МОСКОВСКАЯ БИТВА В ХРОНИКЕ ФАКТОВ И СОБЫТИЙ

Предисловие

Человечество всегда хранит в своей памяти события, в которых решалась его судьба. В их ряду важнейшее место занимает Московская битва — самая крупная битва Великой Отечественной и всей Второй мировой войны, втянувшая в свою орбиту более 7 млн чел. Ее масштабы наглядно отражали цели фашистской Германии и Советского Союза. В ходе битвы Красная Армия похоронила чудовищный завоевательный план нацистов. Планировавшаяся руководством фашистской Германии «молниеносная победа» над СССР, как главная предпосылка для дальнейшего завоевания мирового господства, обернулась первым крупным поражением в войне гитлеровского вермахта.

Оценивая победу Красной Армии в Московской битве, необходимо еще раз задуматься над выводом выдающегося полководца Великой Отечественной войны Г.К. Жукова: «В битве под Москвой была заложена прочная основа для последующего разгрома фашистской Германии»{1}. И миллионы людей в тех странах, которые предназначались стать объектами ударов нацистской военной машины и подлежащим уничтожению ненужным человеческим материалом, своим спасением в первую очередь обязаны невиданному жертвенному подвигу советского солдата под Москвой. Вот почему это великое историческое событие живет и будет жить всегда в памяти не только российского, но и других народов мира.

Московская битва в силу значимости ее результатов и последствий для дальнейшего хода и исхода Великой Отечественной и Второй мировой войны привлекала и привлекает к себе внимание ученых, политиков и всех патриотически настроенных граждан России, относящихся с чувством высокой гражданской ответственности к судьбам Отечества. Изучению ее посвящены монографии, военно-исторические очерки, сборники научных статей, документов и материалов, военно-мемуарные произведения, диссертации, брошюры, художественные произведения, публицистические материалы и др. Их количество также свидетельствует о значении и величии битвы. Так, по ориентировочному подсчету отдела военной литературы Российской государственной библиотеки и ее отдела газет Московской битве посвящено свыше 8784 публикаций, в том числе — 875 книг{2}. Причем в это число не вошла литература, где операции и события битвы рассматриваются в отдельных главах, книги иностранных авторов и публикации в других республиках и городах СССР. [4]

В историографии Московской битвы четко обозначились несколько периодов: первый — с 1941 по 1955 г., второй — с 1956 по 1964 г., третий — с 1965 по 1982 г., четвертый — с 1985 по 1991 г. и современный — с 1992 г. Они отличались друг от друга задачами, характером и результатами исследований. Каждый период, будучи частью истории советского государства, имел свои особенности в духовной жизни общества. Так как вплоть до 1991 г. «руководящей и направляющей силой общества» была правящая Коммунистическая партия Советского Союза [до 1952 г. — ВКП(б)] , эти особенности четко проявлялись в идеологической политике КПСС, в конкретных установках и задачах ее идеологической работы во всех общественных и государственных структурах, в том числе и в определении задач, целей и характера военно-исторических исследований.

В период войны и в первые послевоенные годы идеологическая работа ВКП(б) была направлена на мобилизацию всех сил на разгром врага, затем на восстановление хозяйственного комплекса страны, а также на разоблачение планов и действий реакционных сил западных государств, развязавших против СССР «холодную войну», острием которой стала невиданная по масштабам психологическая война, дополняемая гонкой вооружений. Однако стержнем идеологической работы было укрепление культа личности И.В. Сталина. Исторические исследования, научные и публицистические труды по Великой Отечественной войне и Московской битве были призваны возвеличивать Сталина как непогрешимого вождя и учителя и гениального полководца. Сталинские оценки причин, хода и результатов Великой Отечественной войны, несмотря на их субъективизм, преподносились как единственно правильные и незыблемые.

Историография Великой Отечественной войны фактически начинается с речи И.В. Сталина по радио 3 июля 1941 г., а логическим завершением ее установок является выступление Сталина по случаю 24-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции на торжественном заседании Моссовета 6 ноября 1941 г. В этих установках нет и намека на крупные просчеты и ошибки, допущенные политическим руководством СССР и Верховным Главнокомандованием накануне и в первые месяцы войны, которые поставили страну на грань катастрофы.

Первые исследования операций Московской битвы, появившиеся вскоре после ее окончания, носили, как правило, очерковый или оперативный характер. Они вызывались практическими потребностями Красной Армии — использовать опыт наступательных действий, чтобы «наступать и гнать врага на запад», обеспечить «полный разгром гитлеровских войск в 1942 году»{3}. В этих работах рассматривались отдельные конкретные операции Красной Армии в рамках Московской битвы{4}. Их общими чертами являлись ограниченная источниковая база, слабое раскрытие вопросов по боевому применению родов войск и организации взаимодействия между ними, отсутствие глубокого анализа хода и результатов операций. [5]

Даже в первом фундаментальном труде «Разгром немецких войск под Москвой»{5}, несмотря на сравнительно полное освещение оборонительных и наступательных действий войск Западного фронта, вопросов управления войсками и их материально-технического обеспечения, рассматриваются сражения лишь одного Западного фронта, но ничего не говорится об операциях Резервного, Брянского и Калининского фронтов. В нем даже не упоминается о прорыве немцами стратегического фронта на Западном направлении и окружении наших войск под Вязьмой и Брянском в октябре 1941 г., когда все пути на Москву по существу были открыты для врага. Ничего не сказано об эвакуации столицы и о введении в Москве осадного положения. Может быть, по этой причине хронологические рамки Московской битвы авторы ограничили периодом 16 ноября 1941–31 января 1942 гг.

Следует заметить, что сформулированные в этом труде и в других работах выводы и уроки могли быть использованы лишь в операциях второго и заключительного периодов войны, так как вышли из печати уже после завершения Московской битвы. А вот оперативное освещение ее событий осуществляли газеты, являвшиеся тогда одним из основных средств массовой информации и агитации. О важности этого средства для формирования общественного мнения, для укрепления морального духа защитников столицы на фронте и в городе свидетельствуют масштабы публикаций и их характер. Только во всесоюзных и московских газетах за период с июня 1941 по июнь 1942 г. появилось 5050 публикаций{6}, или в среднем 12–13 публикаций ежедневно. Среди них были: постановления, указы, распоряжения, приказы государственных и военных органов, сообщения военных и специальных корреспондентов, статьи инструктивного характера, сводки о ходе боевых действий на фронтах Западного направления, материалы о партизанском движении, о героях обороны Москвы, героях-партизанах, героях тыла и др.

Вместе с тем необходимость сохранения военной тайны вносила существенные ограничения в газетные публикации. Из них невозможно было узнать районы описываемых действий, номера армий и дивизий, решавшиеся ими задачи, достигнутые результаты. Поэтому в научно-исторических исследованиях газетные материалы используются в основном для показа мужества и героизма защитников столицы на фронте, подвигов тружеников тыла, для характеристики духа и морального состояния общества в то грозное и трудное время.

Условия войны ограничивали рамки научных исследований ее хода. Даже отдельные попытки выйти за рамки определенных И.В. Сталиным установок резко пресекались. Так, научный доклад выдающегося историка, академика Е.В. Тарле на Ученом совете Ленинградского университета в конце 1943 г. о роли территории страны как важного фактора в войне{7} был подвергнут уничтожающей критике через ведущих историков-академиков на специальном совещании историков в ЦК ВКП(б) в мае — июле 1944 г.{8}.

После завершения любой войны, затрагивающей интересы общества, у него возникает потребность в осмыслении истинных причин возникновения, течения, результатов и цены, уплаченной за ее исход. Советская общественность в послевоенные годы также нуждалась в удовлетворении этой потребности. Однако в условиях культа личности политическое руководство страны считало, что оценка причин, хода и итогов Великой Отечественной войны, данная в речи И.В. Сталина на [6] предвыборном собрании избирателей Сталинского избирательного округа г. Москвы 9 февраля 1946 г., достаточна для всех направлений идеологической работы партии. Эта оценка являлась определяющей для всех общественных наук, в том числе и для исторических исследований. Более того, в «Ответе товарищу Разину»{9} И.В. Сталиным дается директивное указание, как нужно исследовать с военно-стратегической точки зрения Великую Отечественную войну. В частности, там подчеркивалось, что «отступление такая же законная форма борьбы, как и наступление, а контрнаступление («не смешивать с контратакой», — поучал он Разина) — интересный вид наступления, позволяющий завлечь вражеские войска в глубь своей территории и затем загубить их, как это сделал наш гениальный полководец Кутузов с Наполеоном»{10}.

Конечно, опыт 1812 года представлял несомненный интерес. При опоре на него историков со Сталина не только снималась бы ответственность за крупные просчеты, приведшие к тяжелым поражениям Красной Армии в начальном периоде войны, под Вязьмой и в других местах, но и, наоборот, демонстрировалась бы особая «гениальность» вождя, позволившая «завлечь» немецкие войска в глубь страны и «загубить» их там. Все это так, если не учитывать того, что отступление 1812 года было преднамеренным, рассчитанным на сохранение Русской армии, а отступления 1941 и 1942 гг. — вынужденными, сопровождавшимися огромными потерями людей, оружия и боевой техники.

Да, очень хотелось Сталину предать забвению все неудачи и особенно поражение советских войск в прологе Московской битвы. И, вероятно, синдром вяземской трагедии он перенес на Московскую битву в целом. Об этом свидетельствует не только то, что начиная с 1943 г. он почти не упоминал о великом подвиге Москвы, но и тот факт, что в своем «Приветствии Москве»{11} по случаю ее 800-летия Сталин, отмечая, что «она на протяжении истории нашей Родины трижды освобождала ее от иноземного гнета — от монгольского ига, от польско-литовского нашествия, от французского вторжения», почему-то «забыл» сказать о роли Москвы в Великой Отечественной войне, когда она спасла и нашу страну, и всю мировую цивилизацию от уничтожения нацистской военной машиной.

Поэтому не случайно в первые послевоенные годы не появилось на свет ни одной фундаментальной научной работы, посвященной Московской битве или Великой Отечественной войне в целом. А отдельные книги, которые вышли в свет, были посвящены конкретным, в научном смысле узким, вопросам, как, например, действиям Первой гвардейской танковой бригады{12}.

Утверждения о том, что для написания фундаментальных работ требуется значительное время, правильные в своей общей постановке, в отношении к этому периоду неубедительны. Десять лет с 1945 по 1955 г. — срок, вполне достаточный для научного коллектива, чтобы подготовить серьезную научную работу. Исследования ученых, в том числе и военных историков, изучавших документы Великой Отечественной войны, продолжались, но результаты не публиковались по политико-идеологическим причинам. Шла «холодная война», и все население Советского Союза необходимо было нацеливать на борьбу с новым врагом — американским империализмом и его детищем — НАТО. [7]

Период с 1956 по 1964 г. характеризуется резким изменением вектора идеологической работы в связи с разоблачением и критикой культа личности И.В. Сталина. Несмотря на противоречивость и сложность обстановки, сложившейся в идеологической сфере, КПСС продолжала убеждать и призывать трудящихся отдавать все силы строительству коммунистического общества и разоблачать агрессивную сущность и происки американского империализма. Вместе с тем разоблачение культа личности требовало научных доказательств того ущерба, который он причинил во всех сферах духовной жизни общества и восполнения этого урона. Данное обстоятельство дало определенный импульс развитию общественных наук и военно-исторических исследований. Для них значительно расширился круг источников и облегчился доступ к архивным фондам фронтов и армий, к трофейным документам германского вермахта и публикациям зарубежных историков.

