21.3. Маастрихтский и Амстердамский договоры

Европейское политическое сотрудничество послужило про­образом ОВПБ. Оно проложило путь к превращению Сооб­ществ в интеграционное объединение универсальной компе­тенции. Вместе с тем свойственная ЕПС специфика, принци­пиальное отличие используемых им методов от принятых в рамках Европейских Сообществ предопределили сложную структуру ЕС, сочетание в его деятельности двух подходов к обеспечению сотрудничества — наднационального и межправи­тельственного.

Раздел V Маастрихтского договора (ДЕС) заменил с 1 нояб­ря 1993 г. ЕПС на ОВПБ и преобразовал его в межправительст­венную опору Союза, насчитывающего к тому времени 12 госу­дарств-членов (добавились Греция, Испания и Португалия). Проведение согласованной линии в международных делах было поднято на более высокую ступень. Утверждение ОВПБ в каче­стве второй опоры ЕС радикально изменило ее статус. Из чего-то внешнего по отношению к интеграционным процессам она сделалась их частью.

Это повлекло за собой своего рода «революцию ожида­ний». Государствами-членами ОВПБ стала восприниматься как новая реальность, как наращивание и ими самими, и ЕС внешнеполитических мускулов, свидетельство превращения ЕС во влиятельнейшего политического, а не только экономи­ческого игрока в международных делах. Она была оценена ими как заявка на геополитическое лидерство в условиях окончания «холодной войны», исчезновения Советского Сою­за с политической карты мира и девальвации значения сило­вых факторов мировой политики. В то, что ЕС отныне заго­ворил на международной арене одним голосом и что к этому голосу надо прислушиваться со всем вниманием, поверили и третьи страны.

Подобные ожидания оказались обоснованными лишь ча­стично. ЕС стал полюсом притяжения для многих других стран и даже континентов. Он начал распространять зону процветания и стабильности за пределы своей территории, сумел взять на себя лидирующую роль в решении некоторых международных про­блем. В отдельных, чаще всего специальных областях ОВПБ да­ла неплохие результаты. Но довольно часто случающиеся на международной арене нестандартные ситуации, особенно тре­бующие умелого и оперативного кризисного реагирования, не­изменно ставили ЕС в тупик. Последовала череда разочарова­ний. Выяснилось, что ожидания и надежды, связывавшиеся с ОВПБ, явно преувеличены.

Разрыв между ожиданиями и реальными возможностями ОВПБ во многом объяснялся тем, что смена вывесок — повы­шение статуса и более детальная регламентация внешнеполити­ческого сотрудничества — не означала автоматического изме­нения содержательных аспектов. По своей природе ОВПБ оста­валась детищем межправительственного взаимодействия. Оно давало сбой каждый раз, когда расхождения интересов госу­дарств-членов превышали некоторый пороговый уровень. То же самое происходило и тогда, когда затрагивался престиж го­сударств или в дело вмешивались соображения внутриполити­ческого порядка. Ведь механизм принятия решений в столь де­ликатной области, как ОВПБ, по-прежнему строился на поис­ках консенсуса и единогласии.

Новшества, привнесенные ДЕС, сводились к следующему. Хотя компетенция в области ОВПБ обладает значительной спе­цификой, ЕС наделялся ею таким же образом и наряду с ком­петенцией во всех других областях. Тем самым устанавливалась правовая связь между всеми направлениями деятельности Сою­за. ДЕС распространяет на ОВПБ положения, общие для Евро­пейских Сообществ и дополняющих их сфер политики и форм сотрудничества (ст. 1). Это означает, например, что в соответ­ствии со ст. 2 общие цели Союза являются также и целями ОВПБ. Согласно ст. 3 в ЕС устанавливается единая институ­циональная структура. Она обеспечивает «согласованность и преемственность» всей совокупности «деятельности, осуществ­ляемой для достижения его целей». Серьезное внимание обра­щается на необходимость взаимосвязи ОВПБ с другими на­правлениями внешней деятельности Союза, являющимися пре-

436

437

Часть IV. Правовые основы общей внешней политики