§ 2. Материализм м. В. Ломоносова

Михаил Васильевич Ломоносов (1711 —1765) был выдающимся ученым-естествоиспытателем и мыслите­лем-материалистом, оставившим неизгладимый след в развитии естественнонаучной и философской мысли человечества. Ломоносов родился в семье рыбака-по­мора около Холмогор Архангельской губернии. В 1730 г. он пешком добрался до Москвы, где поступил в Сла­вяно-греко-латинскую академию. В 1735 г. был направ­лен для продолжения образования в Петербургскую академию наук, а затем в Германию в Марбургский университет, где занимался механикой, физикой, хими­ей, горным делом, металлургией и другими науками. В это же время он изучал труды античных мыслителей, Декарта, Лейбница, X. Вольфа и других философов. Вернувшись в 1741 г. в Россию, Ломоносов начал ра­ботать в Петербургской академии, где сделал ряд науч­ных открытий мирового значения. Им были разрабо­таны и предложены многие проекты по освоению бо­гатств недр России, по развитию земледелия, промыш­ленности, торговли, мореплавания. Ломоносов был соз­дателем Московского университета.

Будучи сторонником просвещенной монархии, Ло­моносов вместе с тем осуждал отсталость крепостниче­ской России, болел за судьбу Родины, хотел видеть ее в ряду передовых стран мира. Его проект «О размно­жении и сохранении российского народа», в котором он пытался оградить народ от произвола власть иму­щих, сурово осуждая невежество, праздность, парази­тизм духовенства и т. п., проникнут прогрессивными, гуманистическими идеями.

Материалистическое учение Ломоносова о природе

Великой заслугой Ломоносова было то, что он заложил основы материалистической традиции в русской науке и философии, выступил против мистицизма и идеализма, проложил новые пути в науке, соединяя смелые эксперименты и поиски с глубокими теоретическими обобщениями. Он презирал тех естествоиспытателей и философов, которые, не по­мышляя об умножении и обогащении науки новыми открытиями и положениями, пробавлялись тем, что да­ли их предшественники. Не имея возможности в усло­виях засилья церкви в царской России открыто отри­цать учение священного писания, он настаивал на том, чтобы наука руководствовалась собственными принци­пами и вырабатывала свой метод исследования, чтобы богословы не вмешивались в дела науки и философии. Наука должна опираться на факты, наблюдения и опыты, а не на текст священного писания; философия призвана выступать рука об руку с естествознанием и не ссылаться на библейские предания, кои следует по­нимать аллегорически. Естествоиспытателям не следует пренебрегать теоретическими обобщениями и философ­скими выводами. Философским надо считать только то познание, которое имеет дело с «натурой» (природой) и вскрывает происходящие в ней изменения. Филосо­фия доказывает, что «ничто не происходит без доста­точного основания».

Природу и ее законы Ломоносов понимал материа­листически. Выдвигая в науке на первое место «метод философствования, опирающийся на атомы», он экспе­риментально обосновал закон сохранения вещества и Движения, разработал корпускулярную теорию строе­ния материи, механическую теорию теплоты. Материа­листические воззрения на природу Ломоносов сформу­лировал еще в своих ранних работах. «Природа весьма проста,— писал он,— что этому противоречит, должно быть отвергнуто». Материю Ломоносов определяет как-«протяженное несопроницаемое, делимое на нечувстви­тельные части»; «материя есть то, из чего состоит тело и от чего зависит его сущность» (М. В. Ломоносов. Полное собрание сочинений, т. 1. М. — Л.,, 1950, стр. 107, 135, 173). Действие и противо­действие, притяжение и сила инерции, движение и дру­гие проявления тел целиком зависят от материи, а не от каких-либо сверхъестественных сил.

Хотя Ломоносов подобно другим физикам и философам-материалистам XVIII в. считал неотъемлемым свойством материи ее массу и непроницаемость, однако перед ним, как отмечал академик С. И. Вавилов, уже начинало вырисовываться и более широкое, и более бо­гатое представление о материи, охватывающей, по сло­вам Ломоносова, «все перемены, в натуре случающие­ся». Этим широким пониманием материи отличаются его рассуждения о «природе тел».

Законы природы, по Ломоносову, естественного происхождения. Им подчинены и мировые тела, и мель­чайшие частицы, из которых складываются тела. Все, что есть или совершается в телах, обусловливается сущностью самих тел, естественными законами.

Ломо­носов считал материальными свет, электричество, маг­нетизм, теплоту, холод, так называемые первичные и вторичные качества, доказывая, что между теми и дру­гими качествами нет принципиальной разницы, так как и те и другие одинаково присущи самой природе вещей, существуют объективно. В основе мироздания, по Ло­моносову, лежат мельчайшие частицы, которые он на­зывал монадами, иногда атомами. Однако в отличие от Лейбница Ломоносов говорит не о духовных, а о

ма­териальных корпускулах (молекулах) и о неделимых физических монадах, о материальных атомах, из кото­рых складываются все тела. Хотя эти физические мо­нады и суть мельчайшие неделимые материальные

ча­стицы, но занимают они определенное пространство, ибо обладают протяженностью, силой инерции, движе­нием или покоем, определенной тяжестью, или ве­сом (См. там же, стр. 195, 197, 219)

