Ruslan_i_Ludmila

Руслан и Людмила. Песнь вторая.

не трудившемуся в том, как бы часть его. И это — суета и зло великое!» (Стихи 14 — 21).

Кончается глава приговором библейской толпо-“элитарной” концепции, утверждением её греховности и ограниченности (периодом до смены от- ношения эталонных частот биологического и социального времени):

«Ибо человеку, который добр перед лицом Его, Он дает мудрость и знание и радость; а грешнику (Черномор, как и Екклезиаст, несомненно, грешник. — Авт.) дает заботу соби- рать и копить, чтобы после отдать доброму перед лицом Божиим. И это — суета и томление духа!»

Известно и высказывание А.С.Пушкина об “обладателях Священного писания”:

Писали слишком мудрено, То есть и хладно, и темно,

Что есть и стыдно и грешно.

Греховность “писания” — в его логической противоречивости, что ведет к подавлению и извращению интеллекта, делает для человека никчемным осознание Различения, и, как следствие, ведет к разрушению целостности мировоззрения и способствует формированию калейдоскопического идио- тизма, как господствующего в обществе мировоззрения.

По тем временам «царь в Иерусалиме» — обозримая вершина толпо- “элитарной” пирамиды в рамках библейской концепции; выше — за ту- манными облаками таинств и оккультизма — только Черномор, надиудей- ское знахарство, но оно невидимо ни для равноапостольного Владимира, ни для Екклезиаста. Но что-то же и тот и другой все-таки видели? Видели, но только то, что очень точно описал Пушкин:

Он видит лишь летучий пух, Летучим ветром унесенный.

Если же подводить итоги, то получается, что эксплуатация чужого труда в угоду своим страстям привела к тому, что человек возненавидел свою жизнь. И хотя сам он вырос на труде предков, отдать свой труд потомкам

— для него — «суета и зло великое». С тех пор ветхозаветная экспансия иудо-христианства расползлась по свету и поставила Евро-Американскую цивилизацию, живущую в угоду страстям современных екклезиастов, на

81

Внутренний Предиктор СССР

грань гибели. Не вняли они признаниям Екклезиаста, не способного пере- ступить через искаженную Черномором Тору, и самостоятельно излечить- ся от калейдоскопического идиотизма? — Так Пушкин образом Hаины предупреждал еще в начале XIX века, что Екклезиаст — тоже биоробот, как и все генералы самой древней и богатой мафии.

Фрейд не прав. Вся Евро-Американская цивилизация, и прежде всего её “элита”, страдают не от созданного самим Фрейдом и навязанного легко- верным “Эдипова комплекса”, а от “комплекса Екклезиаста”, поддержи- ваемого в них Библией.

Поведение Людмилы в замке Черномора — это здравый смысл Люда Милого, которому чужд и ветхозаветный комплекс Екклезиаста, и все виды социального идиотизма, включая нигилизм. Об этом внутренний монолог Людмилы:

Дивится пленная княжна, Но втайне думает она: “Вдали от милого, в неволе,

Зачем мне жить на свете боле?

О ты, чья гибельная страсть

Меня терзает и лелеет, Мне не страшна злодея власть: Людмила умереть умеет!

Не нужно мне твоих шатров, Ни скучных песен, ни пиров -

Не стану есть, не буду слушать, Умру среди твоих садов!” Подумала — и стала кушать.

Последняя фраза просто замечательна, особенно в наше время, когда “го- лодовки” по любому поводу стали так модны1. Как знать, может, для тех, кто не желает думать самостоятельно, голодовка — лучший способ обра- тить на себя внимание. Не случайно этот способ так рекомендуют средства массовой информации. А кто музыку заказывает? “Голодайте “на здоро-

1 С одной стороны, пост способствует вразумлению; а с другой стороны, если веры Богу нет, то голодовка, будучи разновидностью самоубийства, избавляет

агрессора и его правительствующих полицаев от необходимости марать руки в крови своих жертв при обычном способе ведения войны горячей.

82

Руслан и Людмила. Песнь вторая.

