Всего по реальному уровню достатка к высшим слоям советского общества принадлежало 6—7% населения. Как правило, эти люди имели вполне приличную квартиру, дачу, легковую машину, современную бытовую технику. Они могли лечиться в хозрасчетных платных поликлиниках, если не были на специальном обслуживании, одевались в ателье или "доставали" через знакомых с переплатой одежду и обувь. Престижно стало проводить отпуска на Черном море или в Прибалтике, а с начала 1980-х годов многие стали отдыхать в соцстранах. Довольно спокойная и обеспеченная жизнь позволяла проводить время с друзьями, часто бывать в театре, следить за литературными новинками, посещать художественные выставки. Дети, как правило, учились в спецшколах с углубленным изучением иностранных языков или занимались с преподавателями, для которых подготовка абитуриентов в вузы превращалась в своего рода бизнес с привкусом коррупции. Широкое распространение в эти годы получило обучение детей в музыкальных и художественных школах, часто "для общего развития".

Однако бóльшая часть служащих и интеллигенции по уровню доходов жила довольно скромно. Она делилась на две основные приблизительно равные группы: первая группа имела доход от 100 до 150 руб., вторая от 150 до 250 руб. В первую группу в основном входили молодые специалисты и работники, занимавшие низшие управленческие должности, а также женщины, прервавшие свой трудовой стаж в связи с рождением ребенка или по другим семейным обстоятельствам. Вторая включала практически всех инженернотехнических работников, значительную часть учителей, врачей и преподавателей вузов, научных работников, не имевших докторских степеней, а также младший офицерский корпус вооруженных сил. Таким образом, разница между работниками разной квалификации в материальном выражении была незначительной, сколько-нибудь существенных стимулов повышения профессионального уровня, более активного участия в производственном процессе практически не было.

Что же на практике означали доходы основной массы служащих и интеллигенции? Продукты питания и коммунальные услуги были относительно недороги: так, семья из трех человек тратила на это около 150 руб. без разносолов и спиртного. Основные траты уходили на одежду и обувь, а также бытовую технику. Всего этого остро не хватало, да и стоило довольно прилично. Так, легковые автомобили среднего класса стоили от 2,5 до 6 тыс. руб., холодильник — около 350 руб., цветной телевизор — 700 руб., женские сапоги от 100 до 150 руб., колготки от 5 до 10 руб. Следует заметить, что все это приходилось "доставать из-под полы" или "покупать с рук", что повышало реальные цены на эти товары. В 1980-е годы постоянно переплачивало таким образом за покупки около 80% населения.

Рабочие

Бросается в глаза значительное, почти в 2 раза, увеличение за эти годы доли рабочих. Только с 1970 по 1985 г. численность рабочих увеличилась на 16,8 млн человек. Большая часть работающих в промышленности была связана с тяжелыми, рутинными операциями. Так, на рубеже 1970—80-х годов около 40% работающих в промышленности было занято неквалифицированным трудом. Наиболее сильное негативное влияние на ситуацию в промышленности оказывал уравнительный характер заработной платы. Так,

если в 1950-е годы разница в оплате квалифицированного и неквалифицированного рабочего была в 3—4 раза, то к середине 1980-х годов она практически нивелировалась. Сложный и квалифицированный труд постепенно терял свой престиж. В целом рабочий в виде заработной платы получал только около трети стоимости созданного им продукта. Все эти факторы только усиливали экстенсивный характер использования трудовых ресурсов, блокировали даже незначительные стимулы к труду, повышению квалификации, освоению новой техники. Но даже при таком весомом увеличении численности рабочего класса за

послевоенный период масштабы капитального строительства и гигантомания, "покорение Сибири", строительство БАМа создавали постоянную нехватку рабочих рук в условиях продолжавшегося экстенсивного использования рабочей силы. Руководители предприятий вели постоянную борьбу за рабочих, применяя различные стимулы: премии, надбавки на вредных производствах и в горячих цехах, на комсомольских стройках. Была разработана целая система поощрительных мер: внеочередная покупка легковых автомобилей и и других дефицитных товаров, строительство ведомственного жилья, создание в рамках крупных предприятий своей, более развитой социальной сферы: санаториев, профилакториев, поликлиник, столовых, детских садов и яслей, клубов и т.д. Однако это было временным, искусственно созданным благополучием на "отдельно взятом" передовом производстве.

Система организации труда в целом находилась в глубоком кризисе, который требовал серьезных системных изменений.

Колхозники

Политика социально-экономических приоритетов, урбанизация и целый ряд других факторов привели к сокращению численности колхозников практически в 3 раза. Брежневские финансовые вливания в сельское хозяйство не могли спасти положение поскольку система стимулов к труду была совершенно неэффективна. Колхозники стали получать гарантированную оплату за свой труд на основе тарифных ставок работников совхозов, которая никак не была связана с количеством и качеством произведенной продукции. Кроме того, инвестиции в большей части случаев шли "мимо цели". Поддерживался многочисленный слой сельских управленцев, затратные "целевые программы", а 70% сельских тружеников было по-прежнему занято неквалифицированным трудом. Молодые люди, оканчивая школу, понимали, что "за одни и те же деньги на селе надо вставать ни свет ни заря и вкалывать в грязи и навозе, а в городе можно просиживать рабочий день в конторе и ходить в туфлях на каблуках". В этой ситуации выбор в пользу города сохранял свою актуальность.

