Акакий Акакиевич Башмачкин

(Н.В. Гоголь. «Шинель»)

Общая характеристика. Начиная с Акакия Акакиевича Башмачкина, мелкого чиновника департамента Петербурга с невыразительной внеш­ностью, «вечного титулярного советника», которому за пятьдесят, в русской литературе начинается череда образов «маленьких людей» (в качестве предшественников М.М. Дунаев называет пушкинские образы станцион­ного смотрителя Самсона Вырина и бедного чиновника Евгения из «Медного всадника»). Но именно гоголевский образ оказался, пожалуй, наиболее ярким воплощением ничтожества и пошлости человека, все силы души которого устремлены к ничтожному объекту - новой шинели. В отличие от Макара Девушкина, Акакий Башмачкин в жизни видел только написанные им ровные строки. Но Гоголь не судит своего героя, он состра­дает его малости, а мы - вместе с ним.

Отношение к жизни. Жизненный мир Акакия Акакиевича сужен до переписывания бумаг - все остальное он просто не замечает, ни убожества одежды, ни того, что он ест, ни того, что делается на улице. Ему скучны обычные нехитрые развлечения чиновников его круга. «... Акакий Ака­киевич если и глядел на что, то видел на всем свои чистые, ровным почер­ком написанные строки, и только разве если, неизвестно откуда взявшись, лошадиная морда помещалась ему на плечо и напускала ноздрями целый ветер в щеку, тогда только замечал он, что он не на середине строки, а на середине улицы». Башмачкин был вполне доволен своей жизнью, равнове­сие с которой внезапно нарушилось по «вине» внешних обстоятельств, а именно, северного мороза, заставившего его все усилия приложить для приобретения новой шинели. Достижение желанной цели возвращает удов­летворенность жизнью и, более того, ведет к «самому праздничному рас­положению всех чувств» по причине «двух выгод»: тепло и хорошо. Лишившись шинели в результате вечернего грабежа, Башмачкин лишился всей радости и смысла жизни. Он слег и умер.

Поступки Башмачкина находятся в полном соответствии с его отноше­нием к жизни. Всю жизнь, казалось, он занимался одним и тем же - пере­писывание бумаг. «Вряд ли где можно было найти человека, который так жми бы в своей должности. Мало сказать: он служил ревностно, - нет, он i иужил с любовью. Там, в этом переписыванье, ему виделся какой-то свой |м ммюбразный и приятный мир». Сослуживцы относились к нему неува- | п нмм.по, подшучивали над ним, на что он обычно не обращал внимания. 111 переписывания бумаг состоял и его досуг. На шинель он накопил, от- I I м.шая себе во всем. Значительность его проявляется уже после смерти, да и виде мстящего привидения он пугает жителей.

Поле жизнедеятельности отличается единством удовлетворенности | и шыо и привычным поведением; утрата единственной жизненной при­ми мм мости (шинели) приводит к непереносимости ситуации и последую­щему окончанию земного существования.

Дифференциальный диагноз жизненных ориентации и жизненной по- шции.

I мн жизненных ориентации: потребитель. Поведение однообразно, вос­принимается лишь ограниченный набор стимулов среды, на которые Баш- мпчкин реагирует.

11н н его однообразной жизни, ни на службе не заметно никаких при­никни творчества. Когда ему дали задание немного сложнее обычного, он не I мог самостоятельно внести небольшие изменения в переписываемый документ.

11пешний локус контроля проявляется в ориентации на внешние обстоя- | ■ им I на своей жизни. Зимний холод побуждает его заметить свою износив- III mi и я одежду и устремиться на добывание новой. Новая шинель начинает определять его мечты, он копит, он радуется обновке - и умирает от ее могери.

Ж мшенная позиция: приспособление к окружающей среде с целью до- . I н/кения душевного равновесия.

7\ п шенная ситуация Башмачкина - ситуация случайной страсти к ши- М1 им ничтожному объекту внешнего мира - и гибели в результате его потери.

/ //ишетвенные характеристики. Акакий Акакиевич — тихий, робкий, |" ютиетный человек, провоцировавший пренебрежительное отношение

сослуживцев, а иногда жалость. Однако он был вполне равнодушен

I мим 11опав в затруднительную ситуацию, он обращается к начальству, к • ni.i'iii тельному лицу», и переживает душевное потрясение вплоть до смер- | п hi I рубого, бесчеловечного обращения. Его мысли и чувства остаются " I н он, впрочем, скорее всего, они остаются весьма смутными. Вряд ли > м.и ни о прощениии примирении. Об этом свидетельствует и богохуль­ные речи в предсмертном бреду, и мщение после смерти в облике привиде­ния.

