Советизация западных областей

Начало Великой Отечественной Войны

Соотношение силБелостокско-Минский котёл, первые недели войныПервое танковое сражениеСмоленское сражение 1941 годаБои за Ростов в 1941 г.

"И пред глазами сорок первый, Внезапно прерванный войной, Врагу навстречу шли резервы, На Запад, часто сразу в бой!"

Ким Добкин

В июне 1941 г. многое указывало на то, что Германия развернула подготовку к войне против Советского Союза. К границе подтягивались немецкие дивизии. О подготовке войны стало известно из донесений разведки. В частности, советский разведчик Рихард Зорге сообщил даже точный день вторжения и количество дивизий противника, которые будут заняты в операции.

В этих тяжёлых условиях советское руководство стремилось не дать ни малейшего повода для начала войны. Оно даже разрешило «археологам» из Германии разыскивать «могилы солдат, погибших в годы Первой мировой войны». Под этим предлогом немецкие офицеры открыто изучали местность, намечали пути будущего вторжения.

13 июня 1941 г. было опубликовано знаменитое официальное заявление ТАСС. В нём опровергались «слухи о близости войны между СССР и Германией». Такие слухи распространяют «поджигатели войны», которые хотят поссорить две страны, говорилось в заявлении. На самом деле Германия «также неукоснительно, как и Советский Союз, соблюдает пакт о ненападении». Немецкая печать обошла это заявление полным молчанием. Министр пропаганды Германии Йозеф Геббельс записал в своём дневнике: «Сообщение ТАСС – проявление страха. Сталина охватывает дрожь перед грядущими событиями».

На рассвете 22 июня, в один из самых длинных дней в году, Германия начала войну против Советского Союза. В 3 часа 30 минут части Красной армии были атакованы немецкими войсками на всём протяжении границы. В ранний предрассветный час 22 июня 1941 года ночные наряды и дозоры пограничников, которые охраняли западный государственный рубеж Советской страны, заметили странное небесное явление. Там, впереди, за пограничной чертой, над захваченной гитлеровцами землей Польши, далеко, на западном крае чуть светлеющего предутреннего неба, среди уже потускневших звезд самой короткой летней ночи вдруг появились какие-то новые, невиданные звезды. Непривычно яркие и разноцветные, как огни фейерверка – то красные, то зеленые, – они не стояли неподвижно, но медленно и безостановочно плыли сюда, к востоку, прокладывая свой путь среди гаснущих ночных звезд. Они усеяли собой весь горизонт, сколько видел глаз, и вместе с их появлением оттуда, с запада, донесся рокот множества моторов.

Этот рокот быстро нарастал, заполняя собою все вокруг, и наконец разноцветные огоньки проплыли в небе над головой дозорных, пересекая невидимую линию воздушной границы. Сотни германских самолетов с зажженными бортовыми огнями стремительно вторглись в воздушное пространство Советского Союза.

И, прежде чем пограничники, охваченные внезапной зловещей тревогой, успели осознать смысл этого непонятного и дерзкого вторжения, предрассветная полумгла на западе озарилась мгновенно взблеснувшей зарницей, яростные вспышки взрывов, вздымающих к небу черные столбы земли, забушевали на первых метрах пограничной советской территории, и все потонуло в тяжком оглушительном грохоте, далеко сотрясающем землю. Тысячи германских орудий и минометов, скрытно сосредоточенных в последние дни у границы, открыли огонь по нашей пограничной полосе. Всегда настороженно-тихая линия государственного рубежа сразу превратилась в ревущую, огненную линию фронта...

Спустя час после начала вторжения посол Германии в Советском Союзе граф фон Шуленбург вручил В. Молотову меморандум. В нём говорилось, что советское правительство хотело «нанести удар в спину Германии», и потому «фюрер отдал вермахту приказ воспрепятствовать этой угрозе всеми силами и средствами». «Это что, объявление войны?» - спросил Молотов. Шуленбург развёл руками. «Чем мы это заслужили?!» — горько воскликнул Молотов. Утром 22 июня московское радио передавало обычные воскресные передачи и мирную музыку. О начале войны советские граждане узнали лишь в полдень, когда по радио выступил Вячеслав Молотов. Он сообщил: «Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну.

Три мощные группы германских армий двинулись на восток. На севере фельдмаршал Лееб направлял удар своих войск через Прибалтику на Ленинград. На юге фельдмаршал Рунштедт нацеливал свои войска на Киев. Но самая сильная группировка войск противника развертывала свои операции в середине этого огромного фронта, там, где, начинаясь у пограничного города Бреста, широкая лента асфальтированного шоссе уходит в восточном направлении – через столицу Белоруссии Минск, через древний русский город Смоленск, через Вязьму и Можайск к сердцу нашей Родины – Москве.

За четверо суток немецкие подвижные соединения, действуя на узких фронтах, прорвались в глубину до 250 км и достигли Западной Двины. Армейские корпуса находились в 100 – 150 км позади танковых.

Командование Северо-Западного фронта по указанию Ставки сделало попытку организовать оборону на рубеже Западной Двины. От Риги до Лиепаи должна была обороняться 8-я армия. Южнее выдвигалась 27-я армия, задача которой состояла в том, чтобы прикрыть разрыв между внутренними флангами 8-й и 11-й армий. Темпы развертывания войск и занятия обороны на рубеже Западной Двины были недостаточными, что позволило 56-му моторизованному корпусу противника с ходу переправиться на северный берег Западной Двины, овладеть Даугавпилсом и создать плацдарм на северном берегу реки. 8-я армия, потерявшая до 50% личного состава и до 75% материальной части, начала отходить на северо-восток и север, в Эстонию. В связи с том что 8-я и 27-я армии отступали по расходящимся направлениям, путь подвижным соединениям противника на Псков и Остров оказался открытым.

Краснознаменный Балтийский флот был вынужден оставить Лиепаю и Вентспилс. После этого оборона Рижского залива базировалась только на островах Сарема и Хиума, которые еще удерживались нашими войсками. В итоге боевых действий с 22 июня по 9 июля войска Северо-Западного фронта не выполнили стоявших перед ними задач. Они оставили Прибалтику, понесли тяжелые потери и позволили врагу продвинуться до 500 км.

Против Западного фронта наступали главные силы группы армий «Центр». Их ближайшей целью являлся обход главных сил Западного фронта и окружение их с выходом танковых групп в район Минска. Наступление врага на правом крыле Западного фронта в направлении Гродно было отражено. Наиболее тяжелая обстановка сложилась на левом крыле, где противник нанес удар 2-й танковой группой на Брест, Барановичи.

С началом обстрела Бреста на рассвете 22 июня находившиеся в городе подразделения 6-й и 42-й стрелковых дивизий были подняты по тревоге. В 7 часов противник ворвался в город. Часть наших войск отошла из крепости. Остаток гарнизона, насчитывавший к этому времени в общей сложности до полка пехоты, организовал оборону цитадели и решил сражаться в окружении до конца. Началась героическая оборона Бреста, которая продолжалась свыше месяца и явилась примером легендарной доблести и отваги советских патриотов.

С развитием наступления противника штаб Западного фронта потерял управление войсками. Отдаваемые им приказания войска получали с большим опозданием или вообще не получали, большей частью эти распоряжения не соответствовали обстановке. Ряд частей, которым они адресовались, уже потеряли боеспособность.

Командование фронта не смогло принять мер для организации обороны, чтобы задержать наступление 3-й танковой группы гитлеровцев. Ее передовые части прорвались к северной окраине Минска, а войска 2-й танковой группы вышли на южную окраину города, отрезав тем самым основные пути отхода на восток войскам наших 3-й и 10-й армий, значительная часть которых оказалась в окружении в районе между Белостоком и Минском. Несмотря на тяжелое поражение, окруженные войска приковали к себе 21 дивизию группы армий «Центр». Только восемь вражеских дивизий имели возможность немедленно продвигаться дальше на восток. Это позволило нашему командованию выиграть время для выдвижения из глубины страны новых соединений на рубеж рек Западная Двина и Днепр.

Советское Верховное Главнокомандование, учитывая крайне трудную обстановку на Западном фронте, решило создать новый фронт обороны на западном направлении путем развертывания на рубеже рек Западная Двина и Днепр соединений прибывающих из внутренних округов. Новая группировка первоначально называлась Группой армий резерва Главного командования (с 1 июля она стала именоваться Западным фронтом). В ее состав были включены прибывшие из резерва Ставки 22, 20, 21, 19 и 10-я армии. Эти армии получили задачу развернуться на фронте западнее Невеля, по восточному берегу Днепра до Кременчуга, протяжением до 700 км.

Для повышения устойчивости войск, оборонявших Западное стратегическое направление, в тылу создаваемого на Днепре фронта Ставка Главного командования развертывала новый эшелон войск – «Фронт резервных армий», в который включалось шесть общевойсковых армий (29, 30, 24, 28, 31 и 32-я). Этот фронт, созданный к 14 июля, получил задачу «к исходу 14 июля занять рубеж Старая Русса, Осташков, Белый, Истомино, Ельня, Брянск и подготовиться к упорной обороне».

В итоге боевых действий с 22 пюня по 9 июля войска Западного фронта понесли тяжелое поражение. Противник про двинулся до 550 км, занял почти всю Белоруссию и вышел к Днепру.

Войска Юго-Западного фронта встретили вражеский удар упорной обороной и контратаками. С большим трудом и значительными потерями немецкой 1-1йн танковой группе.совместно с 6-и армией удалось продвинуться из района Сокаль в направлении Дубно. На других направлениях противник добился еще меньшого успеха.

Командование Юго-Западного фронта, правильно определив основную группировку врага и направление его главного удара, в ходе боев приняло решение произвести перегруппировку механизированных корпусов фронта для нанесения контрударов по прорвавшемуся противнику. Против 1-й танковой группы из глубины были выдвинуты в район Броды 15, 8. 9 и 19-й механизированные корпуса.

Действия механизированных корпусов не удалось объединить единым руководством. Контрудары в последующие дни вылились в ряд встречных сражекпй, которые носили разрозненный характер. Наибольшего успеха добился 8-й механизированный корпус.

Контрудар 8-го механизированного корпуса в районе Броды. Дубно и действия нашей авиации имели существенное оперативное значение. Наступление главных сил 1-й танковой группы противника было на несколько дней приостановлено, и главные силы фронта получили возможность выйти из-под угрозы охвата. Однако контрудар не смог изменить общей неблагоприятной оперативно-стратегической обстановки на Юго-Западном направлении. Противник сумел своими подвижными войсками глубоко вклиниться в нашу оборону и нарушить взаимодействие между 5-й и 6-й армиями. В сложившихся условиях советское Главное командование решило к 9 июля отвести войска и занять оборону вдоль старой государственной границы.

Общий отход войск Юго-Западного фронта был сопряжен с большими трудностями. Авиация противника, господствуя в воздухе, атаковала отходящие части. Темп наступления танковых и моторизованных дивизий противника оказался выше темпов маневра наших резервов. Немецкая 11-я танковая дивизия с ходу преодолела оборонительный рубеж на восточном берегу р. Случь и 8 июля заняла Бердичев. 9 июля 13-я танковая дивизия, преодолев не завершенный строительством северный фас Новгород-Волынского укрепленного района, ворвалась в Житомир. 3-й моторизованный корпус, продвинувшись за двое суток на 110 км, к исходу 11 июля вышел к внешнему обводу Киевского укрепленного района, где был остановлен героической обороной защитников Киева. В итоге противник смог в короткий срок выйти на подступы к Киеву.

Быстрое развитие наступления 1-й танковой группы стало возможным только вследствие полной неготовности наших укрепленных районов, опоздания подхода резервов, высоких темпов продвижения танковых соединений противника а также в результате господства в воздухе немецко-фашистской авиации. Гитлеровцы осуществили прорыв в глубь территории Украины.

Начальный период войны закончил для нас тяжелым исходом. Вооруженные Силы понесли большие потери, главным образом в боевой технике, особенно в авиации и танках. Если перед войной западные приграничные округа располагали превосходством над противником в количестве танков и авиации, то к исходу начального периода войны это превосходство было утрачено. Тяжелый исход начального периода войны оказал всестороннее влияние на дальнейший ход Великой Отечественной войны.

Была достигнута полная внезапность нападения, и советские войска в приграничных районах оказались захваченными врасплох неожиданным ночным ударом врага. Германская авиация сумела в первые же часы войны уничтожить на аэродромах и в парках большую часть наших самолетов и танков. Поэтому господство в воздухе осталось за противником. Немецкие бомбардировщики непрерывно висели над отступающими колоннами наших войск, бомбили склады боеприпасов и горючего, наносили удары по городам и железнодорожным узлам, а быстрые "мессершмитты" носились над полевыми дорогами, преследуя даже небольшие группы бойцов, а то гоняясь и за одиночными пешеходами, бредущими на восток.

На первый взгляд все шло по плану, разработанному в гитлеровской ставке. Точно, как было предусмотрено, танки Гудериана и Гота 27 июня встретились под Минском фашисты овладели столицей Белоруссии и отрезали часть наших войск. Через три недели после этого, 16 июля, передовые отряды германской армии вступили в Смоленск. Здесь и там отступающие с тяжелыми боями советские войска попадали в окружения, несли большие потери, и фронт откатывался все дальше на восток. Берлинская печать уже трубила победу, твердя, что Красная Армия уничтожена и в самое ближайшее время немецкие дивизии вступят в Москву.

