3. Философия абсолютного духа.

Это три основные части системы Гегеля. Логика у него ото­ждествляется с метафизикой, поэтому это не просто логика, а метафизическая теория. У него есть объективная логика, субъек­тивная логика (в субъективную логику входят обычные реалии нашей школьной логики о понятиях, суждениях, представлениях). Самая главная здесь мысль: логические размышления осуществля­ются Гегелем при беспрерывном повторении мысли, что логика и метафизика - это одно и то мсе. Странная, неестественная для обычного мышления точка зрения, искусственная, и это всегда нужно иметь ввиду, когда читаешь подобного рода литературу.

Философия абсолютного духа. Элементами философии духа являются нравственность, религия, искусство. Гегель дает сис­тематизацию различных систем религий, которые тогда имели место. Он прослеживает историю развития религии от язычества до христианства, считая, что христианство - самая бесспорная вели­кая религия. До религии он проследил развитие эстетических взглядов, потому что развитие искусства и эстетических взглядов тоже является проявлением высшего духа, и для него было очень интересно наблюдать историю различных искусств. Например, развитие архитектуры демонстрирует символическое искусство, где материальное начало преобладает над духовным. Ваяние для него является гармоническим искусством, потому что ваяние древ­них греков дает безупречные образцы гармонического сочетания плотского начала и духа, ничто не преобладает в скульптуре древ­них греков (буддийская же скульптура бесформенна, гармонии нет). Музыка, живопись, словесное искусство - это образцы т.н. романтического искусства, т.е. приведение к гармонии, но на осно­вании искусственных усилий. Наивной гармонии уже нет, а гармо­ния нужна, тогда искусственно это приводится в состояние гармо­нии. Человек (творец, поэт, художник) в состояние гармонии при­водит начала намеренно — это принцип романтического искусства в отличие от наивного. Философия искусства уже у Шеллинга и Шиллера была симпатична. У Гегеля эти мотивы тоже есть: клас­сификация искусств, природа романтического искусства, наивного искусства - это всё имеет место. Он считал искусство областью некоей интуиции, неосознанного познания, свойственной ещё на­чальной ступени человеческого развития. Образцом он считал эпо­ху античную.

Религию он считал уже более высокой ступенью духовной жизни. В религии проявляется способ познания "представление" (в искусстве же была интуиция). Представление - это копия от кон­кретных предметов, которые мы получаем через органы внешних чувств, это то сенсуалистическое познание, которое философы всех времен и народов отрицали. В религии происходит постепенное совершенствование от примитивных до высших (христианство). Тем не менее, это развитие всего лишь представлений; такой спо­соб познания тоже недостаточен.

абсолютного духа, он копирует абсолютного духа, и абсолютное философское знание, в сущности, есть божественное знание, но развивающееся по диалектическому методу (тезис, антитезис, син­тез).

Любой отрезок развития в любой сфере, будь то искусство, ре­лигия или философия, везде повторяется эта триада: тезис, антите­зис, синтез.

Философия духа снова. Искусство, религия, философия. Ещё есть у него очень дельные рассуждения об этике. В этике всегда была проблема: как соотнести индивидуальные нормы поведения с общественными требованиями. Все этики ломали себе голову, надо ли признавать общий характер нравственных норм, или же нравст­венные нормы носят не общий характер; в XX веке кто только не говорил о классовой морали, договаривались даже до того, что у каждого человека должен быть индивидуальный кодекс морали и подобная ерунда (потому что кто откажется от мысли, что общест­во должно жить по единым нравственным нормам, тот по сути дела откажется вообще от норм в общественной жизни). Гегель очень мудро разрешил эту проблему. Он сформулировал постулат, что нравственные требования носят общий характер. Социальная еди­ница (или социальный антураж индивидуальной жизни) и опреде­ляет человеку эти нравственные нормы. По этой причине мы долж­ны осуществлять нравственные нормы во что бы то ни стало. Этот закон имеет свои корни именно в общественной жизни.

Оценка мыслей Гегеля. Это логическое завершение всего хода немецкой философии, который начался от Канта. Это логическое завершение пришло к диаметрально противоположным результа­там, чем те, на которых стояла немецкая философия в начале в лице Канта. Кант двоил мир, а Гегель пришел к мысли, что нет никакого раздвоения, это всё один мир абсолютного развивающе­гося духа. Человек есть всего лишь момент в развитии этого абсо­лютного развивающегося духа. В этом развивающемся духе чело­веческая индивидуальность никакого значения не имеет, имеет значение только общая (например родовая) сущность, всё челове­чество имеет значение, а сам человек значения не имеет. И панло­гизм - утверждение, что философское знание носит абсолютный характер. Настолько это необычно, настолько это противоречит всем обстоятельствам тогдашней жизни! Уже 200 лет развивается английский эмпиризм, и как рядом с эмпиризмом, который есть по сути дела отрицание рациональной философии, возникает такая диковина с титаническим геройским замыслом дать систему абсо­лютного знания?