Для исследования проблем Великой Отечественной войны и Московской битвы важное значение имело постановление ЦК КПСС от 12 сентября 1957 г. «О подготовке многотомной «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза». В этих условиях издается целый ряд работ, посвященных непосредственно Московской битве{13}. В них предпринимаются попытки всестороннего рассмотрения ее событий, показа хода военных действий и усилий тружеников столицы по оказанию помощи фронту. В качестве примера можно привести работу A.M. Самсонова, где впервые объемно показаны усилия трудящихся столицы по формированию дивизий народного ополчения, истребительных и рабочих батальонов, а также работа предприятий и учреждений Москвы по обеспечению нужд фронта. Авторский коллектив краткого исторического очерка нарисовал картину великой битвы в целом, сделав акцент на ее военно-политической стороне.

Научно-исследовательская группа при Военно-историческом управлении Генштаба Советской Армии, возглавляемая Маршалом Советского Союза В.Д. Соколовским, в 1964 г. издала крупный оперативно-стратегический очерк «Разгром немецко-фашистских войск под Москвой», явившийся значительным шагом в изучении темы. В отличие от ранее изданных работ в нем более глубоко раскрыты роль и место Московской битвы в Великой Отечественной войне, значительно полнее рассмотрены оборонительные операции советских войск на подступах к Москве, контрнаступление и общее наступление на Западном направлении, действия советских партизан под Москвой, подведены военно-политические итоги и проанализированы достижения в области стратегии, оперативного искусства и тактики. Положительным является и то, что иллюстративный материал — 23 цветные схемы органически связаны с содержанием труда, составляя единое целое с текстом. Пожалуй, это единственная книга о Московской битве, имеющая столь подробное графическое изображение хода ее операций.

Но и в этом труде, как и в трехтомнике 1943 г. под редакцией маршала Б.М. Шапошникова, сохранился тот же крупный недостаток — необоснованное сужение хронологических рамок битвы. В отличие от уже установившихся к тому времени в исторической науке взглядов они даются в диапазоне с 16 ноября 1941 по 31 января 1942 г. Тем самым из истории битвы под Москвой оказались вычеркнутыми оборонительные операции в октябре 41-го и наступательные действия [8] советских войск в феврале — апреле 42-го. Против такой периодизации битвы резко выступал Г. К. Жуков{14}.

В отечественной военно-исторической литературе этого периода события Московской битвы освещены и в отдельных главах других трудов по истории Великой Отечественной войны и Второй мировой войны{15}. В них, например, раскрыты сущность плана «молниеносной войны», причины и сроки его срыва, более тщательно проанализирован ход вооруженной борьбы на дальних и ближних подступах к столице, показана роль Ставки ВГК и Генерального штаба в руководстве войсками на всех этапах битвы под Москвой, а также неразрывная связь фронта и тыла. Но и в них ряд важных проблем, в том числе и вяземская трагедия — оказались обойденными.

В этот период появились первые воспоминания участников битвы за столицу{16}. Несмотря на их субъективный характер, ценность мемуаров заключается в том, что они доносят живые факты событий и, как правило, правдиво передают свое личное восприятие действительности. Вместе с тем до беспристрастного и свободного исследования событий войны и написания воспоминаний о них дело так и не дошло. Политика «десталинизации» была не либеральной, а «управляемой». Она состояла в четком обозначении допустимых границ критического осмысления прошлого и в отходе от объективности путем умолчания правды.

В хрущевской «оттепели» были свои «холодные места», которые препятствовали военным историкам дать подлинно научный анализ всех сторон Великой Отечественной войны. Так, в шеститомной «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945 гг.» выдающийся полководец Г.К. Жуков упоминается всего 16 раз, и то в негативном плане. Зато воздается «должное» военным заслугам члена Военного совета одного из фронтов Н.С. Хрущева, имя которого восхваляется и возвеличивается 132 раза. Это даже больше, чем упоминаются действия председателя Государственного Комитета Обороны, Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина (123 раза).

Причиной шельмования Г.К. Жукова была зависть Н.С. Хрущева к авторитету в народе выдающегося полководца нашей страны. Опасаясь этого авторитета и боясь независимого характера Георгия Константиновича, Хрущев снял его со всех постов и единственного из всех Маршалов Советского Союза и маршалов родов войск отправил в такую отставку, при которой в течение последующих девяти лет делалось все, чтобы имя его предать забвению. При таком отношении к спасителю Москвы и соответствующим установкам сверху ожидать от исследователей подлинно научного анализа великой Московской битвы было бы наивно.

Смещение Н.С. Хрущева с занимаемых постов и замена его Л.И. Брежневым означали наступление нового периода в истории советского общества. В духовной жизни он характеризовался новым поворотом идеологической работы КПСС. И [9] хотя она проводилась с прежним размахом и в тех же направлениях, связанных с мобилизацией усилий народа на выполнение заданий пятилеток, разоблачением планов и происков империалистических сил, но уже четко обозначился курс на свертывание либеральных начинаний хрущевского периода. Поворот состоял в затихании критики «культа личности» и в прекращении реабилитации жертв сталинских репрессий. Идеологический контроль КПСС над всеми сферами общественной жизни, в том числе над историческими исследованиями, усиливается. Ужесточается цензура. Усиливается нажим на научную и творческую интеллигенцию.

В идеологической работе, в области исторической науки и образования, в сфере литературы и искусства жестко предписывается всем: рассматривать и отображать историю советского государства как историю героическую, победоносную, подтверждающую правильность политики партии. Правильный в своей основе принцип о решающем значении в воспитании молодого поколения и личного состава вооруженных сил героических примеров служения народу и выполнения своего долга перед Родиной на практике, в своем образце, превратился в профанацию. Главным героем страны становится Л.И. Брежнев, установивший свою власть путем тайного сговора, а фактически заговора, и ставший генеральным секретарем ЦК КПСС. Идет его возвеличивание. Брежневу четырежды присваивается звание Героя Советского Союза, а тысячи героев Великой Отечественной войны, отдавшие жизнь за Отечество, оставались непогребенными и подвиги их неизвестными. Его заслуги в годы войны непомерно раздуваются для оправдания награждения высшей полководческой наградой — орденом «Победа», хотя полководцем и командующим Брежнев не был.

Все это не могло не отразиться на научных исследованиях и публикациях и о войне в целом, и о Московской битве в частности. Подготовленные полководцами и крупными военачальниками Великой Отечественной войны мемуары выходят в свет с купюрами{17}. Правда, столь бесцеремонное сокращение их объема от читателей скрывалось, а сами мемуары заслуженно чтимых и глубокоуважаемых Маршалов Советского Союза Г.К. Жукова, А.М. Василевского, И.С. Конева, К.К. Рокоссовского и других пользуются огромной популярностью не только в нашей стране, но и за рубежом. Вместе с тем цензурные ограничения и указания идеологических надзирателей о том, что и как писать о войне, заставили целый ряд военачальников отказаться от дальнейшей работы над своими воспоминаниями или вообще их не писать. А чтобы в суждениях искателей правды не возникали сомнения в «правильности» официальных оценок проблем Великой Отечественной войны, над одним из таких искателей была проведена показательная акция. Старший научный сотрудник Института истории АН СССР А.М. Некрич, используя материалы газет, журналов и других источников, взятых из открытой печати, попытался раскрыть истинные причины поражения советских войск в начале войны{18}. Но эта попытка дорого обошлась автору. Оценив книгу как идеологическую диверсию, подрывающую устои и безопасность страны, Некрича не только исключили из партии, но и уволили из института, а изданный труд изъяли. Оказавшись без работы в положении изгоя, Некрич был вынужден через несколько лет эмигрировать из страны. [10]

Эта акция, проведенная в назидание другим историкам, оказала самое негативное влияние на научный уровень последующих исследований. Так, в двенадцатитомной «Истории второй мировой войны 1939–1945» Московская битва освещена в самой общей форме. Грубые просчеты, допущенные Ставкой ВГК и командованием фронтов в подготовительный период до начала операции «Тайфун», которые пагубно сказались на ходе и исходе оборонительных сражений, в издании не рассматриваются. Более того, ответственность за эти просчеты целиком возлагается на командование фронтов. Не рассматривается и ход сражений в первую неделю октября 1941 г., итогом которых стал крах фронтов Западного направления. Подобные недостатки присущи и основополагающему труду о деятельности ВКП(б) в период Великой Отечественной войны — книге первой пятого тома многотомной «Истории Коммунистической партии Советского Союза»{19}.

Но и в таких условиях работа по истории Великой Отечественной войны продолжалась. Об этом свидетельствует появление новых трудов, использовавших такой литературный жанр, как «хроника», в котором запись явлений и фактов войны дается в хронологической последовательности{20}. И конечно же, здесь нас прежде всего интересует вопрос о том, в какой степени эти хроники зафиксировали события Московской битвы. Ответ на него прост: в одной книге просто физически невозможно отразить все многочисленные события войны. Вот почему авторы хроник свои главные усилия направляли на отбор отдельных фактов, показывающих роль ВКП(б), государства и народа, наиболее характерные эпизоды и самые значимые явления в жизни страны и боевой деятельности войск.

О постоянном внимании военно-исторической науки к исследованию Московской битвы свидетельствует и тематика военно-исторических конференций. В ходе их обсуждались и выносились на суд широкой общественности важные вопросы подготовки и ведения операций, боевого применения родов войск и авиации, работы тыловых и медицинских учреждений, значения патриотизма и другие. Все это несомненно явилось вкладом в изучение проблем великой битвы. Но, пожалуй, наиболее представительной по составу была конференция, посвященная 25-летию разгрома немецких войск под Москвой, проведенная 22–23 ноября 1966 г. в Центральном доме Советской Армии. В ее работе приняли участие все командующие фронтами Западного направления, многие командармы и другие военачальники, партийные и хозяйственные работники, ученые, бывшие партизаны, ополченцы столицы и др. В работе конференции, после 9-летнего пребывания в забвении у «верхов», принял участие и опальный маршал Жуков, которого организаторы конференции не сочли нужным даже включить в список выступающих. Только по решительному требованию участников конференции это было сделано и Георгий Константинович выступил перед ними с воспоминаниями о Московской битве, которые были выслушаны с огромным вниманием. В материалах конференции текст его выступления дается полностью. Кроме него там приведены доклады И.С. Конева, А.И. Еременко, В.Д. Соколовского и др.{21}. [11]

Изучению проблем Московской битвы способствовало издание тематических сборников документов и материалов советского и германского командований{22}. Однако закрытость многих архивных фондов существенно ограничивала возможности по более глубокому исследованию темы. Это обстоятельство снижало ценность сборников.

Московскую битву не обошла своим вниманием и зарубежная историография. Достаточно сказать, что в послевоенные годы в США, Великобритании, ФРГ и других странах она отражена в более чем 140 книгах. И это естественно. Ведь такие поворотные, катастрофические события для крупнейшей и сильнейшей армии западного мира не могли не встревожить ее политических и военных деятелей. Тем более что подавляющая часть этих книг была создана и издана в обстановке «холодной войны». Данное обстоятельство определило их прагматическую, идеологическую и даже психологическую направленность.

