21_23_2017_t2

Необходимо понять о какой из разновидностей подследственности идет речь применительно к УИС? Имеется ли в виду предметная подследственность? А может быть территориальная или персональная, или альтернативная? Возможно все три в определенной пропорции? И какие преступления и по какой причине следует закрепить за органами дознания в уголовно-исполнительной системе?

Заслуживают внимания выводы диссертационного исследования, проведенного Н. В. Османовой и посвященного институту подследственности в досудебном уголовном производстве, согласно которым автор под подследстенностью понимает установленные уголовно-процессуальным законом условия, определяющие в зависимости от признаков уголовного дела форму и орган предварительного расследования и выполняющего в досудебном производстве функцию связующего звена между органом предварительного расследования и его полномочиями по расследованию уголовного дела [7, с. 9].

Кроме того, приведенный выше автор приходит к выводу и о том, что подследственность, являясь частью уголовно-процессуальной компетенции конкретного органа дознания, выполняет специфическую функцию связующего звена между специфическими полномочиями правоохранительного ведомства (ФСИН России – авт.), а также функциями по расследованию и осуществляющим их органом [7, с. 10].

Напомним, что в соответствии с п. 2 ст. 13 Закона Российской Федерации «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы» учреждения, исполняющие наказание обязаны создавать условия для обеспечения правопорядка и законности, безопасности осужденных, а также персонала, должностных лиц и граждан, находящихся на их территориях. Именно для этого, в частности, им предоставлено право осуществлять в соответствии с законодательством Российской Федерации оперативно-розыскную деятельность; применять по отношению к правонарушителям предусмотренные законом меры воздействия и принуждения; производить в предусмотренных законодательством Российской Федерации случаях и порядке уголовнопроцессуальные действия (соответственно п. 2, 4, 11 ст.14 Закона) [8].

Таким образом, в формате признаков подследственности, и определяется непосредственная связь между специфическими задачами федерального органа исполнительной власти (ФСИН России), функциями по расследованию и уполномоченными на их осуществление органами.

Неотложность процессуальных действий силами органов дознания в уго- ловно-исполнительной системе может быть вызвана различными обстоятельствами, например, возможностью утраты (уничтожения) доказательств совершенных преступлений, значительной территориальной отдаленностью учреждения УИС и иными исключительными обстоятельствами. К ним обязательно следует добавить специфичность пенитенциарной субкультуры, которая понятна и близка сотрудникам, проходящим службу в УИС и, как правило, абсолютно чужда представителям иных правоохранительных органов.

Указанная исключительность описана и в специальной литературе. Так, А. В. Белякову и С. П. Брылякову с криминалистической точки зрения пред-

31

ставляется очевидным, что большинство преступлений, совершенных на территории учреждений, исполняющих наказание в виде лишения свободы, а также реализующих меру пресечения в виде содержания под стражей, априори подвержены риску возможной утраты либо уничтожения доказательств, как намеренного, так и случайного. Возникновение такой ситуации обусловлено массой факторов, наиболее распространенными среди которых являются: высокая концентрация осужденных в учреждениях УИС; наличие криминальной субкультуры, распространенной среди осужденных, подозреваемых и обвиняемых; степенью компетентности действий администрации учреждения; уровнем взаимодействия с иными правоохранительными органами; фактической оперативной обстановкой в учреждении и др. [4, с. 120].

Заметим, что по мнению Н. В. Османовой к субъективным критериям определения подследственности относятся: стремление к перераспределению нагрузки между органами расследования преступлений передача из подследственности одного органа предварительного расследования в другой [7, с. 9]. Добавим к этому еще эффективность и качество оперативно-розыскных мероприятий и процессуальных действий органов дознания по выявлению обстоятельств преступления на месте его совершения и закреплению следов криминальных прецедентов, поиску очевидцев таких событий и обнаружению лиц, совершивших преступления.

Вот почему специалисты уголовно-исполнительной системы, знающие особенности пенитенциарной субкультуры и непосредственную оперативную обстановку в исправительном учреждении, обладающие личным опытом и навыками общения с контингентом, принимавшим участие в криминальных событиях, более эффективны при проведении мероприятий по поиску и закреплению следов преступлений непосредственно в исправительном учреждении. Они, как представляется, и должны самостоятельно проводить весь комплекс уголовно-процессуальных мероприятий по той категории дел, которые законом могут быть отнесены к компетенции ФСИН России, как органа дознания.

