18. Таможенное дело в России при преемниках Петра I (1725-1731).И Таможенный тариф 1731г.

Вскоре после смерти Петра I его таможенная политика была подвергнута острой критике. В правящих кругах России пришли к убеждению в недостаточности развития внутреннего производства и нецелесообразности его поддержки путем стеснения привоза товаров. Главное руководство по части экономической деятельности русского народа перешло после смерти Петра 1 к известному дипломату Остерману, который в течение многих царствований, быстро сменявших одно другое до самого воцарения Елизаветы Петровны, первенствовал и много и очень добросовестно работал в Комиссии о коммерции (высшем государственном учреждении, к коему Коммерц-Коллегия входила с рапортами ). Остерман же принадлежал к числу тех лиц, кои еще в начале XVIII столетия видели недостатки господствующей тогда меркантильной системы и не вполне разделяли её принципы. Очевидно, что он должен был сталкиваться с представителями заграничных держав и в той или иной степени находиться под их влиянием. Таможенные меры Петра Великого не могли найти сочувствия и в самом народе, которому свобода промыслов и торговли, установленная в царствование Алексея Михайловича, нравилась несравненно более чем регламентирование промышленности и стеснение торговли, введенные при Петре I. Необходимо заметить, что и сами реформы Петра Великого в области таможенного дела представляли темные стороны: эти реформы в некоторых отношениях являлись непоследовательными и недоконченными, потому часто не вызывали тех последствий, которые имелись в виду преобразователем.

Всего стеснительнее для народа были мелкие узаконения Петра I, регламентировавшие внутреннюю промышленность. Некоторые из таких мер были отменены вскоре после кончины императора. При Екатерине в 1726г. Тайный Совет. Переориентация началась в 1726 году, когда при рассмотрении вопроса о поощрении национального производства Верховный тайный совет подверг критике хозяйственную практику предыдущих лет, в частности запрет на вывоз узких льняных тканей.

Затем в правительственных верхах был возбужден вопрос о целесообразности сохранения тарифа 1724 года, установивший высокие покровительственные пошлины. Первые жалобы на этот тариф поступили от проживавших в Санкт-Петербурге английских, голландских и гамбургских купцов. В их челобитной, поданной государыне Екатерине I в июле 1725 года, было высказано, что высокие пошлины крайне стесняют торговлю и делают невозможным привоз иностранных товаров, отчего и таможенный доход Росси понижается; вместе с тем они неблагоприятно отражаются на народе, который лишен возможности приобретать нужные для него предметы, так как внутреннее производство не соответствует народным потребностям, а в скором времени развиться русские фабрики не могут вследствие недостатка капиталов у местных предпринимателей. Вместе с тем и указывалось на то, что иностранным торговцам стало невозможно вести торговое дело с русскими купцами; русские купцы не могут покупать товары иначе, как в кредит, и добиться от них уплаты должных денег очень затруднительно, так как в России в то время не существовало и законов о вексельных взысканиях.

Правительствующий Сенат, куда были переданы эти жалобы, возбудил вопрос о том, в пользу или в тягость купечеству послужил новый тариф. Об этом предмете было приказано спросить мнение самого купечества.

Продолжительное время этим вопросом занималась Комиссия о коммерции – высший экономический орган страны во главе с А. И. Остерманом. В Комиссии о коммерции было высказано по этому поводу довольно резкое суждение о состоянии российских фабрик. К примеру, об игольном производстве: «Игольная фабрика самая вредительная государству, понеже на одной фабрике ни единой доброй иглы не делают, от чего государство, паче крестьянство, терпит великую нужду 1) в негодности тех игл, 2) что иностранные иглы продавались временем по10 алтын тысяча, и иглы негодные здешние продаются по 20 алтын и выше». Русская промышленность представлялась Остерману вовсе не в таком благоприятном виде, как Петру Великому, который счел некоторые производства настолько развившимися, что признал своевременным наложить запретительные пошлины на целую массу производственных товаров. В эти производственные товары входили: фабрикация краски бакана, игл и шелковых парчей.

