Ншможности художественной литературы в познании личности и ее жизненного пути

111Ирокис перспективы познания человека в его целостности открывает

и. и понять внутренний мир литературного персонажа, на основании

кои художественно-образной реконструкции которого мы обретаем

мощность судить о личности. Произведения искусства могут рас-

и нршшться как один из источников психологических знаний, наряду с iMv'iiioll психологией, а также народным и личным опытом психо- ■ | ичс( кого познания (Панферов В.Н., 2000). Большое внимание этому имм|мк у уделял известный специалист в области психологии личности Г. ' > ни юр I, неизменно отдававший предпочтение исследованию уника льного

ipcniiero мира, в отличие от безликого усредненного подхода к

, I пито о человеке (AllportG., 1959). Идиографический (индивидуаль- m hi1 подход Г. Оллпорта ярко проявился в анализе «Писем Дженни» (301

более чем за 12 лет, написанное женщиной средних лет молодой

, пр\ жеской паре). Спецификой художественной литературы являются це- мн mot и. видения жизненного пути, глубина внимания к жизненным .mi ЩИЯМ и поведению. Вопрос о достоверности такого способа познания т мин I п и определенной мере дискуссионен, но неизменно вызывает ин- рсс (Ьратусь Б.С., 1985; Зись А.Я., 1988). Проблема «перевода» с языка

ю-ие» гиенных произведений при этом остается центральной.

1. I ичтненно, герои художественных произведений в первую очередь им! .ни.им и по собственной линии жизни, и потому, как она воспринята и

| >1 ■■ и I .пшена автором произведения, - и лишь во вторую очередь можно пред- н.. |.н.т. их типичность. «Возможна ли поэтическая антропология?» — | ни-1 икономерныйвопросВ.П. Зинченко (1994), оставляя его в качестве ми шипим своей книги. Действительно, насколько мы правомочны делать

пиемия? Может быть, более разумно воспринимать художественную

in Iсритуру как одну из возможностей обогатить свой жизненный опыт нтнинием судьбы отдельного героя?

2. пользу положительного ответа на первый вопрос свидетельствуют ip I ниши психоаналитического толкования научного творчества (Фрейд | 1'»'»1, 1995; Классический психоанализ и художественная литература ii грим «Хрестоматия по психологии»), 2002). Многие психоаналитики

||.1мииись дать свое понимание описанных в литературных произве- и mi in ч иыдающихся мастеров внутреннего мира их героев, с одной сто- и поступков, с другой. При этом анализируются прежде всего проявления бессознательного в человеческой жизни, их закономерности, в соответствии с известной психоаналитической моделью психологической организации человека. Акцент ставится на выявлении защитных механизмов бессознательного, как раз и придающих своеобразие как внутренней, так и внешней жизненной канве. Таким образом, можно про­следить общий принцип психоаналитического объяснения душевных дви­жений и поступков героев. За основу берется определенная теоретическая модель (в данном случае психоаналитическая), которая накладывается на, естественно, неповторимую художественную ткань. А затем фиксируются «совпадения» теоретической модели и модели автора. В качестве примера современного последователя психоаналитического подхода к творчеству можно привести работы В.П. Руднева. В его трактовке типов характера литературных персонажей он исходит из представления о жизни как цепи конституционально обусловленных ошибочных действий: «Человек ду­мает, что он делает одно и с такой-то целью, а на самом деле он делает (или за него делает конституция) совсем другое и с другой целью» (2002, с.28). Однако психоаналитическая модель психологической организации человека не является единственно возможной, хотя и наиболее распро­странена в психологическом изучении литературных персонажей. Более того, психоаналитическая модель, несмотря на подробную разработан­ность, остается всего лишь интересной гипотезой относительно человека и его познания. Она эмпирически не доказана, что и дало основания Н. Eysenk (1998) назвать ее «ненаучной». С нашей точки зрения, эта модель описывает лишь один из вариантов - типов личности, а именно - «объект­ную» личность, всецело зависимую от биологических побуждений.

Мы опираемся в данной книге на кратко раскрытое выше собственное понимание человека как субъекта жизнедеятельности и личности, которое позволяет описывать человека в его реальной жизни, в реальных жизненных обстоятельствах в типологии, как теоретически, так и эмпирически обоснованной и потому для нас убедительной.