Как известно, действующий УПК РФ подследственность уголовноисполнительной системы специальной нормой в ч. 3 ст. 151, как он это сделал в отношении подследственности дознавателей органов внутренних дел, пограничных органов федеральной службы безопасности, органов Федеральной службы судебных приставов и органов государственного пожарного надзора федеральной противопожарной службы, не определил.

В то же время УПК РФ в п. 5 ч. 2 ст. 157 к компетенции начальников учреждений и органов уголовно-исполнительной системы отнес производство неотложных следственных действий по уголовным делам о преступлениях против установленного порядка несения службы, совершенных сотрудниками соответствующих учреждений и органов, а равно о преступлениях, совершенных в расположении указанных учреждений и органов иными лицами.

Очевидно, что законодатель крайне неудачно определил компетенцию органов дознания УИС и достаточно неуклюже сформулировал вышеприведенную норму.

Приведем формулировку подследственности УИС, содержавшуюся в п. 4 ст. 117 УПК РСФСР – начальники исправительных учреждений и следственных

32

изоляторов являются органами дознания по делам о преступлениях, совершенных сотрудниками этих учреждений в связи с исполнением служебных обязанностей, а равно о преступлениях, совершенных в расположении этих учреждений.

Различие в содержании диспозиций цитируемых норм видно, что называется, невооруженным глазом.

Применительно к исследуемой нами проблеме подследственности УИС, предлагаем, как минимум, воспроизвести в действующем УПК РФ норму, содержавшуюся в УПК РСФСР, что в определенной степени позволит упорядочить статусное положение органов дознания уголовно-исполнительной системы.

Анализируя содержательные вопросы подследственности УИС, заметим, что в обоих случаях, по сути, мы сталкиваемся с тремя ее видами: предметной, территориальной и персональной.

Относительно персонального вида подследственности необходимо акцентировать внимание на том, что речь в данном случае идет о специальном субъекте – сотруднике учреждения и органа УИС. Преступления таких лиц направлены против установленного порядка несения службы и могут совершаться умышленно и по неосторожности, могут быть связаны с предательством интересов службы или вызваны банальными корыстными мотивами. Данные преступления, как правило, относятся к предметной подследственности следователей, но, тем не менее, законодатель наделил начальников учреждений и органов уголовно-исполнительной системы, как начальников органов дознания, компетенцией в части производства по ним неотложных следственных действий.

Мы не ставим вопрос об отнесении преступлений данной категории к предметной или альтернативной подследственности органов дознания УИС по причине того, что, как правило, такие криминальные действия связаны с причинением существенных и даже тяжких общественно-опасных последствий и предварительное следствие по ним должно осуществляться в максимальной степени квалифицированно. Именно по этой причине пп. (в) п. 1 ч. 2 ст. 151 УПК РФ производство предварительного следствия по делам о преступлениях, совершенных должностными лицами уголовно-исполнительной системы, законодатель отнес к персональной подследственности следователей Следственного комитета Российской Федерации.

Рассматривая проблемы предметной подследственности УИС, необходимо в общих чертах проанализировать структуру пенитенциарной преступности.

Согласно статистической форме отчетности о состоянии преступности среди лиц, содержащихся в учреждениях УИС за период 2012–2016 гг. общее число всех преступлений варьируется в пределах 1280–1144. Из года в год в исправительных учреждениях совершаются убийства – ст. 105 УК РФ (с 26 до 16), побеги из мест лишения свободы – ст. 313 УК РФ (с 322 до 190), факты приобретения и сбыта наркотических средств – ст. 228 УК РФ (с 348 до 183), хулиганства – ст. 213 УК РФ (с 10 до 2), преступления, связанные с дезорганизацией деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества – ст. 321 УК РФ (с 217 до 248), покушения на убийство – ст. 30, 105 УК РФ (с 3 до 8).

33

Полагаем, что все перечисленные и иные преступления, совершаемые в условиях учреждений УИС должны быть проанализированы с точки зрения перспектив включения в «индивидуальную» подследственность органов дознания УИС.

А. А. Крымов, к примеру, являясь сторонником установления предметной подследственности органов дознания ФСИН России, предлагает включить в нее преступления, предусмотренные ст. 112 УК РФ – умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью, ст. 115 УК РФ – умышленное причинение легкого вреда здоровью, ст. 116 УК РФ – побои, 117 (ч. 1) УК РФ – истязание, ст. 118 УК РФ – причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности, ст. 119 УК РФ – угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью (совершенных в расположении учреждений и органов УИС), ст. 313 (ч. 1) УК РФ – побег из мест лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи, ст. 314 УК РФ – уклонение от отбывания ограничения свободы, лишения свободы, а также от применения принудительных мер медицинского характера [9, с. 202].