Но в эти же самые дни войны проявилось нечто вовсе не предусмотренное планами гитлеровского командования. Итоги первых боев и сражений, несмотря на успехи фашистских войск, невольно заставляли задумываться наиболее дальновидных германских генералов и офицеров. Война на Востоке оказалась совсем непохожей на войну на Западе. Противник здесь был иным, и его поведение опрокидывало все привычные представления немецких военачальников и их солдат.

Это странное и необъяснимое упорство советских людей поражало и тревожило многих немецких полководцев. Во всех прежних походах на Западе, против кого бы ни сражались германские войска – будь то поляки или французы, англичане или греки, – они имели перед собой привычную линию фронта. По ту сторону этой линии был расстроенный, дезорганизованный отступлением противник, силы которого все больше слабели и которого лишь предстояло добить. Но все, что было позади, являлось уже прочно завоеванной, покоренной землей.

Тут, в России, все было не так. Правда, по ту сторону линии фронта тоже были отступающие, терпящие поражение войска. Но вопреки тому, что обычно случалось во всех кампаниях на Западе, сила сопротивления этих войск не уменьшалась, а возрастала по мере отступления в глубь страны, несмотря на все тяжелые военные неудачи, которые выпали на их долю.

На фронте с каждым днем крепло сопротивление Красной Армии. Вслед за упорными арьергардными боями в западных областях Белоруссии и на Березине противнику пришлось испытать первые сильные контрудары наших войск в долгой кровопролитной битве под Смоленском. Рядом с донесениями об одержанных победах, о захвате больших пространств советской земли, о быстром продвижении в глубь России на штабные столы как грозное и зловещее предвестие будущего ложились перед германскими генералами отчеты и сводки с цифрами огромных потерь, понесенных их войсками в этих первых боях, потерь, отнюдь не предусмотренных планами фашистского командования.

Неудачное начало войны дало повод для новой волны арестов. За 18 дней противник продвинулся на восток на 450-600 км, захватил большую территорию, на которой располагалось 200 складов с горючим, продовольствием, боеприпасами и другим имуществом. 28 советских дивизий были полностью разгромлены, а еще 72 дивизии потеряли свыше половины своего состава. Потери оружия и боевой техники были очень велики: б тыс. танков, 9,5 тыс. орудий, около 12 тыс. минометов, не менее 3,5 тыс. самолетов.

Большая часть потерь приходилась на Западный фронт, именно здесь немцы наносили главный удар. Именно, это направление советский Генштаб считал наиболее опасным и предлагал стянуть сюда основные силы. Но Сталин приказал сосредоточить большую часть войск на юго-западном направлении (на Украине). Когда его прогнозы не сбылись, Главковерх нашел "козлов отпущения". Он санкционировал арест и предание суду командующего, начальника штаба, начальника артиллерии и начальника связи Западного фронта, а также командующего 4-й армией "за позорящую звание командира трусость, бездействие власти, отсутствие распорядительности, развал управления войсками, сдачу оружия противнику без боя и самовольное оставление позиций".

Приказав прочесть это постановление во всех ротах, батареях, эскадронах и авиаэскадрильях, Председатель ГКОхотел убедить всех военнослужащих, что именно эти генералы виноваты в трагических событиях начала войны, одновременно он предупреждал, что будет и впредь "железной рукой пресекать всякое проявление трусости и неорганизованности в рядах Красной Армии".

Превращение страны в военный лагерь

За сутки до нападения фашистской Германии на Советский Союз, 21 июня, советское руководство приняло решение о создании на базе западных пограничных округов военных фронтовых объединений. Согласно этому решению, в первый же день войны – Прибалтийский, Западный и Киевский особые военные округа преобразовались соответственно в Северо-западный, Западный и Юго-западный фронт. 24 июня Ленинградский военный округ преобразовался в Северный фронт, а 25 июня создается Южный фронт, объединивший часть сил Юго-западного фронта и 9-ю армию, выделенную из Одесского военного округа. Одновременно создавался резерв Главного командования – армии второй линии обороны под единым руководством.

В день нападения фашистской Германии на СССР, 22 июня, было принято решение о военном положении, согласно которому в районах страны, где оно объявлялось, все функции государственной власти в отношении обороны, обеспечения общественного порядка и государственной безопасности передавались военным властям. В тот же день был опубликован указ Президиума Верховного Совета СССР о мобилизации военнообязанных 1905-1918 годов рождения на территории всех военных округов, кроме Среднеазиатского, Забайкальского и Дальневосточного. Первым днем мобилизации объявлялось 23 июня, что позволяло сразу же дать необходимое пополнение тем дивизиям, в которых был некомплект в личном составе, и довести их численность до штатов военного времени, а также давало возможность начать формирование новых военных соединений, необходимых для усиления действующей армии.

Угрожающая обстановка первых дней войныпотребовала создания специального руководящего военного органа, достаточно централизованного и гибкого, чтобы успешно осуществлять стратегическое руководство военными действиями. Таким чрезвычайным органом высшего военного управления стала Ставка Главного командования, образованная 23 июня под председательством народного комиссара обороны С.К. Тимошенко. На Ставку было возложено не только стратегическое руководство действиями войск, но и разработка замыслов и планов важнейших операций, организация дальнейшего развертывания и совершенствования армии и флота в условиях начавшейся войны.

Одним из наиболее крупных мероприятий в деле централизации политического, государственного и военного руководства, обусловленных требованиями военного времени, явилось создание еще одного чрезвычайного органа управления страной – Государственного комитета обороны (ГКО) под председательством И.В. Сталина. Этот орган образовался ввиду создавшегося чрезвычайного положения – в целях мобилизации сил всех народов СССР для проведения отпора врагу к перестройки всей экономики страны на военный лад.

В руках ГКО сосредотачивалась вся полнота власти в государстве, причем все государственные органы, все граждане были обязаны беспрекословно выполнять все его решения и распоряжения. На ГКО возлагалось все партийное и советское руководство в государстве, в его руках сосредоточилась вся полнота власти на период военного времени, его постановления имели силу закона. Для оперативного решения ряда вопросов, и прежде всего вопросов, связанных с организацией и развитием военного производства, был учрежден специальный институт уполномоченных ГКО.

Образование Государственного комитета обороны способствовало необходимой централизации в руководстве страной, давало возможность быстро добиваться наиболее полной мобилизации материальных и людских ресурсов государства и их использования в условиях военного времени в целях разгрома врага. 10 июля 1941 года для приближения стратегического руководства к войскам действующей армии были созданы их главные командования на трех стратегических направлениях советско-германского фронта – северо-западном (главком маршал К.Е. Ворошилов), западном (маршал С.К. Тимошенко), юго-западном (маршал С.М. Буденный). Одновременно произошли некоторые изменения и в составе Ставки, которая с 10 июля стала называться ставкой Верховного главнокомандования. Председателем Ставки стал И.В. Сталин, который 19 июля был назначен наркомом обороны СССР, а с 8 августа одновременно и Верховным главнокомандующим. Одновременно были осуществлены конкретные мероприятия по перестройке народного хозяйства на военные рельсы, нашедшие свое отражение в мобилизационных и народнохозяйственных планах.

23 июня 1941 года был введен мобилизационный план по производству боеприпасов, а Госплану СССР давалось указание подготовить общий мобилизационный народнохозяйственный план на третий квартал 1941 года, основы которого были разработаны еще до войны. С 24 июня на железных дорогах страны вводился особый график, обеспечивавший первоочередное и скорейшее продвижение воинских эшелонов. Пассажирские перевозки были максимально сокращены. 25 июня принимается решение об увеличении выпуска средних и тяжелых танков, а 27 июня – об ускоренном строительстве новых авиационных заводов. 30 июня Политбюро ЦК партии и Совнарком СССР утвердили представленный Госпланом проект "Общего мобилизационного народнохозяйственного плана на третий квартал 1941 года", охватившего все сферы народного хозяйства. Планом предусматривалось увеличение производства военной продукции по сравнению с довоенным уровнем на 20%. Заводы и фабрики, выпускавшие до войны гражданскую продукцию, переключались на производство боевой техники, вооружения, боеприпасов, горючего для танков и самолетов, специальных тканей для парашютов, обмундирования, снаряжения и других предметов военного снабжения. Имевшиеся ресурсы продовольствия, направлялись прежде всего для обеспечения армии и населения, занятого в военной промышленности. Максимум денежных средств направлялся на военно-промышленное строительство.

В целях быстрой мобилизации всех сил страны для нужд фронта была перестроена работа государственного аппарата. С образованием ГКО все вопросы перестройки народного хозяйства на военный лад перешли в его руки. Права народных комиссаров на военное время были значительно расширены. Создаются новые наркоматы – танковой промышленности, минометного вооружения, а также новые комитеты и управления.

В развертывании военного производства важное значение имело централизованное перераспределение трудовых, ресурсов страны. В связи с мобилизацией в Красную Армию к 1 июля 5,3 млн. человек, а также из-за оккупации части советских территорий врагом численность рабочих и служащих в народном хозяйстве СССР заметно уменьшилась. Чтобы обеспечить рабочими руками военную промышленность, уже в июне 1941 года был образован Комитет по распределению рабочей силы, который привлек в военную промышленность и связанные с ней отрасли рабочих из легкой и пищевой промышленности, коммунального хозяйства, управленческого аппарата. Для работы на заводах, транспорте, стройках мобилизовалось городское и сельское население. Был увеличен рабочий день, отменялись очередные и дополнительные отпуска, вводились обязательные сверхурочные работы.

Для руководства эвакуацией создается Совет по эвакуации, а 27 июня 1941 года ЦК ВКП(б) и Совнарком СССР вынесли постановление, в котором перечислялись материальные ценности, вывозимые в первую очередь. 4 июля ГКО отдает директиву по вопросам хозяйственной политики в условиях вынужденной эвакуации производительных сил, в которой давалась установка специальной комиссии разработать новый план всемерного развития военного производства, имея в виду использование ресурсов и предприятий, существовавших на Волге, в Западной Сибири и на Урале, а также ресурсов и предприятий, вывозимых в указанные районы в порядке эвакуации. Все эти мероприятия, осуществленные в первые дни войны, стали важнейшей составной частью общей программы советского руководства по превращению страны в единый военный лагерь, по организации всенародного отпора немецко-фашистским захватчикам.

Формирование народного ополчения

Председатель ГКО призвал весь народ сплотиться перед лицом смертельной опасности и мобилизовать все силы на разгром врага. Сражаться до последней капли крови. При вынужденном отходе вывозить на восток оборудование заводов и фабрик, все ценное имущество, горючее, запасы продовольствия. Не оставлять врагу ни килограмма хлеба, ни литра бензина. Все, что невозможно вывезти, приказывалось уничтожить. Создавать на оккупированной территории партизанские отряды и подпольные группы, уничтожать оккупантов всеми средствами. К тому времени по инициативе москвичей и ленинградцев уже началось формирование народного ополчения. Сталин призвал и жителей других районов страны организовывать отряды ополченцев.

Как известно, россияне не раз создавали народное ополчение для борьбы с иноземными захватчиками. Оно сыграло большую роль в ликвидации польско-шведской интервенции в начале XVII в. и в отражении наполеоновского нашествия в 1812 г. Движимые горячей любовью к Отечеству, желанием защищать его с оружием в руках, патриоты добровольно вступали в ряды ополчения. Летом 1941 г. в новых исторических условиях граждане Советской страны продолжили эту традицию, обратившись к проверенной временем форме всенародного участия в борьбе с иноземным врагом. Пример москвичей и ленинградцев был подхвачен по всей стране.

4 июля ГКО принял постановление, определившее порядок формирования, вооружения и оснащения ополченских дивизий Москвы и правовое положение ополченцев. Было решено сформировать 25 ополченских дивизий и создать в каждом районе столицы запасной полк для подготовки пополнений. Снабжение транспортом, снаряжением, котелками и шанцевым инструментом производилось за счет ресурсов города и области, а также путем изготовления всего необходимого на местных предприятиях. Боевая подготовка ополченцев, обеспечение их оружием, боеприпасами и вещевым довольствием возлагались на штаб Московского военного округа. За ополченцами сохранялась средняя заработная плата на все время нахождения в ополчении. В случае смерти или инвалидности ополченца его семья пользовалась правом получения пенсии наравне с призванными в состав Красной Армии.

В московском и ленинградском ополчениях командирами частей и подразделений назначали, как правило, кадровых военных, которых было немало в этих гарнизонах, а в Поволжье, на Урале и в Сибири источником командно-политических кадров являлись партийно-советский актив и комсостав запаса, еще не призванный в армию. Довольно остро стоял вопрос об оснащении ополченцев оружием и военным снаряжением, запасы которого со складов НКО направлялись в первую очередь в воинские части, уходившие на фронт.

Снабжение ополченцев производилось за счет предельной мобилизации местных ресурсов. Использовались оружие и имущество добровольных оборонных организаций, военных кабинетов школ и вузов. Все, что можно, изготовлялось на местных предприятиях. Ополчение прифронтовых городов почти без подготовки было вынуждено вступить в бой, понеся при этом серьезные потери. Ополченцы в первых же сражениях проявили мужество, стойкость и самоотверженность, но очень часто им не хватало оружия, а также военных навыков. Дивизии народного ополчения внесли свой вклад в будущую победу, многие из них были переформированы и стали регулярными частями Красной Армии, прошли славный боевой путь от стен Москвы до Германии.

Ополчение тыловых городов ждала другая участь. Рабочие и служащие Поволжья, Урала, Сибири, записавшись в ополчение, продолжали трудиться на предприятиях, а в свободное от работы время проходили военную подготовку. Поэтому когда пришла их очередь идти в армию, они уже владели основами военного дела. Всего по стране насчитывалось более миллиона ополченцев. Много добровольцев вступило в ополчение на Дону, Кубани, в Поволжье, Сибири, в Воронежской, Горьковской, Ивановской, Кировской, Рязанской, Смоленской, Тульской и Ярославской областях, а также в других регионах СССР.

