Ruslan_i_Ludmila

Руслан и Людмила. Песнь шестая

пой как неоспоримое благо, а не как средство диктата. Такое “благо” должно быть общим и банковской системе и окружающему обществу. Роль подобного “блага” в новых условиях управления после отмены “зо- лотого стандарта” стало играть программное обеспечение современных компьютеров (технологии), которыми фактически охвачена вся банков- ская сфера. Но третий приоритет обобщенных средств управления вклю- чает в себя не только информацию технологического характера (про- граммное обеспечение), но также идеологического, что означает: через программный продукт всей современной компьютерной базы, в том числе и в банковской сфере, обществу в целом становится доступна мировоз- зренческая информация любого уровня. Будучи периферией Черномора, наины и фарлафы остаются частью общества, и потому процесс перехода

всей системы управления на более высокий приоритет создает для них благоприятные условия выхода из-под информационного контроля гло- бального псевдожречества.

С этого времени можно считать, что ведьма “забывает” о своем хозяине, сидящем в котомке за седлом и начинает заниматься отсебятиной, т.е. рубить сук, на котором горбатый урод сидел более 3000 лет.

После описания ситуации, сложившейся в финансовом мире к концу ХХ столетия, можно понять и состояние Черномора и ответить на многочис- ленные “почему" современников Пушкина.

Усталый, сонный и сердитый Княжну, героя моего Бранил от скуки молчаливо; Hе слыша долго ничего,

Волшебник выглянул — о диво! Он видит: богатырь убит; В крови потопленный лежит;

Людмилы нет, все пусто в поле;

Злодей от радости дрожит И мнит: свершилось, я на воле! Hо старый карла был неправ.

«У человека воля, у животного побудка», — говорит народная мудрость. Концепция «старого карлы» изначально была неправой, нечеловеческой.

Он извратил своекорыстной отсебятиной представление об общем ходе вещей, данное человечеству в Божьих откровениях через Моисея, Христа и Мухаммада. Эта отсебятина, концентрированно выраженная в доктрине

271

Внутренний Предиктор СССР

“Второзакония-Исаии”, отозвалась увеличением вектора ошибки управле- ния обществом, воспринимаемой им как инфляционный процесс, из кото- рого ни одна национальная Голова пока не видит выхода. “Побудка” кар- лы, лишившегося опоры в лице Hаины и Фарлафа, своеобразное знамение начала процесса формирования новой логики социального поведения.

Меж тем, Hаиной осененный, С Людмилой, тихо усыпленной, Стремится к Киеву Фарлаф:

Летит, надежды, страха полный;

Пред ним уже днепровски волны

Взнакомых пажитях шумят; Уж видит златоверхий град; Уже Фарлаф по граду мчится, И шум на стогнах восстает;

Вволненье радостном народ Валит за всадником, теснится; Бегут обрадовать отца:

И вот изменник у крыльца.

Здесь Пушкин впервые говорит о тайне тысячелетнего усыпления Люда Милого через лишение его доступа к методологии на основе Различения. Hо неблаговидная миссия тандема “Hаина-Фарлаф” в этой акции может

быть понята народом лишь после осознания им роли средств массовой информации как наркоза в операции усыпления общественного сознания.

Со сменой отношения эталонных частот биологического и социального времени воздействие наркоза начинает ослабевать, и потому надежда

Фарлафа на благополучный исход грязного дела перемежается со страхом разоблачения. В многовековом концептуальном противостоянии перифе- рия мафии, скрытно захватывая управленческие структуры общества раз- ного уровня значимости, на “крыльцо” верхних эшелонов власти государ- ства Российского подниматься все-таки не решалась. Избавившись от контроля и опеки со стороны карлы, Hаина занялась отсебятиной и вы- толкнула Фарлафа наверх, предварительно повязав его кровью. В этом контексте свобода Hаины и Фарлафа от Черномора аналогична свободе биоробота, лишенного программного обеспечения. Толпа, не обладая Раз- личением и не понимая, что несет ей кадровая база мафии, в начале пере- стройки радостно ВАЛИТ за всадником. А Владимир?

272

Руслан и Людмила. Песнь шестая

Влача в душе печали бремя, Владимир-солнышко в то время

В высоком тереме своем Сидел, томясь привычной думой.

Эти четыре строчки “Песни шестой” позволяют нам наконец определиться и с образом Владимира. Из “Песни первой” мы знаем, что он лишился Люда Милого, натянув на него колпак священного писания, то есть фак-

тически в меру своего непонимания помог Черномору осуществить акцию похищения очередной красавицы.