Это предложение вполне логично. Действующий УПК РФ устанавливает по вышеуказанной категории уголовных дел предварительное расследование в форме дознания и относит их к предметной подследственности дознавателей органов внутренних дел. Следует заметить, что специализированные подразделения дознания полиции испытывают значительные перегрузки в сфере уго- ловно-процессуальной деятельности. И, конечно, перевод части закрепленных за ними составов в подследственность органов дознания УИС, сказался бы позитивно, включая качество дознания.

Однако перечисленными выше составами УК РФ пенитенциарная преступность не ограничивается. Приведем данные только одной, специально организованной выборки.

Так, согласно электронной базе данных «Учет преступлений среди осужденных», формируемой в соответствии с приказом ФСИН России от 2 июля 2008 г. № 437 в течение 2016 года в исправительных учр еждениях и следственных изоляторах ФСИН России совершено 103 преступления с использованием средств мобильной связи: ст. 126 УК РФ – похищение человека – 1; ст. 132 УК РФ – насильственные действия сексуального характера – 2; ст. 158 УК РФ – кража – 1; ст. 159 УК РФ – мошенничество – 55; ст. 205.1 УК РФ – содействие террористической деятельности – 1; ст. 205.2 УК РФ – публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма – 1; ст. 207 УК РФ – заведомо ложное сообщение об акте терроризма – 3; ст. 210 УК РФ – организация преступного сообщества(преступной организации) или участие в нем (ней) – 1; преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков – 23; ст. 280 УК РФ – публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности – 2; ст. 282 УК РФ – возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства – 9; ст. 291 УК РФ – дача взятки – 2; ст. 313 УК РФ – побег – 2.

Как видим разброс совершаемых в расположении учреждений и органов уголовно-исполнительной системы категорий преступлений достаточно широк.

34

Представляется, что к подследственности УИС могли бы быть отнесены и такие преступления, как действия, дезорганизующие работу исправительных учреждений, побеги, преступления небольшой тяжести среди осужденных, преступления, связанные с незаконным оборотом наркотических средств, и другие преступления, наиболее часто совершаемые в учреждениях УИС, по которым должно производиться дознание в полном объеме или сокращенной форме, а также в объеме неотложных следственных действий с последующей передачей возбужденных уголовных дел профильному органу для проведения предварительного следствия.

Проблема отнесения к компетенции органов дознания ФСИН России преступлений определенного вида, на наш взгляд, является одной из центральных. Она вполне заслуживает специального масштабного исследования, однако в формате настоящей публикации необходимо выразить свое отношение к подследственности уголовно-исполнительной системы. Нам представляется, что помимо уголовных дел о преступлениях, указанных в п. 5 ч. 2 ст. 157 УПК РФ, к подследственности УИС могли бы быть отнесены преступления, наиболее часто совершаемые в исправительных учреждениях, а, вместе с ними и преступления небольшой и средней тяжести различных категорий, независимо от их сегодняшнего закрепления за органом расследования, совершаемые в расположении учреждения или органа УИС.

Место совершения таких преступлений в значительной мере является фактором определяющим. Здесь, как представляется, на первый план выходит признак территориальности. Напомним, что территориальная подследстенность определяется местом производства расследования, а оно, в свою очередь, местом совершения, обнаружения преступления, либо местом нахождения подозреваемого, обвиняемого или большинства свидетелей, что как раз характерно для учреждений УИС. Регламентация предметной и видовой подследственности УИС, а также и с учетом ее территориального признака должна быть непременно закреплена в ч. 3 ст. 151 УПК РФ.

Совершенно очевидно, что органы дознания УИС по всем таким преступлениям, как минимум должны обладать закрепленным в УПК РФ правом производства дознания: в каких-то случаях в форме первоначальных следственных действий, где-то в форме дознания в полном объеме, и, конечно, осуществлять его.

О полномочиях и формах деятельности органов дознания УИС в подобных случаях достаточно конкретно высказался С. П. Брыляков [10, с. 106–110].

