§ 241. Яркий пример изменения внешних форм выражения грамматических

значений — переход романских, германских и некоторых других языков от

синтетических флективных падежей к аналитическому выражению синтаксических

связей имени существительного с помощью предложных сочетаний (см. § 180, 1), а

также порядка слов (см. §201, 2). В ряде случаев и в истории русского языка старые

беспредложные сочетания косвенных падежей заменились предложными.

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

1 В русском языке к двойственному числу восходит ссчетная форма» существительных (см. §

200,3), кроме того, у отдельных существительных, обозначающих парные предметы, старые формы

двойственного числа (очи, уши, плечи, рога, бока, берега) получили значение множественного.

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Ср. др.-русск. Мьстиславъ Новъгородъ (местн. п.) съде, придоша Кыеву

(беспредл. дат.) и современ. «сидел о Новгороде», «они пришли в Киев, к Киеву».

Однако в языках прослеживается и противоположная тенденция — замена

аналитических форм синтетическими, а также развитие новых синтетических форм.

Так, древнерусский аналитический перфект писалъ есмь, писалъ ecu и т. д., утратив

вспомогательный глагол, превратился в простую форму прошедшего времени писал. В

некоторых языках сочетания с послелогами превратились в синтетические падежные

формы, а бывший послелог стал падежным окончанием. Известны и другие случаи

происхождения грамматических аффиксов из отдельных слов, выступавших в

служебной функции (ср. приведенное в § 239 лат. amare habeo и фр. j'aimerai). Все это

показывает, что неверными были теории, считавшие эволюцию «от синтеза—к

анализу» универсальной.

§ 242. В ряде случаев прослеживаются исторические изменения в

морфологической структуре слова и его форм, слияние и расщепление морфем либо

перераспределение «звукового материала» и компонентов значения между морфемами

в составе слова. Эти процессы были описаны В. А. Богородицким (1857—1941),

предложившим для обозначения двух важнейших типов таких процессов термины

«опрощение» и «переразложение».

1. Опрощение есть слияние в одну морфему двух или нескольких морфем,

входящих в состав слова (словоформы): так, русск. пояс при сравнении с

равнозначным литовск. juosta обнаруживает в своем составе старый префикс по-,

который, однако, в современном языке уже невыделим, т. е. перестал быть префиксом

и составляет часть корня. В этом слове опрощение произошло давно: ни в одном

славянском языке префикс здесь уже не выделяется, а в некоторых из них его

экспонент подвергся и фонетической деформации: ср. польск. pas 'пояс', чешек, и

словацк. pás. В слове орел исторически тот же суффикс, что в козел (ср. коза, козий),

но он во всех славянских языках давно слился в единое целое со старым корнем,

который без суффикса представлен в нем. (поэтич.) Aar 'орел', хеттском haraš 'орел' и с

другим суффиксом — в др.-греч. ornis 'птица' (род. п. ornithos). Англ. lord 'лорд'

происходит из сложного существительного — англосакс, hlafweord (букв. 'хранитель

хлеба'), a lady 'леди' — из hlufdige (букв. 'та, что месит хлеб').

Опрощение происходит постепенно, и иногда наблюдаются переходные случаи

«полуопрощения»: вкус уже нормально не связывается с кусок, кусать, хотя в каких-то

ситуациях старые связи еще могут «актуализироваться».

2. Переразложение есть перераспределение «звукового материала» между

экспонентами соседних морфем, сдвиг «морфемного шва» Вот некоторые примеры: в

парах обнять — объятия, принять— приятие, поднимать — подымать, предпринимать

— предприимчивей мы наблюдаем чередования /n'/ /j/ или /n'/ нуль согласного.

Первоначально корень, представленный в древнерусском глаголе яти, ст.-cл. #ти не

начинался носовым согласным. Появление вариантов с таким согласным — результат

переразложения на границе префикса и корня. Префиксы в- и с- имели параллельные

варианты с носовым согласным на конце, употреблявшиеся перед корнем, который

начинался гласным (ср. внушить и ухо, внутрь и утроба, внедрить и ядро, снискать и

искать, снедь и еда). Относительная редкость вариантов вн- и сн- вела к тому, что

носовой согласный стал восприниматься как часть корня. Так возникли нутро, недра и

интересующие нас глаголы типа обнять, принять и т. д. (однако не все производные от

яти получили носовой согласный в начале корня: ср. взять и изъять). Такое же

переразложение происходило на границе предлога и местоимения 3-го лица, откуда в

современном языке параллельные формы его — от него, ему — к нему, им — с ним, ее

— в нее, ею — с нею, их — у них и т. д.1

Сходные примеры дают в славянских языках некоторые глаголы, сочетающиеся

с префиксом об-, который мог переосмысляться как о- и «отдавать» свой согласный

корню. Так, в болгарском языке глагол, соответствующий русск. лизать, выступает в

двух вариантах — лижа и ближа: второй вариант возник в результате переразложения

об+лижа > о+ближа.

3. При «народно-этимологическом» осмыслении слова (см. § 124) нередко

наблюдается явление, противоположное опрощению,— осложнение морфологической

структуры, замена одной морфемы несколькими (обычно двумя). Так, слово,

обозначающее гамак, было заимствовано испанцами из одного туземноамериканского

языка в зоне Карибского моря и вошло во многие европейские языки как немо-тивированное слово с безаффиксной, корневой основой (исп. hamaca, фр. hamac, русск.

гамак и т. д.); но в нидерландском и в некоторых других германских языках в

результате народной этимологии оно было ассоциировано с глаголом 'висеть' и

преобразовано в сложное, двухкоренное: нидерл. hangmat, нем. Hängematte, шведск.

hängmatta (букв. 'подвесной коврик, мат' и т. п.).