В такой атмосфере стратегов Запада занимала не столько история битвы за Москву, сколько причины поражения в ней немецкой армии. В первую очередь их интересовал ответ на вопрос: как могло случиться, что тщательно разработанный и всесторонне подготовленный «блицкриг» потерпел столь быстрое и сокрушительное поражение. С этой целью бывшие генералы вермахта Ф. Гальдер, X. Мантейфель, Э. Кёстринг, Л. Рендулич и др., оказавшись в плену у американцев, написали подробные доклады, которые вошли в изданную в США серию из 24 томов под общим названием «Немецкие военные исследования по вопросам Второй мировой войны», среди которых были: «Барбаросса — план нападения на Советский Союз»; «Решения, повлиявшие на ход русской кампании 1941–1945 гг.»; «Сражение за Москву»; «Русские методы боевых действий»; «Влияние погодных условий на ход боевых действий в России» и др.

В этой серии, как и в других книгах, изданных в тот период на Западе{23}, характерно то, что при освещении Московской битвы они следовали приемам и версиям, которые использовались фашистской пропагандой еще в годы войны. Многие авторы стремились извратить и замолчать истинные причины провала «молниеносной войны», подменить их всякого рода надуманными версиями, обелить вермахт, приукрасить его военное искусство и в искаженном виде истолковать характер Московской битвы. При этом основные причины поражения вермахта под Москвой они сводили к триаде: во-первых, к ошибкам Гитлера в политической и военной областях; во-вторых, к неблагоприятным климатическим условиям для немецких войск и, в-третьих, к огромным пространствам Советского Союза{24}.

Кроме того, широко муссировались версии о «большом численном превосходстве» Красной Армии над противником в момент ее перехода в контрнаступление и о «случайности» поражения германского вермахта под Москвой из-за «недостающего [12] последнего батальона», который мог бы решить все сражение{25}. Эта последняя версия как бы объединяла воедино все другие надуманные причины поражения, подпитывая главную идею западных «ястребов» о возможности реванша в новых походах на Москву. И конечно же было не случайным издание таких работ, как «Много дорог на Москву» или «Восьмая дорога на Москву», авторы которых излагали свои варианты покорения нашей столицы{26}.

И все же обойти молчанием или приуменьшить место Московской битвы в истории, ограничить ее значение лишь ослаблением группы армий «Центр» или рамками восточного фронта битым гитлеровским генералам и воинственным политическим и военным стратегам Запада не удалось. Значительная часть историков и мемуаристов, придавая ей исключительно важное значение, вполне правомерно связывала поражение вермахта под Москвой с крахом всего плана скоротечной войны против Советского Союза{27}. Историк А. Кун, например, писал о Московской битве, что «она придала Второй мировой войне новое направление. Столкнулись друг с другом две колоссальнейшие армии, каких еще не знала всемирная история. Исход их борьбы определил судьбы миллионов людей, судьбы общественных систем ... новое соотношение всемирно-политических сил вплоть до наших дней»{28}.

Более того, поражение под Москвой, пишут немецкие историки, нанесло удар по планам нацистов завоевания Африки, Ближнего и Среднего Востока, Индии... «Путь в Африку и к мировому господству должен был проходить через Россию и нашел свой ... конец уже после краха немецкого наступления под Москвой в декабре 1941 г.»{29}. О значении этого события говорилось и на проходившем в 1981 г. международном военно-историческом симпозиуме в Штутгарте (ФРГ). Его тема — «Декабрь 1941 г. — поворотный пункт войны» свидетельствует о том большом значении, которое сыграла Московская битва во Второй мировой войне.

Представляет интерес трактовка значения Московской битвы в труде «Вторая мировая война», подготовленного научными сотрудниками Военно-исторического научно-исследовательского института бундесвера. Там, в главе, написанной В. Вегнером, отмечается, что «было бы ошибочно безоговорочно трактовать поражение под Сталинградом как «коренной перелом в войне». Трагедия под Сталинградом завершила порождавший «коренной перелом» процесс, который обозначился еще со Смоленского сражения, приостановив продвижение немцев к Москве, и начался в Московской битве»{30}. А вот адъютант Гитлера фон Белов Н. события под Москвой оценил еще более значимо. В своих воспоминаниях поражение вермахта в Московской битве он назвал «великим переломом в ходе Второй мировой войны»{31}.

Таким образом, Московская битва в западной историографии рассматривается противоречиво. С одной стороны, сравнительно объективное истолкование хода военных действий, причин поражения и исторического значения этого события, а с другой — тенденциозный показ ее роли во Второй мировой войне, искажение подоплеки разгрома немецких войск и принижение достижений советского военного искусства. [13]

Подобное несоответствие отражает противоречия между научной и идеологической функциями историографии, подтверждая известное положение о том, что беспристрастной истории просто не существует. Потому и в военно-политической обстановке того времени, когда шла гонка вооружений и фактически подготовка к новой мировой войне, материал о событиях Второй мировой войны, в том числе и о Московской битве, интерпретировался так, чтобы, например, вину за поражение там вермахта возложить на русскую грязь и холодную зиму, внедрить в общественное сознание идеи реванша и т. д.

В условиях «холодной войны» и идеологического противоборства отечественная историография из-за определенных ей узких рамок исследований не смогла научно разоблачить все искажения событий в битве за Москву. Так, стремление снять с себя ответственность за грубые просчеты и ошибки, приведшие к катастрофическому поражению советских войск под Вязьмой и Брянском в прологе битвы, выразилось в том, что руководство страны использовало формулу умолчания и даже прямую фальсификацию. Этим широко воспользовались западные историки в пропаганде своих антинаучных интерпретаций трагических для советского народа событий. Западные антинаучные интерпретации стали, таким образом, единственным отображением и толкованием произошедшего.

С приходом к власти в 1985 г. группы политиков во главе с М.С. Горбачевым в истории СССР начался этап, получивший название «перестройка». Так как у новых политиков не было глубоко разработанной научной программы преобразований, начало «перестройки» носило во многом декларативный характер. Серьезное влияние на общественное сознание оказала объявленная политика «гласности», предполагавшая смягчение цензуры, публикацию ряда запрещенных прежде документов и книг, ликвидацию спецхранов в библиотеках. Партийный аппарат КПСС оказался неспособным управлять стихийно нараставшим процессом «гласности» и «свободы слова». Отказ от многих исторических и социальных стереотипов, развивавшийся с ускорением, стал превращаться в ряде случаев в свою противоположность. Переоценка исторических фактов и событий превращалась зачастую в диаметрально противоположную их интерпретацию, в отрицание их исторической значимости. Это коснулось и событий Великой Отечественной войны. В этих условиях появление исторически правдивых, научно аргументированных трудов имело для граждан, болеющих за судьбы народа и Отечества, огромное значение.

В период «перестройки», в процессе развития «гласности» вышли в свет научные исследования по Московской битве, в которых были рассмотрены важные вопросы и моменты битвы под Москвой, ранее остававшиеся в тени или не освещавшиеся. Так, авторским коллективом Института военной истории под руководством Н.Г. Андроникова была подготовлена монография «Битва под Москвой», осветившая факты, которые ранее замалчивались или искажались{32}. Крупнейший военный историк академик A.M. Самсонов опубликовал фундаментальный труд «Москва, 1941 год: от трагедии поражений — к Великой победе»{33}. В ней автор на новом документальном материале освещает неоднозначную роль в Московской битве И.В. Сталина и Г.К. Жукова, других ее участников, раскрывает великий подвиг Красной Армии, защитников Москвы, всего народа, завоевавших столь необходимую победу в исключительно сложных и трудных условиях. В этот же период выходит в свет работа известного военного историка В.А. Анфилова «Крушение похода Гитлера на Москву»{34}, в которой вскрываются причины неудач [14] Красной Армии в начальный период войны, провал «блицкрига» и плана «Барбаросса». К этим работам примыкает и второе издание книги Л.А. Безыменского «Укрощение «Тайфуна»{35} . В ней с привлечением немецких документов разоблачаются измышления реваншистов и раскрывается значение разгрома войск вермахта в 1941–1942 гг. под Москвой.

Только с начала 90-х гг., когда были сняты цензурные ограничения и открыты многие архивные фонды, фронт научных исследований Московской битвы расширился. В 1992 г. был снят гриф «секретно» со сборника документов Верховного Главнокомандования и боевых документов Великой Отечественной войны, выпущенных ранее{36}. Но при всей значимости подобных работ они остались практически недоступными для широкого круга читателей из-за отсутствия их в большинстве библиотек страны. И лишь изданные в последнее время новые сборники документов и материалов позволили ликвидировать данное ограничение, открыв дорогу к более глубокому и всестороннему воссозданию событий битвы{37}. Казалось бы, что наконец-то появилась реальная возможность создания честных, правдивых, освобожденных от идеологической узды научных трудов по истории Московской битвы. Однако эта мечта не стала явью.

Установившиеся в новой России рыночные отношения, безудержная коммерциализация образования и культуры и стремление политиков новой генерации опорочить все, что было в стране за последние 70 лет, привели к резкому сужению фронта исторических исследований и сокращению выпуска научно-исследовательских трудов. Так, если по проблемам Московской битвы ранее издавалось в среднем 28 книг ежегодно, то за последнее десятилетие лишь 6–7 работ. Зато появилось немало публикаций в газетах и журналах, авторы которых в погоне за сенсациями, гонорарами и общественной известностью прибегают к грубейшим извращениям событий и фактов, бессовестно фальсифицируют историю, а некоторые оправдывают предательство Власовых и иже с ними, сожалеют, что в 1945 г. победил СССР, а не Германия и т. д.{38}.

Несуразность и тенденциозность подобных толкований истории показывает, что искажение советского периода нашей страны стало своеобразной модой. Она вытекает из новой идеологизации отечественной истории, сужающей все ее многообразие до рамок, определенных конъюнктурой, политической заданностью в описании и оценках реальных фактов и событий. Примечательно, что наиболее предвзятыми критиками выступают не профессиональные историки, а большей частью люди, знающие историю в лучшем случае на уровне явления, но не сущности. [15]

Дилетантизм, поверхностность и субъективизм их суждений влекут за собой извращенное понимание в обществе проблем прошлого нашей Родины. Переосмысление событий прошлых лет сопровождается проявлением нигилизма, антиисторизма и беспамятства. На таком негативном фоне особенно четко просматриваются достоинства вышедших в последние годы научно-исторических трудов, посвященных рассмотрению различных сторон Московской битвы{39}. Их авторы, имея разные точки зрения по некоторым аспектам, единодушны в одном: по своим военно-политическим и стратегическим последствиям для дальнейшего хода войны эта битва не имеет себе равных. Советские люди защитили и спасли сердце страны, ее мозг, ее главный оплот в борьбе со смертельно опасным врагом.