Полагаем, что научное сообщество способно провести цикл исследований, направленных на уточнение компетенции органов дознания УИС, опираясь, в том числе, на вышеприведенные и аналогичные им выборки, с целью определения категории преступлений, характерных в наибольшей степени для учреждений и органов УИС, преобладающих в структуре пенитенциарной преступности.

Проведенный анализ позволит сформировать мотивированные предложения по вопросам предметной подследственности УИС, с таким расчетом, чтобы органы дознания уголовно-исполнительной системы с одной стороны были способны обеспечить оперативность и качество процессуальных проверок по таким делам, а

35

с другой, возбуждать уголовные дела и проводить по ним неотложные следственные действия, с последующей передачей таких дел в профильный орган предварительного следствия или производить дознание в полном объеме по преступлениям, отнесенным к подследственности органов дознания УИС.

Подводя итог сказанному, необходимо отметить, что первоочередной научной и практической проблемой и задачей является четкое определение «индивидуальной» подследственности УИС как органа дознания, а также процессуальных полномочий начальников учреждений и органов системы по рассмотрению уголовных дел уточненной подследственности.

Решив данную правовую проблему и отталкиваясь от нее, можно будет продолжать формирование и закрепление в УПК РФ адекватного требованиям практики процессуального статуса органов дознания УИС.

Регламентация нормы о подследственности должна позволять должностным лицам, уполномоченным на производство дознания в учреждениях и органах УИС, оперативно реализовать свои уголовно-процессуальные функции во всех вышеперечисленных и иных случаях совершения в расположении учреждений и органов УИС преступлений небольшой и средней тяжести различных категорий независимо от закрепленной за ними подследственности. Регламентация же предметной подследственности УИС должна быть закреплена в ч. 3 ст. 151 УПК РФ.

Список литературы

1.Баранов А. М., Марфицин П. Г. Словарь основных уголовнопроцессуальных понятий и терминов//http//www.lawtech.ru/pub/bappdic.htm.

2.Интернет источник : www.wikepedia.ru.

3.Супрун С. В. Подследстенность органов дознания Российской Федерации по производству дознания по уголовным делам публичного обвинения // Вестн. Омск. Юрид. академии. 2013. №2. С. 116–118.

4.Беляков А. В., Брыляков С. П. Дознание в органах и учреждениях уголовноисполнительной системы России // Вестн. Кузбас. ин-та. 2016. № 2 (27). С.110–116.

5.Крымов А. А. Уголовно-процессуальная деятельность органов и учреждений УИС России : автореф. … дис. д-ра юрид. наук. М., 2015. С. 15.

6.Копыткин С. А., Первозванский В. Б. К вопросу о реализации полномочий ФСИН России как органа дознания при расследовании преступлений, совершенных подозреваемыми, обвиняемыми и осужденными // Вестн. Кузбас. ин-та. 2016. № 2 (27). С. 116–121.

7.Османова Н.В. Институт подследственности в досудебном уголовном производстве : автореф. … дис. канд. юрид. наук. М., 2013. С. 9.

8.Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы : закон Рос. Федерации № 5473-1. М., 2016. 32 с.

9.Крымов А. А. Уголовно-процессуальная деятельность органов и учреждений УИС : дис. … д-ра юрид. наук. М., 2015. С. 202.

10.Брыляков С. П. Уголовно-процессуальный статус сотрудников учреждений, исполняющих наказание в виде лишения свободы, в досудебном производстве // Вестн. Кузбас. ин-та. 2016. № 1 (26). С. 106–110.

36

УДК 343.8

АЛЕКСАНДР ЯКОВЛЕВИЧ ГРИШКО,

доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры уголовного и уголовно-исполнительного права,

Нижегородская академия МВД России, г. Нижний Новгород, Российская Федерация,

e-mail: grishkoaleksandr@yandex.ru

УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНАЯ ПОЛИТИКА И ПРЕДМЕТ УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО ПРАВА

Анотация: на основе сопоставительного авторского анализа основных направлений уголовно-исполнительной политики и норм уголовно-исполни- тельного права раскрываются отдельные причины недостаточной эффективности исполнения уголовных наказаний. Определяются пути решения проблемы, делается вывод о самостоятельной отрасли права – постпенитенциарного права.

Ключевые слова: уголовно-исполнительная политика, уголовноисполнительное право, постпенитенциарное право, концепция, осужденный, наказание, реабилитация.

Политика в сфере исполнения уголовных наказаний не является чем-то абстрактным. Ее основные направления получили закрепления, прежде всего в Концепции развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года. В основе своей она стала плодом научных изысканий, анализа практической деятельности в сфере исполнения наказаний. Безусловно, реализация направлений данной политики без их законодательного обеспечения невозможна. Отсюда – значимость определения предмета правового регулирования применительно к данной теме.

Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации определяет круг отношений, регулируемых им: общие положения и принципы исполнения наказаний, применение иных мер уголовно-правового характера, предусмотренных Уголовным кодексом Российской Федерации; порядок и условия отбывания наказаний, применение основных средств исправления осужденных; порядок деятельности учреждений и органов, исполняющих наказания; порядок участия органов государственной власти и органов местного самоуправления, иных организаций, общественных объединений, а также граждан в исправлении осужденных; порядок освобождения от наказания и порядок оказания помощи освобождаемым осужденным.

При этом следует учитывать, что уголовное законодательство, помимо наказаний, в качестве «иных мер уголовно-правового характера» предусматривает: принудительные меры воспитательного характера; для несовершеннолетних; принудительные меры медицинского характера; условное осуждение; от-

© Гришко А. Я., 2017

37

срочку отбывания наказания беременным женщинам и женщинам, имеющим ребенка в возрасте до четырнадцати лет, мужчинам имеющим ребенка в возрасте до четырнадцати лет и являющимся единственным родителем; условнодосрочное освобождение от наказания.

Внастоящее время УИК РФ (ст. 18, 17 178, 187–190) регулирует применение лишь трех из них – принудительные меры медицинского характера, условное осуждение и отсрочка отбывания наказания указанным категориям осужденных.

Одним из неоднозначных аспектов при определении предмета уголовноисполнительного права является вопрос о степени распространения его норм на отношения, возникающие после освобождения лица от дальнейшего отбывания наказания. На этот счет существует две противоположные точки зрения. Согласно одной из них, отношения, возникающие после освобождения осужденного от дальнейшего отбывания наказания в пределах срока судимости, не являются уголовно-исполнительными. Они, по мнению В. А. Уткина [1, с. 46–47]

иВ. Е. Южанина [2, с.174–186], относятся к категории социальных отношений.

Вто же время «можно подумать о расширении предмета уголовноисполнительного права за счет включения в УИК РФ статьи, предусматривающей основные положения по регулированию порядка управления социальной адаптацией лиц, освобожденных из мест лишения свободы. Перегруппировки должны подвергнуться нормы иных отраслей права, касающихся освобожденных из мест лишения свободы», пишет В.Е. Южанин [2, с.108].

Авторы другой точки зрения считают, что отношения, складывающиеся в период социальной адаптации, в пределах срока судимости, являются предметом уголовно-исполнительного права (О. В. Филимонов [3, с. 227], А. П. Филь-

ченко [4, с. 21], Н. В. Витрук [5, с. 28]).

Неопределенность в данном вопросе негативно сказывается не только на степени эффективности исполнения наказаний, но в целом на противодействии преступности, в частности, на ее рецидивной составляющей. В выработке решения по данному вопросу может внести законодательная практика отдельных зарубежных стран. Например, Уголовно-исполнительный кодекс Республике Беларусь в качестве самостоятельной выделяет гл. 27 «Наблюдение и надзор за освобожденными от отбывания наказания». В ней содержатся нормы, регламентирующие: профилактическое наблюдение (ст. 196 УИК РБ), превентивный надзор за отбывшими наказание (ст. 198 УИК РБ), контроль за условнодосрочно освобожденными от отбывания наказания в течение не отбытой его части (ст. 197 УИК РБ).

Практика регулирования отношений, возникающих после отбывания наказания нормами пенитенциарного права имеет место в Республике Польша. Так, согласно § 4 ст. 167а УИК Польши «Если освобожденный из тюремного учреждения нуждается в больничном лечении, а его состояние здоровья не позволяет на перевод в публичную больницу, он остается на лечении в тюремном учреждении до момента, когда его состояние здоровья сделает возможным такой перевод».

Применительно к первой точке зрения можно привести пример законодательства о социальном обслуживании. Так согласно п. 5 ст. 19 ФЗ от 28 декабря

38

2013 г. № 442-ФЗ «Об основах социального обслуживания граждан в Российской Федерации » граждане из числа лиц, освобожденных из мест лишения свободы, за которыми установлен административный надзор и которые частично или полностью утратили способность к самообслуживанию, принимаются на социальное обслуживание в стационарные организации социального обслуживания со специальным социальным обслуживанием.