В целом можно сказать, что в советском обществе 1960 — середины 1980-х годов

сложилась социальная структура, характерная для постиндустриального общества,

которая по составу профессиональных групп и уровню образования соответствовала тогдашнему мировому уровню и отвечала потребностям научно-технического прогресса. Однако система производственных отношений, сложившаяся в первые годы советской власти и отвечавшая технологическому уровню 1920-х—30-х годов, пришла в столкновение с потребностями общества и стала действовать на него разлагающе. В ситуации нараставшего кризиса организации труда и, как следствия этого, социальных отношений,

государство фактически консервировало отжившие производственные отношения, руководствуясь чисто идеологическими догмами.

Потребительская революция

Забота о "повышении благосостояния народа" с середины 1960-х годов приобрела весьма уродливую форму, которая выражалась в повышении денежных доходов населения, достижении "социальной однородности общества" через искусственное "подтягивание"

низкооплачиваемых слоев к среднему уровню заработной платы. Все это делалось чисто административными методами, без какого-то бы то ни было экономического обоснования. В результате довольно значительные слои обрели некоторый достаток. Большую часть общества охватила поистине потребительская революция: пожалуй, впервые за послевоенные годы жизнь складывалась спокойно и уже не так бедно, как прежде.

"стенками", холодильниками, телевизорами, украсили коврами и хрусталем. Но жизнь, в отличие от советских промышленных предприятий группы "Б", производивших это "добро", не стояла на месте. Нужны были уже не просто обычные радиоприемники, а аудиотехника высокого качества, не обычные телевизоры, а цветные и желательно с видеоприставкой. В моду входила косметика, изысканные духи. И все это требовалось срочно и в больших количествах. Всего этого не только не хватало, но и не производилось внутри страны в принципе. Советская промышленность оказалась не способна реагировать на растущие запросы людей. Постепенно происходило затоваривание дефицитными еще вчера телевизорами и холодильниками отечественного производства, появились "без записи" ковры. Но их качество и потребительские свойства уже не могли удовлетворить ставшего гораздо более взыскательным советского человека. Началась настоящая охота за всем импортным. Именно во второй половине 1970-х годов государство старается снять социальную напряженность на товарном рынке за счет закупки за границей предметов потребления. На нефтедоллары закупается практически весь спектр необходимых товаров. И хотя цены на них были немалые, дефицит продолжает сохраняться. Поистине апогеем импортного изобилия в Москве становятся дни Олимпийских игр 1980 г., когда в закрытой для въезда столице в продаже вдруг появилось все: от финского джема до норковых шуб. Но когда был погашен олимпийский огонь, все вернулось "на круги своя".

Потребности советских людей никогда не ограничивались материальной сферой. Даже напротив: общество всегда, даже в самые тяжелые годы, жило напряженной духовной жизнью. В послевоенные годы это была действительно самая читающая страна, а посещение театра было вполне доступно каждому. Но в 1970-е годы эта сторона жизни приобрела новое качество: потребностью стало не просто чтение библиотечных книг, а их приобретение. Люди стали покупать и коллекционировать книги, картины, предметы старины. И этот процесс постепенно из элитарного становился массовым, по крайней мере в него втягивались широкие слои относительно обеспеченной интеллигенции. Особым и поистине неутоляемым спросом пользовались книги. Надо сказать, что советский феномен читательского спроса состоял в том, что он распространялся на произведения русской классической и зарубежной литературы, переведенные и изданные на высоком академическом уровне. Счастьем для всей семьи было "достать" подписку на приложение к "Огоньку". Этот книжный ажиотаж, конечно, имел местами и уродливые формы, когда при соответствующей возможности скупалось все подряд, просто ставилось на полку "под цвет обоев", "для мебели". Но подавляющее большинство книги все-таки читало, поскольку социально престижно было не только иметь в доме соответствующие издания, но и уметь поддержать разговор о прочитанном. Модно было подписываться на "толстые" литературные журналы — "Новый мир", "Иностранную литературу", которые зачитывали "до дыр", передавая родственникам и знакомым. Вторая половина 1970-х — начало 1980-х годов стали временем настоящего "театрального бума". Посещение театра было событием, которое потом долго обсуждалось. Знаком принадлежности к "определенному кругу" становится посещение театра на Таганке, а позже Ленкома. Вместе с тем даже на суперпрестижные спектакли можно было попасть, простояв ночь у театральной кассы или купив билет "с рук" с переплатой. Примерно так же обстояло дело с посещением художественных выставок, Эрмитажа, Третьяковской галереи, Музея изобразительных искусств им. А.С.Пушкина.

В крупных городах существовал широкий "черный рынок", который компенсировал дефекты распределительной системы. Так, особым спросом пользовались услуги домашних портных и преподавателей. Образовательные услуги были ориентированы на подготовку в вуз и на обучение взрослых иностранным языкам. Но лишь незначительную часть растущих потребностей можно было восполнить "частным образом", проблема качества жизни все больше выходила на первый план.