вье”! Передохнете — нам же лучше,” — улыбается Черномор на совре- менной рекламной картинке.

Особенно ярко здравый смысл Люда Милого проявился при непосредст- венном столкновении с карлой. Но сначала картина первого появления Черномора в спальной Людмилы, которая к тому времени:

Не спит, удвоила вниманье,

Недвижно в темноту глядит...

и видит:

Мгновенно дверь отворена; Безмолвно, гордо выступая, Нагими саблями сверкая,

Арапов длинный ряд идет Попарно, чинно, сколь возможно,

И на подушках осторожно Седую бороду несет

Остановимся на мгновенье. Эта сцена скорее напоминает сцену похорон важного государственного чиновника, перед гробом которого на подушках несут все его награды. Шутит Пушкин? Судите дальше сами.

И входит с важностью за нею, Подъяв величественно шею, Горбатый карлик из дверей: Его-то голове обритой, Высоким колпаком покрытой, Принадлежала борода.

Голова не лысая, а обритая. Известно, что древнеегипетское жречество предпочитало по каким-то им понятным причинам брить головы. Возраст карлика, тем более горбатого, определить затруднительно. Современному карле — около 3500 лет. Горб в то же время — верный и зримый признак уродства. Борода — символ кредитно-финансовой системы, контроли- рующей продуктообмен в масштабах мировой экономики, — собствен- ность древней мафии бритоголовых. И все-таки самую большую ценность

83

Внутренний Предиктор СССР

туалета Черномора составляет «высокий колпак», скрывающий содержа- тельную сущность глобального знахарства. Десять веков чешет карла

свою бритую репу над неразрешимым вопросом в отношении православия Людмилы: то ли у этих русских правда справа, и тогда «православие» — это правое слово — единство формы и содержания; то ли у них правда слева, но тогда “православие” — это слава справа — чистейший калейдо- скоп, некая внутренняя раздвоенность. Отсюда все трудности «немощного мучителя» и его «прелестной пленницы». Бритоголовый урод не случайно боится поставить вопрос о православии прямо, поскольку при этом сразу же приходится прямо ставить и Тору, и Евангелие, то есть выполнять требование Корана:

«Скажи: “О люди писания! Вы ни на чем не держитесь, пока не установите прямо Торы и Евангелия и того, что низведено вам от вашего Господа”. Но у многих из них низведенное

тебе от твоего Господа увеличивает только заблуждение и неверие. Hе горюй же о людях неверных!» Коран, 5:72.

Пушкин, свободный от карликовых комплексов, решает этот вопрос пря- мо, переводя его в плоскость действий Людмилы, впервые столкнувшейся со страшным и непонятным явлением в лице Черномора.

Уж он приблизился: тогда Княжна с постели соскочила,

Седого карлу за колпак Рукою быстрой ухватила, Дрожащий занесла кулак И в страхе завизжала так, Что всех арапов оглушила.

Считается, что языческая Русь приняла догматы “Священного писания” в конце первого тысячелетия от Рождества Христова. Пушкин же полагает и не без основания, что ухватила. Когда такой колпак принимают, то его не примеряют, а им накрывают голову. Но у русских, известно, все “не как у людей”: что ухватили, пока не примерят, не разберутся, что к чему, — ни в жисть носить не станут. И еще: испокон веков на Руси Великой со сло- вом “колпак” всегда соседствовало рядом другое слово — “шутовской”. Поэтому-то в руках русского мужика любой колпак в конце концов всё равно превращается в привычную шапку. Может быть, в этом причина столь смешного дальнейшего поведения “страшного” волшебника.

84

Руслан и Людмила. Песнь вторая.

Трепеща, скорчился бедняк, Княжны испуганной бледнее; Зажавши уши поскорее, Хотел бежать, но в бороде Запутался, упал и бьется; Встает, упал; в такой беде Арапов черный рой мятется; Шумят, толкаются, бегут,

Хватают колдуна в охапку И вон распутывать несут, Оставя у Людмилы шапку.

