Попрыгун - легкомысленно порхающий по жизни, пробующий в ней свои силы и растрачивающий их в метаниях, поисках неизвестно чего. *** Ольга Ивановна («Попрыгунья»)

(А.П. Чехов. «Попрыгунья»)

Общая характеристика. Ольга Ивановна, несмотря на свои двадцать два года, из числа «не совсем обыкновенных людей», к которым принадле­жали ее друзья и добрые знакомые - все или знаменитости, или подающие блестящие надежды: «каждый из них был чем-нибудь замечателен и не­множко известен» в той или иной области искусства. Ольга Ивановна тоже подавала надежды: немного рисовала, немного пела, немного играла, не­много декламировала... В пустой погоне за знаменитостями (а зачем ей >то нужно, она сама плохо понимала), в отсутствие жизненного смысла и жизненного стержня, она не заметила, что возможность счастья была рядом с ней, а искренне любящий ее муж, доктор Дымов, и был настоящей знаме­нитостью.

Отношение к жизни. Наполняя свою жизнь пустяковыми делами, Ольга Ивановна и видит ее как обыденную череду мелких событий, и эту буд­ничность считает возможным нарушить ради острых переживаний и хоть на миг достижения ощущения полноты жизни. В жажде перемен она ищет знаменитостей, сменяющих друг друга, в жажде перемен изменяет мужу. Когда художник Рябовский, объясняясь в любви, просит у нее «одно мгнове- пие» и отворачивается от прошлого, мгновенность жизни переживает и Ольга Ивановна: «Она хотела думать о муже, но все ее прошлое со свадь­бой, с Дымовым и с вечеринками казалось ей маленьким, ничтожным, тусклым, ненужным и далеким-далеким... В самом деле: что Дымов? Поче­му Дымов? Какое ей дело до Дымова? Да существует ли он в природе, и не сон ли он только?

«Для него, простого и обыкновенного человека, достаточно и того счастья, которое он уже получил, - думала она, закрывая лицо руками. - Пусть осуждают там, проклинают, а я вот назло всем возьму и погибну, возьму вот и погибну... надо испытать все в жизни. Боже, как жутко и как хорошо!» В этот миг Ольге Ивановне казалось, что она бессмертна и ее ожидает блестящее (великое) будущее. Но миг бесследно испарился, не прошло и двух месяцев, как «грязная баба с перетянутым животом, и щи, которые стал жадно есть Рябовский, и изба, и вся эта жизнь, которую вна­чале она так любила за простоту и художественный беспорядок, показались ей теперь ужасными».

Второй раз Ольга Ивановна пытается избавиться от прошлого и все начать сначала, на более осмысленном уровне тяготея к душевной близости, возле умирающего мужа. «Она хотела объяснить ему, что не все еще по­теряно, что жизнь еще может быть прекрасной и счастливой, и что он ред­кий, необыкновенный, великий человек и что она будет всю жизнь благо­говеть перед ним, молиться и испытывать священный страх...»

Поступки. В повседневной суете Ольга Ивановна жаждет ярких пережи­ваний, изменяет любящему ее мужу с художником Рябовским, которому вскоре надоедает. Да и сама Ольга Ивановна испытывает скуку, не умея изменить бессодержательность жизни.

Поле жизнедеятельности Ольги Ивановны характеризуется бессодер­жательностью внутреннего мира, определяющей легкомысленное порхание по жизни.

Дифференциальный диагноз жизненных ориентаций и жизненной по­зиции.

Тип жизненных ориентаций: вариант ситуативно-целостной личности, единой с бытием благодаря все новым и новым, хоть и довольно пустым, действиям. Творческая направленность проявляется в непрерывном поиске знакомств с новыми людьми, устремленности к новым ситуациям, в попыт­ках заниматься творческой деятельностью (искусством). Адаптивные тен­денции проявляются в умении приспосабливаться к другим, всех очаро­вывать, заводить знакомство со знаменитостями на короткую ногу. Вну­тренняя детерминация проявляется в своеволии, стремлении самостоятель­но определить ход жизни. Вместе с тем внешняя детерминация определя­ется подверженностью ситуативным моментам. Например, ночь и красота моря становятся причиной измены мужу, плохое настроение Рябове кого - внезапного отъезда домой и т.п.

