1.2.3. Структурно-функциональный подход и политические измерения публичности

Рассматривая понятие публичной сферы, многие ученые наделяют его политическими канотациями и соотносят с общественным мнением, общественной жизнью, гражданским обществом, общественной критикой, государственной властью, экономикой и политикой. Неотъемлемой характеристикой публичности, как было указано ранее, является возможность независимой дискуссии, в ходе которой озвучиваются и порождаются новые гражданские позиции. В своем труде «Множество: война и демократия в эпоху империи» М. Хардт и А.Негри подчеркивают: «В общественном мнении всегда усматривали глас народа, а потому считалось, что в современной демократии оно выполняет такую же роль, какую в условиях античной демократии выполняло собрание: эта площадка, на которую люди высказываются по поводу публичных дел. Принято было полагать, что общественное мнение функционирует через представительские институты, такие как избирательная система, но выходит далеко за их рамки; представлялось, будто с его помощью дает о себе знать народная воля» [57, с.314-315]. Но все же первым к взаимосвязи публичной сферы и общественного мнения обратился Ю. Хабермас. Согласно его утверждениям, публичная сфера выступает в качестве области социальной жизни, в которой происходит формирование общественного мнения. События и обстоятельства являются «публичными», когда они открыты для всех, либо когда речь идет об официальных мероприятиях, подразумевающих гласность, общественное признание, а также завоевание человеком определенной репутации в приличном обществе [69, с.1-2]. С точки зрения Хабермаса, общественное мнение можно понимать в терминах коммуникативного действия, направленного на достижение взаимопонимания и становление ценностного мира. Публичная сфера изначально является демократичной в той степени, в какой она предполагает свободу самовыражения при множестве коммуникативных обменов. В текстах Хабермаса такой жизненный мир выступает альтернативой, так как позиционируется вне капиталистического контроля над коммуникацией [69, с.317].

Свою работу «Структурная трансформация публичной сферы» Хабермас начинает с описания представлений о публичности в различные исторические эпохи, акцентируя внимание на переходе от публичности как основы политического уклада античных полисов до публичности как показателя статусности высших классов средневекового общества. Переломным в понимании Хабермаса является XVIII век, когда публичная сфера была отделена от политической и начала свое формирование в современном виде. Это связано с наделением статусом публичных правительственных учреждений, изменением капиталистических торгово-экономических отношений (изначально частная экономическая деятельности при ориентации на широкий рынок была подвергнута контролю со стороны публичной сферы), увеличением популярности чтения, стремительным ростом влияния прессы, распространением светских салонов и театральных представлений. С возникновением большого количества мест традиционного собрания групп людей, какими, например, стали кофейни в Англии и театральные залы во Франции, собраний в частных домах или в кругу семьи, появилась возможность для регулярных дискуссий и озвучивания собственного мнения, в том числе касательно общественно-политических вопросов. В подобных дискуссиях «общественное мнение выполняет функцию критики и контроля над государственной властью, причем осуществляемую, как правило, неформально, за исключением участия в официально назначенных выборах. Публика как источник и носитель общественного мнения, обладает определенными характеристиками публичности» [2]. Таким образом, буржуазная публичная сфера формируется при собрании вместе частных субъектов в качестве публики, обладающей способностью к самоуправлению и внутренним отношениям, в равной степени противопоставляемым правительственному руководству [69, с.27].

Структурируя общество, Хабермас выделяет приватную сферу, относя к ней гражданской общество (с системой товарной биржи и общественных работ), супружескую семью и внутреннее пространство буржуазной интеллигенции; сферу общественной власти – государственную и судебную; а также возникающую на их стыке публичную сферу в ее политическом, литературном (пресса) и рыночном проявлении [69, с.30]. Публичная сфера получила развитие благодаря процессу неофициального объединения людей для обсуждения различных тем, личных мнений и точек зрения в ходе дебатов. Эти объединения стали основой гражданского общества, сформировавшись на основе суждений о социальной и политической жизни. Как пишет Т.Алексеева: «Часть публичной сферы формируется в процессе каждого разговора, частные лица, участвуя в обсуждении каких-то важных на групповом уровне проблем, тем самым, превращаются в публику... граждане ( не профессионалы, не бюрократы) становятся публикой, когда имеют дело с вопросами, представляющими общий интерес» [2]. Стремление к достижению блага посредством участия в совместных обсуждениях и практической деятельности позволило людям объединиться, превзойти индивидуальные интересы и предрассудки для учреждения определенной совместной гражданской позиции.

Однако, утверждение публичной сферы влечет за собой последствия для всего общества, а не только для людей, занимающих активную общественную позицию. Так, согласно Д. Дьюи, «человеческие действия влекут за собой последствия для других людей, часть этих последствий доступна восприятию, их восприятие вызывает стремление контролировать деятельность с тем, чтобы обеспечить одни последствия и избежать других... Последствия могут быть двух видов: одни воздействуют на людей, непосредственно вовлеченных во взаимодействие, а другие затрагивают людей и за пределами этого взаимодействия» [23, c.13]. Однако, стоит помнить, что социальный либо антисоциальный характер действия определяется не количеством участников: не только публичные, но и частные действия могут носить социальный характер и повлечь за собой последствия имеющие обширный общественный резонанс, изменение статуса и благосостояния общества в целом, в то же время социальная ценность действия не может определяться тем, что его осуществляют официальные лица под эгидой заботы об обществе. При этом демократическое общество создает все условия для дискуссии и расширения публичности для выявления общих интересов и следования им [23, с.150].

Насыщенный политическими событиями ХХ век повлек за собой значительные метаморфозы в публичной сфере. Как отмечает Сеннет, говоря о падении публичного человека, сегодня публичная жизнь воспринимается в качестве «предмета формального обязательства». Для большинство граждан отношения с государством вновь происходят преимущественно односторонне, «определяются в духе покорного согласия… это общественное бессилие по своим масштабам гораздо шире, чем политическая деятельность» [47, с.10]. С утратой заинтересованности в активном воздействии на политическую сферу общения и ритуальные обмены с незнакомыми людьми в публичной сфере становятся более формальными и сухими.