Учение о зле. Как при таком взгляде на сущность действитель­ности можно понять природу зла? Невозможно, поэтому у него есть чисто пантеистическая установка, которая многих увлекает, кто принимает эту философию, и служит предметом посмешища для тех, кто не принимает эту философию целиком: всё существующее разумно и всё разумное существует. Толкуют, что истинно суще­ствующее разумно. Но зло в мире существует, и его существова­ние настолько очевидно, что не вызывает никаких вопросов, никто в этом не сомневается. Его существование вопиюще очевидно, оно бросается в глаза, и как его можно игнорировать, в голову не при­ходит. Здесь же получается умаление реальности зла: зло - неис­тинно существующее. У Гегеля, правда, есть утверждение, что в реальной действительности не всё разумно до конца, есть какой-то осадок, который определяется случайностью. Понятие же случай­ности противоречит разумности. Тем не менее, общая тенденция его философии панлогистическая, рационалистическая, склоняет в одну и ту же сторону: зло хоть и есть. но значение его не так вели­ко. Это - обычная болезнь всех пантеистов, которые не могут спра­виться с проблемой реального существования зла. Им нужно или игнорировал зло, или умалять его значение. Но как его умалишь, когда трезвый взгляд не действительность не может не оставить никаких сомнений в реальном существовании зла? Это явная ошибка всех пантеистов. Для христианского взгляда на действи­тельность такая точка зрения, конечно, неприемлема.

Панлогизм также неприемлем по той же причине, что игнори­рует наличие зла.

/. Гигантский охват всего знания. Такая последовательность мыслей и привлекала с точки зрения академической образованно­сти.

3. Он обнаружил исторический взгляд на всё развитие зна­ния. Философы просвещения отвергали историю: никакой истории не нужно, есть истина, её нужно принимать, и всё. Здесь вдруг в лице Гегеля прозвучала очень здравая и мудрая мысль, что абсо­лютного заблуждения в природе вообще нет, и какое бы философ­ское положение ни было бы высказано, если оно высказано серьёз­но, то оно долю истины в себе имеет. Поэтому все философские системы, которые только существовали, преемственно друг с дру­гом связаны (здесь и помогает диалектический метод: одна говорит одно, другая противоречит ей, третья синтезирует все плюсы одной и другой и представляет в новом гармоническом виде). Это мудрая мысль. Обычно человеку свойственно свою точку зрения предла­гать в качестве истины, а остальные в качестве заблуждения. Редко бывает, что человек - приверженец какой-то истины, но знает её границы, т.е. моя точка зрения правильная, но она действует только в ограниченной сфере. Другая точка зрения тоже правильная и действует в своей сфере. Если мы сравним друг с другом эти час­тичные истины, то место каждой станет очевидным. К тому же, существует беспрерывное развитие от менее совершенного к более совершенному.

Вот что привлекало. Гигантский охват всего знания, историче­ский подход, указание места каждой системе в истории мысли. Это и есть истинная образованность.

29.10.98

Гегель является завершающим звеном в той цепи развития не­мецкой философии, которую надо признать главным руслом этой философии, которая выражала собой господствующую тенденцию немецкой философии того времени. Гегель эту тенденцию выразил с максимальной полнотой: попытка исключительно рационально понять действительность и обосновать исключительную рацио­нальность в попытках понять действительность. Одна интеллекту­альная способность человека может это осуществить. Попытки такие всегда были, но важна последовательность, с какой Гегель это осуществил, несмотря ни на какие трудности. Эта попытка гениальна по замыслу, хотя осуществиться вполне и не могла. Та­кая попытка не может удаться в принципе. Кто бы ни брался за это дело, он должен или прямо, или косвенно признать, что действи­тельность не рационализируется вполне. Полностью исчерпать действительность и представить её в виде системы понятий невоз­можно. Реализовать действительность исключительно в одну сис­тему понятий и осуществить принцип, который сформулировал ещё Бардили, что вещь есть ничто иное, как понятие вещи, этот принцип осуществить вполне нельзя. И сам Гегель в своей натур­философии упоминал о случайном факторе в природе. И начина­тель этой тенденции в новое время Кант тоже пытался осуществить эту тенденцию, сразу это понял, поэтому ввел понятие "вещи в себе", которая сразу поставила его субъективизм и рационализм под сомнение. Вся эта тенденция в лице Гегеля получила заверше­ние.

эта маргинальная струя в философии оказалась для мыслителей интересна.

24. Якоби (1743-1819)

Как только появилась "Критика чистого разума", Якоби сразу обратил на неё внимание и очень метко её охарактеризовал, как проявление рационализма; он посчитал, что это - рационализм, достигший предела развития - идеализма (утверждение, что наше знание не связано с действительностью) и даже нигилизма (отрицание возможности доказать, что внешняя действительность существует). Якоби считал, что это - неизбежный результат, и по­рицал рационалистическую гносеологию, то, что она приходит к нигилистическим выводам, есть косвенное доказательство несо­стоятельности этой гносеологии. Утверждение, что внешний мир недоказуем, есть то, что называется в логике: геducito аd absurdum -сведение к абсурду - способ доказательства несостоятельности всего способа размышления, который приводит к абсурду.