Существовал еще один вид добровольческих народных формирований – истребительные батальоны, в которые вступило 328 тыс. человек. Штатные подразделения НКВД не могли взять под охрану все важнейшие народнохозяйственные объекты: заводы, фабрики, железные дороги, мосты, электростанции, линии связи и здания госучреждений. Действенную помощь в этом деле оказали сформированные из добровольцев истребительные батальоны.

Защита Брестской крепости

Именно в эти черные, полные горечи дни отступления в наших войсках родилась легенда о Брестской крепости. Трудно сказать, где появилась она впервые, но, передаваемая из уст в уста, она вскоре прошла по всему тысячекилометровому фронту от Балтики до причерноморских степей.

Это была волнующая легенда. Рассказывали, что за сотни километров от фронта, в глубоком тылу врага, около города Бреста, в стенах старой русской крепости, стоящей на самой границе СССР, уже в течение многих дней и недель героически сражаются с врагом наши войска. Говорили, что противник, окружив крепость плотным кольцом, яростно штурмует ее, но при этом несет огромные потери, что ни бомбы, ни снаряды не могут сломить упорства крепостного гарнизона и что советские воины, обороняющиеся там, дали клятву умереть, но не покориться врагу и отвечают огнем на все предложения гитлеровцев о капитуляции.

Неизвестно, как возникла эта легенда. То ли принесли ее с собой группы наших бойцов и командиров, пробиравшиеся из района Бреста по тылам немцев и потом пробившиеся через фронт. То ли рассказал об этом кто-нибудь из фашистов, захваченных в плен. Говорят, летчики нашей бомбардировочной авиации подтверждали, что Брестская крепость сражается. Отправляясь по ночам бомбить тыловые военные объекты противника, находившиеся на польской территории, и пролетая около Бреста, они видели внизу вспышки снарядных разрывов, дрожащий огонь стреляющих пулеметов и текучие струйки трассирующих пуль.

Однако все это были лишь рассказы и слухи. Действительно ли сражаются там наши войска и что это за войска, проверить было невозможно: радиосвязь с крепостным гарнизоном отсутствовала. И легенда о Брестской крепости в то время оставалась только легендой. Но, полная волнующей героики, эта легенда была очень нужна людям. В те тяжкие, суровые дни отступления она глубоко проникала в сердца воинов, воодушевляла их, рождала в них бодрость и веру в победу. И у многих, слышавших тогда этот рассказ, как укор собственной совести, возникал вопрос: "А мы? Разве мы не можем драться так же, как они там, в крепости? Почему мы отступаем?"

Бывало, что в ответ на такой вопрос, словно виновато подыскивая для самого себя оправдание, кто-то из старых солдат говорил: "Все-таки крепость! В крепости обороняться сподручнее. Стены, укрепления, пушек, наверно, много.

Брестская крепость – одна из 9 крепостей, возведенных в XIX в. для укрепления западной границы России. 1 июня 1836 г. началось строительство Цитадели. 26 апреля 1842 г. крепость вступила в число действующих крепостей Российской империи. С началом первой мировой войны крепость являлась базой снабжения русских войск. С 13 августа 1915 г. и до конца 1918 г. крепость была оккупирована кайзеровскими войсками.

3 марта 1918 г. в Белом дворце Цитадели был подписан Брестский мир между Советской Россией и Германией с ее союзниками Австро-Венгрией, Турцией, Болгарией. С 1921 г. по 1939 г. в Брестской крепости размещались части польской армии.

Всем советским людям был хорошо известен подвиг защитников Брестской крепости. Как гласила официальная версия - немногочисленный гарнизон целый месяц сражался против целой дивизии немцев. Но даже из книги С.С. Сергеева " Брестская крепость" можно узнать, что "весной 1941 года на территории Брестской крепости размещались части двух стрелковых дивизий Советской Армии. Это были стойкие, закаленные, хорошо обученные войска… Одна из этих дивизий – 6-я Орловская Краснознаменная - имела долгую и славную боевую историю… Другая - 42-я стрелковая дивизия – была создана в 1940 году во время финской кампании и уже успела хорошо показать себя в боях на линии Маннергейма." То есть в крепости было все-таки не несколько десятков пехотинцев, вооруженных лишь мосинскими винтовками, как складывалось впечатление у многих советских людей, посмотревших худфильмы об этой обороне.

Действительно, накануне войны в лагеря на учения из Брестской крепости были выведены больше половины подразделений – 10 из 18 стрелковых батальонов, 3 из 4 артполков, по одному из двух дивизионов ПТО и ПВО, разведбатов и некоторые другие подразделения. На утро 22 июня 1941-го в крепости были (практически все эти части упоминаются Смирновым, но не списком): Но фактически это была неполная дивизия – без 1 стрелкового батальона, 3 саперных рот и гаубичного полка. Плюс батальон НКВД и пограничники. В среднем в дивизиях Особого ЗапВО было фактически около 9.300 личного состава, т.е. 63%. Можно предположить – всего в крепости было утром 22 июня более 8 тысяч бойцов и командиров, не считая персонал и пациентов госпиталя.

Против гарнизона сражалась германская 45-я пехотная дивизия (из состава бывшей австрийской армии), имевшая боевой опыт польской и французской кампаний. Штатная численность германской дивизии должна была составлять 15–17 тысяч. Итак, у германцев вероятно все-таки было численное превосходство в живой силе (если был полный штат), однако не 10-кратное, как утверждал Смирнов. Вряд ли можно говорить и о превосходстве в артиллерии. Да, у немцев были две 600-мм самоходные мортиры 040 (так называемые "Карлы"). Боекомплект этих орудий - 8 снарядов. Одну мортиру заклинило при первом выстреле. А двухметровые стены казематов не пробивались дивизионной артиллерией.

Германцы заранее решили, что крепость придется брать только пехотой – без танков. Их применению препятствовали леса, болота, речные протоки и каналы, окружавшие крепость. На основе аэрофотосъемок и данных, полученных в 1939 году после взятия крепости у поляков, был сделан макет крепости. Однако командование 45-й дивизии вермахта не ожидало, что понесет столь высокие потери от защитников крепости. В дивизионном рапорте от 30 июня 1941 года говорится: "дивизия взяла 7000 пленных, в том числе 100 офицеров. Наши потери – 482 убитых, в том числе 48 офицеров, и свыше 1000 раненых." Следует учесть, что в число пленных несомненно включены медперсонал и пациенты окружного госпиталя, а это несколько сот, если не больше, человек, которые физически не могли сражаться. Также показательно мала доля командиров (офицеров) среди пленных (в числе 100 попавших в плен очевидно посчитаны военврачи и больные в госпитале). Единственным старшим командиром (старшим офицером) среди оборонявшихся был командир 44-го полка майор Гаврилов. Дело в том, что артобстрелу в первые минуты войны подверглись дома комсостава – естественно, не такие прочные, как сооружения цитадели.

Для сравнения – в ходе польской кампании за 13 дней 45-я дивизия, пройдя 400 километров, потеряла 158 убитыми и 360 ранеными. Более того – суммарные потери германской армии на восточном фронте к 30 июня 1941 года составили 8886 убитых. То есть защитники Брестской крепости убили более 5% из них. И то, что защитников крепости было около 8 тысяч, а вовсе не "горсточка", не умаляет их славы, а наоборот, показывает, что героев было немало. Больше, чем почему-то пыталась внушить соввласть. И до сих пор в книгах, статьях и сайтах о героической обороне Брестской крепости постоянно встречаются слова "маленький гарнизон". Еще частый вариант – 3.500 защитников. 962 воина похоронены под плитами крепости.

Из войск первого эшелона 4-й армии больше всего пострадали те, что размещались в цитадели Брестской крепости, а именно: почти вся 6-я стрелковая дивизия (за исключением гаубичного полка) и главные силы 42-й стрелковой дивизии, ее 44-й и 455-й стрелковые полки.

В 4 часа утра 22.6 был открыт ураганный огонь по казармам и по выходам из казарм в центральной части крепости, а также по мостам и входным воротам крепости и домам начсостава. Этот налет вызвал замешательство среди красноармейского состава, в то время как комсостав, подвергшийся нападению в своих квартирах, был частично уничтожен. Уцелевшая же часть комсостава не могла проникнуть в казармы из-за сильного заградительного огня... В результате красноармейцы и младший комсостав, лишенные руководства и управления, одетые и раздетые, группами и поодиночке самостоятельно выходили из крепости, преодолевая под артиллерийским, минометным и пулеметным огнем обводный канал, реку Мухавец и вал крепости. Потери учесть было невозможно, так как личный состав 6-й дивизии смешался с личным составом 42-й дивизии. На условное место сбора многие не могли попасть, так как немцы вели по нему сосредоточенный артиллерийский огонь. ... Некоторым командирам все же удалось пробраться к своим частям и подразделениям в крепость, однако вывести подразделения они не смогли и сами остались в крепости. В результате личный состав частей 6-й и 42-й дивизий, а также других частей остался в крепости в качестве ее гарнизона не потому, что ему были поставлены задачи по обороне крепости, а потому что из нее невозможно было выйти.

Почти одновременно ожесточенные бои развернулись на всей территории крепости. С самого начала они приобрели характер обороны отдельных ее укреплений без единого штаба и командования, без связи и почти без взаимодействия между защитниками разных укреплений. Оборонявшихся возглавили командиры и политработники, в ряде случаев – принявшие на себя командование рядовые бойцы.

В кратчайший срок они сплотили силы и организовали отпор немецко-фашистским захватчикам. Уже через несколько часов боев командование немецкого 12-го армейского корпуса вынуждено было направить на крепость все имеющиеся резервы. Однако, как доносил командир немецкой 45-й пехотной дивизии генерал Шлиппер, это "также не внесло изменения в положение. Там, где русские были отброшены или выкурены, через короткий промежуток времени из подвалов, водосточных труб и других укрытий появлялись новые силы, которые стреляли так превосходно, что наши потери значительно увеличивались". Противник безуспешно передавал через радиоустановки призывы к сдаче в плен, посылал парламентеров.

Сопротивление продолжалось. Защитники Цитадели удерживали почти 2-километровое кольцо оборонительного 2-этажного казарменного пояса в условиях интенсивных бомбардировок, артобстрела и атак штурмовых групп противника. В течение первого дня они отбили 8 ожесточенных атак вражеской пехоты, блокированной в Цитадели, а также атаки извне, с захваченных противником плацдармов на Тереспольском, Волынском, Кобринском укреплениях, откуда гитлеровцы рвались ко всем 4 воротам Цитадели. К вечеру 22 июня противник закрепился в части оборонительной казармы между Холмскими и Тереспольскими воротами (позже использовал ее как плацдарм в Цитадели), захватил несколько отсеков казармы у Брестских ворот.

Однако расчет врага на внезапность не оправдался; оборонительными боями, контратаками советские воины сковали силы противника, нанесли ему большие потери. Поздно вечером немецкое командование решило оттянуть из крепостных укреплений свою пехоту, создать за внешними валами блокадную линию, чтобы утром 23 июня вновь с артобстрела и бомбардировки начать штурм крепости.

Бои в крепости приняли ожесточенный, затяжной характер, которого враг никак не ожидал. Упорное героическое сопротивление советских воинов встретили немецко-фашистские захватчики на территории каждого крепостного укрепления. На территории пограничного Тереспольского укрепления оборону держали воины курсов шоферов Белорусского пограничного округа под командованием начальника курсов старшего лейтенанта Ф.М. Мельникова и преподавателя курсов лейтенанта Жданова, транспортной роты 17-го погранотряда во главе с командиром старшим лейтенантом А.С. Черным совместно с бойцами кавалерийских курсов, саперного взвода, усиленных нарядов 9-й погранзаставы, ветлазарета, сборов физкультурников. Им удалось очистить от прорвавшегося противника большую часть территории укрепления, но из-за недостатка боеприпасов и больших потерь в личном составе удержать ее они не могли. В ночь на 25 июня остатки групп Мельникова, погибшего в боях, и Черного, форсировали Западный Буг и присоединились к защитникам Цитадели и Кобринского укрепления.

На Волынском укреплении к началу военных действий размещались госпитали 4-й армии и 28-го стрелкового корпуса, 95-й медико-санитарный батальон 6-й стрелковой дивизии, находилась немногочисленная часть состава полковой школы младших командиров 84-го стрелкового полка, наряды 9-й погранзаставы. На земляных валах у Южных ворот оборону держал дежурный взвод полковой школы. С первых минут вражеского вторжения оборона приобрела очаговый характер.

Противник стремился пробиться к Холмским воротам и, прорвавшись, соединиться с штурмовой группой в Цитадели. На помощь из Цитадели пришли воины 84-го стрелкового полка. В черте госпиталя оборону организовали батальонный комиссар Н.С. Богатеев, военврач 2-го ранга С.С. Бабкин (оба погибли). Ворвавшиеся в госпитальные здания немецкие автоматчики зверски расправлялись с больными и ранеными. Оборона Волынского укрепления полна примеров самоотверженности бойцов и медперсонала, сражавшихся до конца в развалинах зданий. Прикрывая раненых, погибли медсестры В.П. Хорецкая и Е.И. Ровнягина. Захватив больных, раненых, медперсонал, детей, 23 июня гитлеровцы использовали их в качестве живого заслона, погнав впереди атакующих Холмские ворота автоматчиков. "Стреляйте, не жалейте нас!" - кричали советские патриоты. К концу недели очаговая оборона на укреплении затухла. Некоторые бойцы влились в ряды защитников Цитадели, немногим удалось пробиться из вражеского кольца.

