Вопросы для самоконтроля

1. В чем разница между понятиями “детерминизм” и “каузальность”?

2. Какие два типа детерминизма известны в истории науки и философии?

3. Сохраняется ли причина неизменной в процессе осуществления своего действия?

4. На каком основании мы можем говорить о возможном, то есть о том, чего еще нет?

5. Как отличить реальную возможность от формальной?

6. Как соотносятся между собой причина и следствие во времени?

7. Какие Вы знаете непричинные виды детерминации?

8. Встречаетесь ли Вы с коррелятивными связями в изучаемых Вами специальных науках?

9. В чем несостоятельность кондиционализма?

3

Глава

СИСТЕМНОСТЬ

1. Сущность системного подхода

ТРУДНЫЙ ПУТЬ К СИСТЕМНОМУ ПОДХОДУ

Характерная черта науки Нового времени — постепенный переход к познанию сложных и сверхсложных систем. Необходимо сразу оговориться, что сами по себе сложные и сверхсложные системы (например, жизнь или общество) уже давно выступали предметом исследования. Однако адекватные, то есть полностью отражающие их природу, методы изучения систем стали возникать гораздо позднее, когда в результате успехов естествознания мир в целом предстал перед исследователями в необыкновенной и не предполагавшейся ранее сложности. И если ряд новых наук (теория вероятностей, статистическая физика) попытались овладеть этой сложностью количественно, то с точки зрения качественной она еще долго квалифицировалось как нечто дезорганизованное, лишенное какой-либо внутренней упорядоченности. Эта установка естествознания оказала соответствующее воздействие на обществоведение, где тоже надолго утвердилась парадигма хаотичности и нагромождения случайностей, якобы характеризующих общество.

Гегель был одним из первых, кто попытался овладеть сложностью мира качественно, разработав учение о трех принципиально отличных друг от друга типах взаимодействия — “механизме”, “химизме” и “организме”. При этом он определил “механизм” (механистический метод) как “поверхностный и бедный мыслью способ рассмотрения, который оказывается недостаточным даже по отношению к природе и еще более недостаточным по отношению к духовному миру”¹. Взаимодействие по этому типу оставляет природу каждого из взаимодействующих объектов прежней, неизменной; взаимодействуя по второму типу (химическому), объекты качественно изменяют свою природу; третий же тип взаимодействия (органический) характеризуется принадлежностью объектов к единой системе, так что само это взаимодействие выступает необходимым условием их существования.

Разумеется, мысли Гегеля об организмическом типе взаимодействия, к которому относятся биологические и социальные саморазвивающиеся системы, как и его мысли о средствах их познания, возникли не на голом месте. Достаточно сослаться на Лейбница, создателя категориального аппарата, который был избыточен для механистической по своему духу науки XVII века, но предвосхищал некоторые наиболее общие особенности сложных и сверхсложных систем. И как бы труден и долог ни был путь к системному познанию, середину XIX века можно считать тем рубежом, когда начинается теоретическое освоение объектов, представляющих собой системный тип взаимодействия.

К чести самих наук, которым прежде всего показан системный подход, — биологии и комплексу социального знания — они оказались подготовленными к его восприятию. Прорыв системного метода в биологию — создание эволюционной теории Ч. Дарвина — произошел в 50-е годы XIX века. Примечательно, что прорыв в области социальной философии произошел примерно в это же время. И заслуга здесь принадлежит К. Марксу. Уже сама гипотеза материалистического объяснения, как она была сформулирована в “Тезисах о Фейербахе”, “Немецкой идеологии”, предисловии к “К критике политической экономии”, в известной степени исходила из идеи системности общества. Окончательно же системный подход к социуму был утвержден в своих правах “Капиталом”, где данная гипотеза, благодаря скрупулезному системному анализу самого развитого общества — буржуазного, превратилась в строго доказанную научную теорию. Эти два эпохальных прорыва взаимно обогатили друг друга, прежде всего методологически. С одной стороны, Марксом была разработана такая исследовательская стратегия познания систем, которая в принципе пригодна и в биологии (методика аналитического расчленения сложного целого на элементы и их последующего синтеза, метод восхождения от абстрактного к конкретному, сочетание логического и исторического подходов при изучении системы). С другой стороны, исследование Дарвиным такой фундаментальной биологической системы, как вид, не только подтвердило диалектико-материалистическую методологию Маркса, но и позволило уточнить ряд ее подходов и выводов.

ЧТО ТАКОЕ СИСТЕМА?

Само слово “система” греческого происхождения и в переводе означает “целое, составленное из частей”.

Возможны два подхода к определению системы. При одном из них система рассматривается как упорядоченность и целостность множества элементов. Именно так определял систему Л. Берталанфи (“комплекс элементов, находящихся во взаимодействии”). В этом случае взаимодействие превращается в прилагательное, а в качестве существительного выступает множество элементов. Но возможен и другой подход, когда во главу угла ставится само взаимодействие. Какой подход избрать, во многом зависит от специфики определяемой системы. Если иметь в виду социальные системы, то в них чрезвычайно велика роль общественных отношений. Поэтому рабочее определение социальной системы может выглядеть так: социальная система есть упорядоченная, самоуправляемая целостность множества разнообразных общественных отношений, носителем которых является индивид и те социальные группы, в которые он включен.