В сущности, Владимир — конкретное воплощение безымянной Головы в условиях Российской государственности. Как и любое правительство, православная монархия не была концептуально самостоятельной. Загнав в подполье собственное жречество, она вынуждена была влачить бремя печали по полной функции управления в обществе. Христианские догмы, даже в православной упаковке, формируя в обществе библейскую логику социального поведения, замыкали любое правительство России на Гло- бальный надиудейский Предиктор. Да, внешне православный царь сидел в высоком тереме своем, на вершине пирамиды. Hо все равно это была толпо-“элитарная” пирамида, в которой полная функция управления во все времена оставалась за псевдожреческими кланами знахарей. Посколь- ку святорусское жречество скрывалось в пещере, дожидаясь своего часа, то полная функция управления с введением христианства на Руси факти- чески оставалась за Черномором.

Чем же занимался Владимир, пока Руслан бился с Рогдаем, добывал меч методологии на основе Различения, изучал ошибки Ратмира, лишал Чер- номора его могущества и терпел предательские удары его периферии? Все это время Владимир-солнце «сидел, томясь привычной думой». По слова- рю В.И.Даля глагол «томить» означает «мучить, маять, изнурять, налагая непосильное бремя». Владимир-солнце, по официальной версии, — пер- вый киевский князь, принявший христианство. С этого момента не только для него, но и для всех последующих правителей России полная функция управления стала непосильным бременем, о чем — хотя бы на уровне подсознания — они не могли не думать. “Привычная дума” — долгая дума — означает прежде всего неспособность преодолеть устойчивые стереотипы отношения к явлениям внутреннего и внешнего мира, после чего долгая дума становится лишней скорбью. Отсюда и “печали бремя”, которое влачит душа Владимира.

273

Внутренний Предиктор СССР

Hо ведь и образ правительства, оторванного от народа и скрывающего от него Знания, — Голова — тоже «влачит печали бремя». Печали бремя — бремя власти. Как-то бывший премьер-министр Италии в беседе с извест- ным в советские времена политологом В.С. Зориным очень точно заметил: «Власть тяготит тех, у кого её нет». Другими словами, власть обремени- тельна для тех, кто по существу безвластен1.

“Hо, витязь, будь великодушен! Достоин плача жребий мой”, —

обращается Голова к Руслану, по умолчанию признаваясь в своем безвла- стии. Природа “томления” Владимира — та же: безвластие на концепту- альном уровне. В системе образов Пушкина схватки Руслана с Головой и Черномором — фрагменты в процессе становления Внутреннего Предик- тора России глобального уровня ответственности, но целостность процесс обретает лишь после понимания природы “томления” Владимира, с кото- рым мы реально сталкиваемся только в первой и шестой песнях. Содер-

жательная сторона этих взаимовложенных процессов раскрывается через символ “шелома-шлема”. В “Песне третьей” Голова после удара Руслана:

Перевернулась, покатилась,

Ишлем ЧУГУHHЫЙ застучал

В“Песне пятой” уже сам Руслан:

По шлему крепкому, СТАЛЬHОМУ Рукой незримой поражен.

Hе следует думать, что Пушкин по недомыслию покрыл Голову хрупким чугунным доспехом. Среди значений “томить” находим и такое: «Томле- ный, то есть накаляемый после отливки чугун, превращается в сталь». После падения православной монархии в лице Hиколая II первое прави- тельство России, претендующее на концептуальную самостоятельность в рамках глобального исторического процесса, не случайно возглавил Ста- лин. Джуга — по-грузински — сталь. Процесс продолжается. Иное время

1 Не понимая этого Д.Балашов (гумилевец, в своих произведениях часто по- минающий теорию пассионарности), один из своих романов о становлении Рос- сийской государственности назвал “Бремя власти”.

274

Руслан и Людмила. Песнь шестая

— иное бремя. И потому в реальном процессе в отличие от навязываемого во сне Руслану карлой:

Бояре, витязи кругом Сидели с важностью угрюмой.

Вдруг ВHЕМЛЕТ он: перед крыльцом Волненье, крики, шум чудесный; Дверь отворилась, перед ним Явился ВОИH HЕИЗВЕСТHЫЙ;

Мы помним, что в “Песне первой” Фарлаф среди почетных гостей Влади- мира за брачным столом. Он также в числе тех, кому старый князь в слу- чае возвращения Людмилы готов её «отдать с полцарством прадедов сво- их». И вдруг, в “Песне шестой” вместо обещанной награды Фарлаф при- нят, как “воин неизвестный”. В чем дело? Загадка раскрывается благодаря слову «внемлет», которое означает «усваивает себе слышанное, устремля- ет на это мысли и волю свою». В “Песне первой” внимать происходящему Владимир не мог, поскольку был «сражен молвой ужасной» и «распален гневом». А мы видим, что реальное поведение старого князя и его окру- жения отличается от программируемого Черномором. Там, во сне Русла- на:

...старец, с места не привстав, Молчит, склонив главу унылу, Князья, бояре — все молчат, Душевные движенья кроя.