По решению командования сводной группы были предприняты попытки прорвать кольцо окружения. 26 июня пошел на прорыв отряд (120 человек, в основном сержанты) во главе с лейтенантом Виноградовым. За восточную черту крепости удалось прорваться 13 воинам, но они были схвачены врагом.

Безуспешными оказались и другие попытки массового прорыва из осажденной крепости, пробиться смогли только отдельные малочисленные группы. Оставшийся маленький гарнизон советских войск продолжал сражаться с необыкновенной стойкостью и упорством. О непоколебимом мужестве бойцов гласят их надписи на крепостных стенах: "Нас было пятеро Седов, Грутов, Боголюб, Михайлов, Селиванов В. Мы приняли первый бой 22 июня 1941. Умрем, но не уйдем отсюда...", "26 июня 1941 г. Нас было трое, нам было трудно, но мы не пали духом и умираем, как герои", об этом свидетельствуют обнаруженные во время раскопок Белого дворца останки 132 воинов и надпись, оставленная на кирпичах: "Умираем не срамя".

На Кобринском укреплении с момента военных действий сложилось несколько участков ожесточенной обороны. На территории этого самого большого по площади укрепления находилось много складов, коновязей, артиллерийских парков, размещались в казармах, а также в казематах земляного вала (периметром до 1,5 км) личный состав, в жилом городке – семьи начсостава. Через Северные и Северо-западные, Восточные ворота укрепления в первые часы войны выходила в предусмотренные пункты сбора часть состава гарнизона, оснвные силы 125-го стрелкового полка (командир майор А.Э. Дулькейт) и 98-го отдельного противотанкового артиллерийского дивизиона (командир капитан Н.И. Никитин).

Жесткое прикрытие выхода из крепости через Северо-западные ворота воинов гарнизона, а затем и оборону казармы 125-го стрелкового полка возглавил батальонный комиссар С.В. Дербенев. Противнику удалось перебросить с Тереспольского укрепления на Кобринское понтонный мост через Западный Буг (по нему, срывая переправу, вели огонь защитники западной части Цитадели), захватить в западной части Кобринского укрепления плацдарм и двинуть туда пехоту, артиллерию, танки.

Руководили обороной майор П. М. Гаврилов, капитан И. Н. Зубачёв и полковой комиссар Е. М. Фомин. Героические защитники Брестской крепости в течение нескольких дней успешно отражали атаки немецко-фашистских войск. 29 – 30 июня враг предпринял общий штурм Брестской крепости Ему удалось захватить многие укрепления, обороняющиеся понесли тяжёлые потери, но продолжали сопротивление в неимоверно тяжёлых условиях (отсутствие воды, продовольствия, медикаментов). Почти месяц герои Б. к. сковывали целую немецкую дивизию, большинство их пало в бою, части удалось пробиться к партизанам, часть обессиленных и раненых попала в плен.

В результате кровопролитных боев и понесенных потерь оборона крепости распалась на ряд изолированных очагов сопротивления. До 12 июля в Восточном форту продолжала сражаться небольшая группа бойцов во главе с Гавриловым, позже, вырвавшись из форта,- в капонире за внешним валом укрепления. Тяжело раненные Гаврилов и секретарь комсомольского бюро 98-го отдельного противотанкового артиллерийского дивизиона, заместитель политрука Г.Д. Деревянко 23 июля попали в плен. Но и позже 20-х чисел июля в крепости продолжали сражаться советские воины.

Последние дни борьбы овеяны легендами. К этим дням относятся надписи, оставленные на стенах крепости ее защитниками: "Умрем, но из крепости не уйдем", "Я умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина. 20.07.41 г.". Ни одно из знамен воинских частей, сражавшихся в крепости, не досталось врагу. Знамя 393-го отдельного артиллерийского дивизиона закопали в Восточном форту старший сержант Р.К. Семенюк, рядовые И.Д. Фольварков и Тарасов. 26.09.1956 года оно было откопано Семенюком.

В подвалах Белого дворца, Инженерного управления, клуба, казармы 333-го полка держались последние защитники Цитадели. В здании Инженерного управления и Восточном форту гитлеровцы применили газы, против защитников казармы 333-го полка и 98-го дивизиона, капонира в зоне 125-го полка – огнеметы. С крыши казармы 333-го стрелкового полка к окнам были спущены взрывчатые вещества, но раненные взрывами советские воины продолжали стрелять до тех пор, пока стены здания не были разрушены и сровнены с землей. Противник вынужден был отметить стойкость и героизм защитников крепости.

По свидетельству противника, "сюда нельзя было подступиться, имея только пехотные средства, так как превосходно организованный ружейный и пулеметный огонь из глубоких окопов и подковообразного двора скашивал каждого приближающегося. Оставалось только одно решение - голодом и жаждой принудить русских сдаться в плен...". Гитлеровцы методически целую неделю атаковали крепость. Советским воинам приходилось отбивать по 6-8 атак в день. Рядом с бойцами были женщины и дети. Они помогали раненым, подносили патроны, участвовали в боевых действиях. Фашисты пустили в ход танки, огнеметы, газы, поджигали и скатывали с внешних валов бочки с горючей смесью. Горели и рушились казематы, нечем было дышать, но когда в атаку шла вражеская пехота, снова завязывались рукопашные схватки. В короткие промежутки относительного затишья в репродукторах раздавались призывы сдаваться в плен.

Находясь в полном окружении, без воды и продовольствия, при острой нехватке боеприпасов и медикаментов гарнизон мужественно сражался с врагом. Только за первые 9 дней боев защитники крепости вывели из строя около 1,5 тысяч солдат и офицеров противника. К концу июня враг захватил большую часть крепости, 29 и ЗО июня гитлеровцы предприняли непрерывный двухсуточный штурм крепости с использованием мощных (500 и 1800-килограммовых) авиабомб. 29 июня погиб, прикрывая с несколькими бойцами группу прорыва, Кижеватов.

В Цитадели 30 июня гитлеровцы схватили тяжелораненых и контуженых капитана Зубачева и полкового комиссара Фомина, которого фашисты расстреляли недалеко от Холмских ворот. 30 июня после длительного обстрела и бомбежки, завершившихся ожесточенной атакой, гитлеровцы овладели большой частью сооружений Восточного форта, захватили в плен раненых.

В июле командир 45-й немецкой пехотной дивизии генерал Шлиппер в "Донесении о занятии Брест-Литовска" сообщал: "Русские в Брест-Литовске боролись исключительно упорно и настойчиво. Они показали превосходную выучку пехоты и доказали замечательную волю к сопротивлению".

Истории, подобные защите Брестской крепости, стали бы широко известными в других странах. Но мужество и героизм защитников Брестской крепости остались невоспетыми. Вплоть до смерти Сталина в СССР – словно бы не замечали подвига гарнизона цитадели. Крепость пала, и многие из ее защитников сдались в плен – в глазах сталинистов это рассматривалось как позорное явление. А потому не было никаких героев Бреста. Крепость просто вычеркнули из анналов военной истории, стерев имена рядовых и командиров.

В 1956 г. мир наконец узнал, кто руководил обороной цитадели. Смирнов пишет: "Из найденного боевого приказа № 1 нам известны имена командиров частей, оборонявших центр: комиссар Фомин, капитан Зубачев, ст. лейтенант Семененко и лейтенант Виноградов". 44-м стрелковым полком командовал Пётр Михайлович Гаврилов. Комиссар Фомин, капитан Зубачев и лейтенант Виноградов входили в состав боевой группы, вырвавшейся из крепости 25 июня, однако на Варшавском шоссе ее окружили и уничтожили. Трое офицеров попали в плен. Виноградов пережил войну. Смирнов разыскал его в Вологде, где он, никому не известный в 1956 г., работал кузнецом. По словам Виноградова: "Перед тем как пойти на прорыв, комиссар Фомин надел форму убитого рядового. В лагере военнопленных комиссара выдал немцам один солдат, и Фомина расстреляли. Зубачев умер в плену. Майор Гаврилов пережил плен, несмотря на тяжелое ранение. Он не хотел сдаваться, бросил гранату и убил немецкого солдата". Много времени прошло, прежде чем имена героев Бреста были вписаны в советскую историю. Они заслужили свое место там. То, как они сражались, их непоколебимое упорство, преданность долгу, храбрость, проявляемая ими вопреки всему, – все это было вполне типично для советских солдат.

Отважно сражался взвод, которым командовал лейтенант Алексей Наганов. Метким огнем красноармейцы наносили врагу большие потери. Отбивая одну из многочисленных атак фашистов, взвод попал под шквальный огонь немецких пулеметов. Все воины погибли или были ранены. Наганов остался один. Продолжая вести бой, он укрылся в башне крепости. Первого гитлеровца, который ворвался в башню, лейтенант сразил метким выстрелом. Затем уничтожил еще нескольких врагов. Но борьба была слишком неравной. Алексей Наганов упал, сраженный очередью из автомата.

Оборона Брестской крепости явилась выдающимся примером исключительной стойкости и мужества советских воинов. Это был поистине легендарный подвиг сынов народа, безгранично любивших свою Родину, отдавших за неё жизнь. Советский народ чтит память отважных защитников Брестской крепости: капитана В. В. Шабловского, старшего политрука Н. В. Нестерчука, лейтенантов И. Ф. Акимочкина, А. М. Кижеватова, А. Ф. Наганова, младшего политрука А. П. Каландадзе, заместителя политрука С. М. Матевосяна, старшего сержанта Абдуллаева Д. Абдулла оглы, воспитанника полка П. С. Клыпы и многих др. В память о подвиге героев Брестской крепости 8 мая 1965 ей присвоено почётное звание «Крепость-герой» с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

Причины военных поражений на первом этапе войны (1941-1942 годы)

Почему же нападение фашистской Германии на СССР стало столь неожиданным для военного и политического руководства страны, что повлекло за собой катастрофические потери и отступление войск Красной Армии в 1941-1942 годах, на первом этапе войны? Одна из главных причин случившегося заключается в том, что фашистская Германия оказалась более подготовленной к войне. Ее экономика была полностью мобилизована. Германия захватила на Западе громадные запасы металла, строительного сырья и вооружения. Гитлеровцы имели преимущество в численности войск, отмобилизованных и заблаговременно развернутых у западных границ СССР, в автоматическом оружии, а наличие большого числа автомашин и механизированной техники значительно повышало мобильность военных подразделении. На трагический для войск Красной Армии исход первых военных операций существенное влияние оказал опыт войны, полученный немецко-фашистскими войсками в 1939-1941 году на западном театре военных действий.

Боеспособность же Красной Армии в огромной мере была ослаблена необоснованными репрессиями военныхкадров в предвоенные годы. В связи с этим командный состав Красной Армии по своей профессиональной подготовке был отброшен фактически на уровень конца гражданской войны. Огромное число опытных и образованных советских военачальников, мысливших категориями современной войны, было расстреляно по ложным обвинениям. Из-за этого уровень боевой подготовки войск резко снизился, и его уже невозможно было повысить за короткий срок. Результаты неудачной для СССР кровопролитнойвойны с Финляндиейстали главным симптомом складывающейся угрожающей ситуации. Плачевное состояние Красной Армии, и, прежде всего её командных кадров, было прекрасно известно политическому и военному руководству фашистской Германии. В условиях начавшейся Великой Отечественной войны процесс укрепления советского офицерского корпуса осложнялся еще и тем, что многие командиры среднего и даже высшего звена, не справившиеся со своими обязанностями в первый период тяжелого отступления и поражений Красной Армии, предавались суду военного трибунала и приговаривались к расстрелу. Те же командиры, которые попадали в плен к противнику, без всякого разбора объявлялись предателями и врагами народа.

В 1935-1939 гг. более 48 тыс. командиров и политработников было уволено из Красной Армии, а значительная их часть арестована. Около 11 тыс., в том числе будущий маршал Советского Союза Рокоссовский, который провел в тюрьме почти три года по абсурдному обвинению в шпионаже в пользу Польши, вернулись в войска, но накануне и в первые дни войны арестовали еще одну группу высших советских военных руководителей, в том числе бывшего начальника Генерального штаба, заместителя наркома обороны, Героя Советского Союза Мерецкова, помощника начальника Генштаба, дважды Героя Советского Союза, отличившегося в боях в Испании и на Халхин-Голе Я.В. Смушкевича, начальника управления Военно-воздушных сил, Героя Советского Союза П.В. Рычагова, начальника управления противовоздушной обороны, участника боев на Хасане и Халхин-Голе, Героя Советского Союза Г.М. Штерна, командующего войсками Прибалтийского военного округа К.Д. Локтионова, начальника разведки И.И. Проскурова. В живых остался один Мерецков, всех остальных расстреляли в октябре 1941 г. К лету 1941 г. около 75% командиров и 70% политработников находились в своих должностях менее одного года. За такой короткий срок они не могли полностью освоиться с новыми обязанностями и успешно выполнять их. Выдвинутые на смену репрессированным новые кадры нередко были смелыми, энергичными и способными, но по уровню подготовки и опыту предыдущей службы они не могли успешно руководить вверенными им частями.

Высшее военное командование часто не имело систематического военного и общего образования. Достигнув высоких должностей и званий, они нередко сохраняли привычки своей солдатской молодости – управляли подчиненными при помощи мата, а иногда и зуботычин (этим, по свидетельству Н.С. Хрущева, грешили, например, командовавшие фронтами маршал С.М. Буденный, генералы А.И. Еременко и В.Н. Гордов). Кое-кто страдал запоями, как командовавший Северным фронтом генерал М.М. Попов. Оба наркома обороны довоенного времени: близкий к Сталину известнейший политический деятель К.Е. Ворошилов и сменивший его в 1940 г. С.К. Тимошенко, лихой рубака-кавалерист времен Гражданской войны, – имели лишь начальное образование. Доля людей с высшим образованием в командном составе Красной Армии составляла в 1940г. всего 2,9%. Отсутствие образования и опыта современной войны некоторые военачальники возмещали большой самоуверенностью. Так, командующий Западным Особым Военным Округом (будущим Западным фронтом) генерал Павлов до войны утверждал, что один "советский танковый корпус способен решить задачу уничтожения одной-двух танковых и четырех-пяти пехотных дивизий". Начальник Генерального штаба Мерецков на совещании в Кремле 13 января 1941 г. говорил: "Наша дивизия значительно сильнее дивизии немецко-фашистской": "во встречном бою она, безусловно, разобьет немецкую дивизию. В обороне же одна наша дивизия отразит удар двух-трех дивизий противника".

Германия имела существенный перевес над силами приграничных округов – в 1,4 раза. Техническое оснащение Красной Армии уступало немецкой. Немецкие самолеты и танки имели радиосвязь и далеко превосходили основную массу советских самолетов и танков по скорости, вооружению и маневренности. Новые образцы танков и самолетов, созданные в СССР накануне войны, не уступали немецким, но их было мало. В приграничных округах имелось только 1475 новых танков и 1540 боевых самолетов новых типов, причем лишь часть экипажей освоила управление ими. Немецкие войска передвигались в основном на автотранспорте и управлялись по радио, тогда как советские войска часто двигались пешим порядком или на конной тяге. Радиостанций у них было мало, а проводная связь оказалась ненадежной. Большинство бойцов Красной Армии было вооружено винтовками (да и тех порой не хватало), а немецкие солдаты – автоматами, В Красной Армии было мало зенитной и противотанковой артиллерии; бойцам приходилось идти против танков с бутылками с зажигательной смесью, которые за рубежом почему-то называли "коктейль Молотова".

Огромное значение имел тот факт, что немецкая армия обладала двухлетним опытом современной войны, а Красная Армия такого опыта не имела. Немецкое командование уже провело целый ряд успешных операций в Европе; немецкие штабы получили большую практику руководства войсками и взаимодействия друг с другом; немецкие летчики, танкисты, артиллеристы, специалисты всех родов войск получили хорошую подготовку и были обстреляны в боях. Напротив, руководители Красной Армии участвовали только в Гражданской войне и сравнительно небольших по своим масштабам локальных военных конфликтах в Испании, на Халхин-Голе и в Финляндии.

Еще один комплекс причин, повлиявший на катастрофическую для Красной Армии ситуацию начала войны, заключался в том, что советское военное и особенно политическое руководство допустило серьезнейший просчет в оценке военно-политической обстановки накануне германского вторжения. Так, план обороны СССР исходил из ошибочного предположения Сталина о том, что на случай войны главный удар Германии будет направлен не на минском направлении против Москвы, а на юге, против Украины с целью дальнейшего продвижения к нефтеносному Кавказу. Поэтому основная группировка войск Красной Армии находилась на юго-западном направлении, в то время как оно рассматривалось германским командованием на первых порах как второстепенное. Слабость и несоответствие вооружения и организации войск Красной Армии в условиях современной войны, столь явно обнаружившиеся в ходе советско-финляндского конфликта, привели советское руководство к решению о необходимости их перевооружения и реорганизации.

Но этот процесс затянулся и не был завершен до нападения немецко-фашистских войск. Дело в том, что подобная крупномасштабная реорганизация без учета реальных возможностей обеспечения войск оружием и боевой техникой, а также хорошо подготовленными командными кадрами, оказалась невозможной. Например, в марте 1941 года было принято решение о создании 20 механизированных корпусов, расформированных в 1939 году в результате ошибочного решения тогдашнего руководства наркомата обороны. Для этого требовалось около 32 тысяч танков, из них – 16,6 тысяч новых. Однако промышленность не могла поставить такое количество техники за столь сжатые сроки, в особенности новейших конструкций.

Руководители наркомата обороны, выдвинувшиеся на высокие посты после 1938 года, не всегда могли правильно оценить преимущество представляемых им на рассмотрение новых образцов оружия и принять их на вооружение. Так, считалось, что автоматы не имеют никакого значения для ведения современных боевых действий, в результате чего на вооружении Красной Армии по-прежнему оставалась трехлинейная винтовка (правда, модернизированная) образца 1891 года. Не были оценены вовремя боевые возможности реактивного оружия. Лишь в июне 1941 года, уже после нападения на СССР, было принято решение о запуске в серийное производство знаменитых в дальнейшем "катюш".

Руководство страны не имело твердого мнения о новейших советских танках КВ и Т-34. Они, правда, уже были в войсках, но их промышленное производство из-за нерешительности руководства наркомата обороны задерживалось. По этой же причине сократилось производство пушечной артиллерии, новых пулеметов, мало производилось противотанковых и зенитных орудий. Не были оценены боевые преимущества 45-ти и 76-миллиметровых артиллерийских орудий. Ни один вопрос, касавшийся вопросов вооружения Красной Армии и снабжения ее боевой техникой, не решался без личного согласия Сталина, а оно очень часто зависело от его настроения, капризов и невысокой компетенции в проблемах оценки качества современного вооружения.

Очень много зависело от командно-бюрократических методов руководства экономикой страны, сложившихся на протяжении 30-х годов. Многие серьезные вопросы развития промышленности и сельского хозяйства решались субъективистски, без научного анализа и обоснования. Сталинские репрессии не обошли и руководителей промышленности и сельского хозяйства, ведущих конструкторов новой боевой техники. Авиационная промышленность переживала в предвоенные годы крупную реконструкцию, но она осуществлялась медленно, установленные сроки часто нарушались. Хотя производство самолетов в 1940 году возросло почти на 20% , армия получала в основном лишь устаревшие образцы, новые пока собирались вручную в конструкторских бюро в единичных, экспериментальных образцах. До начала войны правительство так и не приняло мобилизационные планы развертывания промышленности в военное время, всю работу по планированию перестройки экономики на военный лад и саму эту перестройку пришлось осуществлять уже в условиях войны.

Значительные силы и средства, имевшиеся в пограничных округах СССР для отражения фашистской агрессии, не были своевременно приведены в боевую готовность. Лишь незначительная часть дивизий была отмобилизована по штатам военного времени, войска западных пограничных округов были рассредоточены на обширной территории – до 4500 км по фронту и на 400 км в глубину. Достаточно мощная система укрепленных районов, построенная в 30-х годах на старой государственной границе СССР, после территориального расширения страны на запад в 1939-1940 годах оказалась в глубоком тылу войск Красной Армии. Поэтому укрепленные районы были законсервированы, и с них снималось практически все вооружение. В условиях господства тогдашней советской военной доктрины, предусматривавшей в случае возникновения войны вести ее "малой кровью" и исключительно на территории агрессора, укрепленные районы на новой государственной границе не строились, и большая часть боеспособных войск Красной Армии была придвинута непосредственно к границам. Именно они в первые дни фашистского нападения, несмотря на героическое сопротивление, оказались в окружении и были уничтожены.

Пагубную роль сыграло личное запрещение Сталина приводить войска западных пограничных округов в боевую готовность, несмотря на неоднократные требования наркомата обороны, проинформированного пограничниками о концентрации сил врага, уже готового к броску на восток. Сталин был маниакально уверен, что руководство гитлеровской Германии не решится в ближайшее время нарушить договор о ненападении, хотя сроки такого нападения неоднократно поступали по каналам разведки. Исходя из этих ошибочных предположений, Сталин запретил военному руководству страны предпринимать любые действия, которые Гитлер мог бы использовать в качестве повода для развязывания войны с СССР. Ничем нельзя оправдать трагедию первого периода Великой Отечественной войны, однако, выясняя причины ее, следует видеть главную – это режим личной власти Сталина, слепо поддерживаемый его ближайшим окружением, его репрессивная политика и некомпетентные решения во внешнеполитической и военной областях. На его совести лежат сотни тысяч жизней советских солдат и офицеров, честно отдавших свои жизни на полях пограничных сражений в первые часы и дни кровавой Отечественной войны советского народа против немецко-фашистских захватчиков.

Ход Великой отечественной Войны в 1941-1942 гг.

Расширение масштабов второй мировой войны сопровождалось возникновением новых фронтов. К концу 1941 г. вооруженная борьба велась на советско-германском фронте, на Тихом океане, в Восточной и Юго-Восточной Азии, в Атлантике, на Средиземном море и в Северной Африке. Размах боевых действий на этих театрах и влияние их на общий ход войны были далеко не одинаковыми.

Главным и решающим фронтом с лета 1941 г. был советско-германский. Его значение определялось прежде всего тем, что здесь действовала основная сила агрессивного блока — вооруженные силы фашистской Германии и ее европейских союзников. Против Советского Союза она сосредоточила более 70 процентов соединений своих сухопутных войск. В борьбе с Советской Армией враг нес наибольшие потери, ослаблявшие фашистскую коалицию. Важнейшие события, происходившие на этом фронте, оказывали определяющее влияние на военно-политическую обстановку в мире. [481]

Линкор Парижская комунна ведёт огонь по вражеским позициям в Севастополе

В начале Великой Отечественной войны события на советско-германском фронте развивались крайне неблагоприятно для СССР. Это обусловливалось главным образом тем, что немецко-фашистская армия имела крупные военные преимущества. Во время нападения на СССР она значительно превосходила Советскую Армию в численности войск, была полностью подготовлена к активным действиям и обладала опытом ведения крупных наступательных операций. Высокая техническая оснащенность позволяла ей осуществлять широкий и быстрый маневр. К тому же немецко-фашистскому командованию удалось достичь внезапности удара.

Кроме того, опоздание с развертыванием советских войск, отсутствие завершенного их оперативно-стратегического построения позволили фашистской армии нанести первый удар значительно превосходящими силами, захватить инициативу и атаковать войска приграничных военных округов по частям. Положение осложнялось тем, что некоторые соединения не были укомплектованы полностью личным составом, автотранспортом и вооружением.

Существенное различие в степени готовности противостоявших армий к ведению военных действий предопределило неудачный для советских войск исход начальных операций и продолжало сказываться в ходе вооруженной борьбы летом и осенью 1941 г. В начале войны Советская Армия, оказавшись в трудном положении, понесла большие потери в людях, боевой технике и вооружении. На фронте ощущался острый недостаток авиации и танков, противотанковой и зенитной артиллерии, автоматического оружия, автотранспорта, боеприпасов, средств связи. Несмотря на это, советские войска сражались исключительно стойко, проявляя высокую активность.

На советско-германском фронте гитлеровская военная машина столкнулась не только со все возраставшим сопротивлением Советской Армии, но и с сильным противодействием населения, оказавшегося на временно оккупированной территории. В тылу врага развертывалась всенародная борьба.

Партизаны и подпольщики наносили оккупантам существенный урон, оказывали всемерную помощь советским войскам, сражавшимся на фронте.

Война с немецко-фашистскими захватчиками явилась суровым испытанием для всего советского народа.

Нелегко было пережить тяжелые неудачи на фронте, отступление своей армии, ее большие потери в людях и технике. Враг, используя все это в своей пропаганде, стремился нарушить монолитное единство советских людей, сломить их волю к борьбе. Однако все его расчеты провалились. Народы СССР, объединенные великими ленинскими идеями и тесно сплоченные вокруг родной Коммунистической партии, поднялись на священную войну, твердо веря в свою победу.

В дни грозной опасности, нависшей над Советским государством, с особой силой проявилась вдохновляющая и организующая роль Коммунистической партии. Призыв ЦК ВКП(б) «Все для фронта, все для победы!» стал боевым лозунгом всего советского народа. Партия направила на фронт сотни тысяч коммунистов. Своей неутомимой деятельностью она повышала у советских людей ответственность за судьбу Родины, укрепляла у них уверенность в разгроме врага.

К концу летне-осенней кампании противник был скован под Ленинградом, остановлен под Москвой и отброшен от Ростова.

Между тем положение сложилось исключительно тяжелое — страна временно потеряла значительную территорию с высокоразвитой экономикой. Десятки миллионов советских людей оказались в оккупации. [482]

Возможности Советского государства уменьшились. В этих условиях требовались величайшие усилия партии и народа, чтобы мобилизовать людские и материальные ресурсы и изменить военно-политическую обстановку в свою пользу.

В ходе стратегической обороны летом и осенью 1941 г. Советская Армия своим героическим сопротивлением выиграла время для формирования крупных резервов, эвакуации многих сотен предприятий из угрожаемых районов в глубокий тыл, широкого развертывания работ по перестройке экономики на военный лад.

Важнейшим итогом борьбы на советско-германском фронте явился срыв Советскими Вооруженными Силами гитлеровского плана «молниеносной войны» против СССР, устранение угрозы распространения агрессии фашистской Германии на другие страны и континенты. Стратегия блицкрига, столь эффективно применявшаяся в Западной Европе, в борьбе со страной социализма потерпела полный крах. Встретив упорное противодействие Советской Армии, немецко-фашистские войска оказались перед перспективой затяжной войны.

