Курс на "перестройку" и построение "социализма с человеческим лицом"

Уже к концу 1985 г. стало очевидно, что только одними административными мерами в экономике дело уже ограничиться не может. В феврале 1986 г. очередной XXVII съезд КПСС пришел к выводу, что "концепция ускорения" должна распространяться и на общественные отношения. Прежде всего имелось в виду преодоление причин, препятствующих динамичному развитию экономики, борьба с бюрократизмом, беззаконием

идругими явлениями. В январе 1987 г. состоялся пленум ЦК партии, подтвердивший нарастание кризисных явлений в обществе и решимость Горбачева и его "команды" продолжать преобразования, которые теперь получили название "курса на перестройку". В качестве перспективы рассматривалось совершенствование социализма с опорой на широкие массы трудящихся, интенсификацию экономики на основе достижений науки

итехники. Стержень преобразований должна была составлять "демократизация всех сторон жизни советского общества", реформирование всех политических институтов и на этой основе создание новой модели общества — "социализма с человеческим лицом". Именно тогда был выдвинут новый лозунг "Больше демократии, больше социализма!". Первым шагом в контексте этих деклараций должно было стать проведение выборов в Советы всех уровней с участием нескольких кандидатов. Альтернативные тайные выборы должны были также стать и нормой партийной жизни.

Наряду с демократизацией общественной жизни не менее важной частью "социализма с человеческим лицом" была перестройка экономики, расширение хозяйственной самостоятельности на уровне предприятий. Именно демократизация должна была привести к здоровой конкуренции во всех сферах жизни, стать своеобразной "пружиной" динамичного развития общества и демонтировать в конечном счете административно-командную систему управления. В средствах массовой информации начинается широкое обсуждение рыночных идей, велись дискуссии о различных типах рыночных отношений при социализме. Экономисты Л.Абалкин, Г.Попов, П.Бунич, Н.Шмелев и другие выступали за внедрение максимально широкой модели хозяйственного расчета на основе самофинансирования, самоокупаемости и самоуправления предприятий. Такой тип экономических отношений должен был превратить предприятия в субъекты рыночной экономики, действующие на основе конкуренции и рыночных механизмов определения цен. Вместе с тем хозяевами предприятий должны были оставаться трудовые коллективы, что не вело к изменению социалистической формы собственности. Трудовые коллективы в этой ситуации получали гораздо более широкие права в решении социальных вопросов, а также могли выбирать администрацию. Эти идеи были подтверждены в июне 1987 г. на пленуме ЦК, посвященном экономическим вопросам. Правовой базой этой новой стратегии развития экономики стал Закон о государственном предприятии (объединении), вступивший в силу с 1 января 1988 г. Новый закон качественным образом менял соотношение полномочий на всех этажах управления народным хозяйством. Функции министерств сводились к разработке стратегии развития отрасли, определению контрольных цифр по основным показателям и госзаказа, который на 1988 г. должен был составить 85% от планируемого уровня производства. Всю продукцию, которую предприятия производили сверх госзаказа, они имели право реализовывать по рыночным ценам. Объем госзаказа с каждым годом предполагалось уменьшать, сфера же действия рыночных механизмов должна была, соответственно, увеличиваться. Как это бывало и в прежние годы, хорошо смотревшиеся на бумаге типы хозяйственных связей в реальной экономической действительности не сработали. Хотя предприятия и получили возможность свободно выбирать партнеров по экономической деятельности, необходимая инфраструктура в виде посреднических организаций, товарно-сырьевых бирж, маркетинговых и других структур отсутствовала.

Даже к той ограниченной свободе хозяйственных отношений рыночного типа

предприятия оказались не готовы. Началась борьба за получение госзаказа всеми средствами, лоббирование министерств, превращающих значительное число неэффективно работающих предприятий в тяжелую обузу для и без того убыточного госбюджета. Масштабы этого явления были весьма значительными: в 1988 г., по расчетам экономистов, около 30% предприятий в СССР были убыточными. Новыми возможностями предприятия тоже воспользовались своеобразно. Главным образом они повышали цены на продукцию и прекращали выпуск дешевых товаров, совершенно не стремясь к повышению производительности труда и эффективности производства. Экономические реалии 1988— 1989 гг. привели к дисбалансам в системе управления народным хозяйством СССР.