К сожалению, эти научные труды имеют слишком малый, можно сказать мизерный, тираж, что делает их труднодоступными для массового читателя, для широкой аудитории. В самом деле, если измышления современных фальсификаторов, например В. Резуна, изданы общим тиражом свыше 11 млн экземпляров, а газета «Московский комсомолец» выпускается в количестве свыше 2 млн экземпляров ежедневно, то исследования историков Московской битвы изданы тиражом от 300 до 5000 экз., то есть в 450–2200 раз меньше. И в этой связи следует особо подчеркнуть, что напряженный труд историков-энтузиастов в нынешних экономических и политических условиях никогда не увидел бы света без моральной и финансовой поддержки Правительства Москвы. Только с его помощью в последние годы было издано несколько десятков новых книг, брошюр и других материалов по истории великой Московской битвы{40}.

В этих трудах, раскрывая мужество и самоотверженность наших людей, подчеркивается, что и до Москвы были многочисленные примеры проявления героизма и несгибаемого духа советских воинов. Ярчайший пример — Брестская крепость. Но это были отдельные военные эпизоды, не приводящие к коренным изменениям ситуации на фронте. Здесь же, в условиях жесточайшего дефицита оружия и боеприпасов у Красной Армии, германским войскам было нанесено первое крупное поражение стратегического масштаба во Второй мировой войне и развеян миф об их непобедимости. Важнейшим фактором победы под Москвой был человеческий фактор. На полях Подмосковья победил советский человек с его необыкновенной стойкостью и высочайшим моральным духом.

Так, в книге Б.И. Невзорова «Московская битва: феномен Второй мировой» впервые приведены малоизвестные факты и замалчиваемые ранее события, даны ответы на дискуссионные и спорные вопросы; сделаны обобщения; высказаны новые оценки ранее опубликованным сведениям, документам, принятым решениям и действиям; приведены последние, уточненные и выверенные данные о потерях; [16] впервые показан боевой и численный состав группировки советских войск, введенной в ходе битвы, а не только той ее части, которая была развернута к началу сражений, как это сделано во всех предшествующих изданиях. Несколько иначе освещен противник. Если в течение многих десятилетий в отечественной научной и публицистической литературе германский вермахт рассматривался недостаточно полно и в основном негативно, то в данной книге даются убедительные характеристики высокой подготовки немецких войск, их дисциплинированности, стойкости в бою, профессионализма командования и штабов, что еще выше поднимает значение нашей победы над таким мощным противником. Автор углубляет представление читателей о времени начала битвы за столицу, показывая, где, когда и почему советское командование принимало те или иные меры по срыву гитлеровских планов безостановочного наступления на Москву и попыток овладеть ею с ходу. Причем ход боевых действий на фронте летом 1941 г. раскрыт на фоне того, как москвичи готовили свой город к обороне и с каким высочайшим энтузиазмом вступали они в формирования народного ополчения столицы, а также защищали ее от разрушений и пожаров, отражая ночные налеты бомбардировочных эскадр германских люфтваффе. Кроме того, в этой и других книгах просматривается стремление преодолеть крайности в оценке роли И.В. Сталина в событиях московской эпопеи и с объективных позиций, на строго документальной основе показать истинную роль Верховного Главнокомандующего в период Московской битвы.

Следует отметить, что, несмотря на солидную в целом историографию битвы под Москвой, имеется еще немало проблем, требующих углубленного ее исследования как по линии конкретизации отдельных событий, явлений, фактов, так и по линии их обобщения. Пока же, к сожалению, о самой грандиозной битве во всей военной истории не создано ни одного капитального труда. Хотя о том, что такая проблема давно назрела, говорилось еще на 40-летии битвы{41}. Заметим, что предпринятая недавно попытка авторского коллектива сотрудников одного из Главных управлений Генштаба Вооруженных Сил РФ решить эту задачу, по нашему мнению, до конца не удалась. Выпущенный ими двухтомник, несмотря на его достоинства, по существу является не исследовательским трудом, а сборником извлечений из оперативных сводок Генштаба Красной Армии, других архивных документов и газет, а также ранее опубликованных изданий справочного характера{42}. Понятная определенная пропагандистская направленность и завуалированность, обычная для сообщений Совинформбюро и сводок военного времени, не создает представления о всех аспектах битвы в целом. В результате в двухтомнике не нашлось места ни для освещения вяземской трагедии, ни для освещения эвакуации столицы, введения и действия в Москве осадного положения и многих других фактов, поскольку сводки об этом не сообщали.

Одним из вопросов историографии, по которому особенно бурно ведется дискуссия в последнее десятилетие, является проблема коренного перелома в Великой Отечественной войне и определение роли Московской битвы в нем. Это понятие в научный оборот ввел И.В. Сталин в выступлении на торжественном собрании Московского совета 6 ноября 1943 г. В разделе его доклада «Год коренного перелома» отмечалось: «Истекший год — от 25 до 26-й годовщины Октября — является переломным годом Отечественной войны»{43}. Характерно, что сталинские установки о «коренном переломе» не пересматривались даже в разгар борьбы со «сталинизмом в исторической науке», проходившей во время хрущевской «оттепели» и в период горбачевской «перестройки». Они прочно вошли в научные труды и учебники. [17]

Это понятие широко используют и современные историки, занимающиеся проблемами Великой Отечественной войны. Однако среди них нет единой точки зрения о времени начала коренного перелома и его сути. Например, в целом ряде изданий его начало связывают с поражением немецких войск под Сталинградом{44}. Другие авторы начало коренного перелома относят к разгрому гитлеровцев под Москвой{45}. А третьи исходят из того, что перелом в войне одномоментное действие, приводящее к разгрому главной группировки врага и окончательному захвату инициативы. Они считают, что поражение немецких войск под Сталинградом явилось коренным переломом в ходе войны. После этой победы Красная Армия, мол, не выпускала стратегическую инициативу из своих рук вплоть до полной капитуляции фашистской Германии{46}.

В связи с последней точкой зрения заметим, что история войн и военного искусства показывает другое. Добиться решающего влияния на исход военной кампании и войны в одном, самом крупном — генеральном сражении можно было в тех войнах, которые велись наемными армиями (до XVIII — начала XIX в.). С появлением массовых армий войны стали всенародными, длительными. В них стиралась грань между фронтом и тылом, а вооруженные силы показывали огромную живучесть. Любая операция, битва выводили из строя сотни тысяч, миллионы солдат. Фронт трещал, а война продолжалась.

Примеров тому немало. Так, в начальный период Великой Отечественной войны советские войска понесли огромные потери, но сражения продолжались с неослабевающей силой и напряжением. В прологе Московской битвы Красная Армия потеряла около одного миллиона человек. Однако, несмотря на это, немцы не смогли достигнуть своей цели — покорить русскую столицу. Более того, они были разгромлены у стен Москвы и отброшены от нее на 150–250 км. А под Сталинградом наоборот, немцы через три недели после капитуляции своей окруженной группировки перешли в контрнаступление в Донбассе и на харьковском направлении. Отбросив войска Юго-Западного и левого крыла Воронежского фронтов на 150–200 км, они вновь захватили стратегическую инициативу, навязав свою волю советскому командованию. Осложнение обстановки на Юго-Западном направлении вынудило Ставку ВГК в феврале — марте 1943 г. направить сюда из своего резерва до 40 стрелковых дивизий, механизированный и два танковых корпуса, входящих в состав семи армий. Это обстоятельство повлияло на развитие нашего наступления на других направлениях{47}.

В этой связи мы не можем согласиться с выводами сторонников третьей точки зрения о том, что коренной перелом в ходе войны «есть состояние, а не процесс»; что «произошел он в результате победы Красной Армии под Сталинградом, а победа под Москвой была лишь предпосылкой для перелома»; что «разгром немецких войск под Курском и выход Красной Армии к Днепру — это лишь закрепление результатов коренного перелома в войне, а не завершение его»{48}. [18]

На наш взгляд, наиболее обоснованными и аргументированными являются суждения, учитывающие закономерности эволюции войн и факторы, их определяющие. К ним мы относим такие, в которых под коренным переломом в войне понимается достижение решающих и необратимых изменений в соотношении сил и характере вооруженной, экономической, идеологической, дипломатической и других сфер борьбы в пользу одной из противоборствующих сторон. Такой перелом наступает при условии, что кардинальные перемены произошли во всех сферах борьбы, а не в одной или нескольких из них. А это значит, что коренной перелом — не одноактное явление, состояние или момент, а длительный по времени и многосторонний процесс. Успех или неудача в противоборстве сторон выражается в захвате или утрате стратегической инициативы. Завершается коренной перелом окончательным закреплением стратегической инициативы в руках командования, переломившего ход войны. В Великой Отечественной войне этот процесс продолжался с декабря 1941 г. до декабря 1943 г. В ходе его стратегическая инициатива трижды переходила из рук в руки.

Борьба за достижение коренного перелома отмечена следующими основными рубежами: 1. Начало перелому положила Московская битва. В ходе ее произошли крупные сдвиги в вооруженном, психологическом и дипломатическом противоборстве в пользу Красной Армии. Но из-за ряда объективных и субъективных факторов закрепить успех не удалось и стратегическая инициатива вновь перешла к германской стороне. 2. В Сталинградской битве были достигнуты более крупные, чем под Москвой, результаты. Однако после окончания битвы немцам вновь удалось перехватить инициативу. 3. Самой важной и наиболее весомой вехой в борьбе за перелом явилась Курская битва. Именно в ходе ее стратегическая инициатива окончательно перешла к советскому командованию. Ну а битва за Днепр показала, что необратимые сдвиги в ходе войны свершились, что войска Красной Армии даже после 5-месячных непрерывных боев способны противостоять попыткам врага перехватить инициативу, остановив контрнаступление немецких войск на житомирско-киевском направлении без привлечения резервов Ставки.

В качестве вывода по рассматриваемой проблеме можно привести мнение бывшего начальника Генерального штаба РККА Маршала Советского Союза А.М. Василевского: «Коренной перелом в ходе Второй мировой войны, начавшийся в великой битве под Москвой и получивший дальнейшее развитие в Сталинградской битве, был окончательно завершен на Курской дуге. Москва, Сталинград, Курск стали, таким образом, тремя историческими рубежами на пути к победе над фашистской Германией»{49}.

Итак, проведенный выше обзор совокупности исторических исследований показывает, что более 93 % общего числа трудов по проблемам Московской битвы были изданы в годы, когда освещались в основном успехи Красной Армии, а о поражениях и потерях говорилось весьма скупо или умалчивалось вовсе. Начавшийся в последние годы поиск путей обновления исторических знаний о войне и о Московской битве, наряду со взвешенными, приближающимися к истине оценками, сопровождается проявлениями нигилизма, беспамятства и откровенной лжи. Подобные публикации ни в коей мере не исправляют исторической несправедливости, ибо «новая» полуправда лишь усиливает дезориентацию общества.

Правда истории не лежит на поверхности. Ее надо искать, добывать, вести серьезные исторические исследования. Исходя из этого, авторский коллектив в течение четырех последних лет вел научный поиск, отбор и анализ огромного числа [19] документальных источников с тем, чтобы драматическое и героическое, негативное и позитивное — все, что было в великой Московской битве, во всей сложности и противоречивости кратко отразить в настоящем труде.

Книга «Московская битва в хронике фактов и событий» воссоздает широкую картину этого величайшего сражения. Она охватывает события на фронте и в тылу, показывает общий ход военных действий и усилия москвичей, которые своим самоотверженным трудом и не менее самоотверженной борьбой с последствиями вражеских бомбардировок города оказывали огромную моральную и материальную поддержку фронту. В работе отражены результаты боев войск Западного направления за каждый день; действия военачальников в конкретной обстановке; роль Г.К. Жукова в битве и абсурдность утверждений о том, что он был сторонником «лобовых» атак и не жалел людей. В труде приводятся сведения о численном составе и людских потерях фронтов за каждый месяц и за битву в целом; рассматриваются формы помощи москвичей фронту, создание добровольческих формирований, строительство оборонительных сооружений и будни осажденного города (работы государственных и партийных органов, учреждений здравоохранения и православной церкви, театров и транспорта, магазинов и т. д.).

Научная достоверность фактов и материалов — основание для собственной оценки каждым читателем подвига, совершенного защитниками Москвы, которые выдержали мощнейший натиск главных ударных сил германского вермахта, нанесли им первое крупное поражение и начали процесс борьбы за коренной перелом в Великой Отечественной и Второй мировой войнах.

Хронологические рамки труда охватывают период с 22 июня 1941 г. по 20 апреля 1942 г., то есть на 100 дней шире, чем общепринятые границы самой Московской битвы (30.09.41 г. — 20.04.42 г.). Такое расширение вызвано необходимостью показать те мероприятия по подготовке столицы к обороне, которые проводились с первого дня войны, и осветить боевые действия войск ПВО Москвы против германской авиации, бомбардировщики которой начали налеты на Москву с 22 июля.

Источниковую базу книги составили документы Центрального архива Министерства обороны (ЦАМО) РФ, Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), Центрального муниципального архива Москвы (ЦМАМ), Центрального архива общественных движений Москвы (ЦАОДМ), Российского государственного архива кинофотодокументов (РГАКФД), Главного управления кадров МО РФ, Института военной истории МО РФ, Института российской истории РАН, фондов Центрального музея Вооруженных сил МО РФ, Государственного музея обороны Москвы, сборники документов и материалов Ставки ВГК, материалы тома «Русский архив: Великая Отечественная. Битва под Москвой. Сборник документов», военно-историческая литература, мемуары полководцев и военачальников, воспоминания участников Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.

Книга имеет следующую структуру: ПРЕДИСЛОВИЕ; главы — ПРЕДДВЕРИЕ БИТВЫ (22.06–29.09.41 г.); ОБОРОНА МОСКВЫ (30.09–4.12.41 г.); КОНТРНАСТУПЛЕНИЕ СОВЕТСКИХ ВОЙСК (5.12.41 Г.-7.01.42 г.); НАСТУПЛЕНИЕ КРАСНОЙ АРМИИ НА ЗАПАДНОМ НАПРАВЛЕНИИ (8.01–20.04.42 г.), включающее Ржевско-Вяземскую стратегическую операцию Калининского и Западного фронтов, Торопецко-Холмскую операцию Северо-Западного фронта и Болховскую операцию Брянского фронта; ЗАКЛЮЧЕНИЕ, именной и географический указатели. [20]

Особенности изложения материала обусловливаются тем, что в таком жанре, каким является «хроника», субъектом исторического процесса выступает время, а организующей силой сюжета — ход процесса. В нашей книге время выражается днями войны (с 1-го по 303-й).

Материалы данной книги могут быть использованы в научно-исследовательской работе, в учебном процессе военных институтов и академий, гражданских вузов, специальных и средних школ; в работе по патриотическому воспитанию подрастающего поколения. Книга полезна всем, кто участвует в осуществлении Федеральной программы патриотического воспитания граждан РФ, кто интересуется историей Отечества и историей ее самой великой битвы.

Материалы хроники собраны и подготовлены членами авторского коллектива:

планирование фронтовых и армейских операций, подготовка и ежедневный ход военных действий фронтов, действия ПВО Москвы, ежемесячные итоги и выводы — Б.И. Невзоровым;

деятельность ГКО, СНК СССР и их органов — А.В. Вяткиным и Д.Б. Чижовым;

формирование народного ополчения и истребительных батальонов, их участие в боевых действиях — Д.Б. Чижовым, С.М. Поликарповой;

деятельность Московской городской и областной партийных организаций — И.Н. Глазовой; работа Московского городского, областного и районных советов депутатов трудящихся — Т.Ф. Кругловой;

создание и действия партизанских отрядов, факты и примеры героизма — В.П. Яблоковым, К.А. Дрянновым;

Русская православная церковь — Д.Б. Чижовым;

жизнь города, работа МПВО — С.М. Поликарповой, Д.Б. Чижовым, И.Н. Глазовой;

подборка отдельных материалов — А.П. Махновым;

именной и географический указатели составлены Е.Н. Грищенко;

предисловие и заключение написаны Б.И. Невзоровым и В.П. Филатовым.

Научное редактирование всей работы осуществлено А.С. Лукичевой, В.П. Филатовым, Б.И. Невзоровым, А.В. Вяткиным.

Б.И. НЕВЗОРОВ , кандидат исторических наук, Почетный профессор Европейского Университета.

В.П. ФИЛАТОВ , доктор исторических наук, профессор. [21]

Преддверие битвы (22.06–29.09.1941 г.)

Июнь

22 июня, воскресенье

В 3 часа 15 минут (4 часа 15 минут московского времени) тысячи орудий и минометов германской армии открыли огонь по пограничным заставам и расположению советских войск. Немецкие самолеты устремились на бомбардировку советских военных аэродромов и других важных объектов во всей приграничной полосе — от Баренцева моря до Черного. Воздушным налетам подверглись многие города, в их числе Минск, Смоленск. Чтобы достичь внезапности, бомбардировщики перелетели советскую границу на всех участках одновременно и нанесли первоначальный удар на глубину 300–400 км. После артиллерийской и авиационной подготовки немецкие войска перешли нашу западную границу и в соответствии с планом «Барбаросса» повели наступление в глубь советской территории. Началась ничем не спровоцированная захватническая война фашистской Германии против Советского Союза.

Одновременно германский посол Ф. Шуленбург передал Советскому правительству заявление, в котором нацистские руководители утверждали, что они были вынуждены встать на путь превентивной войны против СССР, поскольку он якобы не выполнил своих обязательств по советско-германскому договору и готовился к нанесению удара по Германии.

В 7 часов 50 минут берлинское радио оповестило весь мир о начале войны Германии против СССР, но Москва хранила упорное молчание. Только к полудню Политбюро ЦК ВКП(б) подготовило текст заявления Советского правительства. По поручению Политбюро ЦК ВКП(б) с заявлением в 12 часов 15 минут по радио выступил заместитель председателя Совнаркома, нарком иностранных дел СССР В.М. Молотов. В заявлении указывалось, что нападение фашистской Германии на СССР явилось беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством. ВКП(б), правительство СССР призвали советский народ дать отпор агрессору, быть единым и сплоченным, как никогда, проявить максимум дисциплины, организованности, самоотверженности, чтобы обеспечить все нужды Красной Армии, флота, авиации и конечную победу над врагом.

Президиум Верховного Совета СССР принял Указ о мобилизации военнообязанных по 14 военным округам (в том числе по Орловскому и Московскому). Мобилизации подлежали военнообязанные 1905–1918 гг. рождения. Началась Великая Отечественная война советского народа за свою независимость. [24]

В семи союзных республиках, а также в Архангельской, Вологодской, Воронежской, Ивановской, Калининской, Курской, Рязанской, Смоленской, Тульской и Ярославской областях, Краснодарском крае, в Крыму и в городах Москве и Ленинграде было введено военное положение.

По решению Советского правительства состоялось преобразование западных приграничных военных округов во фронты: Прибалтийского Особого — в Северо-Западный, Западного Особого — в Западный, Киевского Особого — в Юго-Западный и Одесского — в 9-ю армию.

Командующим войсками Западного фронта стал Герой Советского Союза, генерал армии Д.Г. Павлов, членом Военного совета — корпусной комиссар А.Я. Фоминых, начальником штаба — генерал-майор В.Е. Климовских. В состав фронта вошли 3, 4, 10 и 13-я армии — командующие: генерал-лейтенант В.И. Кузнецов, генерал-майор А.А. Коробков, генерал-майор К.Д. Голубев, генерал-лейтенант П.М. Филатов{50}.

Правительства Италии и Словакии, являясь союзниками Германии, объявили войну Советскому Союзу.

Правительство Великобритании официально заявило о своей готовности оказать помощь Советскому Союзу в его борьбе против Германии.

Начались приграничные сражения советских войск. Наиболее ожесточенные сражения развернулись в районах, где противник наносил главные удары. В масштабе всей фашистской армии вторжения, созданной для наступления против Красной Армии, главные усилия германское военное руководство сосредоточило на Западном (московском) направлении в полосе группы армий «Центр», насчитывавшей 31,6 % живой силы, 58,2 % артиллерии, 57,3 % танков и 39,2 % самолетов от общего состава войск, действовавших против СССР. Группой армий «Центр» командовал генерал-фельдмаршал Ф. фон Бок.

В полосе Западного фронта советские войска незначительно уступали противнику в артиллерии и боевых самолетах и превосходили его по танкам. В первых эшелонах армий прикрытия планировалось иметь всего 13 стрелковых дивизий, в то время как немцы в первом эшелоне сосредоточили 28 дивизий, из них 4 танковые{51}. В результате внезапного удара противнику удалось еще в ходе артиллерийской подготовки захватить мосты через Западный Буг и быстро развить свой успех. К исходу первого дня наступления 3-я и 2-я танковые группы противника продвинулись до 60 км в глубину. В первый день войны советская авиация потеряла на аэродромах и в воздушных боях 1200 самолетов, в том числе на аэродромах около 900 самолетов.

Началась героическая оборона Брестской крепости (завершилась 20.7.1941 г.). Гарнизон Брестской крепости состоял из подразделений 6-й и 42-й стрелковых дивизий, 17-го погранотряда и 132-го отдельного конвойного батальона войск НКВД (в крепости находилось около 3,5 тыс. чел.). На Брестскую крепость наступала немецкая 45-я пехотная дивизия (16,8 тыс. чел.), поддерживаемая танками, авиацией и артиллерией. Находясь в окружении, защитники крепости не только отражали удары, но и контратаковали противника. Организаторами и руководителями обороны были командир 44-го полка 42-й стрелковой дивизии майор П.М. Гаврилов и полковой комиссар Е.М. Фомин.

Оборона Брестской крепости вошла в историю как великий образец патриотизма и героизма советских воинов. В 1965 г. Президиум Верховного Совета СССР присвоил Брестской крепости почетное звание «Крепость-Герой» с вручением ордена [25] Ленина и медали «Золотая Звезда». Звания Героя Советского Союза удостоены П.М. Гаврилов и посмертно A.M. Кижеватов, начальник 9-й погранзаставы 17-го погранотряда{52}.