На приведенном примере можно сделать вывод о том, что применительно к решению вопроса социальной реабилитации лиц, освобожденных от отбывания наказания, их социализация в общество, часть вопросов регулируется нормами уголовно-исполнительного права, другая часть – различными отраслями частного права. Такое множественное межотраслевое регулирование данного и других вопросов не позволяет решать их в комплексе.

Это обусловливает и трудности, связанные с реализацией уголовноисполнительной политики. В качестве примера здесь можно привести установления относительно создания службы пробации, предусмотренное в вышеуказанной концепции. Среди других вопросов, требующих своего решения на межотраслевом уровне можно назвать проблему реализации принципа демократизма. Речь в частности идет о повышении роли субъектов Российской Федерации в реализации уголовно-исполнительной политике. В Концепции развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации содержится много позиций, реализовать которые без субъектов федерации невозможно.

Здесь, на наш взгляд, имеет место резкое расхождение между ролью и местом, которые занимает субъект Российской Федерации фактически и его правами. По действующему законодательству субъекты федерации имеют только право на посещение учреждений и органов, исполняющих наказания (главы правительства субъектов РФ, уполномоченные по правам человека в субъектах РФ, главы органов местного самоуправления – в пределах соответствующих территорий (п. «а» ч. 1 ст. 24 УИК РФ), депутаты, общественные наблюдательные комиссии и их члены – в пределах соответствующих территорий (п. «д» ч. 1 ст. 24 УИК РФ)).

Решение указанных вопросов актуализируется прежде всего расширением практики назначения наказаний без изоляции от общества. Известно, что успех многих из них (общественные работы, исправительные работы) зависят от активности в этом вопросе органов власти и управления субъектов федерации, конкретных предприятий и организаций. Последние сегодня не имеют должной заинтересованности в решении этих вопросов. Речь, в частности, идет о налоговых преференциях и перечислениях удержаний из заработной платы не в федеральный, а в региональный и муниципальный бюджеты. Решение данных вопросов, безусловно, повысит ответственность территориальных образований, конкретных предприятий (организаций) за создание необходимых условий для исполнения наказаний.

Изучение зарубежной практики исполнения наказаний (Германия, США и др.) позволяет иначе посмотреть в целом на повышение роли субъекта федерации, его главы в исполнении наказаний. Одним из его аспектов является –

39

деление губернаторов правом помилования осужденных за преступления небольшой тяжести, осужденных к наказаниям без изоляции от общества. Последние в абсолютном своем большинстве являются жителями данного субъекта федерации и кому как не руководителю последнего знать лицо, ходатайствующее о своем помиловании.

Приведенные другие примеры позволяют заключить, что являясь предметом уголовно-исполнительной политики вопросы постпенитенциарной реабилитации лиц, освобожденных от отбывания наказания, их ресоциализации в общество не получили своего полновесного разрешения ни в уголовноисполнительном праве, ни в частных отраслях права. Анализ направлений уго- ловно-исполнительной политики, хода реализации отдельных из них позволяет констатировать, что в рамках одной отрасли права их реализовать невозможно, нужен новый межотраслевой подход – это возможно в рамках новой отрасли права – постпенитенциарного.

Список литературы

1.Уткин В. А. Правовые основы ресоциализации освобожденных из мест лишения свободы // Актуальные проблемы исполнения уголовных наказаний. Рязань, 2005. С. 46–47.

2.Южанин В. Е. Проблемы правового регулирования преемственности их

социальной адаптацией к условиям свободы // Междунар. пенитен. форум «Преступление, наказание, исправление» (к 20-летию Конституции Российской Федерации) : сб. тез. выступлений участников (Рязань, 5–6 дек. 2013 г.). Рязань, 2013.

3.Филимонов В. Д., Филимонов О. В. Институт уголовного права. СПб., 2014. С. 227.

4.Фильченко А. П. Уголовная ответственность как правоотношение и ее динамика (проблемы отраслевого и межотраслевого согласования (рассогласования)) : дис. … д-ра юрид. наук. Рязань, 2015. С. 21.

5.Особое мнение судьи Конституционного Суда Российской Федерации. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации регламентирующих правовое исследование судимости лица, неоднократности и рецидива преступлений, а также п. 1–8 постановления Государственной Думы от 26 мая 2000 г. «Об объявлении амнистии в связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов» в связи с запросом Останкинского межмуниципального (районного) суда города Москвы и жалобами ряда граждан // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2003. № 14. Ст. 1320.

40