"Гласность"

На начальном этапе горбачевских преобразований в 1985—1988 гг. стержнем демократизации общественной жизни стала "гласность". Следует заметить, что в этом неоднозначном и многоплановом явлении власть в противоречивой форме пыталась впервые в советской истории соединить экономические реформы с политическими. Развитие

"гласности", начатое сверху, довольно быстро стало вбирать в себя разные социальные силы и превратилось в мощный поток, удержать который в определенных рамках Горбачев и его окружение уже не смогли. Поначалу "гласность" казалась очередной пропагандистской кампанией, своеобразным "подвохом", в который мало кто верил. Сам Горбачев вкладывал в это понятие приблизительно тот же смысл, который прежние партийные идеологи вкладывали в "расширение критики и самокритики". Все сводилось к открытому разговору о недостатках, мешающих развитию социалистической системы и "бросающих тень" на социалистические ценности. Однако процесс демократизации общества стремительно набирал обороты. Стали выходить на поверхность мнения, которые раньше обсуждались исключительно в кругу "своих". Возникали неформальные клубы и объединения, где велись дискуссии практически по всем вопросам политической и общественной жизни, обсуждались различные варианты экономического развития страны. Среди таких объединений наибольшую известность получили клуб "Перестройка" и "Фонд социальных инициатив" в Москве, "Диалектик" в Ленинграде и ряд других. Большинство их участников ориентировалось на идеи "социализма с человеческим лицом", экономическую практику широкого хозяйственного расчета. В подавляющем большинстве они выступали в поддержку "перестройки", стремились расширить авторитет и влияние этих идей на низовом уровне. Была существенно ограничена роль цензурных органов, которые теперь занимались только охраной "государственной тайны".

Оживлению деятельности творческой интеллигенции способствовало обновление руководства творческих союзов, начавшееся в августе 1986 г. на съезде Союза кинематографистов. Главными редакторами "толстых журналов" тогда же стали активные поборники изменений в общественной жизни. Так, главным редактором "Нового мира" стал С.Залыгин, известный своей бескомпромиссной борьбой за сохранение озера Байкал и против переброски стоков сибирских рек в Среднюю Азию. Невиданную популярность в эти годы получил прежде неприметный журнал "Огонек", который возглавил В.Коротич. Резко возросли тиражи "Московских новостей", "Аргументов и фактов", "Советской России". Со второй половины 1986 г. со страниц этих изданий на общество пролился настоящий дождь сенсаций. Обсуждались практически все ранее закрытые темы: роль КПСС в обществе, привилегии и возможности номенклатуры, диссидентство в СССР.Одновременно набирал силу процесс возвращения в литературу имен и произведений писателей, творчество которых по разным причинам было ранее недоступно. Огромными тиражами печатались произведения В.Набокова, В.Ходасевича, А.Платонова, М.Булгакова, О.Мандельштама. В 1988—1989 гг. историко-литературная "гласность" достигла своей высшей точки. Вся страна буквально взахлеб читала роман А.Рыбакова "Дети Арбата", где героями были не только

молодые москвичи 1930-х годов, но и Сталин, Ежов, Ягода. Процесс приобрел новое качество после публикации произведений писателей "третьей волны" — И.Бродского, А.Галича, В.Некрасова. Советские люди наконец-то смогли прочитать роман Солженицына "Архипелаг ГУЛАГ". Тогда же увидело свет первое собрание сочинений писателя на русском языке. Постепенно дух гласности стал проникать в кино, средства массовой информации. Появляются режущие своей остротой документальные фильмы о воинахафганцах, о Чернобыльской трагедии. Сенсационными репортажами были насыщены такие передачи, как "Пятое колесо", "До и после полуночи", но главным образом "Взгляд", молодые ведущие которого вели ожесточенную борьбу за "прямой эфир".

Переосмысление истории

Центральной темой общественной жизни второй половины 1980-х годов стало

переосмысление советского исторического опыта. Этот процесс находился в исключительно тесной взаимосвязи с направлением, характером и глубиной собственно горбачевских преобразований. Поэтому можно сказать, что на историческом поле развернулась настоящая битва за будущее советского социализма. Основная дискуссия сводилась к проблемам сталинизма, репрессий и в более широком смысле советской политической истории. От природы сталинизма перестроечные публицисты выстраивали мостик к созданной Сталиным системе власти, возникновению в экономике административно-командной системы. Логическим следствием и порождением всего этого становилась эпоха "застоя", ее кризис, предопределивший необходимость "коренной перестройки". Фигура Сталина постепенно стала вбирать в себя вообще все советское. Таким образом, в общественном сознании формировалась четкая зависимость между глубиной перестроечных процессов и радикальным отказом от советского прошлого. То что Горбачев назвал "белыми пятнами" истории, постепенно теряло многоцветность, последовательно закрашивалось в несколько основных цветов тогдашнего политического спектра. Событием в этих исторических баталиях стала публикация 13 марта 1988 г. в газете "Правда" статьи Н.Андреевой "Не могу поступиться принципами". Преподавательница из Ленинграда гневно разоблачала тех публицистов и литераторов, которые призывали к пересмотру истории партии и советского общества. За спиной публикации статьи стоял Е.К.Лигачев, который все сильнее ассоциировался с консервативной частью высшего руководства страны. Ответом стала редакционная статья "Правды" от 5 апреля, в которой на основе исключительно исторических фактов доказывалось, что защита Сталина и его взглядов является крайне реакционной, нацелена на прекращение перестроечных процессов. Таким образом, антисталинизм стал идеологическим курсом Горбачева, окончательно вытеснив хрущевскую оценку Сталина типа "с одной стороны, с другой стороны", названную в литературе "концепцией золотой середины".