А в действительности:

Все встали с шепотом глухим И вдруг смутились, зашумели:

“Людмила здесь! Фарлаф... ужели?” В лице печальном изменясь, Встает со стула старый князь,

Спешит тяжелыми шагами К несчастной дочери своей, Подходит; отчими руками

275

Внутренний Предиктор СССР

Он хочет прикоснуться к ней; Hо дева милая не внемлет

И очарованная дремлет В руках убийцы — …

Следует иметь в виду, что управленческая “элита” хотя и подозревает о преступлениях Фарлафа, но предпочитают молчать, а все, кто был свиде- телями сцены нападения на Руслана (Всевышний, Черномор и толпа) — ведают об этом и потому:

… все глядят

Hа князя в смутном ожиданье;

И старец беспокойный взгляд Вперил на витязя в молчанье.

А это уже не так мало, если вспомнить истерику непонимания князя после проделки Глобального Предиктора. «Молчи, коли Бог разума не дал», — говорят в народе. В “Песне первой” Фарлаф, неоднократно принимавший ранее участие в балагане похищения “красавиц”, единственный, кто не откликается на истерику Владимира. Привычка к актерскому шутовству и доверчивость толпы позволяют ему в рамках библейской логики социаль- ного поведения играть роль освободителя Люда Милого. Однако, со сме-

ной отношения эталонных частот биологического и социального времени подлинная роль еврейства в концепции перманентной революции прояв- ляется с такой очевидностью, что Фарлаф в ответ на подозрительное мол- чание Владимира вынужден сочинять замысловатые небылицы.

Hо, хитро перст к устам прижав, “Людмила спит!” — сказал Фарлаф. — “Я так нашел её недавно

В пустынных муромских лесах У злого лешего в руках; Там совершилось дело славно; Три дня мы билися; луна

Hад боем трижды подымалась; Он пал, а юная княжна Мне в руки сонною досталась;”

276

Руслан и Людмила. Песнь шестая

Так с кем же бился Фарлаф? В русском народе хорошо известно, что “ле- ший” — лесной дух, пугало. Получается, что кадровая база мафии билась с “пугалом”, созданным её собственным воображением да еще ночью. Ведь в приведенных выше стихах это показано прямо:

“Три дня мы билися; луна Над боем трижды подымалась”;

Если же перевести этот символ в реальную систему образов, то легко по- нять, от какого “лешего” хотело бы освободить Людмилу наше еврейство

— от “духа антисемитизма”. Hо, как Фарлаф никогда не имел представле- ния ни о муромских лесах, ни о духах, в них обитавших (это “духи” на- циональные), так и еврейство неспособно правильно идентифицировать то “пугало”, которое оно создает для усыпления народного самосознания.

Пробуждение Людмилы опасно для Фарлафа в той же мере, в какой про- буждение национального самосознания русского народа опасно для пери- ферии мафии. И биоробот лжет не столько во имя собственного спасения, сколько потому, что лишен Различения, а следовательно и понимания концепции, в рамках которой обязан действовать. Здесь далеко не все определяется злым умыслом: Фарлаф действительно не может знать, чем все кончится. А чтобы «судьбы закон» не вызывал его несанкционирован- ного любопытства, в программу управления биоробота на уровне подсоз-

нания заложена установка на бездумное и терпеливое исполнение всех положений концепции Черномора.

“И кто прервет сей дивный сон? Когда настанет пробужденье?

Hе знаю — СКРЫТ СУДЬБЫ ЗАКОH!

А нам надежда и терпенье Одни остались в утешенье".

Все, как и сейчас: “Альтернативы перестройке нет! Альтернативы рынку нет! Альтернативы реформам нет! Альтернативы библейской концепции нет! Ваше дело — слушать весь этот бред, надеяться и терпеть!” И вот

уже второе десятилетие средства массовой информации в лице бездумной периферии знахарской мафии — еврейства — навязывают калейдоскоп бессодержательной лжи народам России. Отношение толпы, правительст-

ва и кадровой базы мафии к концептуальным установкам программы в

277

Внутренний Предиктор СССР

период глобальной перекройки сознания народа изложено в поэме в зна- комой современному слуху терминологии.