Выдающимся военно-политическим событием первого года Великой Отечественной войны явилась победа советских войск под Москвой зимой 1941/42 г. Контрнаступление, предпринятое ими, переросло в общее стратегическое наступление. Враг был отброшен на сотни километров на запад. Советская Армия захватила инициативу на главном стратегическом направлении и удерживала ее около полугода. Ни в одной из предыдущих кампаний вооруженные силы фашистской Германии не терпели таких неудач. Потеря инициативы в ведении боевых действий лишала гитлеровцев крупного военного преимущества. Вместе с крушением плана «молниеносной войны», по существу, рухнули все расчеты гитлеровской клики на завоевание мирового господства.

Историческая победа советских войск под Москвой знаменовала начало коренного поворота в ходе Великой Отечественной войны. В ней ярко проявились могущество и прочность социалистического государства, его ведущая роль в борьбе против фашистского агрессора. Этот крупный военный успех еще более поднял моральный дух советских людей: воины армии и флота, партизаны, труженики тыла, тесно сплоченные вокруг Коммунистической партии, отдавали все свои силы борьбе с врагом.

Поражение вермахта зимой 1941/42 г. явилось его первым крупным поражением во второй мировой войне. Был развеян миф о непобедимости немецко-фашистской армии. Всего с июня 1941 г. и до конца апреля 1942 г. на советско-германском фронте только сухопутные войска Германии потеряли убитыми, ранеными и пропавшими без вести более 1,5 млн. человек {1010}. Это почти в 5 раз превышало все потери, понесенные гитлеровцами в Польше, Северо-Западной и Западной Европе и на Балканах. За это время вермахт лишился около 4 тыс. танков и штурмовых орудий{1011}. До конца января 1942 г. военно-воздушные силы Германии потеряли около 7 тыс. самолетов, из них около 5 тыс. — безвозвратно{1012}. Для усиления своих группировок немецко-фашистскому командованию в течение первых десяти месяцев войны пришлось перебросить на восток 60 дивизий и 21 бригаду.

Поражение гитлеровской армии на советско-германском фронте заметно отразилось на морально-психологическом состоянии немецкого населения. Участились случаи проявления недовольства гитлеровским режимом, [483] росло недоверие к геббельсовской пропаганде, активизировалась деятельность различных антифашистских групп и организаций. В борьбе с начавшимся кризисом в умах немцев гитлеровскому руководству пришлось прибегать к чрезвычайным мерам. Особенно усилились судебные расправы.

Победа советских войск под Москвой еще выше подняла международный авторитет СССР и способствовала сплочению государств и народов антигитлеровской коалиции для борьбы с фашистской агрессией. Ширилось национально-освободительное движение в оккупированных странах. Крепла уверенность порабощенных народов в том, что германские войска, победоносно маршировавшие по Европе, будут в конечном итоге разгромлены и их страны избавятся от нацистского ига.

В буржуазной исторической литературе, особенно в западногерманской, большое внимание уделяется объяснению краха блицкрига и поражения немецко-фашистских войск под Москвой. Однако, как правило, в таких трудах не вскрываются истинные причины крушения планов гитлеровского командования. Многие авторы видят их в ошибках Гитлера, в неблагоприятных климатических условиях и огромных пространствах СССР, в придуманном многократном численном превосходстве Советских Вооруженных Сил над немецкими войсками и в экономической помощи союзников.

Несомненно, и ошибки Гитлера, и условия зимы, и географические факторы влияли на ход и результаты военных действий. Но они не имели определяющего значения. Что же касается экономической помощи союзников, то она, как показано выше, не играла существенной роли в повышении технической оснащенности Вооруженных Сил СССР. Несостоятельны и утверждения об огромном численном превосходстве Советской Армии над войсками вермахта в контрнаступлении под Москвой. Цель этого грубого вымысла состоит в том, чтобы принизить выдающуюся победу Советских Вооруженных Сил.

В действительности срыв планов блицкрига и первое крупное поражение вермахта во второй мировой войне явились следствием исключительной стойкости и героизма советского народа и его Вооруженных Сил в борьбе с врагом, глубокого понимания советскими людьми справедливых целей войны, их высокого чувства ответственности за судьбу социалистического государства, великих завоеваний социализма.

С первых дней войны с невиданной силой проявились монолитное единство советских людей в борьбе с врагом, их беззаветная верность идеям Коммунистической партии и социалистической Родине, массовый героизм, стойкость и выдержка на полях сражений, самоотверженность в труде на предприятиях, в сельском хозяйстве.

В суровых битвах на советско-германском фронте подвергались всесторонней проверке довоенные взгляды на способы ведения боев и операций, а также организационная структура Советских Вооруженных Сил.

На военное искусство и организацию войск в течение первых месяцев боев определяющее влияние оказывали те неблагоприятные условия, в которых Советский Союз вступил в войну. Увеличение численности армии, а также большие потери в боевой технике и вооружении, незавершенность перевода экономики на военные рельсы привели к острой нехватке средств борьбы в 1941 г. Это явилось главной причиной существенных изменений в организационной структуре Вооруженных Сил. Временно ликвидировалось корпусное звено, а освободившийся командный состав использовался для укомплектования новых соединений и оперативных объединений. Уменьшался штатный состав стрелковых дивизий. Значительный упор делался на формирование стрелковых и танковых [484] бригад. Создавались общевойсковые армии сокращенного состава (5 — 6 дивизий). Увеличивалось количество фронтовых объединений. Если в начале войны в действующей армии было пять фронтовых объединений, то к концу 1941 г. — уже десять. Большое внимание уделялось созданию резервов. Подверглись реорганизации части и соединения ВВС и войска ПВО страны. Для строительства оборонительных рубежей оперативно-стратегического значения формировались саперные армии.

Многие из этих мероприятий были временными. Как только менялись условия, увеличивались возможности государства по обеспечению Советской Армии боевой техникой и вооружением, — в организацию войск вносились существенные поправки.

Изменениями в структуре войск Верховное Главнокомандование стремилось более эффективно использовать имевшиеся в его распоряжении силы и средства для отпора врагу.

Одной из первоочередных мер, принятых ЦК ВКП(б) и Советским правительством в начале войны, явилось создание четкой системы руководства страной и Вооруженными Силами в военных условиях. Образование ГКО и Ставки ВГК позволило эффективно мобилизовать и использовать все ресурсы страны для ведения войны.

Вопросы руководства государством и ведения войны решались Политбюро ЦК партии. Важные военные вопросы рассматривались на совместных заседаниях членов Политбюро ЦК, ГКО и Ставки.

Высшим органом стратегического руководства Вооруженными Силами являлась Ставка Верховного Главнокомандования, рабочими органами которой были Генеральный штаб и управления наркомата обороны и наркомата Военно-Морского Флота.

Первые недели вооруженной борьбы показали, что не все управления этих наркоматов отвечали требованиям войны. Поэтому центральный военный аппарат претерпел крупные организационные изменения.

В целях объединения руководства фронтами и флотами в июле 1941 г. были созданы три главных командования направлений (Северо-Западное, Западное и Юго-Западное). Однако опыт показал, что при наличии одного стратегического фронта вооруженной борьбы (советско-германского) эта мера была нецелесообразной. Создание промежуточного звена между Ставкой Верховного Главнокомандования и фронтами (флотами) не улучшило управления Вооруженными Силами. В обороне (летом 1941 г.) и в наступлении (зимой 1941/42 г.) главные командования направлений являлись лишь своеобразными информационно-передаточными инстанциями. Поэтому со временем они были упразднены.

В первые, самые тяжелые месяцы войны стратегическое руководство Вооруженными Силами было связано с огромными трудностями. В условиях сложнейшего положения на фронте не всегда удавалось всесторонне оценить обстановку и ставить реальные задачи действующим фронтам.

По мере накопления опыта эти недостатки изживались. Ставке Верховного Главнокомандования удалось в трудных условиях 1941 г. подготовить и успешно провести крупные оборонительные и наступательные операции — сорвать вражеский план захвата Ленинграда, организовать разгром немецко-фашистских войск под Москвой.

Летом и осенью 1941 г. основным видом военных действий Советских Вооруженных Сил было ведение стратегической обороны, к которой им пришлось перейти в сложной обстановке внезапного нападения врага, незавершенности своего развертывания и отсутствия заранее созданной оборонительной группировки войск. Эти трудности усугублялись тем, что в предвоенные годы в советской военной теории были слабо разработаны вопросы подготовки и проведения стратегических оборонительных операций, организации и осуществления отхода армий и фронтов, [485] ведения боевых действий в окружении и выхода из него. Советской Армии пришлось овладевать искусством ведения обороны в ходе тяжелых сражений и боев.

Основные усилия Советской Армии летом 1941 г. сосредоточивались на обороне важнейших рубежей, на которых заблаговременно создавалась развитая система оборонительных полос.

Стратегическая оборона советских войск носила активный характер. Удержание оборонительных полос сочеталось с нанесением контрударов. Осуществлялись также частные наступательные операции.

При глубоких обходах и охватах противником крупных группировок советских войск их отход на тыловые рубежи оставался иногда единственно целесообразным способом сохранения сил для последующей организации отпора врагу. Однако этим способом действий не всегда удавалось воспользоваться. Нередко из-за недостаточной моторизации соединений, их невысокой маневренности или запоздалого решения на отвод войск противник успевал перехватить пути их отхода, и они оказывались в окружении. Это приводило к большим потерям и тяжело сказывалось на общем ходе обороны.

Постоянная забота о создании и восстановлении крупных стратегических резервов составляла отличительную черту советского военного искусства. На протяжении лета и осени 1941 г. Верховное Главнокомандование ввело в сражения из своего резерва крупные силы, преимущественно на западном направлении. Несмотря на то что не все эти войска были хорошо обучены и обеспечены вооружением и боевой техникой, они сыграли большую роль в отражении первых натисков гитлеровцев. Ввод резервов позволял ликвидировать широкие бреши, образовавшиеся после глубокого вклинения противника в оборону или в результате окружения им советских войск. Резервы составляли основу группировок, наносивших многочисленные контрудары по прорывавшимся в глубину подвижным вражеским силам. Они позволили на завершающем этапе оборонительной кампании провести контрнаступление под Тихвином и Ростовом. Наконец, стратегические резервы сыграли ведущую роль в окончательном срыве наступательных планов противника и заставили его перейти к обороне в решающие дни битвы под Москвой.

В зимней кампании 1941/42 г. Советские Вооруженные Силы получили первый опыт подготовки и ведения контрнаступления Противник тогда еще обладал инициативой, и советское Верховное Главнокомандование не было свободно в выборе направления для нанесения главного удара.

В первую очередь необходимо было разгромить наиболее мощную группировку немецко-фашистских войск на подступах к Москве. Успешное решение этой задачи не только снимало угрозу, нависшую над советской столицей, но и создавало благоприятные предпосылки для развертывания наступления на других направлениях.

Характерной особенностью контрнаступления явилось то, что оно проводилось при отсутствии превосходства над противником в силах и средствах. В условиях когда операции велись на всех основных направлениях, советское командование не могло широко маневрировать войсками. Для контрнаступления привлекались лишь армии, действовавшие на западном направлении, и подошедшие резервы.

Удар по вражеской группировке на западном направлении осуществлялся силами трех фронтов. Ставка проявила высокое искусство в определении направлений ударов фронтов и в выборе момента перехода в контрнаступление. Главные усилия сосредоточивались против фланговых армий противника. Переход советских войск в контрнаступление начался тогда, когда враг, утратив наступательные возможности, еще не успел закрепиться [486] на занятых рубежах, не располагал резервами и крайне нуждался в передышке.

Большое значение для победы под Москвой имела внезапность перехода советских войск в контрнаступление, достигнутая быстрым выдвижением свежих сил из глубины страны и скрытным их развертыванием на исходных рубежах.

После крупной победы под Москвой, когда инициатива находилась в руках Советской Армии, Ставка организовала наступление на всех стратегических направлениях, в ходе которого немецко-фашистские захватчики на главном — Западном направлении были отброшены на 150 — 400 км на запад.

Однако наступательные операции полностью завершить не удалось. Это объяснялось прежде всего недостатком сил и средств. Поэтому Ставке не удалось ни на одном из направлений создать решающего превосходства над противником. Крупные немецкие группировки, оказавшиеся окруженными или глубоко охваченными, сумели не только удержать свои позиции, но и в ряде случаев предпринять контрудары.

Основную тяжесть борьбы с немецко-фашистскими захватчиками в 1941 г. несли сухопутные войска. Они составляли основу всех оборонительных и наступательных группировок. Сухопутным войскам тогда приходилось вести боевые действия при превосходстве противника в силах и средствах, в условиях господства в воздухе его авиации. В первые месяцы войны они не имели достаточного боевого опыта. Однако, несмотря на все эти обстоятельства, Советские Вооруженные Силы истощили и обескровили врага в ходе стратегической обороны.

Высокие боевые качества советские войска проявили и в период зимнего наступления. В сложных условиях многоснежной зимы, при слабой насыщенности артиллерией и танками они взламывали вражескую оборону, совершали обходные маневры и перехватывали пути отступления противника.

В те дни усилия советской авиации были направлены на завоевание господства в воздухе и уничтожение живой силы и боевой техники врага на полях сражений. Основными объектами ее ударов были войска первого эшелона противника, его резервы в тактической и оперативной глубине, штабы, командные пункты и узлы связи. Но эффективность действий советских Военно-Воздушных Сил летом и осенью 1941 г. была невысокой. Сказывалось количественное и качественное превосходство немецкой авиации. Советским авиационным частям не хватало самолетов новых типов, нередко распылялись их усилия, допускались недостатки в управлении.