Гносеология Якоби. Разум ничего нам дать не может, кроме системы понятий. Система понятий - это схема действительности тень действительности, но не сама действительность. Путь, по ко­торому идет рационализм, неизбежно ведет к нигилизму и, кстати, к атеизму. Образцом в рационалистической гносеологии до Канта он считал систему Спинозы. Спиноза представил схематическую метафизику. Якоби толковал Спинозу как атеиста (не прямого, но по существу). И Канта угораздило пройти по этому пути, несмотря на желание Канта идти другим путем, нежели классический рацио­нализм в лице Спинозы. Все новые философы (Кант, Фихте, Шел­линг, Гегель) считали Спинозу рационалистом, но старого типа; у этого рационализма есть свои минусы. Якоби утверждает, что этот путь ложный, если он приводит к нигилизму и атеизму. Бытие внешнего мира, конечно, недоказуемо, но принцип доказательности свойствен только науке. Якоби обратил внимание на такой момент (эта мысль уже была), что принцип доказательности не может быть универсальным, мы можем доказать многое, но не все, ведь, долж­ны быть те посылки, которые служат основанием для доказательст­ва, а сами эти посылки, ведь, не доказываются. В терминологии Якоби это выглядело так: всё, что можно доказать, носит обуслов­ленный характер, только обусловленное можно доказать, а абсо­лютное доказать нельзя. Принципы (аксиомы) не доказываются. На основании принципов всё остальное доказывается, а сами принци­пы не доказываются. Так же и по отношению к Богу; Бог недоказу­ем, чем обусловить его бытие? Итак, не доказывается бытие Бога и бытие внешнего мира. Поэтому научный принцип (философский рациональный принцип) при попытке осуществить принцип дока­зательности всех своих положений неизбежно проявит свою несо­стоятельность. Это правильное замечание.

В употреблении слова "вера" был уже прецедент. Один из со­временников Якоби Юм был солидным, мощным, последователь­ным скептиком по линии сенсуализма. По линии сенсуализма он доказал, что обычные употребляемые в философии понятия суб­станции и причины - это фикции, потому что при помощи опыта мы не можем обнаружить ни субстанций, ни причины. Он обнару­жил отсутствие доказательств понятия "причины". То, что в обихо­де называется причиной, это всего лишь временная последователь­ность, а не причинно-следственная. Когда он дискредитировал т.о. так называемое "научное знание", получилась ситуация, как быть со знанием? Он сказал, что это - не абсолютное знание, а наша вера (не наука, а вера - belief). Употребление слова "вера" было прецедентом для современников - что это понятие можно употреб­лять в гносеологии. В обычном употреблении обыватель и слушать не будет, потому что вера - это что-то суеверие, отсталая религиоз­ная вера. Чтобы заговорить о вере в гносеологии, авторитет Юма пригодился. Юм освятил употребление понятия "вера" в гносеоло­гии. Якоби тоже стал говорить о вере. То, что он называл чувством, непосредственным восприятием действительности и Бога, он ино­гда называл верой.

Якоби говорил: вера - это есть непосредственное убеждение (не знание) по крайней мере в двух пунктах: что существует внеш­няя действительность и что существует Бог. То же самое утвержда­ли наши славянофилы и также двоились в терминах: то называли это чувством, то верой (у Хомякова живознание). Это первый и самый распространенный способ нашего контакта с реальностью. То, что называется рассудочным знанием, логико-математическим знанием, то уже есть обработка убеждений, приобретенных верой (или чувством). Рассудочная стадия неизбежна, и здесь рассудок может работать с максимальной полнотой.

Для немецкой философии (это идет ещё от Николая Кузанско-го) также характерно различение рассудка и разума. У нас это -синонимы, а у них есть это различение (Verstand, Vernund). Рассу­док - логико-математическая способность, а разум - высшая способность (её иногда называли "высшей верой").

Гносеология Якоби, надо сказать, дельная; она легко понимает­ся. В России славянофильская гносеология - ничто иное, как гно­сеология Якоби. Чувствуется здесь бесспорная доля правды. И дети, и необразованные люди убеждены в бытии внешней действи­тельности, никакой доказательности здесь не нужно. Должна быть способность, которая нас в этом убеждается. Эта способность - не ум, потому что задолго до своего минимального умственного раз­вития мы имеем это убеждение.

Бог. Как христиане, мы держимся другой точки зрения. Мы Бо­га познаём не потому, что имеем специальное чувство, а потому, что признаём сверхъестественное Откровение, где источник всех мыслей о Боге, мы верим в том, что этот источник даёт нам всю массу тех сведений, которая нам нужна для жизни. Якоби, как это типично для философов, относился к традиционному христианству критически.