Жизненная позиция характеризуется направленностью на установление все новых взаимоотношений с людьми через демонстрацию своей творче­ской натуры.

Жизненная ситуация - ситуация легкомысленного порхания по жизни, в результате которого героиня проглядела настоящее счастье и человеческое величие.

Нравственные характеристики. К Ольге Ивановне хорошо относились в обществе, ценя ее доброжелательность и творческие наклонности. «И везде ее встречали весело и дружелюбно и уверяли ее, что она хорошая, милая, редкая». Однако за ее приятными манерами кроется беспечность эгоизма. Так, уставший и голодный Дымов приезжает к ней на дачу, а она, мило щебеча, гонит его домой за своим нарядом к завтрашней «преори- гинальной» свадьбе телеграфиста. Быстро выпив стакан чаю, любящий муж безропотно уезжает.

Но Ольге Ивановне не вовсе чужды нравственные движения. Она хотела скрыть от мужа измену, но его нравственная чистота, его открытый любя­щий взгляд заставили ее почувствовать угрызения совести. Она испытывает потребность все рассказать, чувствует, что его обманывать - «подло, отвра­тительно и так же невозможно и не под силу ей, как оклеветать, украсть или убить». Но ей помешали страх и стыд, и она не смогла признаться. Потом она продолжала обманывать, уже почти не скрываясь. Рябовский приходил к ним обедать, и в присутствии мужа они бранились. Ольга Ива- иовна рисуется и неискренна, сказанную ею раз красивую фразу о велико­душии мужа она запоминает и повторяет своим знакомым. Она не смогла разделить радости Дымова по поводу успешной защиты диссертации, т.к. торопилась в театр. Однако когда муж опасно заболел, заразившись, она сознает, что есть в этом значительная доля ее вины. Она раскаивается и чувствует, что ее Бог наказывает за то, что обманывала мужа. «Она уже не помнила ни лунного вечера на Волге, ни объяснений в любви, ни поэти­ческой жизни в избе, а помнила только, что она из пустой прихоти, из баловства, вся, с руками и ногами, вымазалась во что-то грязное, липкое, от чего никогда уж не отмоешься». Себе она показалась «страшной и гад­кой», и «стало до боли жаль Дымова, его безграничной любви к ней, его молодой жизни».

Направленность (жизненная задача). Ольга Ивановна в ежедневных пустых занятиях не слишком отдает себе отчет, для чего она живет. Смут­ные творческие порывы проясняются только в необычной романтической ситуации, а потом исчезали. «Бирюзовый цвет воды, какого она раньше 11 и когда не видала, небо, берега, черные тени и безотчетная радость, напол- пяющая ее душу, говорили ей, что из нее выйдет великая художница и что где-то там за далью, за лунной ночью, в бесконечном пространстве ожи­дают ее успех, слава, любовь народа».

Яркая особенность Ольги Ивановны состояла в том, что «она боготво­рила знаменитых людей, гордилась ими и каждую ночь видела их во сне.

• )на жаждала их и никак не могла утолить своей жажды. Старые уходили и забывались, приходили на смену им новые, но и к этим она скоро привы­кала или разочаровывалась в них и начинала жадно искать новых и новых великих людей, находила и опять искала. Для чего?»

Когда она поняла, что ее умирающий муж и есть истинно великий чело­век, «стены, потолок, лампа и ковер на полу замигали ей насмешливо, как <>ы желая сказать: "Прозевала! прозевала!"». И, когда было уже поздно, ей уже хотелось посвятить свою жизнь Дымову, и только «благоговеть, молиться и испытывать священный страх».