Несомненно, сцена встречи незадачливого страстного любовника-урода с Людмилой — одна из самых замечательных в поэме своей жизнерадост- ностью. Шутка Пушкина? Пожалуй. Только надо помнить предупрежде- ние на этот счет, сделанное им в “Домике в Коломне”: «Я шучу довольно крупно!» Данная шутка, на наш взгляд, одна из самых крупных во всем его необычном творчестве, ибо в ней в образной форме дан стратегиче-

ский план перехвата управления в глобальном историческом процессе после смены отношения эталонных частот биологического и социального времени. При этом всем красавицам необходимо:

Первое — прекратить спать и удвоить внимание, отрешившись от всех видов социального идиотизма, после чего карла в колпаке проявится в любой темноте; Второе — ухватить высокий колпак священного писания так, чтобы его

тайна, суть которой в искажении откровений пророков истинных, стала достоянием всех искренне верующих Богу. Такой ход оглушит, то есть сделает недееспособными арапов — иерархов вероучений всех библей- ских конфессий. При этом бить бритоголового урода не обязательно, по- скольку все равно своих ресурсов у него нет; достаточно занести хороший кулак, то есть дать понять, что с ним не шутят; Третье — запутать карлу в его собственной бороде, что будет выражать-

ся в утрате предсказуемости управления мировым хозяйством на основе ростовщической кредитно-финансовой системы.

Что после этого будут делать с карлой его арапы, это их проблемы. Оста- ется заметить, что и сам Пушкин считал эту сцену очень важной, так как в Предисловии именно к ней у г. NN больше всего недоуменных вопросов:

85

Внутренний Предиктор СССР

«Зачем маленький карла с большой бородой (что, между прочим, совсем не забавно), приходит к Людмиле? Как Люд-

миле пришла в голову странная мысль схватить с колдуна шапку (впрочем, в испуге чего не наделаешь?), и как колдун позволил ей это сделать?»

Если судить по реакции представителей ведическо-знахарских кланов на первые работы Внутреннего Предиктора СССР, развивающего концепцию общественной безопасности, альтернативную библейской, то у современ- ных гг. NN вопросов даже больше, чем в пушкинском предисловии. Рас-

крытие второго смыслового ряда поэмы будет по своему способствовать ответам на них.

86

Внутренний Предиктор СССР

высказанному нашим современником Иваном Антоновичем Ефремовым: «Руководствуясь достойными намерениями, я смею всё!»1 Мера достоин- ства в правоте сердца, которая выражается через единство эмоционально- го и смыслового строя души человека. Автор уверен, что добрый читатель увидит и поймет это. Если же поймет недобрый — покраснеет.

Ты видишь, добрый мой читатель, Тут злобы черную печать!

Скажи, Зоил, скажи, предатель, Hу как и что мне отвечать? Красней, несчастный, бог с тобою! Красней, я спорить не хочу; Доволен тем, что прав душою, В смиренной кротости молчу.

Вот оно — «унижение паче гордости»! Недалекие критики творчества

Пушкина часто обвиняли поэта в излишней чувственности его образов и особенно досталось по этой части “Руслану и Людмиле”. Пушкин едко высмеял в предисловии 1828 г. как прошлых, так и будущих толкователей поэмы, не способных подняться по уровню понимания даже на “порог хижины” поэта:

«Долг искренности требует также упомянуть и о мнении од-

ного из увенчанных, первоклассных отечественных пи-

сателей (выделено петитом Пушкиным), который, прочитав “Руслана и Людмилу”, сказал: “Я тут не вижу ни мысли, ни чувства, вижу только чувственность”».

Другой (а может быть и тот же) увенчанный, первоклассный

отечественный писатель приветствовал сей первый опыт молодого поэта следующим стихом:

Мать дочери велит на эту сказку плюнуть.»

Напомним еще раз, что “Предисловие ко второму изданию”, написанное автором через восемь лет после окончания поэмы, есть своеобразный путеводитель-шифр по раскодированию системы образов, которыми поэт вынужден был пользоваться, чтобы скрывать свои истинные мысли и

1 См. его прогнозно-социологический роман “Час быка”.

88

Руслан и Людмила. Песнь третья

чувства. Он должен был это написать, поскольку ханжеская реакция кри- тики убедила его в главном: ни одному намеку на большую (помимо той, что видится поверхностному обыденному сознанию) глубину содержания они не вняли. А ведь намек на то, чтобы не искали чувственности “увен- чанные и первоклассные”, в поэме есть.

Но ты поймешь меня, Климена1, Потупишь томные глаза, Ты жертва скучного Гимена...

Я вижу: тайная слеза Падет на стих мой, сердцу внятный; Ты покраснела, взор погас;

Вздохнула молча... вздох понятный!

Не вняли и не поняли! Климена, богиня, поняла, что поэту скучно писать о скучных жертвах Гимена, бога брачных уз, а потому молча вздохнула и даже втайне всплакнула, что столь замечательный стих, сердцу внятный, не о ней.

Может, и она не сразу поняла, но когда поняла, устыдилась и покраснела. Да, Климена — не чета нашим пушкинистам, вроде “недо”-Битова, Си- нявского и других, которые такого “напонимают”, что и богиня со стыда бы сгорела, а они даже не краснеют. Однако, оскорблений в свой адрес Пушкин не прощал ни в жизни, ни после физической смерти и потому предупреждает всех жалких ревнивцев, несущих на себе «злобы черную печать»:

Ревнивец, бойся — близок час;

Амур с Досадой своенравной Вступили в смелый заговор,

И для главы твоей бесславной Готов уж мстительный убор

Ничего, кроме досады, уколы синявских вызвать, конечно, не могут. Но мы твердо знаем: придет время, когда любовь народа к творческому на-

1 По одному из вариантов греческой мифологии служанка Елены, сопровож- давшая её в Трою; после гибели Трои досталась Акаманту, вождю фракийцев, который в числе других героев находился внутри троянского коня.

89

Внутренний Предиктор СССР

следию Первого Поэта России вступит не в тайный, а Смелый, то есть открытый заговор, после чего для всех ревнивцев мстительным убором станет шутовской колпак. Содержание “Песни третьей” начинается с опи- сания утреннего туалета Черномора.

Уж утро хладное сияло На темени полнощных гор;

Но в дивном замке все молчало. В досаде скрытой Черномор, Без шапки, в утреннем халате, Зевал сердито на кровати.

Утренняя зевота — первый признак того, что сон не восстановил силы, а это в свою очередь означает что подсознание утратило способность к эф- фективной обработке поступающей из внешнего мира объективной ин- формации. После этого, как правило, следует потеря управления субъек- том на личностном уровне.

Мафия бритоголовых, поддерживая в течение длительного времени устой- чивое управление в толпо-“элитарной” пирамиде, заскучала и “зевает”, как тот водитель, который за долгое время вождения автомобилем не по- лучил ни одной “дырки” в талоне предупреждений. Водитель с солидным стажем обычно всего свода правил уличного движения не помнит, но и ошибок, в отличие от новичка, почти не делает, поскольку в его подсозна- нии вырабатывается определенный алгоритм поведения, близкий к авто- матизму принятия управленческих решений. Глобальный Предиктор — не только “старый вор”, но еще и очень старый водитель, всякие новые пре- пятствия для которого на пути, требующие определенных усилий для вне- сения изменений в привычные правила движения, вызывают досаду, ко- торую приходится скрывать от непосвященных в секреты его узкопрофес- сиональной деятельности.

“Да и зачем, — оправдывает он свой консерватизм, — когда все и так идет более менее приемлемо”. Шапку вот Людмила содрала. Это зачем? Что за шутки дурацкие! Однако, объективный ход глобального историче- ского процесса не считается с эмоциями даже очень “старых водителей”. А теперь представим, что в процессе развития цивилизации вдруг проис- ходит объективная (т.е. не зависящая от желаний даже такого важного субъекта, как Черномора) смена левостороннего движения на правосто- роннее (образное представление во внелексических формах объективной смены отношений эталонных частот биологического и социального време-

90