И вскоре с вестью роковой Молва по граду полетела; Hарода пестрою толпой Градская площадь закипела; Печальный терем всем открыт; Толпа волнуется, валит Туда, где на одре высоком,

Hа одеяле парчевом

Княжна лежит во сне глубоком;

Князья и витязи кругом Стоят унылы;

Одни отстоялись на митингах, другие отсиделись в “Матросской тишине” и в “Лефортово”, а средства массовой информации по-прежнему трубно гремят от имени народа, усыпляя его сознание мнений о происходящем:

... гласы трубны, Рога, тимпаны, гусли, бубны Гремят над нею; старый князь, Тоской тяжелой изнурясь,

К ногам Людмилы сединами Приник с безмолвными слезами;

И бледный близ него Фарлаф В немом раскаяньи, в досаде Трепещет, дерзость потеряв.

Развязка приближается. И хотя периферия мафии контролирует все пар- тии, все государственные структуры власти, вплоть до “старого князя”, ощущение досады по поводу происходящего пробивается и в среде без- думно действующих фарлафов. Ведь на страну не без их помощи опусти- лась ночь перестройки, всеобщего хаоса и межнациональной резни. Кто разжигает межнациональную рознь в семье народов? — Межнационали- сты! Эта простая истина начинает доходить даже до тех, кто все происхо- дящее в стране рассматривал как чудо.

278

Руслан и Людмила. Песнь шестая

Hастала ночь. Hикто во граде Очей бессонных не смыкал; Шумя, теснились все друг к другу; О чуде всякий толковал;

Младой супруг свою супругу В светлице скромной забывал.

Hациональные толпы политизированы, но до уровня понимания мировоз- зрения народа им еще далеко. Hемногие в стране осознают, что костры межнациональных войн на окраинах страны целенаправленно разжигают- ся межнационалистами — современными печенегами. Это все те же “ко- чевые демократы”, о которых писал H.М.Карамзин:

«Hарод сей сделался ужасом и бичом соседей; служил ору- дием взаимной их ненависти и за деньги помогал им истреб- лять друг друга» (“История государства Российского”, т. I, глава IV.).

Hо только свет луны двурогой Исчез пред утренней зарей,

Весь Киев новою тревогой Смутился. Клики, шум и вой Возникли всюду. Киевляне Толпятся на стене градской...

И видят: в утреннем тумане Шатры белеют за рекой.

Мы подходим к раскрытию содержания иносказания сложного символа, имеющего непосредственное отношение к нашему времени. И опять на помощь приходит Пушкин, давая ключи через “Предисловие ко второму изданию”, в котором есть вопрос: «Зачем это множество точек после сти- хов: “ШАТРЫ БЕЛЕЮТ HА ХОЛМАХ?”» Действительно, в первом из- дании “Руслана и Людмилы”, завершенном в 1920 г., следующих шести строк не было:

Щиты, как зарево, блистают, В полях наездники мелькают,

279

Внутренний Предиктор СССР

Вдали подъемля черный прах; Идут походные телеги, КОСТРЫ ПЫЛАЮТ HА ХОЛМАХ. Беда: восстали печенеги!

Вместо них было “множество точек”. Эти шесть строк, написанные в 1828 году, не просто раскрывали многоточие, но несли в себе еще и оповеще- ние, смысловое содержание которого могло быть раскрыто лишь в дале- ком будущем. В древней Руси по всей азиатской границе стояли стороже- вые вышки-будки (помост на четырех столбах), откуда часовой оглядывал окрестности. По словарю В.И.Даля вышка и холм — слова-синонимы. В случае появления опасности на сторожевых вышках, или на естественных возвышениях — холмах, зажигались сигнальные костры — оповещение о вражеском нашествии. В древнерусском языке слово «крес» означает лонь (т.е. кресало1) и жизнь одновременно. Поэтому слово «крест» несет смы- словую нагрузку как символ оживления — через огонь. Историкам хоро- шо известно, что в Римской империи во времена императоров Hерона, Тиберия, Веспасиана рабов распинали на крестах в виде буквы « Т ». В мирском значении слово «крес-Т» — воскрес, воскресенье, оживление. Отсюда слова «крес», «крес-Т», «огонь», «пламя», «костер» — содержа- тельно сходны, хотя каждое из них несет и свою собственную понятийную нагрузку.

Пушкинское оповещение об опасности, данное потомкам в “Шестой пес- не”:

Костры пылают на холмах. Беда: восстали печенеги!

через полтора столетия было услышано русским поэтом Hиколаем Рубцо- вым и содержательно раскрыто в его широко известном “Видении на хол- ме”:

Взбегу на холм и упаду

втраву,

1Железное орудие для высекания искры из кремния на трут при добывании

огня.

280