Все лучшее из опыта боевого применения авиации, накопленного летом и осенью 1941 г., было умело использовано в ходе зимнего наступления. В тот период на западном направлении впервые в Великой Отечественной войне советские Военно-Воздушные Силы завоевали господство в воздухе. На решающих участках они применялись массированно. Так, для разгрома наиболее мощной и опасной северной группировки противника, вышедшей на подступы к Москве, привлекалось до 70 процентов всей авиации, поддерживавшей войска Западного фронта.

Большую помощь сухопутным войскам оказывал Военно-Морской Флот.

Основные усилия флотов сосредоточивались на поддержке фронтов, действовавших на приморских направлениях, на обороне блокированных противником с суши военно-морских баз и островов.

Соединения и части морской пехоты вместе с сухопутными войсками принимали активное участие в обороне и наступлении на наиболее ответственных участках фронта. [487]

Активные боевые действия флот вел на северных морских коммуникациях, противника. В 1941 г. он приобрел первый опыт высадки морских десантов, особенно в Керченско-Феодосийской десантной операции.

Развивалось и совершенствовалось оперативно-стратегическое руководство военными действиями.

При развертывании вооруженной борьбы на широком фронте особое значение приобретала организация четкого взаимодействия между стратегическими группировками, действовавшими на различных направлениях, видами Вооруженных Сил и фронтами, участвовавшими в операциях. Ставка направляла усилия фронтов, Военно-Воздушных Сил и войск ПВО страны на решение главных задач военных кампаний: создание устойчивого стратегического фронта обороны на подступах к важнейшим политическим и экономическим центрам страны, разгром наиболее мощной группировки врага, рвавшейся к Москве.

Большой размах и высокая интенсивность военных действий требовали огромного количества вооружения, боевой техники, боеприпасов и горючего. Страна, осуществлявшая перестройку народного хозяйства, не успевала в короткий срок восполнять потери и удовлетворять в полной мере потребности войск. Возникла настоятельная необходимость в жесточайшей экономии материальных средств и умелом их расходовании для решения самых важных и неотложных задач. Уже в октябре 1941 г. были введены твердые лимиты расхода боеприпасов, горючего и смазочных материалов. Без разрешения Ставки никто не имел права использовать имевшиеся запасы сверх установленного лимита.

Военное искусство фашистской Германии в полной мере отражало политику и идеологию германского империализма. Немецко-фашистское командование, руководствуясь политическими и идеологическими установками фашизма, при проведении операций на советско-германском фронте полностью пренебрегало международными обычаями и правовыми нормами ведения войны. Авантюризм, вероломство, диверсии, массовое уничтожение военнопленных и мирных жителей — все это, по мнению гитлеровцев, должно было подавить волю советского народа к сопротивлению и ускорить победоносное окончание войны.

Организационная структура вооруженных сил Германии не претерпела каких-либо изменений. Сухопутные войска составляли основу вермахта. Группа армий считалась основной формой их высших стратегических объединений. Она предназначалась для действий на самостоятельном направлении.

Гитлеровское руководство большое внимание уделяло дальнейшему развитию подводного флота и развертыванию новых соединений авиации. Войска противовоздушной обороны страны были развиты слабо и еще не имели самостоятельного значения, хотя уже в начале 1942 г. в их составе создавались крупные соединения — зенитные дивизии.

В первые месяцы войны против Советского Союза основным видом боевых действий немецких вооруженных сил было наступление. При этом гитлеровская клика намеревалась достигнуть политических целей своей агрессии в результате проведения одной скоротечной кампании, в первых стратегических операциях. Главный удар немецко-фашистские войска наносили на смоленско-московском направлении. Здесь сосредоточивалась наиболее крупная группировка, имевшая в своем составе большую часть танковых войск и авиации. Руководствуясь принципом ведения «молниеносной войны», сухопутные войска вермахта развертывались в один стратегический эшелон. В резерве главного командования находилось сравнительно небольшое количество войск. В целях достижения внезапности первоначальных ударов был применен метод последовательного сосредоточения сил, осуществляемого скрытно в течение длительного времени. [488]

В широких масштабах проводились различного рода дезинформационные мероприятия.

Наступление войск фашистской Германии и ее союзников против Советской Армии летом и осенью 1941 г. развернулось от Баренцева моря до Черного и продолжалось свыше пяти месяцев (июнь — ноябрь 1941 г.). Темпы наступления были неравномерными. Быстрое продвижение (20 — 30 км в сутки и более) чередовалось с медленным методическим преодолением упорной обороны советских войск (2 — 3 км в сутки). Средние темпы наступления на главных направлениях не превышали 7 — 8 км в сутки.

Стратегическая наступательная операция осуществлялась обычно группой армий, имевшей в своем составе 2 — 4 полевые армии и 1 — 2 танковые группы.

На танковые группы (танковые армии) возлагалась задача мощными ударами рассекать фронт обороны советских войск, выходить им в глубокий тыл и завершать их окружение или отсечение от основных группировок. Полевые армии, наступая вслед за подвижными соединениями, вели бои с советскими войсками, оказавшимися в тылу, сменяли подвижные соединения на внутренних фронтах окружения или на достигнутых ими рубежах, отражали контрудары.

Основной задачей военно-воздушных сил вермахта являлось завоевание господства в воздухе. После достижения этой цели главные усилия немецко-фашистской авиации переключались на непосредственную поддержку сухопутных войск (особенно подвижных) при развитии ими наступления в глубину. Действия военно-воздушных сил по разрушению военно-экономических центров носили ограниченный характер, так как основная их масса использовалась для поддержки войск.

Военно-морской флот Германии в войне против СССР выполнял задачи содействия сухопутным войскам, наступавшим на приморских направлениях, и нарушения советских морских коммуникаций.

К ведению оборонительных действий немецко-фашистское руководство не готовилось. Оно не допускало и мысли о том, что вермахту придется вести такие действия в столь крупных масштабах. Но наступление советских войск в конце 1941 г. заставило немецкие вооруженные силы перейти к обороне на всем советско-германском фронте. Она рассматривалась гитлеровским командованием как временный вид боевых действий, проводимый с целью срыва наступления советских войск, удержания захваченных рубежей и районов и выигрыша времени на сосредоточение сил для новых наступательных операций. В этом случае, как и в наступлении, подавляющая часть войск включалась в первый эшелон для борьбы за тактическую зону.

Оборону гитлеровцы обычно организовывали поспешно: рубежи, как правило, заблаговременно не оборудовались и не занимались войсками. Группировки создавались в ходе развертывания оборонительных сражений. Резервы накапливались главным образом за счет соединений, выведенных в тыл на восстановление и доукомплектование после понесенных потерь, а также за счет снятия частей и соединений с других участков фронта.

Немецко-фашистское командование уделяло большое внимание подготовке наступательных операций и умело создавало группировки для нанесения мощных первоначальных ударов. Войска обладали высокой маневренностью на полях сражений. Но эти стороны военного искусства немецко-фашистской армии не могли компенсировать крупных пороков гитлеровской политики и стратегии.

Недооценив огромные потенциальные возможности Советского государства, силы Советской Армии, искусство ее командования и моральные [489] и боевые качества бойцов и командиров, немецко-фашистское руководство поставило перед собой нереальные военно-политические цели. Авантюризм в политике порождал авантюризм и в стратегии, что накладывало отпечаток на способы ведения боев и операций.

Немецко-фашистская армия на советско-германском фронте встретилась с таким сопротивлением, какого не знала ни в одной из прежних кампаний. Советский народ и его армия, преследуя справедливые цели борьбы, твердо верили в то, что смогут не только отразить удары врага, но и добиться полной победы над ним. На помощь фронту тыл направлял все больше резервов. При таких обстоятельствах даже самые совершенные способы подготовки и ведения операций не могли бы обеспечить гитлеровцам достижения поставленных ими авантюристических целей. Провал планов «молниеносной войны» против Советского Союза и поражение немецко-фашистских войск зимой 1941/42 г. явились ярким свидетельством несостоятельности гитлеровской политики и стратегии.

III

В то время когда на советско-германском фронте немецкая армия потерпела крупное поражение, на других фронтах второй мировой войны вооруженные силы фашистско-милитаристского блока, и прежде всего Японии, добились серьезных успехов. Победы японцев в начале войны обусловливались главным образом тщательностью подготовки к нападению и внезапностью нанесенных ударов. Наступление японских вооруженных сил против США, Великобритании и их союзников развернулось одновременно на Тихом океане и в Юго-Восточной Азии. Военные действия с первых же дней приобрели огромный пространственный размах — от Гавайев до полуострова Малакка — и велись на суше, на море и в воздухе.

Успехам японцев в немалой степени способствовало и то обстоятельство, что к ведению обороны вооруженные силы США и Великобритании оказались неподготовленными. Войска были распылены, разведка велась плохо. Противовоздушная оборона не отвечала задачам, вставшим перед ней с началом войны. Положение усугубилось тем, что союзное командование допустило серьезные ошибки в оценке характера и способов возможных действий противника. Все это позволило японским вооруженным силам добиться крупных результатов довольно малой ценой. Они нанесли поражение американским и британским вооруженным силам и в течение пяти месяцев (с декабря 1941 г. по апрель 1942 г.) захватили обширные районы Юго-Восточной Азии и приблизились к Австралийскому континенту. Японские войска захватили районы с богатыми запасами стратегического сырья, огромные территории с населением более 150 млн. человек. Их победы, стремительное продвижение в сторону Южных морей поставили Соединенные Штаты Америки и Великобританию в тяжелое положение в этих районах. Однако, несмотря на то что японским милитаристам и удалось решить свои ближайшие стратегические задачи, военно-экономический потенциал США и Британской империи не был подорван. Удары японцев по военно-морским базам США и Великобритании явились толчком к ускоренной мобилизации огромных материальных и людских ресурсов США для достижения победы над своим империалистическим конкурентом. Все это свидетельствовало о том, что война в бассейне Тихого океана и в Юго-Восточной Азии принимает весьма упорный и затяжной характер.

Японские историки буржуазно-консервативного направления, стремясь реабилитировать агрессивный курс милитаристов страны, выдвигают версию о якобы вынужденном вступлении Японии в войну против США и Великобритании.

Это утверждение находится в явном противоречии с реальными фактами. Война на Тихом океане была результатом империалистических противоречий между США и Японией. Однако было бы неправомерно ставить на одну доску агрессора и страну, подвергшуюся нападению. Известно, что в момент, когда продолжались японо-американские переговоры, в Токио уже было решено начать войну с Америкой, японские войска сосредоточивались для внезапного нападения, а эскадра адмирала Нагумо полным ходом приближалась к Пёрл-Харбору. Не следует забывать, что Япония являлась союзницей гитлеровской Германии. Она уже несколько лет вела агрессивную войну против Китая, оккупировала Французский Индокитай.

В военном искусстве японских вооруженных сил зимой 1941/42 г. главным, определяющим были наступательные способы действий как в стратегическом, так и в оперативно-тактическом масштабе. Наступление имело целью путем внезапных ударов разгромить группировки противника и захватить важные в военном и экономическом отношении территории в районе Южных морей и в Юго-Восточной Азии.

Выбор направления главного удара определялся прежде всего военно-политическими и экономическими целями японского империализма. Так, главный удар в первой кампании наносился в общем направлении на Филиппины, Яву. Овладение Филиппинами открывало путь в страны Южных морей, которые являлись богатыми источниками сырья, особенно нефти.

Удар по американской военно-морской базе в Пёрл-Харборе и разгром основных сил Тихоокеанского флота США позволили японцам завоевать господство на море. Это обеспечило успех их дальнейших военных действий в бассейне Тихого океана.

Внезапность нападения рассматривалась японским командованием в качестве основного условия достижения победы. В результате ряда принятых мер по маскировке и дезинформации первые удары японцев оказались неожиданными для американцев и англичан.

При подготовке наступления японцы особое внимание уделяли планированию операций, организации взаимодействия между разнородными силами и мероприятиям по обеспечению боевых действий. Развертывание сил производилось на огромных пространствах и требовало длительного времени.

Стратегическое наступление японских войск представляло собой ряд самостоятельных морских, а также совместных операций, осуществленных армией, флотом и авиацией. Наибольшее значение имели операции по уничтожению флота противника в море и в базах.

Операции на Тихом океане с самого начала опровергли взгляд на линейный корабль как на становой хребет флота. На первый план выдвинулся авианосец. Японские военно-морские силы, обладая превосходством в авианосцах и инициативой в действиях, могли быстро создавать мощные группировки, наносить ими сильные удары и осуществлять широкий маневр. Проведенные японцами операции со всей очевидностью показали, что авианосные соединения становились главной ударной силой флота. В связи с этим изменились способы уничтожения кораблей противника. Ими стали не артиллерийские бои крупных надводных кораблей на ближних дистанциях (до 16 миль), а массированные удары авиации на дальних дистанциях (80 — 300 миль). Флот стал уязвим не только в море, но и в базах.

К совместным операциям армии и флота относились прежде всего морские десанты. Широко используя океанские пространства для маневра, японцы осуществляли высадку десантов на флангах и в тылу противника, наносили согласованные удары флотом и сухопутными войсками с разных [491] направлений и быстро овладевали его территорией. Наиболее крупными были десантные операции по захвату Филиппинских островов и островов Голландской Индии. При их осуществлении высаживались целые соединения и армейские объединения.

Наступательные операции сухопутных войск Японии проводились в самых разнообразных природных условиях — в горных и горно-пустынных районах, вдоль крупных рек и железных дорог Китая, в джунглях Бирмы и Малайи, на островах Тихого океана и Южных морей. На сухопутных участках японцам противостоял в большинстве случаев слабый противник. Это были плохо вооруженные и недостаточно обученные гоминьдановские, филиппинские и малайские войска, а также малочисленные американские, английские и голландские гарнизоны на островах. Наступление японские войска, как правило, вели на отдельных изолированных направлениях.

