48. Национальное возрождение в Западной Украине. «Русская троица»

Первые признаки растущего интереса к культурным аспектам национальной проблемы появляются в начале XIX в. в древнем городе Перемышле - центре греко-католической епархии, где была семинария и богатые библиотеки. Перемышльское духовенство славилось своей образованностью. В течение нескольких десятилетий эта самая западная точка исторической территории Украины играла для австрийских украинцев почти такую же роль в развитии их национального самосознания, какую для российских украинцев примерно в то же время выполняла ее самая восточная часть - Харьковщина. Самым выдающимся представителем перемышльского кружка был Иван Могильницкий - высокопоставленный церковный иерарх, который ведал в епархии делами начального образования. В 1816 г. при поддержке епископа Михаила Левицкого Могильницкий организовал так называемое "Клерикальное общество", первоначальная цель которого состояла в популяризации Священного писания для украинских крестьян на их родном языке. Это было событие, идущее вразрез с тогдашними полонофильскими настроениями западно-украинской элиты. Кроме влияния Гердера и харьковских романтиков, Могильницкий и его единомышленники, по-видимому, руководствовались и более "земными" соображениями: ведь не имея украинских церковных текстов и вынужденно пользуясь польскими, западно-украинские крестьяне постепенно легко могли бы перейти из греко- в римо-католичество.

Практические результаты деятельности общества Могильницкого были достаточно скромны и свелись к изданию нескольких молитвенников и букварей, а само оно вскоре распалось. Это общество привлекло внимание к языковому вопросу, остававшемуся главным для западно-украинской интеллигенции на протяжении следующих десятилетий. Кроме перемышльского кружка, в 1820-е годы еще несколько антикваров-одиночек в Восточной Галичине собирали исторические и фольклорные материалы. Это историки Михайло Гарасевич и Денис Зубрицкий, а также лингвисты и этнографы Иосиф Левицкий и Иосиф Лозинский. Однако влияние их работ на развитие национального самосознания в Западной Украине было ограниченным, ибо все они были написаны на латыни, немецком или польском.

В 1830-е годы центр деятельности, направленной на подъем национального самосознания, переместился во Львов. Здесь выходят на авансцену молодые; идеалистически настроенные семинаристы, увлеченные гердеровскими идеями. Лидером их кружка был 21-летний Маркиян Шашкевич. Юноша имел несомненные поэтические дарования, а его увлеченность и страсть передавались всем окружающим. Вместе со своими близкими единомышленниками - высокообразованным Иваном Вагилевичем и энергичным Яковом Гбловацким - Шашкевич создал творческое трио, ставшее известным под названием "Руська трійця". В 1832 г. вокруг них сплотилась группа студентов, задавшаяся сложной целью: поднять местный диалект до уровня литературного языка, не прибегая при этом к церковнославянским и иностранным заимствованиям. Решение этой задачи они считали единственным условием, при котором крестьяне получат доступ к образованию и будут лучше жить, а веками подавляемая самобытность украинской культуры найдет наконец свое выражение.

Греко-католическим иерархам сама идея литературы на простом, необработанном крестьянском наречии, с использованием упрощенного кириллического письма, представлялась достаточно смелой, если не безумной. Шашкевичу и его друзьям было ясно дано понять, что на поддержку церкви они могут не рассчитывать. Зато их горячо поддержали единомышленники в Российской империи. "Руська трійця" быстро нашла общий язык с такими украинофилами, как Измаил Срезневский, Михайло Максимович и Осип Бодянский. Вдохновлял "Руську трійцю" и пример друзей на Западе - деятелей чешского национального движения, вступившего в стадию расцвета. С помощью чеха Карела Запа, служившего в галицкой администрации, молодые львовяне вступили в оживленную переписку с такими опытными "национальными будителями" и пылкими славянофилами, как словаки Ян Колар и Павел Шафарик, словенец Бартоломей Копитар и чех Карел Гавличек.

Ближайшим практическим результатом деятельности "Руської трійці" явилось издание альманаха "Русалка Дністровая"-. Здесь были собраны народные песни, а также стихи и статьи на исторические темы, написанные на местном диалекте. Местный цензор - греко-католический священник Венедикт Левицкий - запретил публикацию альманаха во Львове, и Шашкевич с товарищами лишь в 1837 г. смогли выпустить его в далеком Будапеште, причем почти все 900 экземпляров, отправленных во Львов, были конфискованы полицией.

Хотя "Русалка Дністровая", задуманная в качестве периодического издания, с самого начала потерпела крах, пример ее все же показывал, что и язык западно-украинского крестьянина мог стать основой литературного языка. Авторы и составители альманаха привлекли внимание к простому народу и его "неиспорченной" культуре. Под влиянием "Русалки Дністрової" начинался медленный, но неуклонный процесс переориентации западно-украинской интеллигенции на свой собственный народ. И уже недалек был тот час, когда из самого этого народа начнет выходить большая часть интеллигенции.

Именно так, медленно и трудно, пробивала себе дорогу национальная идея в Украине. К середине XIX в. идея эта еще не вышла за рамки достаточно узкого круга интеллигентов, на свой страх и риск решавших вопрос о том, в чем же, наконец, состоит сущность украинской нации. На пути от этого раннего, так называемого "культурнического", этапа национального самосознания к этапу политического самоопределения предстояло преодолеть многочисленные и сложные препятствия.

В украинском обществе - преимущественно крестьянском, провинциальном и традиционалистском, - кроме интеллигенции, не было никакой иной социальной группы, способной к восприятию новой идеи национального самосознания. Более того, утверждая, что украинцы - особая, отдельная нация, а украинский язык может стать самостоятельным литературным языком, интеллигенты наталкивались на скепсис и злословие своих же образованных земляков, для которых притяжение престижных и более развитых культур, в особенности польской и русской, оказалось поистине непреодолимым. Однако "национальные будители" не сдавались, ибо, с одной стороны, видели успешные примеры решения всех этих вопросов западнославянской интеллигенцией, с другой же стороны, они считали, что их деятельность нужна ими же идеализированному "простому народу".