Направленность (жизненная задача) — достижение равновесия с жизнью благодаря удовлетворенности минимальным и привычному ходу жизни. С появлением идеи новой шинели она начинает заменять Башмач- кину цель и смысл жизни: «как будто самое существование его сделалось как будто полнее, как будто он женился, как будто какой-то другой человек присутствовал с ним, как будто он был не один, а какая-то приятная подруга жизни согласилась с ним проходить вместе жизненную дорогу, - и подруга эта была не кто другая, как та же шинель на толстой вате, на крепкой под­кладке без износу».

Организация внутреннего мира Башмачкина составляла обычно при­вычность поведения по давно установленному порядку. Такое поведение вполне соответствовало всей незначительности внутреннего мира, бездарности, робости, косноязычию. После его смерти «... Петербург ос­тался без Акакия Акакиевича, как будто в нем его и никогда не было. Исчезло и скрылось существо, никем не защищенное, никому не дорогое, ни для кого не интересное». Возникшая случайно, под влиянием внешних обстоятельств идея шинели становится источником организации его вну­треннего мира: «Он сделался как-то живее, даже тверже характером, как человек, который уже определил и поставил себе цель. С лица и поступков его исчезло само собою сомнение, нерешительность - словом, все колеб­лющиеся и неопределенные черты. Огонь порою показывался в глазах его, в голове даже мелькали самые дерзкие и отважные мысли: не положить ли, точно, куницу на воротник?» Эти мысли, очевидно, наиболее ярки из когда-либо посещавших внутренний мир Акакия Акакиевича. Увлечен­ность новой идеей даже привела к небывалой для него рассеянности, а именно: в переписывании бумаг Акакий Акакиевич чуть было не сделал ошибки.

Способ взаимосвязи внутреннего и внешнего мира. Обычно это привыч­ные действия, вносящие в жизнь Акакия Акакиевича умиротворенность и покой.

Внешняя реализация внутреннего мира. Долгие годы он служит чинов­ником для письма на одном и том же месте. Так же незначительна, как и его внутренний мир, его незаметная внешность, манера изъясняться (пред­логами, наречиями и частицами). Долгие годы он откладывал с каждого рубля по грошу, использовав эту сумму, наряду со сэкономленной после возникновения идеи шинели, для покупки сукна и пошива. Свершившееся

наконец событие выводит из привычного равновесия, нарастающим нарушением которого Башмачкин уже не смог справиться.

1'твитие личности. Объясняя странность имени Башмачкина, автор не поминает о моменте рождения своего героя, получившего имя отца, о по юром известно лишь, что он «был». Мать его - «чиновница и очень хорошая женщина». Поскольку много лет Акакий Акакиевич служил в одной и той же должности и на одном и том же месте, а также «в одном и юм же положении», всем уже казалось, «что он <...> так и родился на i ист уже совершенно готовым, в вицмундире и с лысиной на голове». Тем i ,1мым подчеркивается и неизменность личностной организации Баш- м.|'1кипа. Ироничные слова Гоголя по поводу того, что, укрепившись в мыс- ни о необходимости новой шинели, «... он питался духовно, нося в мыслях I иопх вечную идею будущей шинели», характеризуют подмену необходи­мою духовного развития личности придающей осмысленность жизни ( I расгью к незначительному предмету одежды.

Норма и патология личности. Обычно ничто не могло нарушить рав- поиесие со средой, даже насмешки коллег не выводили из него. Нарушение р.ннювесия начинается с возникновения идеи обновки. Акакий Акакиевич, оюрчнясь от необходимости приобретения новой шинели, еще больше учоди г в себя и ничего не замечает вокруг, идет по улице как во сне, в прот ивоположную дому сторону, не подозревая об этом. Пребывая на мсршине блаженства, он лишается шинели, что становится причиной I I ратного горя. Не найдя поддержки у представителей власти и обратив­ший. к «значительному лицу», от его крика робкий Акакий Акакиевич i.ik и обмер, пошатнулся, затрясся телом и никак не мог стоять». От по- фиееиия он брел по улицам, не обращая внимания на вьюгу, простудив-

п., слег в горячке, в бреду и жару, и вскоре умер. Бессвязные видения

it о были связаны лишь с той же шинелью.

