Преступления против человечности как преступления против провидения

Понятие «преступление против человечности» сегодня вызывает споры среди юристов. Какие преступления можно (или нельзя) под­водить под эту рубрику? Вопрос отнюдь не теоретический. Особен­но оживленно спорят об этом во Франции: там в судах слуша­лись подряд несколько дел по обвинению в таких преступлениях (самое известное из них - дело шефа лионского гестапо Клауса Барбье), а в Национальном собрании обсуждается проект нового уголовного кодекса.

Французский суд сегодня признает преступлениями против чело­вечности всякие жестокие действия, совершаемые против мирного населения и вообще гражданских лиц, а также жестокости и пре­следования в отношении любых лиц, предпринимаемые по полити­ческим, расовым или религиозным мотивам.

С преступлениями против гражданского населения все в общем более или менее ясно. Тягчайшее из таких преступлений - геноцид - даже четко определено в международной конвенции 1948 г. Когда людей убивают, либо намеренно помещают в условия, угрожаю­щие их физическому или психическому здоровью или достоинству, не за то, что они сделали, а за то, чем или кем они являются - за национальность, расу, принадлежность к религиозным группам, - мы твердо можем говорить о геноциде или, по крайней мере, о преступлении против гражданского населения. Но вот с «жестоко­стью и преследованиями других лиц», к «гражданскому населению» не относящихся, вопрос сложнее. И адвокаты Клауса Барбье, изве­стного как «палач Лиона», доказывали, что действия их подзащитно­го против борцов сопротивления в Лионе вообще не могут рассмат­риваться как преступления против человечности, и, значит, не нака­зуемы за давностью лет.

Но апелляционный суд взглянул на дело несколько иначе, и ро­дилось весьма впечатляющее определение с далеко идущими по­следствиями. К числу преступлений против человечности отнесены, в частности, «бесчеловечные действия и преследования, систематиче­ски совершаемые от имени государства, практикующего политику идеологической гегемонии, как против лиц, принадлежащих к опре­деленным расовым, национальным и религиозным общностям, так и против всех противников этой политики». В проекте Уголовного кодекса Французской Республики к таким преступлениям относится и «преследование политической оппозиции в собственном государст­ве». Недавно на собрании Академии политических и моральных на­ук - одного из наиболее авторитетных объединений французских юристов и политологов - понятие преступлений против человечности предложили еще расширить. Из статута Нюрнбергского трибунала, где оно впервые было введено в юридическую практику, следует, что к подобным преступлениям можно причислять действия не толь­ко «законных властей», но и разного рода повстанческих «прави­тельств», оккупационных режимов или режимов стран-сателлитов. Юристы оценили формулировку апелляционного суда по делу Бар­бье - «политика идеологического доминирования» - как исключитель­но удачную. «Это - политика не просто тоталитарная. Ее авторы и исполнители претендуют на то, чтобы изменить мир, человека, жизнь, подчинив их своей идеологии... Виновные в этом не просто отрицают за своей жертвой достоинство и права человека, низво­дят ее до простого объекта - они претендуют на то, чтобы изме­нить по своей прихоти весь порядок творения. Преступления про­тив человечности превращаются здесь в пароксизм гордыни, вызов Провидению».