В первый день войны бессмертные подвиги совершили советские летчики. Отражая атаки немецких самолетов, командир эскадрильи 127-го истребительного авиационного полка старший лейтенант И.И. Дроздов совершил пять боевых вылетов и в воздушных боях уничтожил два фашистских самолета, а старший политрук А.А. Артемьев за девять боевых вылетов сбил три самолета. Многие летчики, израсходовав в воздушном бою все боеприпасы, уничтожали противника таранным ударом. В полосе Западного фронта таран применили заместитель командира эскадрильи 123-го истребительного авиационного полка лейтенант П.С. Рябцев, заместитель командира эскадрильи по политчасти 46-го истребительного авиационного полка ст. политрук А.С. Данилов, летчик 124-го истребительного авиационного полка мл. лейтенант Д.В. Кокорев.

Героически сражались не только отдельные летчики и подразделения, но и целые части. Летчики 123-го истребительного авиационного полка под командованием майора Б.Н. Сурина за первый день войны сбили более 20 вражеских самолетов. Сам командир полка участвовал в четырех воздушных боях и сбил три немецких самолета{53}.

В 4 часа 40 минут командующий Московской зоной ПВО генерал-майор М.С. Громадин отдал приказ о приведении всей системы противовоздушной обороны Москвы в боевую готовность и о вызове в части приписного состава. К 19 часам из лагеря, расположенного в 140 км от столицы, прибыли и развернулись на огневых позициях 102 зенитные артиллерийские батареи (около 71 % их общего состава) и 18 прожекторных рот, входивших в состав зенитных артиллерийских полков. В частях ВНОС было развернуто 565 постов{54}.

Штаб местной противовоздушной обороны (МПВО) Москвы и Московской области объявил с 13 часов угрожаемое положение. Населению, руководителям предприятий, учреждений и домоуправлений было предписано провести полное затемнение всех городских зданий, обеспечить светомаскировку транспорта, подготовить бомбоубежища и газоубежища. На предприятиях и в домоуправлениях назначены ответственные дежурные МПВО{55}.

На заводах «Серп и молот», «Красный пролетарий», «Калибр» и других предприятиях столицы состоялись многочисленные митинги. Участники митингов гневно осудили вероломное нападение фашистской Германии на СССР. В принятых на митингах резолюциях выражалась глубокая уверенность в победе над фашизмом, готовность пожертвовать собой во имя свободы и независимости Родины. Выступавшие заявляли о желании добровольно вступить в ряды Красной Армии.

Заводы «Серп и молот», «Фрезер» им. М.И. Калинина и обувная фабрика «Парижская коммуна» в этот день перевыполнили суточные задания.

В Москве и области состоялись пленумы, общие заседания бюро РК и ГК ВКП(б), собрания партактивов, принявшие решения о мобилизации всех сил и средств на борьбу с врагом{56}. [26]

Свыше 500 писателей Москвы провели митинг, на котором заявили о готовности отдать все силы для священной народной войны против фашизма{57}.

Артисты Государственного академического Большого театра Союза ССР провели митинг, на котором мастера сцены выразили готовность оказывать всяческую помощь фронту{58}.

В день памяти Всех Святых, в земле Российской просиявших, Патриарший местоблюститель митрополит Московский и Коломенский Сергий (И.Н. Страгородский) обратился к верующим с посланием «Пастырям и пасомым Христовой православной Церкви». Церковь Христова благословила всех православных на защиту священных границ Отечества. В послании подчеркивалось, что всякий может и должен полагать свою душу за народ и Родину, как это делали Александр Невский, Дмитрий Донской и тысячи безвестных православных воинов. Митрополит призвал верующих готовиться к труду и жертвам в борьбе с фашистскими разбойниками, а Православная Церковь разделит судьбу народную. Послание было разослано по всем приходам{59}.

23 июня, понедельник

СНК СССР и ЦК ВКП(б) приняли постановление «О создании Ставки Главного Командования Вооруженных Сил СССР». В ее состав вошли: народный комиссар обороны Маршал Советского Союза С.К. Тимошенко (председатель), начальник Генерального штаба генерал армии Г.К. Жуков, Генеральный секретарь ЦК ВКП(б), председатель СНК СССР И.В. Сталин, Маршалы Советского Союза К.Е. Ворошилов, СМ. Буденный и народный комиссар Военно-Морского Флота адмирал Н.Г. Кузнецов. На Ставку было возложено стратегическое руководство Вооруженными Силами СССР в войне. Одновременно при Ставке была создана группа постоянных советников, в которую вошли Б.М. Шапошников, К.А. Мерецков, Н.Ф. Ватутин, Н.Н. Воронов, А.И. Микоян, Н.А. Вознесенский, А.А. Жданов и другие. Генеральный штаб стал рабочим органом Ставки. Однако на этот счет формально никаких указаний не отдавалось{60}.

Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о немедленном вводе в действие мобилизационного плана по производству боеприпасов и патронов. За его выполнение особая ответственность возлагалась на парторганизации Москвы, Горького, Свердловска, Челябинска, Новосибирска и других промышленных центров{61}.

Принято решение ЦК ВКП(б) о производстве реактивных минометов («Катюш»), существовавших до войны лишь в опытных образцах. Их изготовление срочно организовано на заводе холодильного машиностроения «Компрессор» в Москве и на одном из предприятий Харькова{62}.

Войска Западного фронта, обороняясь на промежуточных рубежах, вынуждены были отходить на восток. В течение дня части Красной Армии нанесли ряд контрударов. Однако они наносились слабыми силами, были наспех организованы, [27] не прикрыты с воздуха, в результате не имели успеха. Противник овладел городами Кобрин, Гродно и вышел на подступы к Белостоку{63}.

В 18 часов 40 минут наземные средства ПВО Москвы (548 зенитных пушек среднего и 28 малого калибра, 84 счетверенные зенитные пулеметные установки и два полка аэростатов заграждения) были изготовлены к бою. Вся система ПВО Москвы, в том числе и 6-й истребительный авиационный корпус, были готовы к отражению налетов авиации противника на Москву{64}.

В советской печати опубликованы сообщения о всеобщем возмущении трудящихся Советского Союза вероломным нападением на СССР фашистской Германии и ее союзников, выраженном на многочисленных митингах. В Москве такие митинги прошли на заводах «Серп и молот», им. Горбунова, 1-м Государственном подшипниковом, «Красный пролетарий», «Калибр», автомобильном заводе им. Сталина, «Каучук», в Академии наук СССР и в других организациях{65}.

В столице поддержана инициатива женщин-служащих Московского автозавода им. И.В. Сталина, начавших в свободное от основной работы время овладевать специальностями слесарей, токарей, фрезеровщиков и другими специальностями.

5 тыс. школьников и подростков Егорьевского района Московской области обратились ко всем школьникам и подросткам страны с призывом включиться в работу на колхозных и совхозных полях{66}.

Исполком Моссовета обязал всех руководителей предприятий местной промышленности и промкооперации осуществить в кратчайший срок перевод предприятий на выпуск военной продукции.

Исполком Моссовета принял решение о проведении в столице учебной воздушной тревоги{67}.

Расширенный пленум Центрального комитета Союза работников искусств призвал всех членов союза отдать свои силы в помощь действующей армии{68}.

ЦК ВЛКСМ принял постановление «О мероприятиях по военной работе в комсомоле». Все руководящие комсомольские организации обязывались совместно с организациями Осоавиахима немедленно приступить к обучению военному делу комсомольцев, не призванных в армию и способных носить оружие. Комсомольцы, неспособные к строевой службе, должны были проходить обучение в отрядах ПВХО{69}.

24 июня, вторник

При СНК СССР создан Совет по эвакуации для руководства эвакуацией населения, учреждений, военных грузов, промышленных предприятий. Состав: секретарь ВЦСПС Н.М. Шверник, председатель Совета; А.Н. Косыгин, зам. пред. СНК СССР, зам. председателя Совета; зам. наркома обороны, Б.М. Шапошников, председатель Исполкома Ленсовета П.С. Попков, Н.Ф. Дубровин, первый зам. [28] наркома внутренних дел С.Н. Круглое, А.И. Кирпичников. 26 июня и 1 июля введены в качестве зам. председателя Совета зам. пред. СНК СССР А.И. Микоян и зам. пред. СНК СССР М.Г. Первухин. В последующем Совет неоднократно реорганизовывался. Он обладал широкими полномочиями, и решения его обязаны были выполнять все партийные и государственные органы. Всю работу Совет по эвакуации осуществлял через уполномоченных при наркоматах в ранге заместителей наркомов, а также созданных при всех наркоматах советов, бюро и комитетов по эвакуации. Функции уполномоченных Совета по эвакуации в республиках, краях и областях выполняли секретари обкомов, крайкомов и райкомов партии.

В Москве при СНК СССР решением Политбюро ЦК ВКП(б) создано Совинформбюро (Советское информационное бюро) для руководства работой по освещению в периодической печати и по радио международных, военных событий и внутренней жизни страны (с 14 октября 1941 г. по 3 марта 1942 г. находилось в Куйбышеве). Руководители: А.С. Щербаков, С.А. Лозовский — заместитель, Я.С. Хавинсон — ответственный руководитель ТАСС, Д.А. Поликарпов — председатель Радиокомитета.

СНК СССР принял постановление «Об охране предприятий и учреждений и создании истребительных батальонов». Истребительные батальоны предназначались для борьбы с фашистскими парашютистами и диверсантами, а также для охраны важных оборонных и народнохозяйственных объектов. В каждом районе из добровольцев, не подлежащих призыву в армию, но подготовленных в военном отношении, формировались по одному батальону по 100–200 человек в каждом.

Президент США Ф. Рузвельт заявил об оказании помощи Советскому Союзу в войне с фашистской Германией. Таким образом, две крупнейшие страны мира (Великобритания и США) оказались в одном лагере с СССР, что создавало условия для образования антигитлеровской коалиции{70}.

Положение войск Западного фронта, несмотря на героическое сопротивление и ввод в сражение части резервов, становилось все более критическим. 3-я танковая группа противника одним корпусом наступала на Вильнюс, а двумя другими на Минск и в обход города с севера в целях соединения со 2-й танковой группой. Главные силы 9-й и 4-й полевых армий устремились навстречу друг другу с севера и юга для рассечения окружаемой группировки. Над войсками Западного фронта нависла угроза полной катастрофы{71}.

За первые три дня войны (до 24 июня) с московских предприятий ушли на фронт свыше 71 тыс. человек. Из них более 62 тыс. рабочих и около 5 тыс. инженеров и техников.

В райвоенкоматы и райкомы ВЛКСМ столицы к этому дню поступило 50 тысяч заявлений от молодых добровольцев с требованием немедленной отправки на фронт{72}.

Моссовет начал эвакуацию из города детей дошкольного и школьного (до 15 лет) возрастов. В июне организованно вывезено около 230 тыс. чел. в районы Московской, Рязанской и Тульской областей{73}. [29]

Газеты «Известия» и «Красная звезда» напечатали песню композитора А.В. Александрова на слова поэта В.И. Лебедева-Кумача «Священная война». Песня как набат звала весь народ на смертельный бой с фашистскими захватчиками{74}.

Всесоюзное гастрольно-концертное объединение и Мосэстрада уже создали более 40 концертных бригад для обслуживания действующей армии. Одними из первых сформированы бригады во главе с лауреатами Всесоюзного конкурса артистов эстрады А. Редель и М. Хрусталевым, с артистами Л. Руслановой и М. Гаркави, Т. Церетели, И. Набатовым, И. Юрьевой{75}.

