48. Философия b.C. Соловьева

Владимир Сергеевич Соловьев (1853—1900) — фи­лософ, поэт, публицист. Им была заложена традиция русской философии Всеединства. Он провидел и посильно реализовал плодотворнейшую тенденцию к синтезу философской и бого­словской мысли, рационального и мистического типов философ­ствования, западной и восточной культурной традиции. При этом чуждый всякому национализму и интеллектуальной нетерпимо­сти он оставался глубоко русским, христианско-соборным мыс­лителем, чей духовно-теоретический призыв к единению под­креплялся личной нравственной честностью и жизненным дос­тоинством.

В лекции «Исторические дела философии» (1880) B.C. Со­ловьев, рассматривая роль философии в истории человечества, ставит вопрос: «Что же делала философия?» и приходит к вы­воду: «Она освобождала человеческую личность от внешнего насилия и давала ей внутреннее содержание. Она низвергала всех ложных чужих богов и развивала в человеке внутреннюю форму для откровения истинного Божества... Она делает чело­века вполне человеком». Основу философии B.C. Соловьева составили разработанные им понятия всеединства, добра и его воплощений, богочеловечества. Онтологические, этические, со­циологические и историко-философские взгляды Соловьева на­шли наиболее полное свое выражение в труде «Оправдание Добра. Нравственная философия». Должное содержание или смысл человеческой жизни он видит в осуществлении челове­ком, обществом и человечеством в целом идеи добра. При этом добро трактуется онтологически как некая высшая сущность, получающая воплощение в различных формах, — в индивиду­альном бытии человека, в религии и церкви, в истории челове­чества. Добро обладает следующими свойствами:

1. чистотой, или самозаконностью (автономией), ибо оно ничем внешним не обусловлено;

2. полнотой, или всеединством, поскольку оно все собою обусловливает;

3. силой, или действенностью, поскольку оно через все осу­ществляется.

Добро проявляется прежде всего в чувствах стыда, жалос­ти (сострадания) и благоговения. Эти первичные данные состав­ляют незыблемые основы нравственной жизни человечества. Все так называемые добродетели могут быть показаны как ви­доизменения этих трех основ или как результат взаимодействия между ними и умственной стороной человека. Благодаря нали­чию этих первичных данных нравственности люди способны видеть различие между добром и злом, вырабатывать и воспри­нимать моральные нормы, формулировать учение о нравствен­ности. B.C. Соловьев подчеркивает, что именно человек в сво­ем разуме и совести (а не во всех своих поступках и жизнепро-явлениях) есть безусловная форма для добра как безусловного содержания. Его право и долг — оценивать с точки зрения со­ответствия идее Добра не только собственное поведение, но и те общественные образования, в которые он оказывается вклю­ченным (семья, церковь, Отечество). Эти образования есть ис­торические образы добра, и человек должен участвовать в их жизни и соответствовать их требованиям лишь в той мере, в какой эта жизнь и эти требования являются воплощениями доб­ра. B.C. Соловьев не принимает противопоставления личности и общества, критикуя как утверждающих самодостаточность от­дельной личности, так и тех, которые видят в жизни человека только общественные массы. Человек для него — существо лично-общественное. Соловьев различает три основные формы организации человеческого общества:

1. родовую форму;

2. национально-государственный строй;

3. всемирное общение жизни.

Последняя из этих форм есть осуществление идеи всеедин­ства — идеал будущего, когда в «действительном нравственном порядке» будут преобразованы и воссоединены все элементы бытия, содержащие даже в своем несовершенном состоянии «искру Божества».

Значительная часть работ B.C. Соловьева, в том числе и его публицистика, представляют его размышления о возможных

путях достижения богочеловечества — о том, что для этого мог­ли бы сделать личность, государство, церковь — прежде всего в России.

В конце 1870-х гг. B.C. Соловьев в работе «Три силы» выд­винул идею России как «третьей силы», свободной от недостат­ков и ограниченностей двух других — «восточной» (чрезмерно подчиняющей личное начало общему) и «западной» (утвержда­ющей чрезмерную независимость частного от общего). «Третья сила» должна примирить единство высшего начала со свобод­ной множественностью частных форм и элементов. Впослед­ствии он отказался от противопоставления.России «западной силе».

Соловьев предлагает проект мироустройства, к которому должно двигаться человечество. Это будущее мироустройство предполагает авторитет вселенского первосвященника и светс­кую власть рационального государя — свободного инициатора прогрессивного социального движения. От России же, считает он, требуется «обращение всех наших национальных дарований, всей мощи нашей империи на окончательное осуществление социальной троицы, где каждое из трех главных органических единств — церковь, государство и общество — безусловно сво­бодно и державно не в отъединении от двух других, но в утвер­ждении безусловной внутренней связи с ними. Восстановить на земле этот верный образ Божественной троицы — вот в чем русская идея».

Десятилетие спустя в «Оправдании Добра» B.C. Соловьев вновь подтверждает свою приверженность идее «согласного действия» первосвятителя, царя и пророка как личных носите­лей верховных жизненных начал, видя в этом условие единства, полноты и правильного хода общего нравственного прогресса. Однако общий контекст этого произведения значительно отли­чается от «Русской идеи» с ее односторонней критикой Русской православной церкви, давшей повод наряду с приписыванием непогрешимости первосвященнику говорить о том, что B.C. Со­ловьев отождествлял «первосвященника» с главой католичес­кой церкви. В «Оправдании Добра» философ рассматривает все христианские церкви как исторические образы добра, стремясь быть объективным в характеристике их достоинств и ограничен­ностей.