§ 228. Иногда изменение лексики связано с «семантическим изнашиванием»

слов, с потребностью в эмоционально-экспрессивном обновлении словаря. В порядке

такого обновления рядом с хорошо, прекрасно и т. д. появляются блеск, лады, рядом с

наверняка — железно, рядом с дурак — дуб, рядом с трудиться — вкалывать, рядом с

безразлично—до лампочки и т. п. Литературная норма в наши дни в большинстве

случаев успешно сопротивляется распространению подобных экспрессивных слов,

особенно тех, которые воспринимаются как нарочито грубые (так называемые

«какофемизмы») 2 . Многие из них остаются поэтому лишь элементами молодежного

сленга, а другие, просуществовав недолго, выходят из употребления·. В эпоху, когда

нормированный литературный язык был достоянием узкого слоя общества,

сопротивление литературной нормы проникновению подобных слов не могло быть

эффективным. Они утверждались в языке, оттесняя своих «неэмоциональных»

предшественников.

----------------------------------------------------------------------------------------------------------

1 Название Царское Село тоже не было первоначальным: оно возникло как народно-этимологич

еское переосмысление более старого Сарское Село — от финского топонима (название

местности) Саари (ср. финск. нарицат. saari 'остров').

2 Какофемизм — термин, построенный по аналогии с эвфемизм (ср. др.-греч. kakos 'плохой,

скверный').

----------------------------------------------------------------------------------------------------------

Так, выше было упомянуто, что фр. chef, продолжение лат. caput, утратило свое

первоначальное прямое значение 'голова'. Почему это произошло? Да потому, что как

название части тела оно было вытеснено экспрессивным синонимом tкte,

первоначально testa, букв. 'черепок'. В современном французском языке tкte 'голова'

давно утратило экспрессивность, стало стилистически нейтральным и в арго

заменяется другими словами, например bobine (букв. 'катушка'). Ср. и в других языках

экспрессивные синонимы 'головы' — русск. котелок («котелок не варит»), болг.

кратуна (букв. 'тыква'), укр. макiтра (букв. 'глиняная посудина'). Сходным образом у

нас упомянутый выше глаз (см. § 226) потеснил начиная с XVI—XVII вв. старое око—

общеславянское слово, представленное и в других индоевропейских языках (литов.

akis, лат. oculus и др.). В русском языке око оказалось оттесненным в область

поэтического, стилистически приподнятого употребления, и отношения изменились:

сейчас именно око представляет собой эмоциональный синоним к ставшему

нейтральным слову глаз. По-видимому, по аналогичной причине превратилось в

архаизм слово уста: на его место становятся рот и губы: первое (др.-русск. рътъ)

образовано от рыть и собственно значило 'то, чем роют, рыло'; второе в древнерусском

встречается только в значениях 'губка' (впитывающая жидкость), 'гриб' (также 'залив',

но это скорее омоним).

Иногда эмоционально-экспрессивное обновление осуществляется

морфологическим путем — прибавлением суффиксов эмоциональной оценки,

уменьшительно-ласкательных или, напротив, увеличительных, «огрубляющих». Ср.

быстренько рядом с быстро; спатки рядом с глаголом спать; жарища, скучища рядом с

жара, скука. Иногда исторически исходная, не расширенная суффиксом форма может в

дальнейшем выпасть из языка. Так, русск. отец, солнце, сердце представляют собой по

происхождению уменьшительные образования, а исходные, неуменьшительные формы

давно утрачены. На их существование в прошлом указывают сердобольный,

милосердие и т. п., а также параллели в других индоевропейских языках, например др.-греч. kardia 'сердце', лат. sol 'солнце' и т.д. Болгарский язык утратил исконное мышь и

обозначает соответствующее животное суффиксальным по происхождению

уменьшительным образованием, именно мишка. Французский язык сходным образом

утратил старое название пчелы (лат. apis), заменив его словом abeille, т. е.

уменьшительным по происхождению образованием (~- лат. apicula 'пчелка').