5.3. Новый глобальный беспорядок как фактор гегемонии

Необходимо подчеркнуть, что идея «нового глобального беспорядка» умело используется американскими геополитиками для обоснования мирового лидерства США в новой геополитической ситуации. 3. Бжезинский весьма откровенно пишет об этом в своей очередной книге: «Внезапный конец американской гегемонии, без сомнения, погрузил бы мир в хаос, в обстановке которого международная анархия сопро­вождалась бы взрывами насилия и разрушениями подлинно гранди­озного масштаба»¹. Он использует библейский образ Армагеддона — «конца света», описанный в последней книге Нового Завета, как кар­тину возможного планетарного ядерно-бактериологического само­убийства. Такие сильные эмоциональные средства убеждения в пла­нетарной миссии США для англо-американской геополитической школы прежде не были характерны: здесь господствовала прагмати­ческая аналитика. Но современная геополитическая ситуация пре­дельно обострила эмоциональный накал страстей и востребовала са­мые радикальные геополитические сценарии.

В число этих сценариев, по Бжезинскому, входит семь вариантов эскалации насилия в духе поистине «манихейских страстей»:

1. стратегическая война между США и Россией либо, предположи­тельно через 20 лет — между США и Китаем, а также между Китаем и Россией;

2. крупные региональные войны с применением наиболее смерто­носного оружия (между Индией и Пакистаном, Израилем и Ираном);

3. этнические военные конфликты (Индия, Индонезия);

4. «национально-освободительные движения», подобные палес­тинскому в Израиле или чеченскому в России;

5. неожиданное применение ОМУ слаборазвитыми государствами против сильных;

6. террористические операции в духе 11 сентября 2001 г.;

7. кибернетические атаки против высокоразвитых стран с целью погрузить их в состояние хаоса².

Сама возможность осуществления таких сценариев, по мнению Бжезинского, привела к пересмотру американской стратегической доктрины. В 2002 г. в Уэст-Пойнте была сформулирована новая док­трина внешней политики США, которая получила название концеп­ции «единоличного гарантированного уничтожения». Стратегия сдерживания, на которой базировалась прежняя доктрина безопас­ности, отвергалась как неадекватная угрозам терроризма и распрост­ранения ОМУ.

¹ Бжезинский 3. Указ. соч. С. 14—15.

² Там же. С. 26-27.

82

Была провозглашена идея «упреждающей интервен­ции», которая переносит сражение на территории противника, срывает его планы и противостоит наиболее серьезным угрозам еще до их появления. При этом президент Дж. Буш так и не назвал про­тивника, оставив за собой полный простор для произвольного выбо­ра мишеней.

Многими европейскими и американскими геополитиками пере­ход к доктрине «единоличного гарантированного уничтожения» вос­принимался как стратегический регресс. США стали сравнивать с ан­тичным Римом: «Мировые державы, не имеющие себе равных, составляют самостоятельный класс... У них уже больше нет врагов, а есть только бунтовщики, террористы и государства-изгои. Они уже не воюют, а только карают. Они искренне возмущаются, когда вассалы отказываются вести себя так, как это положено вассалам»¹.

Бжезинский занял осторожную позицию комментатора, прогно­зирующего возможные негативные тенденции новой стратегии: он подчеркнул, что отказ от разграничения двух видов действия — «уп­реждения» и «предотвращения» со стороны сверхдержавы — способен вызвать цепную реакцию односторонних «предотвращающих войн», маскирующихся под «упреждающие акции», что в итоге способно на­нести наибольший урон самим США².

Таким образом, эскалация конфликтов низкой интенсивности се­годня во многом провоцируется также новой стратегией «упреждаю­щей интервенции» американской внешней политики. Нельзя не со­гласиться с мнением ведущих российских геополитиков, что новые положения стратегической концепции американской внешней поли­тики несут дополнительную военную угрозу. Среди них:

• отказ от приверженности принципу стратегического баланса сил;

• неадекватность имеющихся сил и средств блока НАТО заяв­ленным угрозам безопасности (локальные конфликты, междуна­родный терроризм, распространение оружия массового уничтоже­ния и пр.);

• намерения применять военную силу в миротворческих операци­ях без санкции ООН³.

¹ Bender P. America: The New Roman Empire? // Orbis. Winter. 2003. P. 155.

² См.: Бжезинский З. Указ. соч. С. 58.

³ См.: Ивашов Л.Г. Россия или Московия? Геополитическое измерение националь­ной безопасности России. М., 2002. С. 197.

83