Все изменения в телах ученый объяснял состоянием самих физических монад, или неделимых атомов, характером их движения. Хотя сами по себе «физические монады — нечувствительные частицы и в отдельности недоступны для зрения, почему нельзя видеть и их дви­жения» (М. В. Ломоносов. Полное собрание сочинений, т. 1, стр. 225), они обладают вращательным, поступатель­ным и колебательным движением. Представление Ломоносова об атомарном строении тел, объяснение пер­вичных качеств (протяженность, тяжесть, инертность, фигура) и вторичных качеств (теплота, холод, цвет, за­пах, вкус, упругость и т. д.) из особенностей и харак­тера движения физических монад свидетельствуют о том, что русский ученый, по существу, исходил из при­знания материального единства мира, выражающегося в атомно-молекулярном строении вещества.

Ломоносову принадлежит заслуга в теоретическом и экспериментальном обосновании закона сохранения материи и движения в природе (за 41 год до Лавуа­зье). Сжигая металл в закрытых колбах, он пришел к выводу, что количество вещества не увеличивается и не уменьшается, а всегда остается одним и тем же. Этот закон он распространил и на движение. Первые формулировки этого закона встречаются у Ломоносова еще в 1747 г. в «Размышлениях о причине теплоты и холода». В 1748 г. эти идеи ученый облек в строгую формулу. В письме к Эйлеру, изложив подробно свои научные изыскания в области «корпускулярной фило­софии», он в качестве вывода формулирует закон сохра­нения вещества и движения как «всеобщий закон при­роды»: «Но все встречающиеся в природе изменения,— писал Ломоносов,— происходят так, что если к чему-либо нечто прибавилось, то это отнимается у чего-то другого. Так, сколько материи прибавляется какому-либо телу, столько же теряется у другого, сколько ча­сов я затрачиваю на сон, столько же отнимаю от бодр­ствования, и т. д. Так как это всеобщий закон природы, то он распространяется и на правила движения: тело, которое своим толчком возбуждает другое к движению, столько же теряет от своего движения, сколько сооб­щает другому, им двинутому» ( М. В, Ломоносов. Полное собрание сочинений, т. 2, стр. 183, 185)

Исходя из закона сохранения вещества и движения как главного «основания естественных наук», Ломоно­сов поставил вопрос об источнике движения, рассматривая движение как нечто неотъемлемое от материи, внутренне ей присущее, как своего рода внутреннюю- активность вещества. Это важное материалистическое положение он формулирует в труде «О тяжести тел и об извечности первичного движения» (1748), в котором убедительно доказывает, что «первичное движение ни­когда не может иметь начала, но должно длиться из­вечно» (М. В. Ломоносов. Полное собрание сочинений, т. 2, стр. 203), отвергая учение о божественном первотолчке, к которому апеллировали многие ученые XVIIXVIII вв. «Предположим,— писал Ломоносов,— что; первичное движение не существует извечно; отсюда следует, что было время, когда этого движения не бы­ло, и что движущееся тело покоилось, но было, нако­нец, возбуждено к движению. Отсюда можно заклю­чить, что было нечто внешнее, что его двигало, и, сле­довательно, первичное движение не было первичным, что, однако, содержит противоречие. Поэтому необхо­димо принять противоположное утверждение и при­знать, что первичное движение никогда не может иметь начала, но должно длиться извечно» ( Там же, стр. 201, 203).

Ломоносов решительно настаивал на том, что и «тяготение есть движение производное и, следовательно, зависит от другого движущего тела», что поэтому «приписывать это физическое свойство тел божествен­ной воле или какой-либо чудодейственной силе мы не можем...» ( Там же, стр. 197).

Ломоносов обосновал механическую теорию тепло­ты, отвергая мистические теории об особом веществе «теплороде» (как источнике тепла), «хладороде» (как источнике холода) и т. д. «Достаточное основание теп­лоты,— учил он,— заключается во вращательном дви­жении частиц собственной материи» (Там же, стр. 79). Наряду с меха­нической теорией теплоты Ломоносов разработал кине­тическую теорию газов, создал теорию о природе гро­зовых электрических явлений, о природе северных сия­ний, внес серьезный вклад в волновую теорию света.

Хотя материализм Ломоносова был в целом меха­нистическим, однако в его философии имеются элемен­ты диалектики, нашедшие свое выражение в учении об эволюции природы. Наиболее полно идеи эволюционного изменения и развития были им изложены в труде «Первые основания металлургии, или рудных дел» (1763), в котором он проводил мысль о том, что при­рода, ее растительное и животное царство и весь види­мый мир подвержены постоянному изменению и пере­менам. Эти изменения происходили «несчетное множе­ство крат» в прошлом, они происходят в настоящем и будут совершаться в будущем. Изучая земные слои, ученый выдвигает оригинальные идеи об образовании гор, руд, каменного угля, торфа, нефти, почв, янтаря и приходит к выводу, что наша планета значительно древнее, чем учит церковь. Тем самым под сомнение ставилось библейское учение о сотворении мира богом. Ломоносов говорил о беспредельности миров, высказав смелое предположение о возможности жизни на других планетах. Ему принадлежит научная заслуга в откры­тии в 1761 г. «знатной атмосферы» вокруг Венеры.