Организация внутреннего мира. Ольга Ивановна кажется милой и про­стодушной, яркой индивидуальностью и творческой натурой. Таланты при- Iшмали ее как свою, как ровню. «Но ни в чем ее талантливость не сказыва­лась так ярко, как в ее уменье быстро знакомиться с знаменитыми людьми».

• )па, действительно, артистична, все у нее ловко получается. Но тратит она себя на пустяки, в душе у нее пусто, а внутренний мир не имеет стержня.

Способ взаимосвязи внутреннего и внешнего мира: эгоцентричность и жажда быть оригинальной, проявляющаяся в поиске все новых знакомств, желание ощутить причастность к миру — но неумение сделать это по-насто- ящему. Воображение Ольги Ивановны наполнено обыденными вещами, обычной повседневной суетой. «Ольга Ивановна сидела за перегородкой на кровати и, перебирая пальцами свои прекрасные льняные волосы, во­ображала себя то в гостиной, то в спальне, то в кабинете мужа; воображение уносило ее в театр, к портнихе и к знаменитым друзьям. Что-то они поделы­вают теперь? Вспоминают ли о ней? Сезон уже начался, и пора бы подумать о вечеринках». На последнем месте мысль о муже.

Внешняя реализация внутреннего мира. С утра до вечера Ольга Иванов­на была страшно занята - играла, писала красками, ехала к портнихе, оттуда к знакомой актрисе за новостями. «От актрисы нужно было ехать в мастер­скую художника или на картинную выставку, потом к кому-нибудь из знаме­нитостей приглашать к себе, или отдать визит, или просто поболтать». Да­лее - театр или концерт, знакомые, визиты, и так до полуночи. Обладая задатками к творчеству, все у нее получалось с талантом, «необыкновенно художественно, грациозно и мило», однако нецеленаправленно и по пустя­кам. Внешнюю реализацию внутреннего мира не назовешь иначе как «мета­ния», поиск того - не знаю чего, в котором нет довольных и счастливых, мучается и она, и люди, становящиеся ей близкими.

Развитие личности Ольги Ивановны можно рассматривать как изме­нение контактов с действительностью, не слишком затрагивающих вну­тренний мир. В двадцать два года она выходит замуж за Дымова, служив­шего в одной больнице с ее отцом и ухаживавшего за ним во время болезни. Началась супружеская жизнь устройством миленького уголка, а далее последовала измена и ложь. Лишь душевное потрясение возле умирающего мужа дает прозрение и видение возможности душевного сближения и ду­ховного развития.

Норма и патология личности. Ольга Ивановна впечатлительна, уязвима, мало задумывается над тем, что делает, сознание слабо регулирует поведе­ние, и когда это проявляется особенно ярко, она испытывает негативные переживания. После измены «тоска по цивилизации, по городскому шуму и известным людям защемила ее сердце». Все стало казаться противным. После ссоры с Рябовским она воображала, что хорошо бы отравиться, хоте­лось вернуться к мужу. Она сильно ревновала, злилась, чувствовала досаду и унижение, громко рыдала при госте и муже.

Познание и помощь личности. Личность Ольги Ивановны проявляется н ее попытках активного участия в жизненной суете. В тягостные моменты жизни она не умела справляться с переживаниями. Ее привычная стратегия - совершение каких-либо действий, ведущих к изменениям контактов с людь­ми. Гак, обидевшись на Рябове кого, она тут же уезжает, но на время. Ревнуя 1'ябовского, она объезжает знакомых дам. «Не зная, как усмирить в себе тяжелую ревность, от которой даже в висках ломило», она умывалась, пудрилась, объезжала всех знакомых дам. Было стыдно поначалу, но она привыкла, и все понимали, для чего она всех объезжает. Обретение вну-

I реннего стержня могло бы придать большую цельность ее личности.