Питание и помощь личности. О личности Башмачкина «говорят» его не ишчительные таланты, внешность, манеры, разговор, тяга к привычному и I уединенности. Придерживаясь привычного хода жизни, он достигает

мой умиротворенности. В затруднительные моменты жизни Акакий

\ I пик-вич еще больше уединятся, еще больше не обращает внимания на окружающее. Когда стала очевидной необходимость новой шинели, он рас- | мает сам с собой и сам себя ободряет. В самый тяжелый момент - утраты mi и не ни он не смог справиться со своими переживаниями. Кроме шинели, нею «за душой» - уже в переносном смысле слова - ведь ничего и не |ц ню, не было более для чего и жить.

Плюшкин

(Н.В. Гоголь. «Мертвые души»)

Общая характеристика. Среди «мертвых душ» Н.В. Гоголя Плюшкин, пожалуй, наиболее «красочный» их представитель. Интересен его образ и тем, что Гоголь раскрывает его в динамике становления, тем самым показы­вая, как определенного рода жизненная ориентация приводит к совершенно определенного рода результату жизненного пути. О результате возможно говорить, поскольку Чичиков, а читатель вместе с ним, встречается с Плюшкиным (о его имени - Степан - можно узнать только косвенно, из отчества его дочери), когда тому уже седьмой десяток. Нетрудно заметить, что Плюшкина отличает та же жизненная ориентация, что и Акакия Акаки­евича Башмачкина. Будучи многократно усиленной, она приводит и к усилению омертвелости души, душевной пустоты. Оба они устремлены на ничтожные объекты внешнего мира, и если у бедного петербургского чиновника Башмачкина их представляет только новая шинель, к которой он привязывается всей душой, то у Плюшкина, богатого помещика, кото­рому его мужики дали прозвище «заплатанной», владеющего более тысячей душ, это бессмысленное скопидомство, накопительство бесполезных ве­щей и гниющих богатств, карикатура на стяжательство. Талант Гоголя за­ставляет сострадать как Башмачкину, так и Плюшкину, до того утратив­шему человеческий облик, что по внешнему виду трудно определить даже его пол.

Отношение к жизни. Скупость, «которая, как известно, имеет волчий голод и чем более пожирает, тем становится ненасытнее», накладывает отпечаток на общее отношение к жизни. Его можно охарактеризовать как полную отгороженность, отчужденность от мира. Не даром Гоголь отмечает связь развития скупости Плюшкина и его одиночества после смерти жены: «одинокая жизнь дала сытную пищу скупости». Речь идет об одинокой прежде всего духовной жизни. Когда человек никем и ничем не дорожит, взор его невольно обращается на незначительные объекты вокруг себя в попытке хоть через них «держать связь» с миром. Постепенное уединение, отгороженность от жизни символизируют постепенное, с каждым годом, прикрытие в доме окон.

Отношение к жизни Плюшкина проявляется в той обстановке имения, виновником которой он и является. Подъезжая к имению Плюшкина, Чи­чиков обратил внимание на заброшенность, дряхлость, запущенность хо- iiiiuma, ранее, видимо, процветавшего и обширного. Все помертвело и | i()iii-1 шало, было печально на вид. «Ничего не заметно было оживляющего картину: ни отворявшихся дверей; ни выходивших откуда-нибудь людей, никаких живых хлопот и забот дома». В самом доме было так же бестол­ково, в кучах пылились ненужные вещи. «Никак бы нельзя было сказать, чго(н.| в комнате сей обитало живое существо, если бы не возвещал его пребыванье старый, поношенный колпак, лежавший на столе».

Поступки Плюшкина характеризуют его бессмысленную, по сути, де- ч I гш.иость. У него в хозяйстве пропадают огромные запасы, но он их умно- Kaei и в мелочном скопидомстве собирает все, что попадается под руку. I жедпевно, ходя по улицам своей деревни, он собирал все, что ему по­па па нось и складывал в своей комнате в кучу. «Вон уже рыболов пошел на ичигу!» говорили о нем мужики. Гонясь за мелким, только тем, что перед | па ими, он терял крупное: «... с каждым годом уходили из вида более и понос главные части хозяйства, и мелкий взгляд его обращался к бумажкам и перышкам, которые он собирал в своей комнате; неуступчивее становился он к покупщикам, которые приезжали забирать у него хозяйственные произ­ведения; покупщики торговались, торговались и наконец бросили его вовсе, I к.павши, что это бес, а не человек; сено и хлеб гнили, клади и стоги обра­ми нмсь в чистый навоз, хоть разводи на них капусту, мука в подвалах пре­вратилась в камень, и нужно было ее рубить, к сукнам, холстам и домашним материям страшно было притронуться: они обращались в пыль». Итог:

все становилось гниль и прореха», в том числе он сам.