Трактористки Раменской МТС Московской области Мясоедова, Глазова, Борисова и Копненкова обратились ко всем колхозницам Советского Союза с призывом овладеть техникой вождения тракторов, автомашин и комбайнов, встать на место мужчин, ушедших на фронт. Они выразили готовность в любой момент «пересесть с трактора на танки»{76}.

В информационной сводке МК ВКП(б) отмечен высокий трудовой подъем тружеников области. Мобилизация в Красную Армию не нарушила работу фабрик и заводов, места ушедших на фронт заняли домохозяйки, молодежь и пенсионеры. Так, на Кореневском силикатном заводе Ухтомского района домохозяйки Сидякина, Жигарева и Смирнова заняли места своих мужей. На фабрике имени Коминтерна Петушинского района ушедших в армию заменили 250 учащихся школы ФЗО{77}.

На митинге домохозяек дома № 10/4 на Старой площади выступила М.П. Савина. Ее два сына уже отправились на фронт, двое других готовятся к защите Отечества. Она призвала женщин столицы разоблачать паникеров и провокаторов, сеющих ложные слухи, быть организованными и бдительными{78}.

Издательство «Искусство» выпустило первый военный плакат «Беспощадно разгромим и уничтожим врага!», написанный Кукрыниксами — художниками М.В. Куприяновым, П.Н. Крыловым, Н.А. Соколовым{79}.

25 Июня, среда

Ставка ГК приняла решение развернуть второй стратегический эшелон обороны в составе 20, 22, 21 и 19-й армий резерва Ставки на рубеже Невель, Витебск, Могилев, Гомель, Чернигов, р. Десна, р. Днепр до Кременчуга. Для объединения действий войск резерва Главного Командования сформировать в районе Брянска штаб группы армий под командованием Маршала Советского Союза С.М. Буденного. Армиям закончить сосредоточение к 1–10 июля{80}.

Войска Западного фронта продолжали оказывать упорное сопротивление наступавшему противнику. К исходу дня глубина вторжения немецких 3-й и 2-й танковых групп достигла 200–225 км. Создалась реальная угроза выхода немецких войск с северо-запада и юго-запада к Минску. [30]

Издан приказ № 1 по гарнизону Москвы «Об обеспечении общественного порядка и государственной безопасности в г. Москве» (введен в действие с 27 июня 1941 г.). Устанавливалось время работы организаций местного и областного значения с 8 часов 30 минут утра, союзного и республиканского — с 9 часов утра. Культурно-зрелищные учреждения, предприятия общественного питания и торговли должны были заканчивать работу не позднее 22 часов 45 минут. Воспрещалось движение по городу с 24 часов до 4 часов утра, а также любое фотографирование и киносъемки без разрешения коменданта гарнизона. Въезд в столицу разрешался только гражданам с московской пропиской или по спецпропускам{81}.

В ночь на 25 июня 1941 г. по учебной тревоге проведено первое массовое размещение москвичей в метрополитене{82}.

Газета «Московский большевик» рассказала читателям о юных жителях Москвы, которые в эти дни дежурили в домах и бомбоубежищах, зорко следили за каждым окном на своем участке, вовремя закрывали их на чердаках и в подвалах, расклеивали патриотические плакаты и листовки{83}.

МК и МГК ВКП(б) постановили отменить выборы в Верховный Совет СССР и Верховный Совет РСФСР по г. Москве и Московской области ввиду военного положения{84}.

Секретариат МГК ВКП(б) постановил расширить производственные мощности фабрики по выпуску пищевых концентратов для снабжения Красной Армии. Для этого фабрике было передано помещение площадью свыше 500 кв. м{85}.

Бюро МК и МГК ВКП(б) утвердили списки коммунистов для политической работы в действующей армии. Всего было отобрано 550 опытных партийцев{86}.

В целях более оперативного решения текущих вопросов Исполком Моссовета поручил председателю Моссовета В.П. Пронину и его заместителям С.Ф. Фролову и М.А. Яснову «решать все текущие вопросы от имени Исполкома Моссовета»{87}.

Исполком Моссовета выделил 300 тыс. рублей на питание населения, эвакуируемого из прифронтовой полосы. Организация питания прибывающих была возложена на отдел торговли Мосгорисполкома{88}.

Начальник МПВО г. Москвы издал приказ об улучшении противопожарной безопасности в столице. Приказ предусматривал увеличение противопожарного оборудования, организацию постов противопожарных звеньев в командах самозащиты и другие мероприятия. Ответственность за выполнение работ в жилых домах возлагалась на управдомов и начальников районных жилищных управлений{89}.

Совинформбюро предупредило население о том, что гитлеровцы сбрасывают по 5–10 парашютистов-диверсантов в форме советских милиционеров для порчи линий связи. В сообщении отмечалось, что в тылу действующих армий созданы истребительные батальоны для уничтожения диверсантов. Руководство ими возложено на НКВД СССР{90}. [31]

Рабочие мраморного завода Метростроя после окончания смены изучали способы борьбы с зажигательными бомбами{91}.

Московская киностудия научных и учебно-технических фильмов («Мостехфильм») выпустила специальные фильмы: «Светомаскировка жилого дома», «Воздушная тревога», «Как бороться с зажигательными бомбами», «Как уберечь себя от действия отравляющих веществ»{92}.

26 июня, четверг

Войска Западного фронта вели тяжелые оборонительные бои в районе Барановичи, между реками Нарев, Неман, Щара и в других местах. Танковые группировки немцев продолжали рваться к Минску со стороны Молодечно и по Слуцкому шоссе. Противник вклинился на этом направлении до 250–300 км{93}.

Массовый героизм в обороне Минского укрепленного района проявили в этот день 100-я ордена Ленина и 64-я стрелковые дивизии{94}.

В Октябрьском районе Полесской области организован и приступил к действию один из первых партизанских отрядов в Белоруссии, получивший наименование «Красный Октябрь». Отряд возглавили Т.П. Бумажков и Ф.И. Павловский.

В ЦК ВКП(б) обсуждался вопрос о создании народного ополчения. На совещании присутствовали И.В. Сталин, К.Е. Ворошилов, первый зам. пред. СНК СССР Н.А. Вознесенский, первый секретарь МК и МГК ВКП(б) А.С. Щербаков, нарком обороны С.К. Тимошенко, секретарь МГК Г.М. Попов, а также секретари Киевского, Ленинского, Москворецкого и Пролетарского райкомов г. Москвы. Была поддержана инициатива трудящихся Москвы и Ленинграда о создании народного ополчения. Решено закончить его формирование 6 июля{95}.

Президиум Верховного Совета СССР принял Указы: «О режиме рабочего времени рабочих и служащих в военное время», «О порядке назначения и выплаты пособий семьям военнослужащих рядового и младшего начальствующего состава в военное время».

Руководителям предприятий промышленности, транспорта, сельского хозяйства и торговли предоставлялось право с разрешения Совнаркома СССР устанавливать обязательные сверхурочные работы продолжительностью от одного до трех часов в день. Их оплата производилась в полуторном размере. Все очередные и дополнительные отпуска отменялись, их заменили денежной компенсацией.

Пособие семьям военнослужащих выплачивалось ежемесячно в сумме от 100 до 250 рублей по месту жительства семьи и с учетом ее нетрудоспособных членов. В сельской местности размер пособия был уменьшен на 50 %{96}.

На Московском автозаводе более 200 девушек перешли с канцелярской работы на производство и начали овладевать рабочими профессиями{97}. [32]

Московская городская парторганизация направила в Красную Армию рядовыми бойцами 5,5 тыс. коммунистов-добровольцев{98}.

Исполком Моссовета принял постановление «О часах работы промышленных предприятий и городского транспорта». С 1 июля предприятия начинали работать: при двухсменном режиме с 6–8 часов и с 18–20; при трехсменном — с 6, 14.30 и с 23 часов. Наземный транспорт должен был работать с 4 часов утра до 24 часов; метро — с 5 часов утра до 24 часов{99}.

На вечернем богослужении в Елоховском кафедральном соборе митрополит Московский и Коломенский Сергий произнес речь при торжественном молебне о победе русского воинства. Глава Русской Православной Церкви призвал верующий народ пожертвовать собой «за друга своя» и победить заклятого врага. Митрополит Сергий, подчеркнув, что над Отечеством и верой православной нависла страшная угроза, убеждал верующих не предавать без борьбы родную землю, не изменять Христу и своим лучшим историческим заветам. По его мнению, военная гроза принесет не только бедствия, но и духовное оздоровление общества, она унесет равнодушие ко благу Отечества, двурушничество и служение личной наживе{100}.

В московских кинотеатрах показывались специальные фильмы: «Создадим защитные комнаты», «Индивидуальный санхимпакет», «Береги противогаз», «Простейшие укрытия от авиабомб», «Светомаскировка жилого дома», «ПВХО в кинотеатрах», «Умей предохранять пищу от отравляющих веществ»{101}.

27 июня, пятница

Советскому Главному Командованию стало ясно, что разработанный им план прикрытия государственной границы не отвечает реально складывавшейся обстановке. Войска Красной Армии оказались не в состоянии остановить противника на промежуточных рубежах и отходили в глубь страны.

На фоне общих неудач особенно зловещими выглядели события на Западном фронте, где германские войска уже преодолели треть пути до Москвы. При сохранении подобных темпов наступления они могли бы через пару недель подойти к столице. Ставка ГК была вынуждена отказаться от идеи контрнаступления и, сократив на 450 км полосу обороны второго стратегического эшелона (группы армий), сосредоточила все его усилия в полосе Западного направления. Маршалу Советского Союза С.М. Буденному было приказано срочно занять и прочно оборонять рубеж по рекам Западная Двина, Днепр от Краславы (ок.150 км северо-западнее Витебска) до Лоева (60 км южнее Гомеля) и не допустить прорыва противника в направлении на Москву. Штаб группы армий к 28.06.41 г. развернуть в Смоленске, «тыловой оборонительный рубеж группы армий иметь: верховье р. Волга, верховье р. Днепр, Ельня, р. Десна»{102}.

Войска Западного фронта продолжали тяжелые оборонительные бои севернее Минска, на бобруйском направлении отходили за р. Березина, оставив города Лида, Белосток, Грудек, Барановичи, Столбцы. Войскам 3-й и 10-й армий и 6-го мехкорпуса [33] было приказано выходить из окружения, а 13-й армии — прочно удерживать Минский укрепленный район. Военный совет обратился к местным партийным и советским органам с призывом создавать в тылу врага партизанские отряды{103}.

Средствам воздушной разведки, подчиненным главному командованию сухопутными войсками Германии (ОКХ), ставится задача на ведение разведки в районе Орши, Витебска, Смоленска. «Цель разведки в том, — записал в военном дневнике начальник генерального штаба ОКХ генерал Ф. Гальдер, — чтобы выяснить, не формирует ли противник из частей, отходящих от Минска и Полоцка, новую оперативную группу в районе между Минском и Москвой. Такое намерение у противника, очевидно, имеется, но реальных возможностей для этого, на мой взгляд, едва ли достаточно»{104}.

ЦК ВКП(б) и Совнарком СССР приняли постановление об эвакуации населения, промышленных объектов и материальных ценностей из прифронтовой полосы{105}.