***

Николай Ставрогин

(Ф.М. Достоевский. «Бесы»)

Общая характеристика. Николай Ставрогин - молодой человек двадца­ти пяти лет, сильная личность, но с исковерканной душой. Ставрогин - I лавный «бес», идеолог и вдохновитель организации нигилистов-револю­ционеров, виновник катастрофы губернского города, пожара, смертей, убийств. И.А. Ильин видел в Ставрогине «трагический, но и пророческий образ», он полагал, что это «человек, которому даровано все, кроме самого важного, прекрасный нарцисс с покойником в сердце; концентрация интел­лекта и воли, но без любви и веры; исполин с парализованной душой, сверхчеловек без Бога. Как бы всемогущий духовный аппарат, но без духа, а потому - без идеи, без цели, без радости в жизни».

С Отношение к жизни. Ставрогин всегда мрачен и замкнут. Неоднократно размышляя о жизни и смерти, он, человеконенавистник, полон цинизма. ( т аврогин вполне допускает совершить в жизни какую-нибудь мерзость, 1 ю сути, наплевательски относясь к таинству жизни: «Я, конечно, понимаю тстрелиться, <...> я иногда сам представлял, и тут всегда какая-то новая мысль: если бы сделать злодейство или, главное, стыд, то есть позор, только очень подлый и... смешной, так что запомнят люди на тысячу лет и плевать будут тысячу лет, и вдруг мысль: «Один удар в висок, и ничего не будет». Какое дело тогда до людей и что они будут плевать тысячу лет, не так ли? • .. > Положим, вы жили на луне, <.. .> вы там, положим, сделали все эти смешные пакости... Вы знаете наверно отсюда, что там будут смеяться и плевать на ваше имя тысячу лет, вечно, во всю луну. Но теперь вы здесь и смотрите на луну отсюда: какое вам дело здесь до всего, что вы там наделали и что тамошние будут плевать на вас тысячу лет, не правда ли?» Жизнь не радует его, тяготит. Обесценивание жизни отражается и в его словах, обращенных к Кириллову: «Я вижу, что вы вовсе не переменились, капитан, в эти с лишком четыре года, <...> вся вторая половина человече­ской жизни составляется обыкновенно из одних только накопленных в первую половину привычек». В письме Даше, уже незадолго до само­убийства, он зовет ее жить с ним в маленьком доме в горах, в ущелье: «Место очень скучно, ущелье; горы теснят зрение и мысль. Очень мрачное. Мы поедем и будем там жить вечно. Я не хочу никогда никуда выезжать. <...> Я ничего от Ури не надеюсь; я просто еду. Я не выбирал нарочно угрюмого места. В России я ничем не связан - в ней мне все так же чужое, как и везде. Правда, я в ней более, чем в другом месте, не любил жить; но даже и в ней ничего не мог возненавидеть!» Любившая Ставрогина Лиза хорошо понимает его отношение к жизни: «Мне всегда казалось, что вы заведете меня в какое-нибудь место, где живет огромный злой паук в человеческий рост, и мы там всю жизнь будем на него глядеть и его бояться. В том и пройдет наша взаимная любовь». Ставрогин отвергает возможность самоубийства, но все же совершает его под грузом зла, скопившегося в его душе.