Попе ж изнедеятельности отличается единством отгороженности от | ниш и бессмысленности поведения; единственная страсть к накопи- н'ш.ству вызывает и соответствующие поступки.

Дифференциальный диагноз жизненных ориентации и жизненной по- 141)1114.

Гнн жизненных ориентаций: потребитель. «Полевое» поведение Плюш- I и па ограничено узким набором стимулов среды, непосредственно воспри­нимаемым предметным миром.

11рнспособительная направленность выражается в накопительстве.

Ннешний локус контроля проявляется в собирательстве всего, что по- I и пае I в поле зрения, безо всякого смысла и цели. Поведением руководят I i\чайные предметы и выгаданная копейка.

Ж изненная позиция: приспособление к окружающей среде посредством • нч i мысленного накопительства.

Жизненная ситуация Плюшкина - ситуация бессмысленности всего существования, подчиненного бессмысленному накопительству.

Нравственные характеристики. О Плюшкине идет дурная слава. Его безмерная скупость стала причиной гибели от голода многих его крестьян (сто двадцать человек), чем был очень доволен Чичиков, скупивший у Плюшкина больше всего «мертвых душ». Много у него и беглых крестьян - от такой невыносимой жизни. Плюшкин находит логичное, с его точки зрения, объяснение: «Народ-то больно прожорлив, от праздности завел привычку трескать, а у меня есть и самому нечего». Плюшкин одобритель­но говорит отказавшемуся от чая Чичикову: «Хорошего человека хоть где узнаешь: он не ест, а сыт».

У него одни сапоги на всех слуг, которые они надевают по очереди, когда Плюшкин вызывает их к себе. В других, между тем, он подозревав! сребролюбие и лицемерно требует для их вразумления увещевания священника: «против слова-то Божия не устоишь». На это Чичиков, сделав свои выводы, подумал: «Ну, ты, я думаю, устоишь!» О себе он вполне до­стойного мнения, которое Чичиков иронично выразил так: «почтенный, добрый старик терпит по причине собственного добродушия».

Показательно отношение Плюшкина к своим детям. Из троих детей «провинившимся» (дочь бежала со шгаб-ротмистром кавалерийского пол­ка, а сын, отправленный в губернский город на службу, поступил в полк, проигрался в карты) он послал отцовское проклятие и не интересовался более их жизнью; третья дочь умерла. Сбежавшая дочь приезжала потом с внучкой, он простил, но он не дал ни копейки.

Направленность (жизненная задача) — достижение равновесия с жизнью благодаря процессу накопления. Оно единственное дает ему ра­дость и осмысленность жизни. Плюшкин не мог даже говорить от радости, когда Чичиков выразил готовность платить за всех умерших крестьян. Руки его «задрожали, как ртуть», когда он почуял возможность скорой наживы. Спрятав же деньги за мертвых и беглых, Плюшкин больше не знал, о чем говорить и прямо заявил гостю: «а что, вы уже собираетесь ехать?» Един­ственная страсть владеет Плюшкиным - страсть к собиранию ненужных вещей, в рамках бессмысленного накопительства вообще.