Наряду с этой волной политизированных исторических баталий, новые возможности получили также историки, пытавшиеся разобраться в действительной логике событий, профессионально переосмыслить советский опыт. В прессе, в сборниках статей "Иного не дано", "Историки спорят" появились дискуссионные оценки не только Сталина и его эпохи, но также и Октябрьской революции, роли Ленина и партии большевиков в первые годы советской власти. Было снято табу на упоминание репрессированных деятелей оппозиции. В сентябре 1987 г. была образована Комиссии Политбюро ЦК КПСС по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями 1930—40-х — начала 1950-годов. В результате ее работы были реабилитированы около миллиона репрессированных граждан, а также Бухарин, Рыков, Зиновьев, Каменев и др. Особый интерес вызывала фигура Бухарина, его экономические взгляды, в связи с которыми обсуждались возможные альтернативы административно-командной системе. В поле широкого общественного интереса оказался опыт нэпа, работы о кооперации Чаянова и Кондратьева.

Экономическая ситуация

Экономическая жизнь стала не только отставать от намеченного январским 1987 г. пленумом уровня, но и резко ухудшаться буквально с каждым месяцем. Горбачев искал "механизмы торможения" в нежелании среднего управленческого звена работать по-новому, обвинил часть номенклатурных кадров в консерватизме. 28 мая 1987 г. в Москве прямо на Красной площади приземлился немецкий летчик-любитель Матиас Руст. То что это стало в принципе возможным, показывало, что "не все в порядке в Датском королевстве". Действительно, войска ПВО "вели" Руста с самой границы, но к крайним мерам прибегать боялись, еще свежа была память о корейском гражданском самолете 1983 г. Из-за Руста был снят с поста министр обороны, около 150 генералов и офицеров были разжалованы, часть отдана под суд.

Пока Горбачев искал виновных, экономическое положение становилось почти катастрофическим. Хозрасчет, введенный на предприятиях, носил половинчатый характер и по существу не способствовал распространению рыночных отношений. Цены на сырье и ресурсы оставались по-прежнему фиксированными и существенно заниженными, обузой для бюджета становились социальные программы. Все требовало решительных и радикальных изменений. В июле 1988 г. был опубликован закон о кооперации. Кооперативы можно было создавать практически везде, в том числе и на базе государственных предприятий. Только за 1988 г. количество кооперативов увеличилось в 6 раз. Вместе с тем развитие негосударственного сектора все время упиралось в отсутствие инфраструктуры, государственную монополию на сырье и ресурсы, их дефицит. Главным препятствием были административные решения и чиновничий произвол. Но если для производственной деятельности эти препоны были практически непреодолимы, то в торговле кооператорам было гораздо проще. Кооперативы довольно быстро сориентировались в ситуации и все в меньшей степени стремились к производственной деятельности, работая главным образом в посредническо-торговой сфере. Возникла сеть так называемых "коммерческих" магазинов, где цены на товары были запредельными. Все чаще дешевые государственные товары скупались и перепродавались в таких магазинах в несколько раз дороже. Это вызывало социальное напряжение в обществе, вело к поляризации социальных сил. Между тем в производстве никаких сдвигов не было. Отсутствие каких-либо действенных мер крайне пагубно сказывалось на бюджете страны, и без того подорванном антиалкогольной кампанией, падением мировых цен на нефть и Чернобыльской катастрофой. Надеясь на восстановление конъюнктуры нефтяного рынка и на успех реформ, Горбачев стал брать кредиты у Запада. Это вело к стремительному увеличению государственного долга в иностранной валюте в условиях падения реальной стоимости рубля. Так, если задолженность

СССР по кредитам составляла в 1985 г. 27,2 млрд долл., то в 1988 г. — уже 40,8 млрд долл., а в 1990 г. — 57,6 млрд долл. В такой экономической и социальной ситуации возможностей для плавного вхождения народного хозяйства СССР в рынок оставалось все меньше.

Политические реформы

В обстановке "гласности" и ухудшавшейся экономической ситуации набирал обороты процесс радикализации политических сил. Отступление от обещанных изменений политической системы было невозможно. Летом 1987 г. выборы в местные Советы народных депутатов в ряде избирательных округов проходили в порядке эксперимента на альтернативной основе. Обнаружилось, что так называемый протестный электорат (голосовавшие против и неявившиеся) составляет довольно значительную часть избирателей. На бюллетенях были надписи, призывавшие вывести войска из Афганистана, разрешить многопартийную систему, перейти, наконец, от слов к делу.