Поступки. Эксцентричность поступков Ставрогина вызывает переполох в обществе. Их суть можно выразить так: умышленные безобразия, сознательные, но без видимой злобы. Они начались еще в Петербурге, в начале его карьеры, стали причиной ее прекращения, продолжившись в родном губернском городе. Губернатор, которого Ставрогин потом кусает за ухо, изумляется, как и вся шокированная публика: «Скажите, что побуж­дает вас к таким необузданным поступкам, вне всяких принятых условий и мер? Что могут означать такие выходки, подобно как в бреду?». После, движимый жаждой перемены мест, Ставрогин путешествовал три года, изъездил Европу, был в Египте, заезжал в Иерусалим, побывал в Исландии с ученой экспедицией, одну зиму слушал лекции в одном немецком универ­ситете. В состоянии душевного надрыва он женится на помешанной хромо­ножке Лебядкиной: «Очень я боюсь вашего света. Женился же я тогда на вашей сестре, когда захотел, после пьяного обеда, из-за пари на вино, а теперь вслух опубликую об этом... если это меня теперь тешит?» Ставрогин способен, между тем, и на благородные поступки. Он дрался на дуэли с Гагановым «единственно с галантной целью подставить лоб свой человеку взбесившемуся; чтоб только от него отвязаться». Общество, отвергавшее его, раскрыло ему свои объятия: «Объявлялось лицо новое, в котором все ошиблись, лицо почти с идеальной строгостью понятий. Оскорбленный насмерть студентом, то есть человеком образованным и уже не крепостным, он презирает обиду, потому что оскорбитель - бывший его крепостной человек. <...> Ставили на вид почтительность Николая Всеволодовича к матери, подыскивали ему разные добродетели, с благодушием говорили об его учености, приобретенной в четыре года по немецким университетам. <...> Веселым его не находили: «Человек претерпел, человек не то, что другие; есть о чем и задуматься». Даже гордость и та брезгливая непри­ступность, за которую так ненавидели его четыре года назад, теперь ува­жались и нравились». Однако на совести Ставрогина тяжкие преступления: он вдохновитель разрушительных действий тайного общества, по его идее происходит убийство Шатова, с его молчаливого согласия происходит убийство его жены и ее брата: «Я не убивал и был против, но я знал, что они будут убиты, и не остановил убийц».

Поле жизнедеятельности Ставрогина характеризуется соединением в сознании и поступках противоположных полюсов добра и зла, как разных жизненных начал, что придает его натуре загадочность, а поступкам внеш­не необъяснимую алогичность.

Дифференциальный диагноз жизненных ориентаций и жизненной по­зиции.

Тип жизненных ориентаций: вариант ситуативно-целостной личности, единство с бытием которой достигается благодаря сознательным волевым и добрым, и злым пробам своей силы. Творческая направленность прояв­ляется в «оригинальных» идеях, которые потом берут за основу своих действий нигилисты-революционеры (устав общества, идея убийства Шатова и др.). Адаптивные тенденции направленности проявляются в ис­пользовании конкретных ситуаций как материала для эксцентрических экс­периментов. Внутренняя детерминация проявляется в горделивом ощуще­нии своего «человекобожия», вседозволенности. Действие внешней детер­минации ощутимо, когда Ставрогин не в силах совладать с собой, его ведет «демон», в том числе к самоубийству.

Жизненная позиция характеризуется направленностью на гармонич­ность отношений с людьми и миром через сознательные пробы регуляции своего поведения.

Жизненная ситуация — ситуация двоения между импульсами добра и зла, в результате которой душу наполняет холодное бессердечие.Нравственные характеристики. У Ставрогина нет нравственных ори­ентиров, он потерял различение добра и зла. Шатов, обращаясь к нему, говорит: «Правда ли, будто вы уверяли, что не знаете различия в красоте между какою-нибудь сладострастною, зверскою штукой и каким угодно подвигом, хотя бы даже жертвой жизнию для человечества? Правда ли, что вы в обоих полюсах нашли совпадение красоты, одинаковость наслаж­дения? <.. .> Знаете ли вы, почему вы тогда женились, так позорно и подло? Именно потому, что тут позор и бессмыслица доходили до гениальности! О, вы не бродите с краю, а смело летите вниз головой. Вы женились по страсти к мучительству, по страсти к угрызениям совести, по сладостра­стию нравственному. Тут был нервный надрыв... Вызов здравому смыслу был уж слишком прельстителен! Ставрогин и плюгавая, скудоумная, нищая хромоножка! Когда вы прикусили ухо губернатору, чувствовали ли вы сладострастие? Чувствовали? Праздный, шатающийся барчонок, чувст­вовали?» Наряду с благородными поступками (поведение в дуэли с Гаги- ным) соседствуют крайне бесчеловечные. В состоянии нравственного реля­тивизма Ставрогин считает себя вправе совершать любые поступки. Он натворил много бед, пусть и не всегда являясь прямым виновником: умерли Лебядкин и жена Ставрогина, гибнут обольщенные им Лиза, Марья Игнать­евна - жена Шатова с его же ребенком, страдают мать и любящая его Даша.