Для подобного заключения комиссия имела достаточно оснований: через несколько лет, в 1730 году, официальным было установлено, что «многие фабрики являлись только ширмою, за которой мануфактуры пользовались предоставленными им привилегиями. Хотя Сенат признал эти мнимые фабрики «недействительными», но тем не менее было решено сохранить за ними их права и даже обнадежить их дальнейшими привилегиями на случай, если бы оне не захотели превратиться в действительные фабричные предприятия. Таким образом, то, что было создано волею царя, нередко поспешно и без соображения с внутренними потребностями народа и отсутствием необходимым элементов производства, просуществовало недолго.

В конечном счете, Комиссией о коммерции был выработан ряд торгово-промышленных мероприятий освободительного характера: она взыскивалась против откупов, отдав многие предметы, например, табак, соль «в вольную торговлю», и отменила ряд стеснений, тормозивших развитие того или другого вида промышленности, сняла многие пошлины. С 1726 года началось понижение тарифных ставок по целому ряду статей.

После смерти Петра Первого был также положен конец насильственному отвлечению товаров от Архангельска к петербургскому порту.

Одновременно обнаружилась неспособность таможенной службы страны противостоять ввозу «подкрадных, обидных товаров» (контрабанды), приток которых провоцировался тарифом 1724 года.

Денежное и иное содержание таможенников было крайне незначительным. Низшие чины вовсе не получали жалованья и должны были кормиться из таможенных доходов. Неудивительно, что таможенные чиновники стяжали славу наиболее продажных.

Учитывая все перечисленные обстоятельства: отставание в развитии отечественной промышленности, низкое качество российских товаров, отсутствие сплошной охраны государственной границы и другое, Сенат пришел в конце 20-х годов XVIII столетия к выводу о нецелесообразности дальнейшего сохранения преград для доступа в страну иностранных товаров. При этом особо подчеркивалась слабая эффективность борьбы с контрабандой.

Протекционистская политика, проводимая с середины 20-х годов и до начала 30-х годов, была направлена на ограждение таможенными пошлинами национальной торговли. Но вскоре обнаружились недостатки этой политики и недовольство ее результатами со стороны торгового сословия и, прежде всего иноземных торговых людей, число которых было весьма значительным при царском дворе.

В выработке предложений кроме русских купцов приняли участие английские, голландские и гамбургские. Они просили уменьшить таможенные пошлины на привозные иностранные товары. Общественное мнение победило. Тариф 1724 года был отменен.

В 1727г. Комиссия внесла изменения: разрешен ввоз «французской водки»; понижены ставки на галантерейные товары. Были частичные изменения в тарифе: понижение ставок; отменялись запреты. В этом же 1727 году размер вывозной пошлины на льняную пряжу уменьшен с 75 на 10%. По мнению комиссии этой пошлины, было вполне достаточно, чтобы оказать покровительство русской промышленности. Тем более, что при ввозе иностранных изделий к этой пошлине прилагались издержки за провоз, ассекуранцию (страхование), комиссию и прочие накладные расходы, а русские фабрики имели разные преимущества: беспошлинного отпуска большей части изделий, беспошлинной покупки материалов, а также дозволения покупки деревень к фабрикам и заводам.

В 1729г. начались работы по составлению нового таможенного тарифа. Проект включал в себя: ставка 20% - с тех товаров, которые производятся в России в достаточном объеме; ставка 10% - товары, не достаточно производятся и не очень востребованы казной; ставка 5% - товары, не достаточно производятся и востребованы казной.

Этот тариф был издан в 1731 году. В основании его составлении были положены следующие соображения: высокие пошлины тарифа 1724 года были установлены взамен запрещения привоза товаров в интересах внутренних фабрик, которые могли удовлетворить народной потребности в их изделиях; но так как эти ожидания не сбылись, то было поставлено наложить пошлины в гораздо уменьшенном против прежнего тарифа размере. Новый таможенный тариф, изданный в 1731 году, установил 20% пошлину на писчебумажный товар, железо «не в деле», стеклянные бутылки, парусину и некоторые другие. Остальной импорт оплачивался пошлиной в размере 10%; вследствие этого пошлина на предметы, обложенные по прежнему таможенному тарифу запретительными пошлинами в 75 и 50%, понижена была в 7,5 и 5 раз; запретительные пошлины на хлопчатобумажные ткани, сахарную патоку (75 %) были понижены до минимального уровня (5%). С 75 % до 10 % были снижены пошлины на некоторые виды товаров из чугуна и железа: якоря, железо листовое кровельное, инструменты, гвозди и нагели, иглы, селитру, азотную кислоту и др.

