2. Эпоха Просвещения и модернизация русской культуры в XVIII в.

Реформы Петра I первой четверти XVIII в. положили начало модернизации России. В отличие от западной петровская модернизация носила форсированный (ускоренный) характер и коснулась сразу всех сторон жизни общества, в т.ч. и культуры. Реформы в области просвещения, образования, печати, религии и быта привели к относительному снижению роли церкви в государственных делах и усилению светских, рациональных, начал в культуре. Последнее нашло выражение в бурном развитии науки, техники, военного дела. В этих областях широкую известность получили В.Н. Татищев (горное дело, история), А.Н. Нартов (механика) и др.

Для многих российских ученых (как и для их коллег на Западе) в XVIII в. были характерны широта интересов и энциклопедизм. Например, один из сподвижников Петра I Я.В. Брюс внес большой вклад в развитие географии, метеорологии, астрономии, астрологии и военного дела.

В общественной мысли активно разрабатывается тема абсолютизма (Ф. Прокопович и др.). В литературе происходит отделение светской книги от церковной; появляется новый герой – патриот, слуга Отечества, силой своих знаний преодоле­вающий трудности и невзгоды. В поэзии зарождается любовная лирика. Перенесение столицы в Санкт-Петербург стимулирует развитие архитектуры и градостроительства. Новыми явлениями в искусстве стали: портретная и батальная живопись, духовые оркестры, первые регулярные концерты, общедоступные театры в столицах, школьные театры. Обновляются одежда и быт горожан.

В то же время при оценке влияния этих реформ нельзя не учитывать двух обстоятельств: 1) насильственный характер преобразований приводил к жесткой регламентации жизни людей, усилению государственного вмешательства в повседнев­ность и насильственному подавлению любых форм сопротивле­ния этому процессу; 2) несмотря на радикализм реформ, они затрагивали пока еще крайне незначительную часть населения – дворянство, часть купечества и горожан. Рациональные начала, привнесенные петровской эпохой, не изменили тип российской культуры в целом. Она оставалась по преимуществу традицион­ной. По мнению некоторых исследователей, послепетровскую Россию можно уподобить существу, у которого «голова смотрит на Запад, а тело остается на Востоке».

Проблема бинарности (двойственности) русской культуры часто объясняется тем, что в ней, как в «гигантском венти­ляторе», перемешиваются два мощных потока: с Запада и Востока. Отсюда возникает сложность рационального анализа российской духовной жизни, которая развивается «турбу­лентно» (бурно, неупорядоченно). Поэт и политик Ф. Тютчев в 1866 г., выражая эту проблему познания, восклицает:

Умом Россию не понять,

Аршином общим не измерить:

У ней особенная стать –

В Россию можно только верить.

Самобытность российского менталитета породила на Западе представление о «загадочности славянской (русской) души». А превращение Российской Империи в мощный самостоятельный субъект европейской и мировой политики и культуры даже создало миф о «непредсказуемом, страшном северном медведе», таящем «угрозу для европейской цивилизации». Такая настороженность по отношению к России до сих пор создает препятствия для взаимообогащения двух культур.

После относительного культурного «застоя» периода «междуцарствия» наступает новый этап духовной эволюции нашей страны, связанный с временем царствования Екатерины II (1762 – 1796 гг.). Общественная мысль этой эпохи занята прежде всего обсуждением идеи «просвещенного абсолютизма», в которой Екатерина пыталась соединить ценности европейского Просвещения и самодержавия.

Достаточно распространенная современная оценка данной идеи такова: она способствовала развитию культуры, но в целом оказалась несостоя­тельной. Идеи Просвещения не оказали на Россию такого сильного влияния, как на Европу. Н. Новиков и большинство русских просветителей были масонами – такими же, как и большинство французских энциклопедистов. Считалось, что целью создания масонских лож (тайных организаций) является обсуждение проблем религиозно-нравственного самосовершенствования человека и распространение прогрессивных взглядов. При этом русские масоны были монархистами. Но поскольку масонами оказались и руково­дители Великой французской революции, Екатерина II в 1792 г. запретила деятельность лож в России и перешла к самодержавной реакции.

Однако был возможен и другой подход к реалиям последней трети XVIII в. Екатерина II по-своему пыталась поддержать и реализовать идеи, выстраданные русской культурой еще в XV – XVII вв. Главным для нее было укрепление России. Постоянные внешние угрозы и войны не оставляли места для других приоритетов. Поэтому любые антикрепостнические, антицерков­ные, антимонархические, конституционные или республиканские идеи, тайно обсуждавшиеся в масонских ложах, воспринимались в тех условиях как угроза существованию страны. В то же время императрица поддерживала образова­ние и науку, не была чужда идеям Просвещения, поддерживала контакты с французскими просветителями. Поэтому просвещенный абсолютизм можно рассматривать как попытку обеспечить выживание и устойчивое развитие государства при опоре на исконные ценности российской культуры, гражданское согласие, просвещение и умеренное реформирование. Впрочем, это была не просто попытка, а более или менее успешный 30-летний опыт. В духовной жизни данной эпохи преодолевалась локальность и, в какой-то мере, сословная ограниченность, общенациональная значимость придавалась наиболее ценным региональным и сословным особенностям культуры. Складывалась общенациональная культура. В ней большая роль принадлежала лучшим представителям дворянства, формирующейся интеллигенции, которым были присущи глубокое постижение самобытности народной культуры и, вместе с тем, осознание единства с мировой культурой.

Труды русских просветителей – М.В. Ломоносова, В.Н. Татищева и других – принесли свои плоды. Создание разветвленной системы народных училищ (с 1786 г.), Москов­ского университета (1755 г.), объявленных всесословными, привели к созданию принципиально новых учебников и пособий. На школу стали возлагать задачи, которые прежде возлагали на семью.

Если до первой половины XVIII в. в российской науке тон задавали иностранцы, а сами русские ученые учились за границей или у иностранных профессоров в России, то во второй половине века уже можно говорить о становлении вполне самостоятельной отечественной системы подготовки специалистов; естественнонаучной, общественной и техниче­ской мысли, отмеченной именами М. Ломоносова, Г. Зыбелина, Д. Самойловича, И. Кулибина, И. Ползунова и многих других.

В литературе господствует классицизм – направление, стремившееся соединить классические идеалы античного искусства с рационалистическим пониманием мира и общества как гармоничной, стройной и упорядоченной системы (оды М. Ломоносова и Г. Державина и др.).

Классицизм нашел свое воплощение в архитектуре (Дом Пашкова в Москве арх. В. Баженова, здание Сената в московском Кремле арх. М. Казакова и др.). В скульптуре появился один из самых ярких образов нашей истории – памятник Петру I работы Э. Фальконе. Галерею скульптурных портретов современников создал Ф. Шубин. Основное направление в живописи – классицизм, главная тема – историческая. Но наряду с ней активно развивается портретный жанр (Д. Левицкий, В. Боровиковский).

Русское искусство XVIII в. стремилось не только решать общественные проблемы, искать эстетический идеал, но и постичь внутренний мир человека. Вспомним замечательные стихи поэта XX в. Н. Заболоцкого, навеянные портретом А. Струйской кисти Ф. Рокотова:

Ты помнишь, как из тьмы былого,

Едва закутана в атлас,

С портрета Рокотова снова

Смотрела Струйская на нас?

Ее глаза – как два тумана,

Полуулыбка, полуплач,

Ее глаза – как два обмана,

Покрытых мглою неудач...