ЦК ВКП(б) постановил: мобилизовать коммунистов и комсомольцев на фронт для усиления партийно-политического влияния в войсках. 38 обкомам партии было дано указание отобрать и направить в армию 41,5 тыс. чел.{106}.

По данным МГК ВЛКСМ, 1933 школьника-комсомольца уже приступили к работе на предприятиях взамен рабочих, ушедших на фронт{107}.

СНК СССР принял постановление о вывозе из Москвы государственных запасов драгоценных металлов и камней{108}.

Группа командиров во главе с полковником А.Е. Свириным и майором А.К. Спрогисом прибыла в штаб одной из дивизий Западного фронта под г. Могилевом и приступила к формированию Особой разведывательно-партизанской части 9903 штаба Западного фронта. Комсостав комплектовался из слушателей Военной академии им. М.В. Фрунзе, личный состав — из комсомольцев-добровольцев Москвы, Московской области и других городов страны, а также из добровольцев действующей армии. Первым командиром этой части был назначен полковник А.Е. Свирин (по август 1941 г.){109}.

Принято постановление о создании Особой группы войск при НКВД СССР. В октябре 1941 г. группа была переименована в Отдельную мотострелковую бригаду особого назначения — ОМСБОН НКВД СССР. Спецподразделение предназначалось для выполнения особых заданий Верховного Командования и НКВД СССР на фронте и в тылу. Комсостав комплектовался из чекистов, пограничников, преподавателей и выпускников Высшей школы НКВД СССР и погранучилищ. Рядовой состав — из добровольцев Москвы, Московской области, военнослужащих внутренних войск и политэмигрантов — чехов, словаков, болгар, испанцев, немцев, австрийцев, вьетнамцев и др., направленных в ОМСБОН по путевкам Исполкома Коминтерна{110}. [34]

В газете «Московский большевик» опубликована статья Б. Крисницкого «Седые сверстники», где рассказывалось о старых кадровых рабочих завода «Красный пролетарий». Проводив на фронт своих сыновей, опытных мастеров производства, они заменили их почти на всех участках. Старики работали за двоих-троих{111}.

Закрыта для пассажиров и передана военному ведомству станция метро «Кировская» (ныне «Чистые пруды»). Здесь работал Генштаб и был оборудован кабинет И.В. Сталина. Пассажирские поезда на станции не останавливались, а перрон отгородили от путей высокой фанерной стеной{112}.

В кинотеатрах Москвы в этот день демонстрировались фильмы: «Шел солдат с фронта», «Александр Невский», «Если завтра война», «Чапаев», «Красные дьяволята», киножурналы: «Как помочь газоотравленному», «Простейшие укрытия от авиабомб»{113}.

Вышел первый плакат «Окна ТАСС». Красочные агитационные рисунки со стихотворными текстами были созданы по примеру «Окон сатиры РОСТА» В. Маяковского. Инициаторы выпусков — бригада художников в составе А. Герасимова, М. Черемных, Кукрыниксов и др., а также группа поэтов во главе с С. Кирсановым{114}.

28 июня, суббота

Ставка Главного Командования приказала Военным советам 24-й и 28-й резервных армий выдвинуться к линии, удаленной на 180–250 км от переднего края второго стратегического эшелона, занять и прочно оборонять рубеж Нелидово, Белый, Ельня, Дорогобуж, р. Десна до Жуковки (50 км северо-западнее Брянска). К подготовке рубежа приступить немедленно, обратив особое внимание на организацию обороны направлений Смоленск, Вязьма и Рогачев, Медынь (то есть направлений, которые шли вдоль Минской автострады, Варшавского шоссе и кратчайшим путем выводили к Москве). Суть этого и предыдущих решений Ставки ГК заключалась в том, чтобы, создав глубокоэшелонированную оборону на дальних подступах к столице, сорвать замысел противника прорваться к Москве и с ходу овладеть ею. Таким образом, директивы Ставки ГК от 25, 27 и 28 июня явились первыми мерами советского командования по подготовке Москвы к обороне{115}.

Войска Западного фронта вели тяжелые бои за Минск и Бобруйск, а отходившие соединения закреплялись на р. Березина. Оборона Минска составляет одну из ярких страниц истории Великой Отечественной войны. Слишком неравны были силы. Советские войска испытывали острую нужду в боеприпасах, а для их подвоза не хватало транспорта и горючего. К тому же часть складов пришлось взорвать, остальные захватил противник. Немцы упорно рвались к Минску с севера и юга. В 16 часов соединения 3-й танковой группы врага ворвались в Минск с севера. К исходу дня противник овладел городами Бобруйск, Дзержинск, Волковыск и рядом других. Отдельные группировки фронта вели бои в окружении, другие пробивались в восточном и юго-восточном направлениях{116}. [35]

Советские ученые обратились к ученым других стран с призывом объединить все силы передовых людей мира для полного уничтожения фашизма{117}.

Бюро МК ВКП(б) определило предприятия местной промышленности и промысловой кооперации для производства сельскохозяйственных машин и инвентаря и поставило им задачи{118}.

В соответствии с постановлением Бюро МК и МГК ВКП(б) от 27 июня 1941 г. во всех районах Москвы и области сформировано 87 истребительных батальонов общей численностью 28,5 тыс. чел., в том числе в Москве 25 батальонов{119}.

29 июня, воскресенье

Совнарком СССР и ЦК ВКП(б) направили директиву партийным и советским организациям прифронтовых областей о мобилизации всех сил и средств на разгром фашистских захватчиков. Директива определила основную программу действий по организации отпора фашистской Германии, превращению страны в единый военный лагерь под лозунгом: «Все для фронта! Все для Победы!» Особое внимание обращалось на необходимость всемерного укрепления тыла Красной Армии, своевременного снабжения фронта всеми видами довольствия. Совнарком СССР и ЦК ВКП(б) потребовали при вынужденном отходе частей Красной Армии эвакуировать, а если это невозможно, то уничтожать все ценное имущество, ничего не оставляя врагу. Директива предписывала в занятых противником районах формировать партизанские отряды и диверсионные группы, всюду и везде создавать для врага и его пособников невыносимые условия, срывать мероприятия противника{120}.

Войска Западного фронта продолжали тяжелые бои, пробиваясь на восток, юго-восток и север. Героические защитники крепости Брест отклонили ультиматум гитлеровцев с требованием сложить оружие.

Противник несколько часов бомбил Смоленск, нанес повреждение узлу связи. Штаб группы резервных армий, командующий СМ. Буденный, изолирован от войск и Москвы. Была разрушена центральная часть города, сгорело свыше 600 жилых домов{121}.

В первую военную неделю из Московской городской парторганизации в действующую армию было направлено около 770 секретарей парткомов и партбюро, более 120 ответственных работников МГК и РК ВКП(б){122}.

Сокольнический РК ВКП(б) проводил на фронт роту политбойцов из 150 коммунистов. Такие роты формировались и в других районах Москвы и области{123}.

Секретариат МК ВКП(б) постановил организовать при МТС и совхозах краткосрочные курсы трактористов, укомплектовав их главным образом женщинами{124}. [36]

Решением Исполкома Моссовета создан эвакопункт. Он располагался в Центральном театре транспорта (работал до 1 ноября 1943 г.){125}.

За неделю войны было создано 285 команд самозащиты МПВО, свыше 5 тыс. санитарных команд, 4 восстановительных полка, 27 отдельных рот и батальонов{126}.

Газета «Московский большевик» сообщила о том, что в общественные организации завода «Красный пролетарий» приходят женщины — родственницы рабочих, призванных в ряды Красной Армии. Они хотят заменить своих мужей и братьев у станков{127}.

В Эстрадном театре сада «Эрмитаж» столицы с новой программой выступил Государственный джаз-оркестр РСФСР под управлением Л. Утесова. В программе — оборонные песни, музыкальные пьески и пародии.

30 июня, понедельник

Президиум Верховного Совета СССР, ЦК ВКП(б) и СНК СССР приняли постановление «Об образовании Государственного Комитета Обороны». В руках ГКО была сосредоточена вся полнота власти в государстве. Решения и распоряжения ГКО должны были беспрекословно выполняться всеми партийными, советскими, военными и комсомольскими органами, а также всеми гражданами СССР. Первоначально в его состав вошли: И.В. Сталин — председатель, В.М. Молотов — зам. председателя, К.Е. Ворошилов, Г.М. Маленков, Л.П. Берия{128}.

Войска Западного фронта продолжали с тяжелыми боями отходить за реки Березина и Днепр. Окруженные западнее Минска в обширном районе Налибокской пущи войска отходивших 3-й и 10-й армий с боями прорывались из кольца окружения... Своими активными действиями они сковали здесь более 25 немецких дивизий. В силу этого был создан большой разрыв между танковыми войсками группы армий «Центр» и ее пехотным эшелоном. Глубина продвижения подвижных войск противника к исходу дня составила примерно 400 км{129}.

Политбюро ЦК ВКП(б) и СНК СССР утвердили «Мобилизационный народнохозяйственный план III квартала 1941 г.» — первый плановый документ, переводивший народное хозяйство СССР на военные рельсы{130}.

Президиум Верховного Совета СССР принял Указ «Об автотракторном и гужевом транспорте, поставленном для Красной Армии», по которому все изъятые для нужд армии автомашины, трактора, мотоциклы, велосипеды, повозки принимались Наркоматом обороны бесплатно от государственных и общественных организаций, а за плату — от колхозов и отдельных граждан{131}.

Первые эшелоны московских комсомольцев отправились с Киевского, Ржевского (Рижского) и Белорусского вокзалов на строительство оборонительных сооружений под Смоленском, Вязьмой, Брянском{132}. [37]

На московский завод им. С. Орджоникидзе явилось более 100 домохозяек с предложением заменить ушедших на фронт мужчин{133}.

УНКВД г. Москвы и области организовало шоссейные заставы для задержания одиночных граждан, прибывавших из района боевых действий. Они подлежали дальнейшей эвакуации к месту назначения. К этому дню в восемь приемных пунктов столицы было доставлено 3409 чел., из них 528 чел. оставались неотправленными{134}.

МК ВКП(б) обратился в ЦК ВКП(б) с предложением утвердить группу коммунистов парторгами от ЦК партии на ряде оборонных заводов{135}.

Исполком Моссовета принял постановление «Об обязанностях граждан, руководителей предприятий, учреждений, учебных заведений и управляющих домами г. Москвы по противовоздушной обороне». МПВО получило право привлекать к работам по ликвидации последствий воздушных налетов всех трудоспособных жителей города от 16 до 55 лет{136}.

Бюро МК и МГК ВЛКСМ приняло постановление «Об участии комсомольцев в организации противопожарной охраны». Комсомольские организации обязывались помогать штабам МПВО организовывать противопожарные звенья и другие добровольные пожарные формирования, содействовать обучению населения элементарным правилам борьбы с зажигательными бомбами. Силами комсомольцев приводился в порядок противопожарный инвентарь{137}.

На подступах к г. Москве построены ложные объекты для обмана ВВС противника. Имитированные заводы, склады, нефтебазы и аэродромы обслуживались бойцами-рабочими из 1-го полка МПВО. Ложные объекты действовали ночью с задачей отвлекать на себя фашистские бомбардировщики{138}.

Июль