На товары, на которые в 1724 году оставлен был налог, действовавший ранее (т.е. 4-6%), были обложены в 1731 году более высокой пошлиной. Отпускные пошлины были отменены почти по всем статьям тарифа, кроме рыбьего клея, веревок, льняных и пеньковых изделий, меда, железа и других предметов, производство которых считалось укрепившимся в России; вывоз тряпок был совершенно запрещен в целях содействия внутреннему бумажному производству.

По тарифу 1731 года с русских купцов, отправлявших свои товары из Архангельска, Петербурга, Колы на собственных кораблях или на судах, построенных в России, пошлина взималась в четыре раза меньше, установленной тарифом 1724г. С привоза с тех же кораблей пошлина взималась по полной ставке.

Если же русский купец отправлял свой товар на иностранном корабле, то он платил три четверти пошлины, установленной для иностранцев. При перевозке товаров с одного порта в другой русские освобождались от пошлины, а иностранцы платили привозную пошлину.

Попытки русских купцов в этот период монополизировать внешнюю торговлю не увенчались успехом. Англичане и голландцы полностью завладели рынками по сбыту русских товаров. Англичане вывозили из России парусину, полотна, ревень. Завладели и южноевропейской торговлей.

Тариф 1731 года отличался от предыдущего и самим способом начисления пошлин. Это было важное изменение против тарифа 1724 года. С этого времени товары облагались не с их объявленной ценности, а со счета, меры или массы. Такая перемена была вызвана неудобством прежней системы, открывавшей купцам возможность объявлять товары слишком низкими ценами. Ценовые (адвалорные) пошлины были оставлены лишь на галантерейные товары. При такой системе возникла необходимость установить многие подразделения по каждой статье привоза, так как различные сорта и виды привозного товара, имея неодинаковую ценность, должны были оплачиваться различными пошлинами (так, в тарифе 1731 года статья «чулки» имеет 12 подразделений).

Если по тарифу 1724 года все ввозимые бутылки облагались по единой ставке 12,5% (фактически 25%), то по тарифу 1731 года за дюжину ввозимых бутылок большого объема (в ведро или больше) следовало уплатить 11 копеек, за дюжину средних (от 0,5 ведра и выше) – 6 копеек, за сотню бутылок в ? ведра и выше – 30 копеек и за такое же количество малых – 15 копеек.

Экспортные пошлины претерпели гораздо меньше изменений. Их общий уровень по сравнению с тарифом 1724 г. был снижен на 1 %.

До 10 % понижалась запретительная ранее пошлина на два вида невыделанных кож и пряжу. Значительная группа отпускных товаров освобождалась от вывозных пошлин: экспорт многих из них в тарифе 1724 г. вообще не предусматривался (краски, шелковые ткани). Следовательно расширялась номенклатура беспошлинно вывозимых товаров. Был разрешен беспошлинный экспорт продукции «российских новых фабрик» в Персию, Хиву и Бухару. В то же время, если в 1724 г. был запрещен вывоз двух товаров – золота (в слитках, монете, посуде, изделиях) и овечьей шерсти, то в новом тарифе к ним добавились золото и серебро листовое, волоченое, круглое и бить, а также «к бумажному делу тряпье».

Система пошлин, установленная в 1731 году по своей умеренности близко подходит к Новоторговому уставу, различие в том, что по уставу подлежал пошлине только излишек между привозом и отпуском.

Кроме того, было обращено внимание на развитие внешней торговли. В этом смысле было принято несколько вполне целесообразных и полезных мер, например, издание вексельного устава, издание закона о проверке мер и весов и прочее. Правительство озабочивалось тем, чтобы поощрить вывоз товаров русскими купцами на свой счет на иностранные рынки. Для этого было предположено предложить русским торговцам завести в иностранных портах комиссионеров, принять меры к освоению капитала, принадлежащего казне и положенного в заграничных банках, который должен был служить для переводов. Но не видно, чтобы подобные средства достигали цели. Может быть, причиной этому было то, что в русских городах иностранные державы заводили консулов, к которым каждый купец мог обращаться за советом, защитой, а иногда и денежной помощью. Между тем русские торговцы, если им случалось приезжать в заграничные порты, встречали там совершенно иное отношение к ним русских поверенных.