Направленность (жизненная задача). Сознательные «пробы» и провер­ки себя, сознательное стремление найти сферу приложения своей недю­жинной натуры - и безрезультатность поисков, отсутствие цели. «Я пробо­вал везде мою силу. Вы мне советовали это, "чтоб узнать себя". На пробах для себя и для показу, как и прежде во всю мою жизнь, она оказывалась беспредельною. На ваших глазах я снес пощечину от вашего брата; я при­знался в браке публично. Но к чему приложить эту силу - вот чего никогда не видел, не вижу и теперь. <.. .> Я все так же, как и всегда прежде, могу пожелать сделать доброе дело и ощущаю от того удовольствие; рядом же­лаю и злого и тоже чувствую удовольствие. Но и то и другое чувство по- прежнему всегда слишком мелко, а очень никогда не бывает. Мои желания слишком несильны; руководить не могут. На бревне можно переплыть реку, а на щепке нет»

Эксцентричные поступки, в том числе и жестокие - вот в чем пробует себя Ставрогин, пытаясь по ответной реакции понять себя или хотя бы испытать какое-нибудь сильное чувство (все равно какое):

«Почему все ждут от меня чего-то, чего от других не ждут? К чему мне переносить то, чего никто не переносит, и напрашиваться на бремена, кото­рых никто не может снести?

• Я думал, вы сами ищете бремени» (Кириллов. - Е.К.)

<...>

• Наплевать на вашу заслугу, я ни у кого не ищу ее!

• Я думал, ищете, - ужасно хладнокровно заключил Кириллов».

Организация внутреннего мира. Ставрогин - выраженная индивидуаль­ность, его внутренняя сила заметна окружающим, она и притягательна, и отталкивает одновременно. «Он был не очень разговорчив, изящен без изысканности, удивительно скромен и в то же время смел и самоуверен, как у нас никто, <.. > казалось бы, писаный красавец, а в то же время как будто отвратителен. Говорили, что лицо его напоминает маску, <...> и о чрезвычайной телесной его силе». Он «буян и столичный бретер», но при этом очень рассудителен. Он опасен и для других, и для себя, т.к. ему все едино, он хладнокровно умен и бесчеловечен. Суть Ставрогина почув­ствовала его помешанная жена Лебядкина: «нож у тебя в кармане», «само­званец, не князь». Ставрогин нужен как знамя руководителю тайного об­щества Павлу Верховенскому: «Вы мой идол! Вы никого не оскорбляете, и вас все ненавидят; вы смотрите всем ровней, и вас все боятся, это хорошо. К вам никто не подойдет потрепать вас по плечу. Вы ужасный аристократ.

...> Вам ничего не значит пожертвовать жизнью, и своею, и чужою. Вы именно таков, какого надо <.. .>, вы предводитель, вы солнце, а я ваш червяк <...>. «Иван-царевич» <.. .>, красавец, гордый как бог, ничего для себя не ищущий, с ореолом жертвы, "скрывающийся"». Но по сути Ставрогину все равно, и предложения Верховенского не вызывают у него энтузиазма, как и все в жизни, он ничего не любит и ничему не верит: «Охоты нет, так я и знал ! - вскричал тот в порыве неистовой злобы. - Врете вы, дрянной, блудливый, изломанный барчонок, не верю, аппетит у вас волчий!.. <...> Нет на земле иного, как вы! Я вас с заграницы выдумал, <...> если бы не глядел я на вас из-за угла, не пришло бы мне ничего в голову».