Второй подход привлекателен и тем, что позволяет безошибочно отличать системные объекты от несистемных явлений. Иногда, например, говорят о так называемых “суммативных системах” (штабель досок, куча камней). Но стоит вспомнить, что система — это прежде всего взаимодействие (целостное и упорядоченное), как сразу существование подобных систем должно быть поставлено под сомнение.

Каковы же характерные черты системы?

Главным отличительным признаком системы является ее интегративное качество, не свойственное образующим ее частям и компонентам, но присущее системе в целом. Благодаря этому качеству обеспечивается относительно самостоятельное, обособленное существование и функционирование системы. Этим качеством обладает любая система, будь то атом, Cолнечная система, живая клетка, социальный организм. Между целостностью системы и ее интегративным, сплачивающим всю систему качеством прослеживается диалектическая взаимосвязь. Интегративное качество генерируется в процессе становления системы целостностью и в то же время выступает гарантом данной целостности, в том числе за счет преобразования компонентов системы соответственно природе системы в целом. Такая интеграция становится возможной благодаря наличию в системе системообразующего компонента, “притягивающего” к себе все другие компоненты и создающего то самое единое поле тяготения, которое и позволяет множеству стать целостностью.

Система носит иерархический характер: в ней можно выделить различные уровни — в виде подсистем, подподсистем и т.д., которые связаны между собой соподчинительными линиями, не говоря уже о подчинении каждого из них импульсам и сигналам, исходящим от системы в целом. В то же время надо учитывать, что внутрисистемная иерархичность не абсолютна, а относительна. Каждая подсистема, каждый уровень системы одновременно и неиерархичен, то есть обладает известной степенью автономии, что отнюдь не ослабляет систему в целом, но, напротив, усиливает ее: позволяет более гибко и оперативно отвечать на поступающие извне сигналы, не перегружать верхние “эшелоны” системы такими функциями и реакциями, с которыми вполне могут справиться низлежащие уровни целостности.

Отметим также саморегулирование (самоуправляемость) как черту, характеризующую высокоорганизованные целостные системы — природные (биологические), естественно-исторические (социальные) и искусственные (автоматизированные машины). Сама способность к саморегулированию и саморазвитию предполагает наличие в каждой из подобных систем специальных подсистем управления в виде определенных механизмов, органов, институтов. Роль этой подсистемы чрезвычайно важна — обеспечивает интеграцию всех компонентов системы, их согласованное действие. А если мы вспомним, что индивид, социальная группа, общество в целом всегда действуют целенаправленно, то значимость подсистемы управления станет еще более зримой. Мы часто слышим выражение: “Система работает вразнос”, т.е. саморазрушается. Когда такое становится возможным? Очевидно, тогда, когда начинает давать сбои, а то и вовсе выходит из строя подсистема управления, вследствие чего наступает и рассогласование в действиях компонентов системы. В частности, грандиозные издержки, которые терпит общество в период своего революционного преобразования, во многом связаны с тем, что образуется временной разрыв между сломом старой подсистемы управления и конструированием новой.

МЕСТО СИСТЕМНОГО ПОДХОДА В НАУЧНОЙ МЕТОДОЛОГИИ

Хотелось бы сразу предостеречь читателя от возможных (и весьма распространенных) крайностей в понимании места системного подхода в методологии научного познания.

Одна из таких крайностей состоит в расширительной трактовке системного подхода, чуть ли ни в объявлении “системологии” философией нашей эпохи. Вполне понятно, что сколько-нибудь весомых оснований для подобного отождествления не существует, хотя системный подход значительно обогатил современные философские представления, в частности диалектическую методологию. В этом плане системный подход представляет собой дальнейшую конкретизацию обоих принципов диалектики — принципа взаимосвязи и принципа развития. Конкретизируя принцип взаимосвязи, системный подход выявил такой специфический и сложный тип детерминации, как внутрисистемное взаимодействие. Конкретизируя принцип развития, системный подход, подкрепленный выводами синергетики, позволил распространить понятие процессуальности на материальные системы, схватить их в их становлениях, распадах и новых становлениях.

Встречается и суженное понимание системного подхода, когда он рассматривается в качестве одного из ординарных частнонаучных методов исследования и, таким образом, упускается из виду его общенаучный характер и соответствующая “стыковка” с методологией. Подчеркнем, что при этом научная методология шире системного подхода по своему объему, ибо представляет собой общие принципы подхода ко всем явлениям, в том числе и к системам.

Получилось так, что системный подход десятилетиями развивался на базе различных теоретико-методологических систем (в том числе и материалистической диалектики). Это обстоятельство имело для самого системного подхода как положительные, так и отрицательные последствия. С одной стороны, в большинстве случаев каждая из этих школ занимались каким-то одним моментом, одной частью проблемы и зачастую гипертрофировала значимость именно этого момента, о чем свидетельствует опыт структурализма и функционализма. Но с другой стороны, благодаря деятельности каждой из этих школ накапливался богатейший материал для последующего синтеза и введения системного подхода в оптимальное русло. Вполне логично, что этот синтез происходит на базе диалектической методологии, ибо именно в лоне диалектики, как мы видели, системный подход и был в свое время выношен.