Организация внутреннего мира Плюшкина происходит по принципу привычного собирательства. Естественно, что и сам внутренний мир при этом весьма скуден. Чичиков, ища причину своего приезда, увидев обста­новку, «почувствовал, что слово "добродетель" и "редкие свойства души" можно с успехом заменить словами "экономия" и "порядок"». Действитель­но , н 11люшкине произошла замена душевных свойств на «экономические». 11 и по с го - зеркало души - Гоголь называет деревянным. Но нельзя сказать, мю I Тнюшкин вовсе лишен человеческого. Когда он вспомнил о председа- | сне, знакомом со школьных лет, «на этом деревянном лице вдруг скользнул какой-то теплый луч, выразилось не чувство, а какое-то бледное отражение чувства, явление, подобное неожиданному появлению на поверхности вод утопающего, произведшему радостный крик в толпе, обступившей берег. 11о напрасно обрадовавшиеся братья и сестры кидают с берега веревку и .кдут, не мелькнет ли вновь спина или утомленные бореньем руки, — появ- неппе было последнее. Глухо все, и еще страшнее и пустыннее становится после того затихнувшая поверхность безответной стихии. Так и лицо 11 шошкина вслед за мгновенно скользнувшим на нем чувством стало еще (нч чувственней и еще пошлее». Расчувствовавшись, Плюшкин хотел пода­ри гь гостю за великодушие серебряные часы, хоть и испорченные. Но после ра мышления он решил завещать их ему в духовной, «чтобы вспоминал обо мне». Эти проблески души, частое упоминание о Боге и священниках, чогя и в ироническом контексте, правильная речь, верность своей страсти пани основание некоторым современным исследователям вообще рас- | матривать Плюшкина в качестве положительного героя и чуть ли не идеала ( Топоров В.Н., 1995). Однако автор, на наш взгляд, слегка погорячился. < корее, Гоголь хотел показать, что даже самый ничтожный из людей все /кс остается человеком и имеет право на наше сочувствие.

('пособ взаимосвязи внутреннего и внешнего мира. У Плюшкина это привычная скупость, в разных ее проявлениях, и связанная с ней подозри- юльность. Яркими примерами могут быть сухарь из кулича, когда-то давно привезенного его дочерью, с испорченным верхом, соскобленные крохи с к< I горого Плюшкин рекомендует слуге снести в курятник, или «ликерчик», приготовленный еще женой, с вынутыми козявками и мусором: ими Плюш- кип собирался угощать благоразумно отказавшегося Чичикова.

Ниешняя реализация внутреннего мира Плюшкина заметна по обстанов­ке н доме и имении вообще, по его одежде, привычным экономным дейст- иням, даже по почерку. Богатый помещик, он одет как нищий. Живописна картина написания Плюшкиным письма: «... Плюшкин, севши в кресла и и шиши в руки перо, долго еще ворочал на все стороны четвертку, приду­мывая: нельзя ли отделить от нее еще осьмушку, но наконец убедился, что никак нельзя; всунул перо в чернильницу с какою-то заплесневевшею жид- костью и множеством мух надне и стал писать, выставляя буквы, похожие па музыкальные ноты, придерживая поминутно прыть руки, которая расска- кивалась по всей бумаге, лепя скупо строка на строку и не без сожаления подумывая о том, что все еще останется много чистого пробела».

Развитие личности. В течение жизненного пути личность Плюшкина претерпевает значительные изменения. Раньше он был женат, умело, с «мудрой скупостью», вел хозяйство, хлопотливо бегая, как трудолюбивый паук. Сильные чувства он и тогда не испытывал, но ум и приятная речь были хорошо видны. Его окружали приветливые домочадцы. В доме были открыты все окна. Когда после смерти жены ключи и мелкие заботы пере­шли к Плюшкину, он стал беспокойнее, подозрительнее, скупее. Его глаза автор сравнивает с высматривающими мышами, подозрительно нюхающи­ми воздух. Окна притворились, все превратилось в гниль и прореху, и он сам - «в какую-то прореху на человечестве». Личностная деградация Плюшкина («И до такой ничтожности, мелочности, гадости мог снизойти человек! Мог так измениться!») почти не оставляет надежды на позитивные изменения.

Норма и патология личности. Личностный регресс сопровождается обмелением чувств, постепенной утратой человеческого облика. У опускающегося Плюшкина с усиливающейся скупостью «человеческие чувства, которые и без того не были в нем глубоки, мелели ежеминутно, и каждый день что-нибудь утрачивалось в этой развалине». С грустью говорит Гоголь о том, что «нынешний же пламенный юноша отскочил бы с ужасом, если бы показали ему его же портрет в старости».

Познание и помощь личности. Как всегда у Гоголя, о личности героя «говорят» многие мелочи во внешнем облике, поведении и обстановке, свидетельствующие об упадке не только хозяйства, но и духа. Плюшкин вполне доволен той жизнью, которой живет, и считает нормальным свою внутреннюю отчужденность. Помощь могла бы состоять в одухотворении этой «мертвой души», но Плюшкин вряд ли осознает, как остро он в ней на самом деле нуждается.

Уединившийся в себе - одиночка, прячущийся от жизни, отграничивающийся от нее.