Способ взаимосвязи внутреннего и внешнего мира: Ставрогин - волевая натура, он сознательно бесстрашен. «.. .Николай Всеволодович принадле­жал к тем натурам, которые страха не ведают. На дуэли он мог стоять под выстрелом противника хладнокровно, сам целить и убивать до зверства спокойно. Если бы кто ударил его по щеке, то, как мне кажется, он бы и на дуэль не вызвал, а тут же, тотчас, же и убил бы обидчика; он именно был из таких, и убил бы с полным сознанием, а вовсе не вне себя. Мне кажется даже, что он никогда и не знал тех ослепляющих порывов гнева, при кото­рых уже нельзя рассуждать. При бесконечной злобе, овладевавшей им иногда, он все-таки мог сохранять полную власть над собой, а стало быть, и понимать, что за убийство на дуэли его непременно сошлют в каторгу; тем не менее, он все-таки убил бы обидчика, и без малейшего колебания». Рассказчик сравнивает его с «легендарными личностями»: «Сомнения нет, что эти легендарные господа способны были ощущать, и даже, может быть, в сильной степени, чувство страха, - иначе были бы гораздо спокойнее и ощущение опасности не обратили бы в потребность своей природы. Но побеждать в себе трусость - вот что, разумеется, их прельщало. Бес­прерывное упоение победой и сознание, что нет над тобой победителя, - вот что их увлекало». Но Ставрогин не просто стремится к «упоению по­бедой» - разумная и холодная злоба при разорванности мировоззрения, отсутствии цельности и гармоничности — вот его удел. О разорванности мировоззрения Ставрогина свидетельствует Кириллов: «Ставрогин если верует, то не верует, что он верует. Если же не верует, то не верует, что он не верует».

Рассказчик продолжает характеризовать Ставрогина: «Но все-таки с тех пор прошло много лет, и нервозная, измученная и раздвоившаяся природа людей нашего времени даже и вовсе не допускает теперь потребности тех непосредственных и цельных ощущений, которых так искали тогда иные, беспокойные в своей деятельности, господа доброго старого времени. <.. .> Злобы в Николае Всеволодовиче было, может быть, больше, чем в тех обоих вместе, но злоба эта была холодная, спокойная и, если можно так выра­зиться, разумная, стало быть, самая отвратительная и самая страшная, какая может быть». Действительно, как выразился Маврикий Николаевич, обращаясь к Ставрогину, «один лишний брызг крови что для вас может значить?» Один из примеров - подача идеи убийства Шатова: «Вы вот высчитываете по пальцам, из каких сил кружки составляются? Все это чиновничество и сентиментальность - все это клейстер хороший, но есть одна штука еще получше: подговорите четырех членов кружка укокошить пятого, под видом того, что тот донесет, и тотчас же вы их всех пролитою кровью, как одним узлом, свяжете. Рабами вашими станут, не посмеют бунтовать и отчетов спрашивать. Ха-ха-ха!»

Внешняя реализация внутреннего мира Ставрогина выражается в поис­ках своего места в жизни, в сознательных, самых причудливых «пробах». В се они для него равнозначны и приемлемы. Поэтому людьми они воспри­нимаются как противоречивые.

Развитие личности. Ставрогин в детстве рос под попечением матери, отец, генерал Ставрогин, жил отдельно. Степан Трофимович, прекрасно­душный мечтатель о «рае на земле», был его первый воспитатель который «несколько расстроил нервы своего воспитанника» - между ними не было расстояния (ночами бросались друг другу в объятия и плакали). Ставрогин учился в лицее в Петербурге, затем поступил в военную службу по желанию матери, был зачислен в кавалерийский полк. Потом внезапно безумно заку­тил, ринулся в разврат, в оскорбления общества, в дуэли. Был разжалован в солдаты, затем за заслуги произведен в офицеры, после чего вышел в отставку. В момент описываемых в романе действий он продолжает свои эксцентричные «пробы». Их закономерным результатом является преднамеренное самоубийство.

