4. Баумгартен(1714-1762)

логика упорядочивает нашу рациональную деятельность, а что должно упорядочивать деятельность наших органов внешних чувств? Он решил, что эстетика. «Эстетика» - греческое слово, означает «ощущение» - т.е. наука об ощущениях. Скорее медицина должна говорить об ощущениях, при чем тут философия? У Лейб­ница были глубокомысленные оговорки, что совершенство ощуще­ний непременно приводит к фиксации красивого в природе, как совершенное логическое мышление приводит к истине, как совер­шенное благорасположение (т.е. благая воля) приводит к добру, так совершенное восприятие мира дает нам эффект красоты. У Лейб­ница это было уместно, т.к. он говорил, что этот мир - самый луч­ший. Если его правильно воспринимать, то непременно мы должны воспринимать этот мир как красивый. Если мы его красивым не чувствуем, то это потому, что наше восприятие деформировано, испорченно, а если восприятие внешнего мира будет налажено, тогда мы будем воспринимать этот мир как красивый во всех эле­ментах. Логика здесь есть. Баумгартен пошел по этому пути: со­вершенное ощущение должно нам давать впечатление красоты мира; поэтому связались эти две мысли: ощущение (эстасис) и красота. Немного натянуто это и непривычно, но логика тут есть;

действительно, какая-то дисциплина должна нам помогать, чтобы мы правильно по-философски воспринимать мир, так и появилась эстетика в системе наук. Оказалось, что это слово пришлось впору. Баумгартен т.о. является родоначальником этой философской дис­циплины.

5. Деизм

Англичане много сделали в XVII веке (Чербери, Шефчейери, Тиндаль, Толанд) - с этими именами связаны оттенки понимания деизма. Деизм = «естественная религия» = «рациональная рели-

Исторические религии оценивались по набору основных идей:

если есть эти идеи, то религия нормальная, а с остальными особен­ностями можно не считаться - это эмпирические, случайные исти­ны, которые особого значения не имеют.

Немцы же не относились пренебрежительно. Но у них вместе с распространением деистических идей возникла необходимость оценивать Библию. Возобладал принцип, который сформулировал ещё Спиноза: всё СП еврейское, его нужно оценивать исторически, т.е. оценивать те условия, в которых возникало то или иное произ­ведение, как ответ на запросы эпохи. Этот принцип у немцев в XVIII веке обострился; это была не только историческая оценка, но и критическая - критико-исторический анализ Библии. Особое участие сыграл здесь Реймарус.

6. Реймарус (1694-1768)

Кроме того, у Реймаруса есть мысль, что Бог всеблаг (это оче­видно), но странно на месте Бога Свое пророчество отдавать в руки небольшой группе людей, которые т.о. получали некую при­вилегию (или еврейский народ древности, или современная хри­стианская Церковь). Бог заинтересован в спасении всех людей, и нелепо, чтобы Он Свою истину прилагал только к ограниченной группе людей, значит, это нужно отвергать: нет ни чудес, ни про­рочеств.

Ясно, что эти мысли носят настолько радикальный характер, настолько они противоречат традиционному христианству, они неприемлемы для христианства. Реймарус так и остался самым последовательным рационалистом XVIII века по отношению к Библии и религии в целом. Тут ничего особенного нет, Лейбниц тоже мог бы сказать нечто подобное, только не обостряя так свои высказывания, эти мысли были давно известны: что рациональный подход к религии обнаруживает такую-то сумму истины, которая есть квинтэссенция религии, всё остальное играет свою практиче­скую, но не теоретическую роль. Нужно верующим верить в чуде­са, пророчества, таинства, важное значение обрядов - пожалуйста, пусть это будет так, но с точки зрения чисто теоретической это -лишнее. Реймарус эти мысли обострил до предела. Эти мысли, понятное дело, носят противохристианский характер.

Русские мыслители XIX века, когда боролись с рационализмом, то делали правильно, неправильным же у них былю то, что они чрезмерно распространяли характеристику рационализма - на весь тип культуры; дело же не в типе культуры, а в неправомерном рас­пространении притязаний человеческого разума на ту область, из которой он принципиально исключен. Все традиционные религии считает, что человеческий разум ограничен, он не может вмеши­ваться в те вещи, которые ему принципиально недоступны.

Но в критико-историческом подходе в толковании СП есть до­ля истины, неправы те, которые говорили или говорят, что нельзя рационально-критически оценивать СП - сам подход оправдан, но он не может использоваться без других подходов. Результаты исто-рико-критического исследования Библии вполне приемлемы даже для Православной Церкви.