Возможны различные пути использования художественной литературы в психологическом познании. Есть интересные сугубо филологические ис­следования, в которых литературный образ соотносится с определенной (философской, религиозной) концепцией (например, Бахтин М.М., 1979; БурсовБ.И., 1986; Старыгина Н.Н., 2003). В исследовании С.Г. Семеновой (2004) произведения русской художественной литературы рассматриваются как образно-художественная форма философского освоения реальности. Возможно и использование примеров из художественной литературы как и шик граций к полученным с помощью научного анализа закономерно- | им что позволяет придать объемность и жизненную достоверность хоть || иринильным, но «сухим» научным фактам. Такой подход более тради- • ц|« пн и для психологии (например, половина книги К. Леонгарда (1989) \ | нем гуированные личности» состоит из описания литературных персо- п | I i'Ii, отнесенных к тому или иному типу акцентуации). В психиатрии п 1 мина бытовал интерес к проявлениям психопатологии в художественной

и искусстве (Birnbaum К., 1920). И сегодня широко пользуется

и II шоп рациями из художественной литературы В.И. Лебедев в своем H'liiioM пособии, посвященном познанию личности (2003).

IVже проводится психологическое изучение личности писателя или цик- i.i |'м> произведений (Классический психоанализ и художественная литера- п|м (('ерия «Хрестоматия по психологии»), 2002). Такого рода исследо- i iiiiiiii проводились нами в изучении личности А.Л. Чижевского по его поэ- ш'ич ким произведениям (Коржоза Е.Ю., 2002). Психобиографический мыши нравственных отношений представителей русской (1-я половина 14 иска) и советской (1-я половинаXX века) литературы проведен нами меч- ню с В.В. Морозовой (2003).

11.1копсц, возможно выведение общепсихологических закономерностей п | н- (улм ате анализа многих литературных образов. Это, пожалуй, наиболее 'ты ii.Di задача,т.к. проблема перевода с языка художественной литературы h i и пик науки пока еще не решена. Прекрасно справился с ней В.М. Ал-

2. иердоп (2001), использовавший искусство как объект исследования в | in и м п се для доказательства идеи парадоксальности сознания, развивая и и hi П.С. Выготского о принципиальной противоречивости художест-

3. иною текста (1968).

I ii > шращаясь к нашей задаче изучения личности в контексте ее жизнен-

пути, следует признать удобными для анализа крупномасштабные

Ирин шсдспия, которые позволили бы понять, как она изменяется с тече- iiiii'M жизни, как проявляет себя в разных жизненных ситуациях, в част­ит I п. каковы особенности взаимоотношений с другими людьми. Можно in'ii in no пути изучения тех или иных жизненных ситуаций, представ- '• и 11 ы \ и художественных произведениях (при этом они не обязательно

им быть крупномасштабными). Задача при этом заключается в изу-

|| ним ииутреннего мира и поступков представителей разных психоло- ■ н'и I них гипов. Наконец, задача может заключаться в раскрытии психоло- | м-H i к их особенностей типа самого по себе. В этом случае для исследова- остановить выбор на не очень крупном произведении.

Желательно, чтобы в нем автор описывал лишь одну жизненную ситуацию, но зато достаточно подробно. Кроме того, желательно, чтобы в данном про­изведении (как правило, повести или рассказе) был один главный герой - тот, кого мы и собираемся анализировать. Это позволит сосредоточ ить вни­мание на интересующем нас персонаже. Окружающие, сама по себе ситу­ация при этом отходят на второй план. Этот путь психологического изуче­ния художественной литературы может быть признан предпочтительным при первых шагах на поприще психолого-литературоведческого анализа в соответствии с заявленными позициями. Особое внимание следует уде­лить классической художественной литературе, где чаще можно встретить интуитивные гениальные прозрения относительно человеческой природы.

В данной книге исследование отталкивалось в первую очередь от персо­нажа, его яркости и выразительности, известности и понятности широкому кругу читателей, а не от произведения. Д.Е. Галковский (1997) по поводу русской литературы остроумно заметил, что она представляет собой исто­рию литературных персонажей, «кочевавших и дробящихся из одной книги в другую. Всю динамику литературного процесса можно представить как динамику персонажей» (с.52). Однако он увидел в этом лишь признак «русской болезни». Нам ближе взгляд на литературу и искусство М.М. Дунаева (2001), который показал, что «искусство отражает систему жизненных ценностей человека и общества — и если вникнуть в их как будто отвлеченные и сугубо религиозные и эстетические проблемы, <...> то вдруг становятся отчетливо прояснены и те ситуации, в которых блуждает человек в поисках смысла его бытия» (с.57).