Норма и патология личности. Эксцентричные поступки Свидригайлов совершает вполне хладнокровно. Окружающие правильно считают его «способным на всякий сумасшедший поступок в полном рассудке». Он совершал такие поступки в родном губернском городе, как впоследствии оказалось, во власти белой горячки, почти в бреду. Однако подобные по­ступки в Петербурге, как и в губернском городе в дальнейшем, явно не являлись результатом болезни, во всяком случае физической, - это плоды болезни духовной, от отсутствия любви и веры. Вполне отдавая себе отчет в поступках, губящих людей, Ставрогин, сраженный злом, невольно вос­принимал их, между тем, уже как галлюцинации, привидения, не вполне владея своим воображением и умом. Дав деньги каторжному Федьке, он прекрасно понимает, что они будут восприняты как задаток за убийство Пебядкиных. При осознании ужаса происходящего в Федьке воплощается для него нечистая сила, хоть и «не демон, а маленький гаденький золо­тушный бесенок с насморком, из неудавшихся». Поскольку эти поступки сочетаются с «нормальными» и даже благородными, то можно утверждать и по отношению к Ставрогину о наличии феномена «двойника», отража­ющего противоречивость его личности.

Познание и помощь личности. Николай Ставрогин находится в центре событий романа, выделяясь своей эксцентричностью, силой натуры. 11ожалуй, безразличных к нему нет - он вызывает либо восхищение, либо ненависть. По мнениям других и непосредственно по его неординарным, но пустым или жестоким поступкам и создается его «портрет» у читателя. От сутствие жизненной цели, двойственность, противоречивость - симп­томы, требующие оказания психологической помощи в обретении внутреннего единства и гармонии, что невозможно без нравственного и духовного роста, весьма затруднительного бы в силу глубоко укоренив­шейся ожесточенности и бесчеловечности.

итоги

Отношение к жизни: от будничности в обыденной череде мелких собы­тий до безразличия, скуки и, наконец, мрачного цинизма.

Поступки: неутомимые, энергичные, вплоть до умышленных безобра­зий в проверке себя.

Поле жизнедеятельности: взаимосвязь прямолинейного, упрощенного понимания жизни и заполненности ее повседневными делами, при четком осознании бессмысленности жизни - ее связь с бездеятельностью.

Дифференциальный диагноз жизненных ориентаций и жизненной по­зиции. Тип жизненных ориентаций: ситуативно-целостная личность, еди­ная с бытием в непрерывной деятельности. Творческая направленность в тяготении к новому, к разнообразию занятий. Адаптивная направленность в хорошей ориентации в обстоятельствах и их использовании. Внешний локус контроля в ситуативной определенности поступков. Внутренний локус контроля проявляется в полагании на себя. Жизненная позиция: постоянная включенность в деятельность без ясного понимания смысла.

Жизненная ситуация: сознательное повседневное созидание жизни в делах.

Нравственные характеристики: от честности и бескорыстия в рамках «принципа экономии» до презрительного отношения к людям и, наконец, полной утрате нравственных ориентиров в жестокости и бесчеловечности.

Направленность: регуляция повседневного поведения в размеренном труде или в суетливых «проверках себя» при отсутствии твердой цели и смысла.

Организация внутреннего мира. Источник организации внутреннего мира: настойчивость в достижении повседневных целей, самолюбие, отсут­ствие цельности мировосприятия. Принцип организации внутреннего мира: стремление к единению с миром в делах при опоре на собственные силы.

Способ взаимосвязи внутреннего и внешнего мира: холодность, расчет­ливость, «машинообразность»; опыт; жажда быть оригинальным, созна­тельное бесстрашие.

Внешняя реализация внутреннего мира: деятельный образ жизни, запол­ненность ее делами.

Развитие личности: частые пространственные перемещения и смена деятельности, занятий вообще, изменение контактов с действительностью.

Норма и патология личности: опасность уныния и скуки от пережива­ния бессмысленности жизни; патология нравственности и духовности.

Познание и помощь личности: познание по неутомимым занятиям, дея­тельной жизни вообще, активному участию в жизненной суете, часто в центре внимания; помощь себе механическими средствами саморегуляции, действиями, ведущими к изменению контактов. Объективно помощь должна состоять в обретении внутреннего единства, цельности в созна­тельной работе над собой и достижении нравственного и духовного роста.