919 г. освобождают от большевиков Ригу. 22 апреля фон дер Гольц предлагает возглавить латвийское правительство германофилу, пастору Андриевсу Недре.

Историческая справка

Карлис Ульманис (Karlis Ulmanis) (в Российской Империи — Карл Индрикович) родился 4 сентября 1877 г. на хуторе Пикшас в Добленском уезде Курляндской губернии в крестьянской семье. Изучал агрономические науки в Германии, Швейцарии и США. Вернулся в Россию незадолго до Мировой войны. Работал агрономом в Вольмаре и редактором журнала «Zeme» (Земля).

Автор нескольких книг о сельском хозяйстве. Один из организаторов и лидеров Латышского крестьянского союза, созданного в апреле 1917 г. Заместитель комиссара Временного правительства России в Лифляндской губернии. Придерживался социалистических убеждений. Четырежды избирался премьер-министром Латвии. 15 мая 1934 г. встал во главе военного переворота в Латвии. С 11 апреля 1936 г. по 21 июля 1940 г. Президент Латвийской республики. Именовался «народным вождем». Арестован НКВД после оккупации Латвии Красной армией в 1940 г. Умер в тюрьме в Красноводске (Туркмения) 20 сентября 1942 г. Похоронен на местном кладбище.

Гольца поддержал Петр Бермондт-Авалов и его «Западная армия», костяк которой составляли российские офицеры немецкого происхождения. Бермондт был авантюристом — он сам себе присвоил звание «генерала», а также, возможно, и «князя». Фон дер Гольц и Авалов выступили с идеей немецко-рус- ского альянса, задачей которого было бы сокрушение большевизма и восстановление Империи под гарантиями Германии. Им удалось сплотить местные

литовские, латышские, эстонские вооруженные силы в борьбе с наступавшими силами большевиков. Однако после взятия первых населенных пунктов, в том числе и Риги, победители устроили там кровавую расправу с мирными жителями, арестовали местные республиканские власти, что лишило их поддержки местного населения. Развивая наступление, «Железная дивизия» устремляется через поля Лифляндии на Ревель. Но на ее пути встает уже закаленная победами над большевиками армия Лайдонера. Близ Цесиса 22 июня происходит решительное сражение, в котором «Железная дивизия» терпит поражение от эстонцев и сражавшихся вместе с ними латышей Яниса Земитанса. Немцы уходят из Риги, и в нее возвращаются министры Ульманиса. Генералу фон дер Гольцу приказано удалиться в Восточную Пруссию, но его армия тут же объявляет себя частью русской освободительной армии, сражающейся с большевиками. Командование над ней принимает Бермондт-Авалов. Но теперь популярность этой «армии» среди коренного населения Прибалтики мала — после авантюры Гольца-Бермондта народы Прибалтики пришли к убеждению, что свержение большевизма в России силами Антанты и белогвардейскими военными формированиями не сулит им ничего хорошего.

К августу 1919 г. была ликвидирована и Литовская советская республика. 19 августа округ Вильно был оккупирован польской армией (его население было преимущественно польским и еврейским, а не литовским).

Главное, что могло подвигнуть балтийского крестьянина сражаться за независимость, была помещичья земля, но переход ее в его руки могла гарантировать только национальная власть. Русские Белые последовательно возвращали на северо-западе землевладельцам их имения, захваченные крестьянами, а Красные насаждали коммуну и продразверстку. Поэтому во главе эстонского

èлатышского движений за независимость стояли крестьянские партии Пятса

èУльманиса. Среди первых декретов новой власти была безоговорочная конфискация помещичьих немецких хозяйств, названная Я. Тенниссоном «обузданием феодальных устремлений Прибалтийских немцев».

ÂЛатвии было конфисковано 1338 немецких землевладений общей площадью 8,5 миллиона акров, в Эстонии — 1149 землевладений площадью в 6 миллионов акров. Фактически это была окончательная победа коренных народов над захватившими край семь столетий назад немецкими рыцарями. Властное присутствие немцев в Балтии было уничтожено «войной за независимость», и наиболее состоятельные из них поспешили бежать в Германию, спасая хотя бы свою жизнь. Национальные вожди Латвии и Эстонии, используя благоприятную ситуацию военного поражения Германии и старинный немецко-балтийский антагонизм, смогли через сведение счетов с «баронами» создать массовую базу для антибольшевицкой борьбы. В 1920 г. Учредительные собрания в Ревеле и Риге признали законным черный передел, совершенный в 1918—1919 гг. эстонскими и латвийскими крестьянами.

Смута в Балтийском крае заставляет Антанту назначить в этот район специальную миссию, возглавляемую генералом сэром Хьюбертом Гошем. В его

840 Часть вторая РОССИЯ В РЕВОЛЮЦИИ 1917—1922 годов

обязанности входит укрепление антибольшевицких режимов в Латвии, Литве

èЭстонии, организация помощи Белому русскому движению, действующему из Эстонии и, если окажется возможным, обеспечение правового признания независимости балтийских государств со стороны адмирала Колчака и его представителя на северо-западе — генерала Юденича.

Части Северного корпуса в Эстонии и отряды князя А. П. Ливена из Латвии создали Северо-Западный фронт Белого движения под командованием Юденича. На Рижском совещании 26 августа 1919 г. было решено начать наступление на Петроград при поддержке Эстонии и Латвии — созданное в Ревеле Северо-Западное правительство России, не дожидаясь санкции Кол- чака, заявило о признании de facto независимости Эстонии.

Белые войска Юденича, сражавшиеся под Петроградом, вызывали все большие сомнения националистов. Генерал Юденич, по мнению эстонцев

èлатышей, игнорировал дружественного к русским эстонского президента Пятса, а финляндского главу государства Маннергейма считал «низшим себя по званию». Среди балтийцев и финнов усиливалась русофобия. Все чаще в спину русским слышался шепот — «куррат» — черти. Эстонцы не верили, что Белые, если победят, согласятся на независимость или даже на широкую автономию балтийских стран, подозревали, что они хотят вернуть землю ненавистным баронам. Эстонцы хотели гарантий и территориальных уступок, просили генерала Гоша заставить Юденича позволить им занять Кронштадт

èпобережье Финского залива, населенное родственными эстонцам ингерманландскими финнами. Командующий британскими кораблями огневой поддержки наступления на Петроград адмирал Коуэн обратился к Юденичу с соответствующей телеграммой.

Свидетельство очевидца

Государственный контролер Северо-Западного Белого правительства В. Горн описывает такой случай: «После взятия Гатчины Юденич поехал осмотреть состояние этого города. Главнокомандующий и его свита сидели в салон-вагоне. На одной из промежуточных между Ямбургом и Гатчиной станций в вагон зашел корреспондент эстонских газет и вежливо попросил ген. Юденича дозволить ему проехать некоторое расстояние в салоне генерала. Юденич разрешил это корреспонденту, и, перейдя к прерванному разговору, видимо, совсем забыл о приютившемся где-то корреспонденте. В то время наша армия делала непрерывные военные успехи, генерал был в благодушно-розоватом настроении и, обращаясь к своим собеседникам, между прочим, пообещал им: Вот сначала возьмем Петроград, а потом повернем штыки на Ревель…» (В. Горн. 1927. — С. 143—144).

Вновь провозглашенные республики стали искать любых политических партнеров, готовых дать хоть какие-то гарантии мира и безопасности. Антанта с признанием новых республик не торопилась, зато большевицкая