Японское командование нередко пыталось окружить и уничтожить группировки противника. Но недостаток танковых частей не позволял ему достичь поставленных целей. Поэтому основным способом действий было фронтальное наступление.

Анализ операций японских вооруженных сил свидетельствует о довольно высокой оперативно-тактической подготовке командования и штабов, хорошей выучке войск. Однако крупные успехи, достигнутые в сражениях, не приблизили японских милитаристов к полной победе. Главные силы США и Великобритании еще не были введены в сражения. Япония, как и Германия, стояла перед необходимостью ведения затяжной войны.

В ходе вооруженной борьбы на Тихом океане и в Юго-Восточной Азии суровой проверке подверглись американо-английские военные планы и способы руководства войсками. Предвоенные расчеты и предположения были опрокинуты всем ходом развернувшихся событий. Потребовалось вырабатывать новые планы и создавать новые группировки вооруженных сил. В начавшейся войне большое внимание уделялось также выработке методов коалиционного руководства.

Вооруженные силы США, Великобритании и Голландии на Тихом океане и в Юго-Восточной Азии были вынуждены вести стратегическую оборону с целью выиграть время для развертывания и подготовки к наступлению. Военное командование этих государств хотя и предусматривало в своих планах возможность оставления больших территорий, но полагало, что боевые действия по удержанию важнейших объектов будут продолжаться длительное время. Однако эти расчеты не оправдались. Под ударами японских вооруженных сил стратегическая оборона союзников быстро рушилась. Японские войска занимали одну позицию за другой.

Стремительное продвижение японцев, владевших инициативой, срывало все попытки союзников организовать сопротивление на важных рубежах. Американо-английское командование не успевало выводить войска из-под ударов, организовывать оборону и осуществлять маневр силами и средствами. Их войска оказались также не в состоянии отражать морские десанты противника. Союзный флот, подвергаясь ударам с воздуха, был крайне стеснен в маневре. Попытки противодействовать десантным силам на переходе морем заканчивались обычно для союзного флота крупными неудачами и большими потерями.

Не выдерживала ударов противодесантная оборона союзников. Это объяснялось низкой плотностью войск и боевой техники на участках высадки японцами десантов, их господством в воздухе, серьезными недостатками в управлении американо-английскими войсками.

Несмотря на это, на отдельных участках союзные войска сражались упорно. Большую роль в этом играли энергичные действия командования. Так было, в частности, при четырехмесячной обороне полуострова Батаан [492] и в период почти пятимесячных боев за остров-крепость Коррехидор. Положение оборонявшихся американских и филиппинских войск в этих районах с самого начала было чрезвычайно трудным. Блокированные с моря и воздуха, они не имели возможности получать пополнение и материальные средства. Лишь изредка к защитникам Батаана и Коррехидора прорывались американские подводные лодки с незначительным количеством боеприпасов и продовольствия.

Механизм коалиционного командования действовал с большими перебоями и трениями. Высшим коалиционным органом разработки вопросов ведения войны считался объединенный американо-английский комитет начальников штабов, находившийся в Вашингтоне. Фактически он был лишь одним из органов руководства. Основную роль в определении стратегической линии играли сами главы правительств США и Великобритании, которые на периодически созываемых конференциях (встречах) решали все узловые вопросы политики и стратегии.

В начале 1942 г. была предпринята первая попытка создания объединенного командования в юго-западной части Тихого океана. Однако этот орган создавался наспех и оказался недейственным. Командующий не имел в своем распоряжении ни сил, ни средств, чтобы влиять на обстановку. К тому же он был лишен права осуществлять маневр внутри театра военных действий.

В последующем из этого неудачного опыта были извлечены уроки. На театрах военных действий создавались новые коалиционные органы, в которых обычно главную роль играли представители США. Они были наделены необходимыми правами.

Несмотря на разногласия, существовавшие между США и Англией, правительствам этих государств удалось выработать общую стратегическую линию действий. На объединенное командование возлагались задачи выработки стратегических планов, распределения людских и материальных ресурсов по театрам военных действий и руководства вооруженными силами.

С расширением масштабов войны возрастало значение морских и океанских коммуникаций. Борьба на них все более обострялась. В Атлантике резкое повышение с начала 1942 г. активности немецких подводных лодок привело к увеличению и последующему нарастанию потерь транспортного флота союзников. Если за первые два года войны на долю немецких подводных лодок приходилось 40 — 50 процентов всех потопленных союзных транспортов, то в 1942 г. из каждых 100 потерянных судов гитлеровскими подводниками было уничтожено 81.

Эффективности использования агрессорами подводных лодок способствовала слабая готовность флота США в начале войны к защите своих океанских коммуникаций.

Удары немецкой авиации по транспортам были также весьма эффективны, особенно в тех случаях, когда в портах Англии сосредоточивалось большое количество судов. В то же время в борьбе с судоходством союзников неуклонно ослабевала роль надводных кораблей с артиллерийским и торпедным вооружением. Количество союзных судов, потопленных немецкими надводными кораблями, снизилось с 10 процентов в 1941 г. до 5 процентов в 1942 г.

Организуя защиту своих коммуникаций, союзное командование было вынуждено основные усилия флота направлять на борьбу с немецкими подводными лодками. Так, в первой половине 1942 г. эту задачу решало около 700 боевых кораблей. От трети до половины их постоянно несли службу обеспечения судоходства. В среднем против одной активно действовавшей подводной лодки противника выделялось три-четыре боевых корабля. [493] Кроме того, для борьбы с подводными лодками привлекались самолеты береговой обороны.

Главным способом защиты судоходства на морских и океанских коммуникациях являлась система конвоев, хотя она наряду с определенными преимуществами имела и существенные недостатки (сосредоточение большого количества транспортов в одном месте облегчало их обнаружение, снижалась также оборачиваемость судов). К достоинствам этого способа прежде всего относилась возможность более или менее надежно защитить суда боевыми силами флота на переходе морем и на стоянках. Поэтому он получал все большее распространение.

Система конвоев в Атлантике дополнялась организацией обороны наиболее опасных участков судоходства. Здесь боевые корабли заранее развертывались и находились в готовности к немедленным действиям против подводных лодок противника.

Одновременно с увеличением сил и применением метода конвоев в целях защиты судоходства принимались такие меры, как разграничение зон между американским и английским флотами, расширение системы базирования (создание военно-морских баз в Ньюфаундленде, Исландии, на южной оконечности Гренландии, юго-западном побережье Африки), организация противолодочного патрулирования и другие.

Несмотря на все эти меры, защита судоходства союзников оставалась недостаточно эффективной.

Таким образом, борьба в Атлантике носила упорный характер. Между тем ни одной из сторон не удалось добиться таких результатов, которые бы коренным образом изменили обстановку на этом театре военных действий. Союзные державы не могли надежно защитить свои коммуникации, Германия же оказалась неспособной их парализовать. Для того чтобы поправить свое положение в Атлантике, союзному командованию потребовалось затратить еще немало усилий и времени.

Основным содержанием военных действий на Средиземном море в 1941 — 1942 гг., как и прежде, была борьба за господство на театре, протекавшая с переменным успехом. С усилением итальянского флота немецкими подводными лодками и авиацией потери в английском флоте резко увеличились. Это привело к тому, что с ноября — декабря 1941 г. англичане утратили господство на Средиземном море.

Однако ухудшение оперативно-стратегического положения английского флота на этом морском театре носило временный характер. Великобритания имела большие возможности для восполнения понесенных потерь и завоевания господства на море. Что же касается фашистской Германии, то она в последующем не могла перебрасывать на Средиземное море новые авиационные части, так как все усилия прилагала к тому, чтобы остановить наступление Советской Армии.

Большое место в боевых действиях на этом театре занимала борьба на коммуникациях. Если в Атлантике ведущую роль в ней играли подводные лодки, то на Средиземном море — авиация. Это обусловливалось тем, что обе стороны могли использовать для базирования военно-воздушных сил острова и побережье.

Ход борьбы на Средиземном море оказывал определяющее влияние на военные действия в Северной Африке, где находилось ограниченное количество войск. Прибытие на этот театр военных действий нескольких конвоев сразу меняло соотношение сил. Поэтому каждая сторона проявляла особую заботу о защите своих коммуникаций и настойчиво стремилась нарушить морские пути сообщений противника.

Военные действия в Северной Африке в течение второй половины 1941 г. и первой половины 1942 г. по-прежнему велись небольшими силами и носили ограниченный характер. В этот период бои продолжались [494] всего лишь два с половиной месяца (с 18 ноября 1941 г. до 7 февраля 1942 г.).

Характерной особенностью наступления 8-й британской армии являлось то, что оно начиналось не с прорыва обороны противника, а с обхода его укреплений. Направление ударов определялось наличием дорог, источников воды или возможностями ее подвоза. Преследование велось обычно по отдельным направлениям на глубину до 600 — 800 км и более с применением широкого маневра. Ведущую роль в наступлении играли танковые войска и авиация.

Оборона в Северной Африке строилась на удержании опорных пунктов в глубине и нанесении контрударов. В ходе оборонительной операции итало-немецких войск контрудары предпринимали в основном немецкие соединения, отличавшиеся от итальянских войск более высокой подвижностью и боеспособностью. Если это не давало желаемых результатов, то итало-немецкие войска совершали отход на большую глубину.

Военные действия в Северной Африке в этот период не оказали существенного влияния на изменение военно-политической обстановки в этом районе. Ни одна из боровшихся сторон не добилась сколько-нибудь серьезных преимуществ.

В интересах достижения империалистических целей военно-политическое руководство ведущих стран фашистско-милитаристского блока стремилось выработать общую согласованную стратегическую линию в борьбе со своими противниками. Однако, несмотря на известную общность военно-политических целей этих государств, между ними имелись и серьезные разногласия. Каждый из основных участников агрессивного блока старался достичь прежде всего собственных целей в войне и в соответствии с этим добивался сосредоточения своих главных усилий в определенных районах. Политические и экономические интересы Италии, например, замыкались прежде всего бассейном Средиземного моря и Северной Африкой, а Японии — районами Южных морей, Восточной и Юго-Восточной Азии.

Одна из особенностей руководства вооруженными силами ведущих государств этого блока заключалась в том, что органов коалиционного командования не было. Предпринятая в начале 1942 г. попытка создать их не удалась. Важнейшие вопросы политического и стратегического характера согласовывались между военно-политическим руководством этих стран. Широко использовались дипломатические каналы и военные миссии. Наиболее тесным было военное сотрудничество между немецким и итальянским командованием при проведении операций на Средиземном море и в Северной Африке. Что касается государств-сателлитов, то руководители гитлеровской Германии мало беспокоились об их интересах. Румынские и венгерские войска находились под контролем немецкого командования.

Относительной самостоятельностью пользовались лишь финские войска. Однако она не выходила за рамки оперативно-тактического характера. В политическом и стратегическом плане вооруженные силы Финляндии также находились под контролем Германии.

Все это вызывало в вооруженных силах стран-сателлитов недовольство гитлеровским диктатом и неизбежно ослабляло агрессивный блок.

Таким образом, период с лета 1941 г. до весны 1942 г. был насыщен крупными военно-политическими событиями. Наиболее важные из них по своим военно-политическим последствиям произошли в результате начавшейся борьбы советского народа против фашистской Германии и ее европейских союзников. Всем ходом военных действий на советско-германском фронте гитлеровцы были поставлены перед необходимостью ведения длительной войны. [495] Затяжной характер принимала вооруженная борьба также на Тихом океане, в Юго-Восточной Азии и на других театрах военных действий.

Стало очевидным, что исход мировой войны будет определяться не привходящими факторами (временное превосходство агрессора в численности войск и боевой технике, высокая степень его готовности к войне, внезапность нанесения ударов), а постоянно действующими факторами, морально-политическим и военно-экономическим потенциалами воюющих государств, умением в полной мере использовать их для достижения целей войны. В этом отношении государства антифашистской коалиции имели крупные преимущества перед противником.

Вооруженная борьба не предвещала странам фашистско-милитаристского блока победоносного исхода войны. Но руководители этих государств принимали все меры к тому, чтобы решительным образом преодолеть кризисную ситуацию, сложившуюся зимой 1941/42 г. на советско-германском фронте, закрепить достигнутые успехи на других театрах военных действий и подготовиться к проведению новых операций летом 1942 г.

Ведущие державы агрессивного блока еще располагали крупными вооруженными силами, большими людскими и материальными резервами для увеличения военного производства и восполнения боевых потерь, огромными территориями с важными сырьевыми ресурсами. Руководители этих стран были намерены ради своих преступных авантюристических целей сжечь в пламени войны новые десятки миллионов людей, тысячи городов и сел, обречь на страдания и голод многие народы.

В тех конкретных условиях агрессивный блок еще был способен проявлять высокую активность, наносить ощутимые удары и создавать реальную угрозу для своих противников. Однако все это в лучшем случае могло привести к временным победам на отдельных театрах военных действий. Изменить же соотношение сил в свою пользу фашистско-милитаристские государства были уже не в состоянии.

Самоотверженная оборона советских войск летом и осенью 1941 г., крупное поражение вермахта на советско-германском фронте зимой 1941/42 г. еще больше укрепили уверенность свободолюбивых народов в неизбежности разгрома агрессоров. Но для достижения победы над фашизмом предстояла длительная и суровая борьба.