7. Лессинг (1729-1781)

Об этом мыслителе в большинстве курсов по истории филосо­фии было не принято упоминать, потом ввели его немцы. В фило­софии он как будто бы не предпринимал никаких шагов, не форму­лировал текстов, и создавалось впечатление, что собственно фило­софского вклада в историю мысли у него не было. Но у него был другой вклад - общекультурный, поэтому невозможно было обойти эту личность для тех курсов по истории философии, которые увя­зывали историю философии с общекультурными обстоятельствами. Кроме того, у Лессинга были философские размышления, которые уместно рассматривать в истории философии, но которые не носи­ли законченный характер, носили расплывчатый характер. Лессинг - ключевая фигура для истории немецкого образования в XVIII веке. Некогда отсталая Германия в XVIII веке предприняла гигант­ский скачок в своем культурном утверждении в Западной Европе, где и был ключевой культурой Лессинг.

Чтобы понять этот принцип ближе, надо послушать рассужде­ния Лессинга по поводу соотношения между религией разумной и религией исторической, а это актуально всегда. С Лейбница среди немцев в продолжение английской ведется традиция, что если ре­лигия разумная, которая продумывается до конца, состоит из срав­нительно небольшого количества положений (бытие Бога, бессмер­тие души, абсолютный нравственный закон) - это вечные истины, а в положительных исторических религиях накладывается масса второстепенных наслоений, которые не имеют существенного зна­чения, поэтому получалось, что в каждой исторической религии есть доля истины - это те разумные истины, которые составляют её основу. Что же случайные истины исторических религий - это просто хлам, как думали деисты? Нет! Здесь пригодился очень важный для истории культуры взгляд Лессинга: каждая религия, в какой бы исторический период она ни существовала, отражала собой фазу культурного развития, соответствующую для данного времени; другая религия, которая приходит позже, отражает дру­гую фазу культурного развития человечества. Получается, что каж­дая религия вполне годится для своего времени; она не годится для будущего времени, но это не значит, что она была объективно низ­кого качества, просто каждая религия соответствует опрехвенно-му историческому этапу культурного развития человечества. Эта точка зрения может показаться тривиальной, но на самом деле это очень важное изменение. Обычно сейчас доминирует отношение к религиям: та религия глупая, там фетишизм, там анимизм, а эта

нельзя так говорить; для каждой религии - свои культурные усло­вия, и она работает в тех условиях, каждая религия для своего вре­мени вполне достаточна. Нет религий отсталых и привелигирован-ных. Это нечто новое. В основе такого взгляда лежит исторический принцип + некий нравственный идеализм (т.е. всё движется по пути к идеалу, это движение поступательное, преемственное - каж­дая эпоха делает свой соответствующий шаг по пути к идеалу). Эта точка зрения уже не представляется незнакомой, но так стали раз­мышлять в XVIII веке, и то не все, а лишь Лессинг.

Как же быть с христианством? Именно по отношению к хри­стианству рассматривались все споры в плоскости философии. Сам пафос эпохи Просвещения твердил, что средневековая религия -это религия плохая, потому что профессиональные священнослу­жители много придумали лишнего ради своих целей, значит, это надо отбросить, а принять очищенное христианство. Лессинг же рассуждает: не правы ни христиане-традиционалисты, ни рациона­листы.

Здесь явный либерализм, и ни одна традиционная конфессия с этим пониманием христианства не согласится, потому что все сто­ят на том, что было однократное Откровение.

Вопрос об Откровении. Лессинг признавал Откровение, но в условном смысле, не как христиане (Библия). Он говорил, что есть Откровение, которое выражается и в случайных истинах, это может быть Откровение и случайным людям; по сути дела это - отрица­ние Откровения или то, что называется естественным откровением.

Дополнение. Когда Лессинг говорил, что религия есть беспре­рывно эволюционирующее Откровение, то, как бы они ни понимал Откровение, в одном пункте он его понимал с традиционной точки зрения, что Бог есть источник Откровения. Бог, как бы порциями подавая то или иное количество Откровения людям, сообразовы­вался в постепенном изложении Откровения с педагогическим приемом, который состоит в том, чтобы дать воспитуемому только то, что он может усвоить, больше не надо давать, поэтому различ­ные порции Откровения поступают к человечеству постепенно, причем, это не просто дар, а это Откровение обусловливалась муд­рой мыслью, что человеку это Откровение дается не как дар, а про­сто как содержание для самостоятельного действия его способно­стей. Сколько может человек самостоятельно переварить, столько он и получит - Откровение касалось скорее его способностей, чем содержания, а содержание он сам раскроет. Здесь не хватало лишь одного пункта. Немцы на границе ХУ111-Х1Х века перейдут к более

радикальной мысли. У Лессинга остается мысль о Боге как инстан­ции, которая стит вне человечества, и которая подает Откровение как бы изовне. Так рассуждают и все традиционалисты. Впослед­ствии немецкие мыслители пришли к мысли о самооткровении: